Попутный ветер

Сквозь шипение и шорохи поврежденной системы связи был отлично слышен выразительный вздох Эзры. — Прости, — виновато бубнил Кэнан, надев шлем и озабоченно склонившись над дымящейся контрольной панелью, — Совсем забыл про то, что Орел быстро греется. Дожидаясь, когда система жизнеобеспечения потушит пожар смесью газов, а рамочно-сместительный двигатель остынет, космические скитальцы молчали, следя за громадным фонтаном плазмы, оторвавшимся от гигантской бело-голубой звезды. Протуберанцы размером с тысячи Солнц вихрились на ослепительно-яркой поверхности, тянули тонкие белые шеи в черноту, будто танцующие лебеди. — Словно космический фейерверк, — протянул Эзра, не в силах оторвать глаз от мощи, простирающейся перед ними. Если бы не поляризованные стекла, они с Кэнаном получили бы серьезные ожоги буквально за считанные секунды, — Никогда не видел таких здоровенных звезд. Кэнан согласно промычал, хотя уже бывал в системе Nashira несколько раз. После их освобождения из исправительного учреждения прошло два месяца. Маленькая эскадрилья Орлов методично исследовала систему за системой, собирая биологические образцы и продавая данные сканирования посещенных ими систем Universal Cartographics. Эзра отказался от более навороченного Имперского Орла, сказав, что он воняет Империей, и Кэнан купил ему обычную сборку MK II. Спали они каждый в своем корабле и встречались только за работой. Изредка вместе ужинали в каком-нибудь задрипанном планетарном порту или космической станции. — Кэнан, я работаю у тебя уже больше полугода… — начал Эзра как бы издалека, когда ИИ отрапортовал о готовности двигателя FSD к работе. — И? — поторопил его Джаррус. — Я хочу взять двухнедельный отпуск. Кэнан напрягся, но возражать не стал. Только спросил: — Тебе есть, куда пойти? — Да, — сухо ответил Эзра, явно не в настроении углубляться в свои планы. — Что ж, ты только береги себя и, это, возвращайся, — вздохнул Кэнан, чувствуя, как снова накатывает уже слишком знакомая тоска, — С наступающим днем рождения. Эзра поперхнулся. — Откуда ты… — У меня есть копии твоих документов, помнишь? — пожал плечами Джаррус, — Ладно, полетели отсюда, пока я опять не поджарился… На следующий день Бриджер отбыл на своем Орле — Кэнан разрешил ему оставить его себе. Сам он продолжил поиски инопланетной жизни в одиночестве. На шустром Имперском Орле он уверенно избегал перехватов, легко садился на любую пересеченную местность, и даже для гаража в нем место нашлось, так что Кэнану не приходилось мерить шагами суровые необъятные просторы. Летая в одиночку, он быстро вспомнил старые привычки — перепроверять по нескольку раз, все ли модули корабля исправны, заправлен ли ТРП, нет ли прорех и трещин в летном комбинезоне… А также разговаривать с самим собой, напевать себе под нос, просыпаться посреди ночи одному, зависшим в гулкой космической тишине и глазеть на дружелюбно подмигивающие звезды, и вслушиваться в таинственно шуршащий радиоприемник, пока не забурлит желудок от голода. Цели, до того понятные и близкие, расползались в стороны, как ошметки взорванного челнока. Приходилось проговаривать их вслух. Установить на Анаконду блок полевого ремонта, желательно не ниже пятерки… очиститель, на случай богатого залежами астероида… пучковый лазер на гигантское гнездо… Эта пустота, пустота без Эзры, болела и корчилась в груди, причиняя Кэнану подчас невыносимые страдания. Джаррус сидел очередной ночью без сна и вспоминал реальную причину, по которой решил взять себе компаньона. Он у него уже когда-то был, вернее была, но она погибла из-за его жадности и глупости. Гера кричала ему по связи, что на радаре несколько кораблей движутся в их сторону, но Кэнан, тогда еще неопытный, самоуверенный юнец, уверял ее, что успеет набить трюм опалами бездны до того, как их возьмут на мушку. Не успел. «Интересно, где ты?» — размышлял Кэнан в кресле пилота, листая Кодекс, подаренный ему Эзрой, — «Сомневаюсь, что отмокаешь в море на какой-нибудь планете-курорте. Или корчишься под кислотную музыку в объятиях заразной проститутки. Или…» Перевернув очередную страницу, Джаррус увидел нечто такое, отчего холодок поднялся из его кончиков пальцев ног и прошил позвоночник. Вернее, он кое-чего НЕ увидел. Имя напротив графы «первый шаг» на одной маленькой планете необитаемой системы в пределах Пузыря. *** Встречая Эзру в его первый рабочий день