Догански

– Здравствуй, Родион. Прости, что пришлось использовать тебя как средство для шантажа. Если ты называешь то что он делает "плохим поведением", то пожалуйста. Однако я буду бороться за свою и Кирилла независимость. Можешь так и передать ему. И если он не прекратит, то я ещё науськаю весь восток против него. – Да уж... Не ожидал от него такое, вот чего он не давал мне новости смотреть. Я с ним попробую поговорить. – Это бесполезно. Максимум - лишить близости на пару десятков столетий. Ничего. Как-нибудь выкарабкаемся. – Если тебя это так интересует то у нас ничего и нет... Он хороший на самом деле... Просто... Я даже не знаю что сказать. – Угу... Прошу прощения, Родион, но я не могу согласиться с тем, что он хороший. Он что меня, что моего Кирю, что Севу хочет прирезать. – Сколько я с ним знаком, я впервые вижу такое... Закашлялся, выплевывая кровь в руку. – Вы хотя бы живы... – Это "жизнью" даже не назовешь. Так... Выживание. Не очень приятно, когда тебя буквально всю жизнь хотят прихлопнуть. Всё хорошо? Вытер собственную кровь и передал ему лекарство для ускоренного свёртывания крови. – Да, благодарю за беспокойство, но мне это не поможет в любом случае, мы уже многое перепробовали. Посмотрел на того. – Я помогу чем смогу. – Думаю, что скоро всё закончится. Спасибо за твою доброту. Из одного глаза потекла кровь. – Опять... Сколько же он ещё будет пить мою кровь? – Прими лучше ты лекарства. Направился к Диме. – Хорошо. Но это не действует на глаза. Скоро всё закончится... Надеюсь. Родион посмотрел вслед молодому, но уже такому сильному городу и, открыв дверь, глянул на возлюбленного. – Дим... Кирилл будучи в Москве корчился от боли. – Что? Всё ещё был жутко зол и кое-как сдерживал гнев перед Чернобылем. Решил держать себя в руках. – Ты как? С трудом опустился перед тем на колени. – Отвратительно. Поднялся на ноги и поднял Родиона. Богдан в это время всё же остановил кровь из глаза и где-то нашёл какую-то ткань и закрыл ею глаз. "Прости, Кирюш...". – Ты поэтому мне не давал ничего смотреть? Смотрел ему в глаза. Кирилл сжимал свою одежду. – Поэтому. И не только. – Дим, это неправильно... – Неправильно - отделяться от этой страны. Прости, но я не хочу разговаривать на эту тему. – Ты хочешь чтобы с ними было тоже самое что и со мной? – С ними не будет того же самого. Прости, Родион, но я не буду с тобой разговаривать на эту тему. Это дело принципа - не пускать свои города к моему непутёвому младшему братцу. – А ты не думал почему они уйти хотят? Дим... – Видите ли их "перемены" не устроили. Что? Я не буду с этим мириться. – Поэтому решил дома не появляться вовсе? – Почему? Я появляюсь дома. Просто сейчас немного тяжёлое время. – Отличная отмазка, Ди... Кха-кха-кха! Вновь стал закашливаться. – Родя! Налил ему воды из бутылки передал чашку. Снова выплюнул сгусток крови, тяжело дыша. – Не нужно... Тяжелое же время... Есть же дела поважнее... Тот на самом деле был обижен, что тот держится еле как, а его возлюбленный занимается ерундой. – Мне важнее тебя нет никого, когда же ты это запомнишь? Подхватил его на руки и перенёс на диван. – Отдыхай, тучка. – Мгм, я вижу... Прекратите уже заниматься ерундой, сядьте и поговорите... Это ведь ни к чему не приведёт... – Разговоры тоже ни к чему не приводят. Ты меня знаешь. В плане работы, я упрямый аватар. Если я позволил встречаться Одессе и Ростову это ещё не значит, что я не хочу убить последнего. – В детстве вы ведь с Михаилом прекрасно ладили, Дима. Вы же семья! – Я хочу вычеркнуть эту семью из своей биографии. Благо современные технологии это позволяют. В памяти всплыли допросы после войны и обвинения в предательстве. – Сколько раз он горел чтобы вы с Колей не чувствовали боли? Он ведь всё для вас делал! – А сколько раз этот дебил унижал что меня, что Николу? Никола вообще сгорел во время татаро-монгольского нашествия и ожил только в конце 18 века. Сколько раз я