Потерянный лотос

Густой туман окутывал холодные стены императорского дворца. Внутри, под сводами величественного трона, собралось многочисленное собрание дворянства, министров и придворных. В тронном зале царили тишина и ожидание. Настал день, когда Чу Ваньнин, один из самых могущественных и загадочных заклинателей в истории, продожит свой путь к власти великого Императорства. Он станет первым императором в истории. От колеблющейся свечи новаторского светильника, тень Чу Ваньнина начала плотно смещаться вперед. Его высокий силуэт, слегка искаженный неясными контурами вечерней мглы, нависал над собравшимися людьми, создавая ощущение мрачной секретности. Очертания его черного плаща струились в воздухе, словно теневые паруса на скользящем вековом корабле. Древний каменный зал, иначе вписывающийся в скупые образцы классической архитектуры, теперь пронизывался непостижимой аурой Чу Ваньнина. Под его властью уже лежали обширные территории, подчиненные его безжалостному правлению. Он был провидцем, чьи решения, распорядившись всеми жертвами сейчас, принесут смертельно кровожадный хаос в дальнейшем. Воздух, пропитанный паутиной интриги и предательства, наполнил помещение, заставив сердца присутствующих замереть на мгновение. Взгляды духовного стражника летели с одного лица на другое, затем упивались в темных глубинах Чу Ваньнина. Доверенные агенты его силы сгрудились рядом со стенами, скрываясь в пленительной маске безопасности. Важность и величие этого дня служили импульсом для всех, дабы собраться в хлестком объятии ночи и стать свидетелями рождения новой эры. Пусть эти глупцы не рады переменам. Чу Ваньнину нет до этого дела. Крестьяне должны увидеть своего нового, единственного в мире совершенствующихся императора. Восхищенный долгожданным моментом, Чу Ваньнин медленно подошел к импозантному трону, изготовленному из драгоценных материалов. Его одежда, исполненная из самой тонкой шелковой ткани, придавала ему славное величие и властность. Глубоко проникая в присутствующих, его взгляд выражал уверенность, которая приходит с осознанием своей миссии. Среди присутствующих некоторые не разделяли его взглядов и стремлений. Эти люди считали Юйхэна предвзятым и ожесточенным, они презирали перемену и боролись за сохранение старого порядка. Но Чу Ваньнин не обращал на них внимания. Его цель была четкой и ясной — создать общество, где каждый будет поклоняться ему. Восхвалять. «Почему, когда я старался для других людей, никто этого не ценил? Почему никто не мог сказать даже доброго слова? Никто из этих людей ни разу не сказал мне простое «спасибо». Почему же теперь они тычут в меня пальцем, со словами "Чудовище"? » Это нечестно. С глубоким вздохом Чу Ваньнин начал свою речь, словно проникая в души слушающих. Его слова были жестоки. Император не собирался врать народу. — Раз вы отказались видеть прогресс и шансы нашей нации, то вы останетесь в прошлом. 'Пик Сышен' будет развиваться, без вашего сопротивления или вашей ненависти, — Чу Ваньнин продолжил. — Я не собираюсь слушать ваше мнение. В зале народ начал шептаться, но Чу Ваньнин продолжал, игнорируя их недовольство. — Ваше нежелание признать мои достижения лишь подтверждает вашу ограниченность. Я видел будущее, и оно принадлежит мне. Вы — обломки прошлого, сдерживающие прогресс. Я не просто ненавижу вас, я презираю вас за ваше заблуждение и страх перед переменой. Речь Чу Ваньнина насыщалась гневом и устрашающей силой. Он добился молчания в зале и продолжал возвышенным голосом: — Сегодня я объявляю, что смена наступит. Под моим руководством с этого дня будут внесены новые правила. Я уничтожу все преграды на пути к успеху. Никто не сможет сопротивляться, никто не останется незамеченным. Я буду избирать победителей и наказывать всех, кто будет иметь наглость