Часть 1
24 февраля 2024 г. в 21:52
Темница. Тарталья сидит на железном кресле. Руки его скованы ободами, креплениями к подлокотникам, изнутри широкие браслеты были в тупых заточках, малейшее движение кистью могло привести к адской боли. Учитывая махинации, которые с ним проделывали, движения эти были само собой разумеющимися. Ни один человек еще не мог перехитрить адское кресло. Плечи предвестника также были прикованы к стулу. Сиденье, на котором не по своей поле расположили врага имело отклонение в пятнадцать градусов, что давало судороги в ногах, с которыми человеческому телу было не справиться, ноги также были в ободах в районе щиколотки, а ступни в ржавых пластинах с тем же декором в виде пирамидок. Строение добротное, но очень древнее, Тарталья молился, чтобы инженер, сконструировавший это дерьмо давно уже покоится под землей, а душа его купается в одном из котлов, где-то в ядре земного шара, ибо таким безумцам самое место в аду.
А какой конец заслуживает Тарталья? Он ведь тоже истязал людей, на его руках кровь сотен человек, что уж считать какие-либо косвенные случаи, причастности предвестника к разрушению жизни дара божьего. Эта мысль, посетившая обезумевшего мужчину, заставила его выдавить смешок, больше похожий на скрип. Его безвозвратному безумию способствовала в большей степени не физическая боль, а бессонница. Здесь в темном и сыром подвале, времени суток не разобрать. Кресло не давало расслабить тело и на миг, а длительное смыкание век, приводило к тому, что спица, торчащая из его бедра, прокручивалась на сто восемьдесят градусов. С тех пор, как его усадили на кресло, все что ему оставалось, это выявлять участок, по которому ему наносят ранение, где ему больнее всего. Больше он не был способен ни на что. Он каждый миг обдумывал, сможет ли он предать госпожу. Поведай он мучителям об их стратегии раньше, вполне избежал бы пыток. Однозначно, после он был бы сразу убит, как только выяснилась бы правдивость его слов. Он и сейчас может, рассказать, но что-то мешало ему. Идея, преданность делу, страх, это не то, из-за чего он не может прекратить свои пытки. После долгих раздумий, наемник все-таки понял, что его удерживает самое жалкое и конечное чувство, ведомой человеком в момент отчаяния, он надеется. Сам пока не знает на что именно, на госпожу или же на самого себя? Надеется, что сможет пережить эту войну и вернется к семье, на родину.
— Отвечай! Где спрятана карта? Ты уже успел передать ее своей госпоже?! ‐ Тарталью окатили ледяной водой. Ощущение это, вгоняющее нормальный человеческий организм в стресс, для него было дыханием жизни. Так он пил воду, его раны омывались, избавляясь от зуда ненадолго. Но затем кошмары возобновлялись снова, ведь ржавый металл с сочетании с водой приносили вопиющие страдания мужчине. Дверь в темницу со скрипом отворилась, стражник что-то прошептал на ухо мужчине в маске, затем вышел. Его внимание отвлек другой мучитель, резко выдернувший спицу из бедра Тартальи, наемник громко и резко вдохнул. Со временем он понял, что ободы и ремни, удерживающие тело постепенно раскрывались, но сил шевелиться у него не было. Его потянули за рубашку к себе, разорвав еще больше, мокрую тряпку, запачканную в крови. От резкого подъема голову пронзила резкая боль, ноги и руки затряслись, он упал, приложившись головой о каменный пол, потеряв контроль над телом. Спутанное сознание было еще при нем. Он ползал на одном и том же месте, пытаясь придать телу менее болезненную позицию, но попытки были прекращены, ногой мучителя, которой он прижал грудь наемника к бетону.
— Лежать, свинья! — закряхтел мужчина.
Затем он продолжил.
— Все наши усилия коту под хвост, и все из-за тебя, гнилье ты эдакое… Велено от тебя избавиться, но мы немножко поиграем, перед тем, как отправить тебя в ад.
После этих слов, с него начали срывать одежду, к нему подключился второй альфа, быстро расправившись с тряпками, тучный альфа присел на пол, притягивая парня за ноги к себе, приспустил штаны, высвобождая полуэрегированный член, он провел по нему пару раз рукой в плотной кожаной перчатке. Приведя его в боевое положение, мужчина запрокинул ноги парня выше, придерживая за бедра.
Истошный вопль — единственное, что вырывалось из уст парня, когда он понял, что они собираются с ним делать. Он не мог управлять своим телом. На этом моменте к нему все же пришло осознание, его никто не спасет, он беспомощен. А еще умрет он униженный альфами вражеского государства, а не в битве за интересы собственной страны. Второй альфа начал просовывать железяку в рот, воспользовавшись тем, что парень кричит. Когда округлая система была удачно пристроена, фиксируя рот, мужчина затянул ремень у него на затылке.