ради этого идиота был готов встать под пули? Думаешь, семья для меня - пустой звук? Нет. – Тогда хватит вести себя как придурки! Люди гибнут от этого, а твои города уйти хотят! – Мне всё равно на людей. Ты это прекрасно знаешь. Скажи ему о том, что он придурок - услышишь тираду обо всём на свете. – А твои подопечные? – Ты видел, что происходит если уйти из моей страны. Будет ещё хуже и жизнь превратится в Ад. – Я тебя не узнаю... – Родя, я никогда не сделаю тебе больно. Я тебе это пообещал много веков назад. Про других разговора не было. Посмотрел на того. – Мне больно видеть страдания молодых городов. – Ещё одна из причин почему я не показывал тебе новости. Погладил его по щеке. – Не бойся, это нормально - использовать силу ради достижения цели. – Не нормально. Специально отстранился от того. – А как ты думаешь Михаил стал столицей? Из нас троих самый мирный - Никола. Он точно никогда никому намеренно не вредил. – И при этом и с тобой и с Мишей общается нормально. – Уже нет. Рано или поздно ему придётся выбирать. Я не посмотрю на то что он мой родной брат и всё ещё столица. – Дима, не боишься, что и я от тебя отвернусь? – Боюсь, но не отступлю. – Не ожидал от тебя такого... – Прости, Родя, но статус столицы не даётся в руки, что не запачканы кровью. Поцеловал его в щеку. – Возвращайся домой. Буду пораньше. Обещаю. – Я уже с трудом верю тебе, Дим... Глянул на того и вновь с трудом поднялся. – Потом не злись, когда от тебя и Женя отвернётся и остальные... – Не бойся, Тучка. Всё будет хорошо. Обещаю. Тебе нужно больше отдыхать и не заполнять свою милую головку такими мыслями. – Ты мне это ещё 40 лет назад говорил, но я всё ещё еле держусь... Просто... Аргх... Он впервые настолько сильно разозлился на Диму и просто ушёл, не сказав ни слова. Киев вздохнул. Но а в это время Богдан был уже на границе. Почувствовал как снова началось и выплюнул сгусток крови из окна машины. Кирилл пытался отдышаться. Спустя ещё несколько часов доехал до Москвы и поднялся в квартиру. "Как я устал... Боже мой...". Блондин вновь обрабатывал свои раны. – Люки, я вернулся! Он тихо зашёл в квартиру. "Черт...". Стал быстро одеваться. – Ты дома? Заглянул в ванную. – Да... Глянул на того, вся шея была перебинтованаа. "Сука... Так вот что это была за кнопка!". Прижал его к себе. – Прости, это я виноват. – О чём ты? И... Что за повязка на глазу? Обнял его в ответ. – Ничего не вышло, да? – Это не важно, Люки. Погладил его по спине аккуратно, чтобы ничего не задеть. – Ничего. Пришлось использовать те же методы, что и он. Это раздражает. – Бодь, не скрывай, а... Руки немного тряслись. – Да там какая-то хрень. Из глаза полились кровавые слезы и пришлось немного вспомнить прошлое. Нежно взял его руки в свои. – Что именно? Смотрел обеспокоено в его глаза, сжимая руки. – Сам не понял, но вроде прилёт в центр города. Не бойся. Всё обошлось. Поцеловал его в щëку. Вздохнул и погладил его по голове. – А я там кушать немного приготовил... – Я буду только рад немного перекусить. Весь день на бегу ем. – Пошли тогда? – Пошли, милый. Повел на кухню и стал накладывать поесть. – И что будем дальше делать? – Вспомним своё прошлое. Я лично буду бороться. Начал кушать. – Куда ты, туда и я. Тоже стал кушать. – Помнишь как стрелять из Калаша? Это знание пригодится на эти годы. – Обижаешь. – Вот и отлично. От Москвы помощи можно ждать годами. Ну ничего. Пока сами продержимся. И города наших республик. Согласен? – Согласен, а сейчас покушай хорошо, ладно? – Ладно. Нам понадобится много сил для борьбы. Иначе далеко не уедем. – Вот именно, поэтому кушай, солнышко. – Хорошо. Потом поедем к тебе. – Мгм, как скажешь. Доел и помыл посуду. – Спасибо, золотко, было очень вкусно. – Правда? Рад это слышать. – Конечно. Всё что ты готовишь - прекрасно. Улыбнулся слабо и тоже стал мыть посуду за собой. Обнял его сзади и поцеловал в губы. – Люблю тебя, Люки. – И я тебя. Ответил на