противится мне и моей воле. С завершением своей речи, Чу Ваньнин спокойно вернулся на трон, вопреки всему противостоянию. В его глазах отражалась уверенность в своих действиях и непреклонная решимость изменить государство в соответствии со своим видением. Никто и ничто не смогут остановить его процветание. Таким образом, под светом лунной ночи и под покровительством звезд, эпоха перемен и возрождения расцветала во всей своей красе. Светлая и чистая, она стала отражением желания народа увидеть своего нового, единственного и величайшего императора. И вдруг, в раздирающий тишину дворца, пронзительный крик женщины прервал его размышления. Боль и ужас, пропитанные каждым звуком, проникли в сердце каждого присутствующего. В ужасном зеркале событий, император увидел, как меч смерти пронзил несчастную девушку. Женщина с лицом, пропитанным болью и ужасом, пала на колени перед всепрощающим Императором. Её нежная и покорная душа, жизнь которой складывалась из красочных событий и юношеских мечтаний, была мучительно закручена этим самым жестоким судьбой клубком ненависти и предательства. Мо Жань вздрогнул, испытав настоящий шок от картины, разворачивавшейся перед его глазами. Он не мог поверить своим собственным глазам — как могла светлая жизнь быть столь беспощадно истреблена тёрнами судьбы? Почему Чу Ваньнин не предвидел это? Неужели сердце его учителя превратилось в льдину, не знающую сострадания и милосердия? Вот только Чу Ваньнин и сам испытал удивление. — Покушение на Императора. Покушение на дворец — слова, зазвучавшие облетевшими губами. Но сейчас они стали жуткой реальностью. Стены замерли в бессильной боли и неверии перед этой непомерной трагедией. Император Чу, несмотря на неожиданную атаку, оставался спокойным и непоколебимым, сохраняя своё лицо. Он взглянул на своих стражников, готовых защитить его жизнь любой ценой, и промолвил: — Ничто и никто не сможет остановить наше движение к процветанию, — Да. Чу Ваньнин называл это процветанием. Сейчас для него вся эта картина была до отвратительного интересной. При этом от этих слов витала такая решимость и мощь, что нападающие на мгновение остановились. Но лишь на мгновение. Один из них, облаченный в красную одежду, поднял своё оружие и выпустил глухой угрожающий смех: — Император Чу, твои дни сочтены. Мы пришли завоевать этот дворец и положить конец твоему безумию! — Твои слова могут нести смысл угрозы, однако мои дни еще не сочтены, — Опасный блеск тёмных глаз Чу Ваньнина сверкнул на незваного гостя. — Ты считаешь, что исполненный безумия император может сделать дворец своим? Если да, то ты ошибаешься. — Сказав это, Император достал меч из-за пазухи. На лице безумца промелькнула насмешка, он демонстративно насадил своё оружие обратно в ножны и начал приближаться к императору. С его словами о решимости и мощи прослеживалась ироничная уверенность в победе. Теневая фигура была полностью в красном, словно это была воплощенная ночная месть. — Чу Ваньнин. Спустись с неба на землю. Ты не сможешь подчинить народ, — сказал таинственный человек, все так же смотря на императора с ухмылкой. — Ты думаешь, что твоя сила способна победить мою? — послышался голос императора Чу, звучащий такой же спокойно, как и раньше. — Я наблюдаю перед собой только одного безумца, уверенного в собственной победе. Ты говоришь, что я не достоин такой чести? Так позволь узнать. Кто же может занять этот престол? Ты? Человек, который боится даже показаться всему народу на глаза? Или все-таки Я? Я дам этим людям куда больше. Эта жизнь станет лучше с моими новыми правилами. Даже если все эти горожане будут против меня, я не отступлю. И они не смогут мне помешать, — закончив свою речь, Чу Ваньнин направил убийственный клинок Хуайша на человека перед собой. Тем самым показывая свою