Задача трёх тел

      За Эльстер прилетят. Это её ничуть не удивило: за ней прилетели бы в любом случае, ведь это тот объект, который в любом случае подвергся бы изучению. Эльстер же сюда отправили в целях быстрого анализа на опасность. Но теперь стояла остро проблема: Эльстер может не дотянуть до прилёта судна. Электропитание очень важно для реплик, даже больше, чем иные потребности. Если без пищи и сна Эльстер способна жить относительно долго, то без энергии она долго не протянет. В ней мало что осталось от человека, и это открыло для неё много возможностей, не доступных гештальтам. Но тем не менее, новые способности порождают новые потребности. Плоть слаба. Особенно, человеческая.       В крайнем случае, можно просто подключиться к «Пенроузу-512», ведь заряд в нём ещё должен быть, но это не самая безопасная идея: корабль очень древний, к тому же, под воздействием неизвестного поля. Можно что-нибудь подхватить от местного электричества, чего Эльстер совсем не хотелось. Так что это решение только на самый крайний случай. Помимо того, можно вернуться к капсуле, пусть она сломана от неосторожного приземления и почти разряжена. Хотя есть ли смысл до неё добираться? Гораздо экономнее остаться на корабле. Но это второстепенная задача, сначала надо пробраться на нижний этаж.       На нижний этаж вёл лифт. Жаль, он сломан, так что с его помощью не получится добраться до низа. Придётся спуститься, используя поломанную лестницу, которая использовалась ранее, судя по всему, как аварийная.       Многие металлические прутья лестницы были надломаны, а некоторые лежали где-то на полу. Темно. Даже свет фонарика не позволяет полностью увидеть металлический пол, на который Эльстер должна спуститься. Но кажется, нет ничего, что могло бы навредить. Эльстер спустилась, опираясь на ещё целые прутья и вставляя нож в дырки от поломанных, чтобы можно было опереться.       Лестница вела в тёмный коридор, в котором было только две двери. Первая комната была пустой. Должно быть, это кухня. Кроме стола, пары стульев, использованных пищевых пайков и обгоревших от радиации листов ничего не было. Откуда так много органической бумаги? Почему пользуются только ей? Разве стали бы тратить такой ценный ресурс на такой дешёвый вид корабля как «Пенроуз»? Вряд ли Эльстер в ближайшее время узнает ответ на этот вопрос. Над привинченным столом был иллюминатор, в котором была видна лишь красно-бурая земля. Корабль, видимо, вошёл немного в землю во время падения. Делать здесь больше нечего.       Вторая дверь была с герметично запирающейся дверью. Что там? Не открыть — судя по всему, в той комнате остался воздух, мешающий её открытию. Неудивительно, что эта комната одна из самых целых, ведь она располагалась примерно в центре корабля. Должно быть, там хранились баллоны с воздухом, которые использовались в критических ситуациях, когда что-то происходило с основными. Видимо, никто так и не дожил. Дверь невозможно открыть, не повредив её, а Эльстер запрещено было что-либо трогать без управляющей и гарантии на то, что ничего не сломает. Так что придётся просто уйти.       Там могут быть Ойле? Эльстер коротко засмеялась от этой мысли: как же её запугали эти маленькие хрупкие реплики. Везде мерещатся. Откуда в разрушенном корабле, в космосе, которому, к тому же, восемь тысяч циклов эти нежные реплики, которых чуть ли не клинит даже от поломанного пальца? Ей абсолютно нечего бояться. Но в таких ситуациях жаль, что из оружия у Эльстер только короткий нож, да и то который предназначен не для обороны. Кажется, Эльстер сходит с ума. Может ли это быть результатом воздействия поля? Средство связи замигало. С ней хотят связаться.              –Привет, Эльстер — поприветствовала Хильда. Постоянные помехи. – Ого... Это ты где там? Связь очень плохая. Одни «метели».       –Я пробралась на нижний этаж.       –Поднимись повыше. Ничего не слышу, – попросила гештальт.       –Хорошо, я свяжусь с вами! – Эльстер пришлось повысить голос, чтобы гештальт её услышала. Она отключилась и поднялась на верхний этаж.       –Отлично, теперь всё слышу. Видимо, стены препятствуют нашей связи. Так что ты там говорила? – Эльстер повторила свой доклад.       –Я пробралась на нижний этаж. Из примечательного только комната в самом центре, в которой остался воздух, из-за чего проникновение без повреждений невозможно.       –Надеюсь, ты не нарушала герметичность комнаты?       –Нет.       –Вот и умница. К слову, я уже говорю с тобой из «Павлова-В25». Примерно через десять-двадцать циклов мы будем уже у тебя. – Объявила Хильда. – Продержись там как-нибудь, ладно? Вы, Эльстеры, народ выносливый, – решила поддержать Эльстер гештальт. – Твоё тело способно вынести буквально всё, на своём опыте знаю. Ты же не думаешь, что мы тебя бросим? Знаешь же, что мы бы никогда так не сделали. — Вообще-то, сделали бы, если бы это имело смысл. Несмотря на с виду добрый характер, Хильда всегда была весьма прагматичной и на первом месте у неё был холодный рассчёт. —Я с тобой зачем связалась, — гештальт переключилась на новую тему, — ты не замечаешь какие-либо изменения? Внешнего или внутреннего характера?       –Замечаю, — ответила Эльстер. –Об этом я и хотела доложить. Меня преследуют галлюцинации: я что-то вижу как наяву, но это не может происходить в наше время.       –Интересно, — женщина покрутила в руке ручку, готовясь записывать. – И что же ты видела?       –Я не знаю, было ли то взаправду, — начала Эльстер, — но я видела жизнь на корабле пару те восемь тысяч циклов назад.       –Вдвойне интересно, — глаза гештальта вспыхнули.       –Ещё я видела саму гештальта, пока она была жива. Видела её разговоры с LSTR-512 и узнала, что гештальта зовут Алина.       –Алина… –Повторила Хильда, словно пробуя это имя на вкус. –Тебе знакомы другие гештальты с таким же именем?       –Нет. Я ни разу не слышала такого имени.       –Ладно, — значит, у Эльстер не могло это имя появиться из ниоткуда. – Что-нибудь ещё интересное?       –Ничего. Только разговоры на личные темы и эпизоды из жизни, когда Алина болела лучевой болезнью. Видимо, она подружилась с LSTR-512.       –Надо же, и как у неё это получилось подружиться с таким, как сказали бы в античное время, душным модулем, как ты? Пока не увижу своими глазами, не поверю. — Она откинулась на спинку сиденья и начала размышлять вслух, – откуда же это поле? Должно быть, какая-то аномалия. Видимо, оно влияет на электрические устройства, тогда крушение «Пенроуза» и твоей капсулы вполне объяснимо, – рассуждала Хильда. –Должно быть, они связали твои мысли и мысли прошлых жильцов. Оно даже на мёртвых воздействует! – Воскликнула женщина, –если мы разберёмся, как оно синтезирует, то мы… То мы… — На губах Хильды растянулась азартная улыбка, но она сразу её прогнала: надо держать себя в руках. –Ладно, у меня тоже дел своих полно. А тебе я бы порекомендовала перейти в режим экономии вплоть до нашего прихода. Может быть, дотянешь до нашего прихода. До связи! – Гештальт отключилась, не дожидаясь ответа Эльстер.       Хильда права. На счету каждый Джоуль. Если Эльстер ляжет спать, то она проживёт гораздо дольше, чем если бы она бодрствовала.       Наверное, ложиться спать в саркофаге, предназначенном для LSTR-512 – не лучшая идея, хотя это было бы интересно посмотреть на реакцию экспедиторов, когда её найдут. Эльстер просто села на пол, удобно опёршись на стену. На самом деле, не так уж и дискомфортно. Эльстер выпрямила ноги, чтобы было удобно и отключилась.       –Привет, Эльстер, — Алина услышала её шаги сзади. Поразительный слух. Эльстер всегда ходила беззвучно, к тому же, шум в очередной раз барахлящего кондиционера должен был сделать её бесшумной, но Алина всегда её слышит. Или чувствует. Нельзя сказать, что Эльстер прямо-таки горит желанием подкрасться к Алине и напугать её, но это невозможно не замечать. И это так часто происходит, что сам собой зреет вопрос: а в слухе ли дело?       –Привет, — Эльстер подошла к ней ближе. Через плечо она увидела, что Алина вырисовывала черты лица какой-то незнакомой Эльстер женщины, смутно похожей на саму Алину. Положив карандаш рядом с собой, она опёрлась грудью на стол, а руки положила под подбородок, смотря в иллюминатор.       –Ты никогда ни по кому не скучала? — Спросила Алина, но потом одёрнула себя, –ах, точно… — У Эльстер же нет никого, по ком она могла бы скучать.       –Ты по кому-то скучаешь? — Эльстер села рядом с Алиной.       –По маме, — ответила Алина, — по нормальной жизни на Ленге. У меня была семья, даже были подруги. — Алина вздохнула, — но это уже не важно. Я с ними никогда не увижусь больше. – Высказала Алина то, что так давно её тревожит. – Не смогу тебя познакомить с ними. Думаю, ты бы им понравилась.       –Ты же знаешь, что это невозможно? – спросила Эльстер. Алина снова приуныла.       –Ты жалеешь, что улетела? – Спросила Эльстер. Наверное, у гештальтов такое часто случается, когда они больше не могут с кем-то видеться. У Эльстер же дело проще: она никогда ни к кому не привязывалась и не привяжется. Привязанность чужда для её модели. По крайней мере, она так считала.       –Нет, — Алина покачала головой, — я знаю, так было нужно. — она выпрямилась, — тем более, я встретила тебя. – Она с теплотой посмотрела на реплику рядом.       –Я тоже очень рада, что встретила тебя. — Эльстер не могла спрятать улыбку. Это очень мило.       –А звёзды всё-таки красивые. Кажется, я никогда не перестану ими любоваться. — Она обратила свой взор обратно в иллюминатор, — знаешь? Как в той песне — она напела какую-то древневинетанскую песню, в которой не почти не разобрать слов — только «иллюминатор».       –О чём эта песня? — Спросила Эльстер, — кажется, она немного тоскливая.       –Понятия не имею. Но мне кажется, она про космос. Про тоску по дому. И, наверное, снова про звёзды, — мечтательно сказала она, — в те времена люди часто говорили о звёздах. У них всё кажется таким простым: можно решать, кем ты хочешь работать и где жить. Ты представляешь? Там даже говорить о политике можно. – Алина говорила всё ещё ровно, но было видно, что эта тема ей была приятна. – И много разной еды, не такой пресной, как у нас. Представляешь? Хотя часто эта еда представляла странные сочетания. Например, замороженное и подслащённое молоко рогатой коровы. Правда, я не помню, как это тогда называлось.       –Звучит не очень вкусно, – подметила Эльстер.       –Это блюдо было одним из самых популярных на Винете. И всё-таки я склонна считать, что вкус хороший. Но больше всего люблю ту эпоху за свободу слова. Гештальты могли говорить то, за что в наше время ссылали на рудники. И политики в то время были более гуманными и человеческими. Как и все прочие люди. – Энтузиазм Алины на мгновение подугас. – И снова о звёздах. Я уверена, они часто говорили о звёздах. Они кажутся такими далёкими, но такими близкими, – не понятно, она о старовинетанских гештальтах или о звёздах?       –Почему ты никогда не рисуешь звёзды? – Спросила Эльстер. Действительно, она часто наблюдала, как Алина что-то рисует и смотрела её работы. Но её картины на абсолютно любые темы, кроме темы космоса.       –Они слишком простые. Точка и точка, — пожала плечами Алина, — но в то же время слишком сложные — сделать так, чтобы это выглядело красиво. Цвета смешивать. И пытаться не нарисовать где-то ненароком нашу родную Солнечную систему, — на последнем предложении она снова печально вздохнула, — мы ведь её больше не увидим, до неё лететь столько же – 2100 циклов.       –Мы что-нибудь придумаем, — пообещала Эльстер. А Алина ей снова тепло улыбнулась. «Так нужно было». Но почему?