после отпуска, Кэнан старался ничем не выдать своего нетерпения. Лишь вопросительно поднял брови, на что Бриджер буркнул: — Навещал старых друзей. Ты закончил здесь? Кэнан кивнул, показывая капсулу со штаммом бактерий Vesicula. Этого добра по всей Галактике было навалом, но Кэнан все равно их собирал. Миллион кредитов нихера не лишний. Так же молча разойдясь по Орлам, Эзра и Кэнан взмыли в небо. Молча нырнули в указанную компьютером маршрутную точку. Молча отвернули носы от увядающего коричневого гиганта. Когда истребители приземлились на каменистую, едва-едва освещаемую унылым розовым светом планету, Эзра нетерпеливо спросил: — Ты идешь? — Иди первый, мне тут кое-что нужно уладить, — уклончиво ответил Джаррус. «Ленивый засранец,» — пробухтел Эзра, спускаясь по трапу и вооружаясь сканером генетических образцов. «Внимание, зафиксирована предельно низкая температура,» — провозгласил ИИ. Бриджер кинул взгляд на HUD — всего двадцать Кельвин. Лишь чуточку теплее, чем в открытом космосе. — Какая мерзость, — прокомментировал Бриджер. Кэнан на другом конце радиоканала закашлялся. — Извини, что не нашел планету тебе под стать. Загляни в Кодекс, Эзра. Бриджер кисло полистал голограмму на запястье, и его глаза расширились. В описании планеты с длинным техническим названием, содержащим сектор Галактики, подсектор, звездную массу светила, номер региона подсектора, порядковый номер системы и, наконец, порядковый номер планеты значилось… — Ебаный в рот! — воскликнул Эзра, возбужденно топча коричнево-красный грунт, — Здесь мое имя! — С прошедшим днем рождения, Эзра, — усмехнулся Кэнан в передатчик. *** Кэнан только-только начал засыпать, как хрип радиосвязи заставил его подскочить. — Я больше не могу на это смотреть. Нет, серьезно. У тебя что, казенная спина? — О чем ты? — сонно спросил юношу Кэнан. — О том, как ты спишь в кресле пилота каждую ночь. У меня хоть каюта есть. — А куда прикажешь ее девать? — Кэнан начал раздражаться, — Здесь только один свободный отсек второго размера, и он занят гаражом, чтобы тебе не пришлось стаптывать свои хорошенькие ножки. С той стороны послышалось глубокомысленное хмыканье, затем тяжелый вздох. — Ладно. — Что «ладно»? — Можешь расположиться у меня. На мгновение Кэнан потерял дар речи. — Эзра… — Не говори ничего. Не усугубляй, — как-то странно ответил юноша и отключился. Каюта была крошечной, несколько шагов в поперечине. Все ее пространство занимали надувной матрас, одеяло и пара подушек. Освещали каюту лишь планшет в руках Эзры и светодиодная гирлянда, небрежно накинутая на предназначенные для спальных полок крюки. — После той тюряги не хочу спать на нарах, — поймав его взгляд, пояснил Эзра, — Ложись. Подушек полно, а вот одеяло только одно. Извини. — Ничего, я обойдусь, — отмахнулся Кэнан, слегка поеживаясь. Почему-то система жизнеобеспечения Core Dynamics упорно считала, что восемнадцать градусов Цельсия — это вполне комфортная для человека температура и переубедить ее было невозможно. Улегшись, они молчали, только слегка мерцал под полуприкрытыми веками голубоватый свет планшета. Кэнан хотел бы спросить, что он там так исступленно ищет, как провел свой отпуск, свой день рождения, но не хотел, чтобы Бриджер из-за его настойчивости еще больше замкнулся. Придет время, и Эзра расскажет ему об этом сам. Он надеялся. Лишь только опустившись на скрипучий матрас, Джаррус сразу начал отключаться — сказывался недосып. Да и Эзра был рядом, живой-здоровый, хоть и непривычно тихий. Уже покачиваясь на волнах дремы, Джаррус услышал: — После побега из Durius я регулярно навещал друга своей семьи — Морада Сумара. Он всю жизнь выращивал пшеницу за городом, поэтому нападение пиратов его не коснулось. Кэнан приподнял голову, показывая, что слушает. — Он умер, — Эзра тихонько всхлипнул, — Не дождался меня буквально пару дней. А месяц назад скончалась его жена. — Мне очень жаль, Эзра. А твои родители?.. — Погибли, защищая меня, — еще больше сник Бриджер, — Я сирота. Кэнану очень хотелось прикоснуться к нему, как-то утешить, но он не смел нарушить свою клятву и потому не сдвинулся с места. — Я тоже сирота. Если хочешь выговориться — я в твоем распоряжении. Эзра нервно раскачивался взад-вперед. Душа Джарруса ныла от желания облегчить его боль. — Обними меня, пожалуйста, — сдавленно попросил юноша. Кэнан осторожно придвинулся к Эзре, оборачивая его руками. Бриджер