решимость. Внезапно безумец исчез. Но не на долго. Мужчина сразу появился за спиной императора, доставая оружие из ножен. — О, я не сдаюсь. Этот дворец так или иначе станет нашим! — сказав это, человек в чёрном замахнулся и порезал… воздух. Чу Ваньнин оказался быстрее и, уже стоя за мужчиной, направил свой меч прямо в спину человека перед собой. — Ты говорил так уверенно, — прошептал император. — Но ты еще слишком слаб, чтобы хорошенько меня повеселить. Так что уж прости. Твоя смерть неизбежна. — сказав это, Чу Ваньнин провернул рукоятку Хуайша, заставляя мужчину заорать на весь дворец, а позже порезал путь вверх. Прямо к сердцу. Насквозь. Расчленив гостя на две части, Император достал свой меч из мёртвого тела и обратил взор на остальную компанию людей. Люди молча обменялись взглядами, оценивая свои шансы на выживание. — Так что, кто из вас следующий? —прорычал Чу Ваньнин, поворачиваясь к собравшимся вокруг. Его ледяной голос наполнял помещение мрачной атмосферой. Напуганные, но не сдававшиеся, люди медленно отступали, пытаясь уйти от свирепого императора и его смертоносного оружия. Их сердца бились в унисон, наполняя тишину этого зачарованного замка таинственным ритмом. Внезапно, одна смелая женщина, лицо которой было сокрыто в тени, резко нанесла удар прямо в спину Императора. Взгляд ее был полон решимости и бесконечной мудрости, но внешний вид испугал многих. Она назвалась Лу Пэйлин, приёмник единственного магического портала, совсем недавно доставленного ей вперед. Чу Ваньнину этот удар особо ничего не повредил. Лишь теперь в одежде виднелась дырка и ожег на половину спины и поясницы. Юйхэн осмотрел на нее со смешанными чувствами: от беспокойства до интереса. — И что же привело вас сюда, Лу Пэйлин? — спросил он, пытающийся скрыть свое недоумение. Император действительно не ожидал появления названной гостьи. Но всё же решил сохранить лицо и сделать вид, что женщина нисколько не удивила его. — Я здесь, чтобы помочь тебе, Чу Ваньнин, — ответила она с уверенностью в голосе. Она не стала озвучивать мысли вслух, но продолжила: — Я способна понять и контролировать эти силы, которые поглотили императора. Я знаю, как избавить его от этого проклятия и обрести его душу снова.— Подумав об этом, женщина протянула Императору свою руку. Вот только Господин Чу лишь отмахнулся. С помощью духовной силы, он, можно сказать, оторвал девушке руку. Вырвав её вместе с костями. Теперь девушка была похожа на живого мертвеца с отрубленной рукой. По простому — зомби. Как ни странно, девушка не кричала, не плакала. Казалось, вообще не испытывала эмоций. Но в следующий момент, Госпожа Лу достала одной рукой бутылек с противоядием. — Чу Ваньнин. Выпей. Тебе станет легче. Я, — Лу не успела договорить, она лишь услышала звук бьющегося стекла и мокрую, липкую ладонь. Император разбил единственную баночку с противоядием. — Ты думаешь, я настолько глуп, что не замечу проклятья? Господин Чу лишь молча уставился на женщину, его глаза были полны ярости и ненависти. Он не знал, что отныне его душа принадлежит темным силам. И пока он этого не поймёт, никто не сможет спасти его от этой участи. —Ты даже не представляешь, что сделала, — прошипел Чу, его голос звучал зловеще. — Ты хоть понимаешь, на какую смерть себя обрекла? — спросил император прожигая бедную женщину взглядом. Казалось бы. Лу Пэйлин ничем не оскорбила Юйхэна. Вот только Чу Ваньнин посчитал всё выше перечисленное, претензией к своей персоне. Из-за чего его тело слегка потряхивало от злости. — Так значит теперь я — проклятье? Теперь я стал проклятием, потусторонней тенью себя самого? Можешь называть это так. Никто не вытащит меня из этого ада. Женщина лишь фыркнула в ответ. — Ты слишком самоуверенен, Чу Ваньнин. Но давай посмотрим, кто из нас будет смеяться последним. Слова