— А малец наш омега, как оказывается, с этими словами, альфа, продавил свой и без того толстый палец в плотной перчатке в неразработанную дырочку омеги, вызвав у Тартальи новую волну мычания и слез. Через пару мгновений он попытался протиснуть туда и второй палец, со временем у него это получилось. Он буквально разрывал омегу, создавая трещины в стенках влагалица.
— Расслабь дырку, шлюха! — Тарталья почувствовал удар хлыстом, некоторые чешуйки пришлись прямо по нежной стенке дырочки. Стражник ударил еще пару раз для пущего эффекта.
Не справившись с растяжкой омеги, он размазал предъэвакулят по стволу и снова устроившись между чужими ногами, резко вторгся в омежье нутро, движение внутри давалось трудно. Тарталье будто бы железный сплав металла влили внутрь, он пытался отбиваться ногами, которых почти не чувствовал, пытался хоть ненамного отстраниться. Омега захлебывался собственными слюнями, не способный их глотать. Альфа до этих пор фиксировавший его руки, снял штаны, он перекинул ногу через омегу и присел над ним, его мошонка и анус были в десяти сантиметрах от лица омеги, тот давно уже смотрел вбок, зажмурив глаза. Его схватили за углы челюсти, больно сдавив, заставили смотреть прямо, Тарталья распахнул глаза, когда его губ коснулась вонючая и солоноватая плоть мучителя. Он не мог сомкнуть рот, пытался как-то дышать через нос, пока в его рот через железное кольцо толкался этот дикарь. Они менялись местами, не забывая кидать в его сторону похабные оскорбления и были щедры на удары плетью.
В какой-то момент, Тарталья вырубился, очнулся он после того, как его окатили холодной водой, он почувствовал как его бьют по щекам, заметил что на нем уже не было кляпа с дыркой. Голова безвольно упала в бок, в сторону входной двери. Она резко открылась, чуть ли не выбитая с петель, в темницу вошел мужчина, судя по одеянию из здешней знати. Альфы мигом отстранились от омеги, упали на колени, приветствуя правителя. В темноте Тарталья смог разглядеть лишь два янтарных камня, свечение их выдавало ярость хозяина. Комнату наполнил аромат белого чая. Он вмиг преодолел расстояние до безвольного тела, Альфа рухнул на колени, взгляд его изучающе прошелся по омеге. Он неуверенно задрал руку, оставив ее висеть на пару секунд в воздухе, но переборов себя он потянулся к чужому запястью. Тарталья запищал от резкой боли в руке, которую слегка сжал альфа. Он опустил взгляд на надпись на чужой коже. «Чжун Ли». Глаза его заблестели ярче прежнего.
— П…позовите лекарей! — в оцепенении прокричал альфа. Тарталья не сразу заметил, что за брюнетом вошли еще люди, их было довольно-таки много. Альфа до этого момента сжимавший руку, отпустил ее. Он начал расстегивать свою мантию, позже накрыв ею Тарталью, поднял тело на руки.
— Господин, позвольте я отнесу его. — стражник преградил ему путь.
— Я сам. — прорычал Альфа.
Тело омеги определенно было грязным, кровь, сперма, моча, рвота. Чжун Ли не придавал этому значения, место в его сознании занимали более важные мысли, лишь бы его омега выжил. Он быстро преодолел расстояние до своих покоев. Лекари и санитары уже поджидали его там с кучей чемоданов с инструментами и склянками для оказания помощи. Санитарки принесли теплую воду, обтирали омегу белой марлей, открывая вид на еще не замеченные увечья. Моракс так и стоял у своей постели, наблюдая на происходящим со стороны. Как он мог допустить это? Через несколько часов они закончили корпеть над омегой. Санитарки одели его в белую хлопковую рубашку. Все тело было обмотано бинтами, лишь редкие и небольшие участки проглядывали сквозь них, да и те были в царапинах и синяках.
— Он должен очнуться завтра после обеда, к этому времени мы подготовим все необходимые препараты.
Когда все удалились с покоев, Альфа присел на край кровати, сначала он еще раз осмотрел надпись со своим именем на чужой руке, чтобы убедиться, что это не плод его фантазий и не какая-нибудь путаница. Позже его внимание привлекла грудь омеги, медленно вздымающаяся и опускающаяся, в такт его дыхания. — Прошу, очнись, Чайлд. — прошептал Моракс, разглядывая имя на своей руке.
На душе стало безмятежно.