поцелуй. Погладил его по бокам. – Сегодня сильно больно было? – Сильнее обычного, честно говоря, а тебе? – Нормально. Вытерплю. – Аналогично. Закончил с мытьём. – Завтра нам нужно уже ехать обратно. Так что давай передохнем чуть-чуть. Вдруг ухмыльнулся и шально закинул его к себе на плечо. – Хорошо, а? Удивился такому. – Бодя? Похлопал по мягким местам. – Не бойся. Позволь мне это ребячество. – Ай... Ты блин... Смутился от такого. – Ну Люки... Донес и положил его на кровать. – Я люблю тебя. – Я тебя тоже, шалунишка мой. Прижал его к себе и вновь поцеловал. Снял с его шеи бинты и погладил ее. Была целая куча шрамов на ней, отвечал на поцелуй. – Жаль, что дар перетягивания ран мне не доступен. Нежно целует его. – И слава богу, что недоступен. Обнимает его. – Но это не то что не даст мне хоть немного облегчить твою жизнь, милый. Руками, полными шрамов, тот исследует такую же спину любимого. – Почему ты у меня такой милый? Нежно проводит руками по его телу. – По тому же почему и ты, золотко. Стал целовать его лицо, продолжая водить руками по изгибам его тела. – Я тебя не видел несколько часов, а ощущение, что несколько лет. – Я тоже по тебе безумно соскучился, мое солнце. Вновь прижал его к себе и оставил на плечах несколько поцелуев. Стал целовать нежно его шею. Поцеловал тыльную сторону руки. Немного улыбнулся. Вновь поцеловал его в губы. Ответил на поцелуй, обнимая его нежно и аккуратно. – Я люблю тебя, Люки. – И я тебя люблю. Обнял его. Обнял в ответ. – Не бойся, мы сможем выжить и остаться независимыми. – Я знаю это. – Вот и хорошо. Гладит его по спине. – А если мы не обретем независимость, а будем, допустим, в составе другой страны? – Главное, чтобы не в составе с главенством Олеговича. Как люди решат. Я поговорю со своим главой. Думаю, мы сумеем договориться. – Я тоже так думаю. Люди тоже устали. 2022 год. Сентябрь. Все же те сумели постоять за свою независимость и в сентябре их приняли в состав Российской Федерации. Народ ликовал и Богдан вместе с ними. Кирилл крепко обнял своего возлюбленного. – Мы смогли! – Еще не конец, мой милый. Это только начало. А сегодня давай хоть немного порадуемся жизни? Обнял его в ответ. – Конечно. Лучисто ему улыбнулся, крепко обнимая. – Отправим этому письмо? – Олеговичу? – Да. Включил телефон, открыл сообщения и зашел на аккаунт "Олегович-пидорас". – Может не стоит? – Да ладно! Чуть-чуть только. Москва пообещал помочь. Ситуация у него в стране... Уже в нашей родной стране немного наладилась. Все будет хорошо. – Как хочешь. Обнимает его. Пишет письмо. «Глубоко неуважаемый, Лимон Олегович, как видишь у нас все получилось. Свидимся, когда над твоим городом появится бело-сине-красный триколор. Пока, сука!». – Идеально. Можно отправлять. – Какой ты мстительный. Поцеловал в щёчку. – Да. Отправляю? Улыбнулся и погладил по щеке. – Если хочешь. Нажал на кнопку "Отправить" и посмеялся. Крепко-крепко обнимал. Обнял его в ответ. – Скоро все закончится... Я знаю, что так говорю уже 8 лет, но в этот раз я правда чувствую. – Тебе я всегда верю. – Давай пока насладимся салютами. За следующие несколько месяцев много чего произойдет. Вновь поцеловал его в щеку и задумался. – Думаю, я позову тебя замуж как все закончится. Тот смутился от сказанного. – Ты просто очарователен. 2029 год. Март. Как и думал Богдан, но над его уже бывшей столицей развевался триколор. Он был абсолютно спокоен. Не то что 15 лет назад. Кирилл что-то готовил на кухне, наконец-то ощущалось чувство покоя и безопасности. Уже несколько месяцев он не чувствует боль в теле и шрамы медленно сходят. Богдан увидел своего милого и обнял его со спины. Кожа уже выглядела чуть лучше чем несколько месяцев назад. Улыбнулся, продолжая готовку. Поцеловал его в шею и улыбнулся. – Мой милый, как ты? – Все просто прекрасно, если бы кто-то меня не щекотал. Да тот иногда боялся щекотки на шее. – Даже не думал об этом. Вновь улыбнулся. – Я