ее попали прямо в цель. Теперь он ни перед кем, ни перед чем не остановится. Мо Жань смертельно бледнел, каждый раз, как только вспоминал, что внутри его учителя скрыт не только проклятый мост, но и смертельное оружие — цветок, который может уничтожить всё живое. Чу Ваньнин понимал, что его судьба была запечатлена, и уже не было выхода. Император был готов стать инструментом своей собственной мести, но в то же время он был готов уничтожить всех, кто станет на его пути. Учитель изменился. В его глазах теперь был не только холодный блеск, но и жгучая ненависть. Император собирался принести свою собственную адскую судьбу на головы всех, кто когда-либо задевал его. И пусть он понимал, что здесь что-то не чисто. Всё ровно поддаётся соблазну. Чу Ваньнин давно уже обнаружил в себе странности. Он не столь глуп, чтобы не заметить такие большие перемены в своих желаниях и принципах. Да. Чу Ваньнин полностью забыл всё хорошее, что когда-либо ему делали. Он считает себя, людей и свою жизнь отвратительной. Даже не смотря на то, что он не знал о том, что происходит в данный момент с его душой. Чу Ваньнин не знал, что его душа может прогноз на сквозь, а позже и вовсе разрушится. Это не имело значения. —Так вот и последний шаг вниз, в этот горький ад, — прошептал Чу, его голос звучал уже не как ругань, а как предсказание. — Я стану тем кошмаром, которого боится каждый. Мой гнев поглотит всё живое, и никто не уйдет от этой участи. Смысл того, что он сказал, до нее не доходил. Лу Пэйлин смотрела на него безмолвно, сознавая, что больше нет пути назад. Она знала, что перед ней стояла смерть. Но она уже приняла свое решение и уверенно смотрела ему в глаза. — Решения между бездействием и беспомощной помощью? Не в этом суть, — прошептала Лу Пэйлин, ее голос был тихим. — Следует сделать выбор на благо тех, кто не может себя защитить. Даже если результат неизменен, эти маленькие победы имеют большое значение. Пэйлин знала, что выбор помощи и противостояния может ничего не изменить, но она была готова отдать свою жизнь ради маленьких побед и продемонстрировать, что даже в мире, где тьма искушает каждого, всегда есть место свету и надежде. Император повернулся и исчез во мраке. Он оставил женщину стоять и осторожно оглядываться по сторонам, стараясь найти Чу Ваньнина, она осознавала, что ее ждет судьба, от которой нет спасения. Но она уже не боялась. Она знала, что ее пришествие было неминуемым, и она была готова принять вызов. Император же, наоборот. Не собирался тратить свое время и разговаривать об этом дольше. Поэтому взяв в руки меч, он безжалостно пронзил сердце Госпожи Лу. Девушка безмолвно смотрела на него, ее душа разрывалась от боли. Она знала, что все ее усилия были напрасны и что она уже никогда не сможет вернуть все обратно. Девушка отдала свою жизнь за народ. Но какой в этом толк? Она ничего не смогла. Никого не спасла. Тогда… в чем разница, сидеть без дела или же помогать, если результат тот же?.. — Ты не понимаешь, какие муки тебя ожидают, — прошептал он снова, его голос звучал теперь глуше и мрачнее. — Неужели ты не осознаешь, что ты сделала Лу Пэйлин? Ты — человек который встал на моём пути. Ты — одна из тех кто пытался меня свернуть и до сих пор пытаешься, — Чу Ваньнин помрачнел ещё сильнее. — Думаешь твоих сил бы хватило? — Вот только учитель разговаривал уже с трупом. И смысла что-то обсуждать нет. Так закружился танец смерти, где каждый шаг был важным, каждая рана — символом веры. Чу Ваньнин и Лу Пэйлин столкнулись в темной схватке, где их судьбы были узами переплетены. Жизнь смелой девушки больше не вернуть. А вот вечное забвение будет продолжаться долгие века, словно нить, непостижимая и вечная.

***

Казалось бы. Прошёл тот злосчастный вечер. Коронация давно позади. Всё будто бы хорошо..