прильнул к нему всем телом, и Джаррус ощутил, как его ночную рубашку пропитывают слезы. — Я даже не рассказал ему всю правду о своем рабстве, — всхлипнул Эзра, — Не хотел расстраивать — у него было больное сердце. А теперь я остался один! Совсем один! — Ты не один, — пробормотал Кэнан, нежно поглаживая мальчика по спине, — Я с тобой. Можешь открыться мне. Если, конечно, хочешь. Эзра всхлипнул еще раз, мелко подрагивая. Он весь горел, как в лихорадке, и был сейчас очень, очень уязвим. — Что бы ты мне ни рассказал, я не перестану уважать тебя и останусь твоим другом, — нашептывал Кэнан, — Просто отпусти это — станет легче. Кэнан обнял парня покрепче, словно пытаясь отгородить от его собственных воспоминаний. И тогда Эзра заговорил — быстро, сбивчиво, словно боялся, что Джаррус передумает. — Моим хозяином был имперский атташе, важная шишка. Когда он устраивал роскошные приемы, то заставлял меня обслуживать своих богатых гостей обнаженным. А если я отказывался — грозился отправить в тюрьму… говорил, такие смазливые, как я, там и дня не протянут… Кэнан похолодел. — Это отвратительно… Эзру охватил новый приступ рыданий, и Джаррус принялся укачивать его до тех пор, пока Бриджер не нашел в себе силы говорить дальше. — Да, я трус, слабак, но мне духу не хватало перечить ему, и я терпел изо дня в день сальные шутки, многозначительные взгляды, щипки и шлепки украдкой… — Не говори так о себе, — встрял Кэнан, прижимая его к себе так сильно, что жар его тела проникал в самые кости, — Ты самый храбрый юноша, которого мне доводилось встречать. Эзра задыхался, будто за каждый вздох с воздухом приходилось бороться не на жизнь, а на смерть. — Однажды какой-то барон попытался затащить меня в подсобку, но я закричал. Он обвинил меня в клевете, собирался отдать под суд, поэтому я тайно бежал в космопорт… контрабандист Хондо, узнав, что еще на Лотале я неплохо управлялся с ховер-байком, позволил мне залезть в один из ящиков с товаром… так и началась моя… — он судорожно всхлипнул, — Карьера… — еще раз, — Пилота. Кэнан чувствовал, как по коже стекают его слезинки. — Кэнан, скажи мне, я ничтожество? — невнятно пробулькал Эзра ему в шею. — Нет, конечно, — отозвался Джаррус, снова начав укачивать его, — Ты был совсем юн и страшно напуган. Наверное, на твоем месте я бы тоже плыл по течению, выискивая подходящий момент, чтобы свалить. — Спасибо, — Эзра отстранился от него и высморкался в краешек простыни. Затем доверчиво прижался обратно, из-за чего мужчина резко вспотел. — Шшш, все хорошо, — Кэнан искренне надеялся, что нашел нужные слова, потому что сочувствие выражал крайне редко. Сам он последний раз плакал много-много лет назад, когда подбили истребитель Геры. Но он очень старался понять и утешить Эзру. Очень. Он действительно хотел, чтобы Эзра почувствовал себя лучше и не собирался требовать ничего взамен. Кэнан лег на бок и бережно уложил обессиленного мальчика рядом с собой. Его рыдания практически сошли на нет, но он все еще тяжело дышал. Нащупав единственное одеяло, Джаррус натянул его на них обоих. — Кэнан, я так и не сказал тебе спасибо за твой подарок, — Эзра подтянулся повыше, цепляясь пальцами за его воротник, — Даже не представляю, как много для тебя значило самому сделать первый шаг на этой планете. Ведь ты мечтал об этом всю жизнь. Я очень ценю, что ты отдал его мне. Кэнан улыбнулся в ответ. — Поверь, это самое малое, что я мог для тебя сделать. Эзра смотрел на него своими изумительными, большими, блестящими от слез глазами, и в них отражалось столько чувств, что Кэнан за ними не поспевал. Он понял, что тонет в них безвозвратно и не было сил сопротивляться. — Я скучал по тебе. Я… — Кэнан прикусил язык. Эзра продолжал смотреть ему в глаза — ищуще, пронзительно. — Я… — в горле у Джарруса встал ком. Он вздохнул и уронил голову на подушку. — Не хочу снова пугать тебя. Давай поспим, уже очень поздно. Бриджер придвинулся ближе, и Кэнан с дрожью во всем теле ощутил его мокрые от слез, горячие губы на своих. Всего миг, но он был таким же настоящим, как соленый вкус на языке, как его запах, как быстрый стук сердца под ладонью и грохот его собственного, потяжелевшего и распухшего. Эзра положил голову на подушку и изможденно закрыл глаза, часто дыша Кэнану в шею. Вскоре он расслабился и засопел, а находящийся под впечатлением Джаррус еще долго не мог сомкнуть глаз, заснув лишь под утро.