заметил. Накрыл крышкой сковородку и повернулся к тому с улыбкой. – Скоро будет суд... Нам нужно собираться. Ну ничего. Все будет хорошо. Погладил того по щеке. Приласкался к его руке. – Ты прелесть. Взял его за руку и поцеловал её. Улыбался и сжал нежно его руку. – Ты просто очарователен. – Ты тоже. Вновь поцеловал его и обнял. Ответил и прижался к нему. Погладил его по спине. – Ладно. Пошли. – Мгм. Выключил все, ибо готово. – Есть что пожевать потом. Правда? Одевался в кои-то веки не в военную форму. – Да, ты прав. Тоже одевается в более свободную одежду. – Ты выглядишь прекрасно. – Ты тоже, мой милый. Ты... Точно готов к тому чтобы увидеть его? На том были свободные штаны и худи. Кивнул ему и взял за руку. – С тобой мне ничего не страшно и я на все готов. – Отлично. Хоть немного, но можно расслабиться. Легонько чмокнул его в висок. – Ты прав, пошли? – Пошли. Вышел на улицу. В его городе жизнь кипела ключом и он расслабленно улыбнулся. Вышел за ним и вдохнул полной грудью. Повёл его в зал суда. Идет за ним, сжимая его руку. Наконец зашли туда. С одной стороны стоял Москва, Киев же был в смирительной рубашке. – Дежавю. Шепнул на ухо Ольховко. – Тихо ты! Чуть толкнул его. Кивнул и проследовал на место как свидетель. Пошёл за ним. Дальше был суд. – Вы ничего не хотите сказать прежде чем Вас упекут в психиатрическую больницу? – Я хочу увидеться лишь с одним аватаром. – С кем же? – Чернобыль. Это все, что я прошу. – Ваше требование удовлетворено. Позовите. В зал зашёл Родион и посмотрел на него с сожалением. Киев ответил на взгляд, но слова будто бы застряли у него в горле. – Мы можем поговорить наедине раз его приговор уже известен? – Да, конечно. Как будет угодно. Дождался пока все выйдут и посмотрел снова на Диму. – Ты был прав, Родя. Посмотрел на него. – Ты никогда меня не слушал... – Я признаю, что был не прав, когда пошёл против России. Сел рядом с ним и обнял, очень слабо. – Кажется, у меня осталось не так много времени, Дим... – Ты выживешь. Без всяких сомнений. – Кому я нужен кроме тебя? Надолго тебя собираются закрыть? – На несколько лет если не десятилетий. А для кого мне выходить, когда я поправлюсь? – Может, мне с тобой уехать? – Пожалуйста, позаботься о моём городе пока меня не будет. – Сделаю все, что будет в моих силах. – Спасибо, Родя. Носом уткнулся ему в ключицу. – Меня когда-нибудь выпустят. – Конечно... Веди себя только хорошо, пожалуйста? – Да. Буду паинькой. – Тогда еще встретимся, обязательно. Поцеловал в губы. Ответил на поцелуй. – Конечно, Родя. Мы встретимся ещё. Когда-нибудь в мае. Погладил по лицу. Приласкался к его руке. – Я знаю что они меня никогда не простят. Глупо на это надеяться. – Ты прав, но может хоть немного их гнев стихнет. – Лет так через 100. Некоторые города ещё Берлин не простили. А прошло уже почти 80 лет. – Я всегда готов тебя простить. – Потому что я тебя не бомбил... Ладно. Как пойдёт, правда? Прорвёмся. – Конечно. Будь, пожалуйста, хорошим. Ладно? – Я же не псих. Мне хочется быть для тебя хорошим. – Тогда мы очень скоро встретимся, мой лучик. – Ладно, тучка. Мне пора ехать в места не столь отдалённые. – Я буду тебя навещать. – Хорошо... Его увезли в психушку. Кирилл молча наблюдал за всем этим. Богдан стоял, положа руку ему на плечо. Посмотрел на того. – Пошли домой, мое сокровище? – Пошли. Надеюсь, там ему помогут и он сможет вернуться в социум. – Да, думаю, все будет хорошо. – Я в этом не сомневаюсь. Моё предложение ещё в силе. – Какое именно? – Которое я выдвинул ещё в сентябре 2022 года. Глянул на того и улыбнулся. – Я согласен, сокровище. – Правда? Глянул на него. – Конечно, правда. Тут же обнял его. Обнял в ответ. – Хочешь сделаю тебе кольцо лягушонка из бисера? – Давай. Посмотрел на него, всё ещё стискивая в своих объятиях. – Хорошо. Улыбнулся. Ответил ему такой же беззаботной улыбкой. – Ты мой самый лучший. – Ты мой тоже. Я люблю тебя. – Я тебя тоже люблю.