***

Чу Ваньнин медленно поднимался со своего трона, чувствуя горечь на губах и жжение внутри себя. Он знал, что неприятности неминуемы, что его враги будут нападать снова и снова, пытаясь сломить его волю и добиться своей цели. Но в этот раз нападение произошло неожиданно и снесло письменный стол, за которым Чу Ваньнин сидел, поглощенный своими мыслями. Руки императора зажались в крепком хвате, он почувствовал, как острие ножа проникает под кожу, нанося сильную рану. Кровь струилась по бедру Чу Ваньнина. Сначало болезненное ощущение пронзило его тело, а затем смертельная ярость охватила его душу. Но Чу Ваньнин на зло не издал не звука и стал отвечать на атаку трёх странных людей с невероятной скоростью. Его движения были быстрыми и точными, словно он был привидением, неуязвимым для всех ударов. Но рана пульсировала, каждый шаг причинял ему боль, и эта боль только усиливала его гнев. Неподвижно сидя на развалинах одних из своих покоев, он прикрыл рану ладонью и внимательно вгляделся в своего противника. Противник, встревоженный неуязвимостью Чу Ваньнина, начал терять уверенность. Но, не сдаваясь, он собрал все свои силы и попытался обойти императора, нанося удары с боку. Однако, каждое его движение было предсказуемо и медленно, и Чу Ваньнин легко уклонялся от них, в то время как его растущая боль все больше приводила его в состояние боевого экстаза. Противник понимал, что временные убойные стили не работают на Юйхэна, и решил применить свои знания боевых искусств. Он стал аккуратно плести сложные комбинации ударов и стремительно взял верх, нанося несколько точных ударов по Чу Ваньнину. Вот только Император оказался непобедимым. Его телодвижения были ликующе быстрыми, а каждый удар наносился с удивительной точностью. Красный поток крови продолжал струиться по бедру, но это не сдерживало его. Напротив, боль в ране только усиливала его желание окончить эту кровавую битву. Трое странных людей, видимо, не ожидали такого сопротивления. Они атаковали Чу Ваньнина с испуганными взглядами, но он не проявлял никакой слабости. С каждым своим движением Бессмертный Бэйдоу превращался в смертоносное орудие, неуязвимое для всех ударов. Хуайша и Джиао свистели от того, с какой скоростью они наносили удары. Полы и стены трескались от схватки, и все вокруг было пропитано запахом крови и страха. Чу Ваньнин отражал мощные удары своих противников, его кулаки и ноги были точны и смертоносны. Он избегал каждого удара с потрясающей ловкостью, поражая своих врагов быстрыми контратаками. Кровавый след оставался за каждым его движением, и его противники рушились перед его мощной силой. Но Чу Ваньнин чувствовал боль. Каждый шаг вызывал острую агонию в его ране. Но он не сдавался. Он находил в себе силы продолжать битву. Император переживал моменты, которые казались вечностью. Он видел взгляды своих противников, насыщенные страхом и отчаянием. Он проникал через их оборону и наносил решающие удары, покрывая себя их кровью. Наконец, после долгой и кровопролитной битвы, трое странных людей опали на землю, поверженные Чу Ваньнином. Победитель оставался стоять, его дыхание тяжело, и его тело охватывала исступленная усталость. Когда последний из нападавших был повержен, Чу Ваньнин опустился на колени, не в силах удержаться на ногах. Кровь сочилась из его раны, окрасившая его робы в темный оттенок. Однако, даже в этот момент его глаза оставались исполненными гнева. Все его желание, годы работы и претерпевшие страдания были сейчас как благословение для него. Ведь только благодаря этому, он спокойно остановил кровь. Постепенно император поднялся на ноги, игнорируя боль и более не истекая кровью. Но на его пути встала еще одна преграда, еще одна передача удара, которую Чу Ваньнину смог спокойно принять и пережить. Его душа находилась в крепком обхвате безжалостной тьмы, которая не только вселяла в его душу ненависть, но и при этом увеличивала его физическую силу. Заставляя раз за разом практиковать запретные техники. Вот только Чу Ваньнин был слишком сильным, чтобы не заметить подобное проклятье. Но не прогнуться под весом этой тьмы ему не удалось. Он защищал свою веру и надежду, чтобы стать кошмаром, которого боится каждый. Его гнев поглотит всю жизнь, и никто не уйдет отсюда живым. Мужчина, сжимая меч в руке, подошел к одному из них без колебаний. Его лицо выражало безразличие, которое отразилась и в его глазах. — Стража, похороните этих глупцов под Красным Деревом Рассвета, — прозвучал голос мужчины, полного разочарования. В ответ стража кивнула, начиная свою мрачную работу. Люди лежали безжизненно на холодном каменном полу, их судьба уже была предрешена. — Хотя нет, они не глупцы, — прервал тишину Чу Ваньнин, чувствуя растущую решимость внутри себя. — Они были готовы на всё, зная, что их смерть была неизбежной. — Знаешь ли ты, что все эти люди, которых я сегодня убил, отдали свою жизнь за благосостояние народа? — голос Чу Ваньнина был полон горечи и ненависти. Император буквально говорил это в пустоту. — Они сознательно приняли этот вызов, чтобы защитить честь и достоинство людей! — в голосе Чу Ваньнина прозвучала какая-то печаль. Мужчина медленно сжал кулак, пытаясь скрыть свои эмоции. Чу Ваньнин против воли испытывал злость на самого себя. Теперь его безразличие медленно исчезало, оставляя за собой лишь сомнения и тревогу. Молодой воин прислонил свой меч к камню и посмотрел на происходящее. Он был знаком с этой рутинной задачей, но каждый раз она приносила ему грусть и тяжесть на сердце. Эти люди, жители их Пика Сышен, были погребены волной безумия Императора. Сейчас, когда все было кончено, молодой воин чувствовал себя несправедливо. Почему другие люди погибают, отдавая свои жизни. А он служит какому-то самодовольному идиоту, которого ничего не интересует, кроме слуг и денег? Стража тщательно подбирала каждое тело, несмотря на его безжизненность. Каждый голубоватый, обветренный от холода оттенок лица, каждая складка на одежде, каждая рана была замечена. Стража была вынуждена смотреть на эту небольшую группу умерших людей. Чу Ваньнин с интересом наблюдал за всем происходящим. Каждая безжизненная фигура отражала его собственное разочарование. Он задумался о причинах и справедливости, об отныне пустой судьбе этих людей. Но ответы, эти мрачные тайны, оставались в безымянной петле, которая давно завершила свой круговорот. Вечность отделила их. Ярость и меч отдалены от безмятежности беспокойных сердец. Теперь они были одиноки, несмотря на присутствие в толпе. Они были лишь тенями в памяти, скрытыми туманом забвения. Стража закончила свою тяжелую работу и пришла к Чу Ваньнину, поднявшему глаза на небо, словно ища ответы или хотя бы просто то, что его утихомирит. — Все готово, — произнесли люди громким голосом. — Они получат свою последнюю дремоту под красным деревом рассвета, где теперь они будут частью природы. Мужчина только кивнул, но в его глазах светились воспоминания и скрытая боль. Он продолжал терзаться. Правильный ли путь он избрал в этот раз? Они двинулись вместе к красному дереву рассвета, где оно возвышалось над полями. Люди были осторожно уложены в землю, одеянием приносящим последний покой. Земля приняла их обратно, скрывая их от глаз мира, которых уже не стало. Чу Ваньнин стоял там, продолжая сжимать меч в руке. Он смотрел, как пепел прошлого плавился в ярком сиянии красного дерева. Его лицо не выражало больше безразличия, но оно отражало бесконечность памяти. Земля осталась тихой под красным деревом рассвета. А Император остался один со своими мыслями, печалью и мечом в руке. Вечность представила свою безразличную подачку, и он остался лишь с горечью и воспоминаниями о тех, кто уже никогда не вернется. Скорбь охватила императора, и он медленно удалился в свои покои. Тихая тоска сопровождала его каждый шаг, дрожь души отражалась в его походке. Терзаемый мыслями и сомнениями, он искал ответы, которых уже не мог найти. Чу Ваньнин ощущал на себе тяжесть решений, принятых в прошлом, и каждый из них глубоко поражал его сердце. Когда двери покоев императора закрылись за его спиной, он опустился на колени. Вспоминания о прошлом захлестнули его, оседлав его ум и сердце. Слезы скатывались по его щекам, и он поддался скорби, позволяя ей истечь из него. Император шепотом, едва различимо говорил: «Почему я всех жалею? Почему меня никто не жалеет? Почему даже когда я стал императором, когда я уже убил много людей… я всё ещё не нашёл удовлетворения? Я тоже хочу быть любимым… я тоже живой человек. Я могу проголодаться, у меня могут быть мои желания. Тогда. Тогда почему из меня делают кусок железа или дерева?.. " Одиночество окружило его, вселяя ещё больший дискомфорт. Мужчина ощущал себя пленником в своей собственной грусти, закованным в цепи сомнений и растерянности. Он жаждал покоя, желал обрести уверенность в своих действиях, но каждый шаг, сделанный им, казался ошибкой. Но останавливаться он не хотел. Будто бы ему кто-то говорит «уничтожь это государство», «убей этого человека», «скажи этой старухе чтобы не смела выебываться.» И так каждый раз. Всё же не выдержав своей печали, мужчина резко поднялся на ноги. Смахивая слезы и вновь предавая своему лицу полное ненависти и холода физиономию. — Пригласите Господина Мо в мои покои. Сейчас же, — скомандовал Чу Ваньнин, отходя от двери и опираясь на собственный стол. Ноги не держут, раны глубокие, лечить их не хочется. Одинокий император ожидал ответа. Недолгое молчание заполнило комнату, прежде чем звук шагов проник в затишье. Вскоре дверь распахнулась, и вошел Мо Жань. Тот оглядел чужие покои и обеспокоенно спросил: — Учитель, что с вами? Вы ранены? Император взглянул на мужчину снизу вверх. В его глазах отражалась горечь, которая витала в комнате. — Мо Жань, я так ненавижу тебя, — несмотря на свои слова, Чу Ваньнин прижался к чужой груди и уткнулся в место соединения плеча и шеи. — Но ты — единственное, что у меня осталось. И ты…единственный, кто может ответить на мой вопрос. — Чу Ваньнин посмотрел наверх. — Я поручал и поручаю своим слугам самые тайные и грязные дела, но с каждым днем мое сердце становится все тяжелее. Каждая моя решающая битва просачивается сквозь синюю кровь и колкая боль остается на душе. Я жажду понять, есть ли во мне еще человек. Есть ли во мне еще хоть капля милости и доброты? Мо Жань очень удивился подобным высказываниям своего наставника. Чу Ваньнин никогда никому не изливал свою душу. А сейчас под влиянием цветка он вовсе должен был ненавидеть всех людей и не заботиться о их благополучии. Но даже в таком состоянии этот невероятный человек борется с проклятьем, даже не зная о нём. Мужчина посмотрел на Чу Ваньнина с состраданием и погладил того по волосам. Мо Жань взял его руку в свои крепкие ладони и сказал с искренним чувством: — Мой учитель, ваша воля и мудрость сияют ярче, чем солнце на небосводе. Ваша благородность и великолепие безграничны. Не позволяйте сомнениям и отчаянию овладеть вами. Вы можете быть тем, кем хотите быть. Выжмите из себя последние капли силы и сделайте то, что только вы способны сделать. Да. Ваш путь не самый верный, и я его не одобряю, но для меня вы всегда будете самым лучшим наставником и императором, — пусть позже Мо Жаню оторвут язык и отрубят руки. Сейчас мужчина особо об этом не думал. Мо Вэйюй легко поглаживал своего учителя по тонким волосам. Переходил на плечи, массируя их. Стараясь расслабить. Гладил по спине, прижимая тело ближе к себе. Манипуляция очень даже сработала. Чу Ваньнин, ничего не сказав, просто опрокинул мужчину на своё Императорское ложе. Император сел на чужие колени, обхватив руками сильную шею и лицо Мо Жаня. А позже втянул его в грубый поцелуй, почти болезненный. Рты сталкивались зубами, давились чужими языками. Но Чу Ваньнину не было до этого дела. Даже когда слюна уже стекала по подбородку. Когда чужой язык подхватывал её не давая упасть ниже, а после возвращался к страстному поцелую. Это даже был не поцелуй. Просто вылизывание и покусывание друг друга. Когда император всё же отстранился от чужих опухших губ, он потерся кончиком носа о вспотевший лоб Мо Жаня. — Хоть ты и соврал мне, это все равно приятно. Скажи мне ещё что-нибудь, — позже учитель дополнил: — Это не просьба. Приказ. Мо Жань нежно улыбнулся своему учителю. Сейчас он был похож на расстроившегося из-за плохой оценки ребёнка. Словно его грубо отчитали. Мо Жань покорно склонил голову и проговорил с мягкостью в голосе: — Ваше Величество, ваша мудрость и ум приводят меня восхищение. Прошу простить мою неразумность и неправильность моих действий. Отныне я никогда не покину вас и буду служить вам. Чу Ваньнин улыбнулся удовлетворенно и осторожно приподнял Мо Жаня, помогая ему встать. Эти двое обнимались. Даже несмотря на то, что Чу Ваньнин всё равно говорил Мо Вэйюю о своей ненависти к нему. Мо Жань отдавал себя своему учителю безоговорочно. "Не важно. Захочет ли убить меня учитель или наоборот отдать свой престол. Я всегда буду рядом с ним." Позже, когда учитель уже начал засыпать, Мо Жань тихо шепнул ему на ухо. — Учитель. Я вам не врал.. Я люблю вас. Учитель молча взглянул на Мо Жаня, его глаза выражали скрытую боль и разочарование. Он знал, что ученик врёт ему. Что тот втайне призирает своего порочного наставника. Теперь же, стало понятно, что Мо Жань не только ошибся, но и не испытывал к нему никаких сожалений. И все же, учитель видел в его глазах нечто незначительное, но растущее – проникновение и искренность. Которые тоже наверняка были дешёвой подделкой. Внезапно прозвучал звонкий смешок Мо Жаня, и его учитель был поражен этим звуком. Каким образом ученик мог найти радость в этой мрачной ситуации? Мо Жань, продолжая смеяться, погладил учителя и взял его за руку. — Учитель, прошу прощения, что показался вам несерьезным, — проговорил он, его голос уже нес страшная прежняя мягкость. — Я действительно совершил ошибку, и я не могу выразить, насколько я сожалею об этом. Но вы должны знать, что я ценю ваше умение управлять и свою позицию рядом с вами. — На самом деле Мо Жань хотел сказать другое. Он хотел доказать свою любовь к своему учителю.. Хотел успокаивать его, говорить комплименты.. Но сейчас без дозволения он не имеет на это права. Ему просто повезло, что Чу Ваньнин слаб сегодня и подозрительно откровенен. Учитель пристально смотрел на Мо Жаня, его сердце начало ощущать некую надежду. Может быть, всё-таки ученик способен на спокойные разговоры. — Хорошо. Мо Вэйюй, ты сыскал мою милость. Я закрою глаза на твою ложь. Чу Ваньнин снова принял Мо Жаня в доверительное объятие, он простил своего ученика. В глубине души у него все еще таилась нездоровая привязанность к Мо Жаню. Которую учитель профессионально отрицал. Но ненависть и обиду Чу Ваньнин показывал с большей охотой. Позже, когда Чу Ваньнин заснул, Мо Жань положил мужчину на кровать. — Учитель... Я надеюсь, что ваши сомнения постепенно рассеются. Я всегда буду честным и верным с вами. Надеюсь, вы найдете силы принять это и положить конец нашим разочарованиям. — Мо Жань осторожно поцеловал учителя в лоб и, оставив его спать, незаметно взял одну склянку с полки. Неужели его учитель думает, что ученик не заметил такие повреждения? От них и умереть можно. Мо Жань совсем слегка приступил штаны до бёдер и растер заживляющее масло по рукам, стараясь согреть его, а после совсем легонько прикоснулся к ране. Втирая вязкую жидкость в повреждённую кожу. С каждым движением кожа становилась более смягчённой и увлажнённой под влиянием вязкой жидкости. Мо Жань тщательно втирал масло, нежно массируя кожу вокруг раны, чтобы активизировать её регенерацию. Спустя несколько минут Мо Жань вытер руки и ткань своих штанов, не особо задумываясь, испачкалась она или нет. А после накрыл тело обессилевшего мужчины толстым одеялом.