Freeze

— Бин, не хочешь на игру вечером сходить? — Вопрос прозвучал слишком громко в воцарившейся посреди урока тишине, но никого это будто и не заботило. Парень бросил беглый взгляд на часы, что висели пожалуй уже лет сорок, с самого открытия этой дыры, на зеленой обшарпанной стене кабинета. Со любил математику, но даже для него последние минуты длились вечность, иногда будто замирая, а потом вновь начиная свой нерасторопный шаг. — Вечером? — Намного тише, все-таки вряд ли их учитель оценил бы слишком нарочитое хамство. — Старшие будут играть на стадионе в районе девяти вечера, — парень сзади возбужденно сжал плечи друга и чуть тряхнул, — вся школа собирается прийти, особенно девчонки, они обожают старшеклассников. — А ты то тут при чем? — Парень прыснул в раскрытую ладонь, продолжая что-то чиркать на листе абсолютно невпопад лекцие. — Тебе до старшеклассника еще, как минимум, год, если не турнут. — Ой, да пошел ты, — напускная обида, о которой собеседник забыл уже спустя секунд десять, — там даже команда черлидерш будет. Короткие юбки, большие сиськи и… ну сам понимаешь. — Правая рука вечером? — За такую наглость Чанбин получил еще один ощутимый удар между лопаток и строгий взгляд от учителя после особенно громкого шипения, но настроение это ничуть не испортило. — Там будет твой Чан, — парень вновь чуть подтолкнул Со, когда учитель перестал обращать на них столь пристальное внимание, — в основном составе. Чанбин фыркнул — Крис не был его. Статус друзей детства не подразумевал под собой провождения на промозглом ветру нескольких часов к ряду, и уж тем более, лицезрение дальнейших лобызаний с какой-нибудь школьной подстилкой неважно какого пола. — Я планировал отоспаться перед контрольной. — Чанбин все еще ломался, но уже менее активно, скорее для вида. — Чувак, — настало время вытащить козырь из слегка короткого рукава кардигана, — я принесу пиво. Моему бати несколько ящиков подогнали, он даже не заметит пропажи пары бутылок. Со не был из пассивных учеников убогой средней школы практически на самой окраине Сеула, но громкие тусовки с литрами алкоголя и полными карманами колес не понимал никогда. У него были друзья, что звали его частенько позависать куда-нибудь вечером, но это никогда не заканчивалось пьяными оргиями в биотуалете рядом со стадионом. Этим вечером он планировал считать, что его подкупило хорошее пиво, незаконно полученное его лучшим другом. — Посмотри какие! — Слегка поплывший от алкоголя мозг сильно мешал быть джентльменом, коим парня нельзя было назвать и на трезвую голову. — Вот так в моей голове выглядит настоящий секс, чувак! — Если будешь себя так вести, — Со дернул друга за рукав обратно на чуть нагретое пластиковое сидение и отхлебнул еще немного из ледяной банки, — останешься девственником до конца своей жизни. — Девчонки любят плохих и настойчивых парней, — слова перемежались икотой, но, кажется, говорящего это ничуть не смущало. — Посмотрим хотя бы на этих старшеков! Да от их тестостерона, мой комплексами обзаводится! А его и до этого нельзя было назвать смелым малым! Чанбин рассмеялся, утягивая друга в объятия, чуть не разлив на себя драгоценный алкоголь. Игра была в полном разгаре, и полные трибуны людей громко улюлюкали, иногда даже переходя границы. Оказалось, что соревнование было с командой другой школы, что лишь увеличило количество болельщиков и потенциальных причин эрекции лучшего друга Со, что буквально и секунды не мог спокойно усидеть на своем месте. — Слушай, — Чанбин удивлённо прищурился, когда вместо оглушительного воя в ухо, услышал робкий шёпот всё с той же икотой, — а твой друган может достать немного дури? — Ты в своем уме? — Со заозирался по сторонам, проверяя не услышал ли их кто из любопытных зевак. — Даже не задавай таких вопросов! — Ты чего, бро, я же так для интереса. — Поднятые руки в защитном жесте, но безумные огоньки в глазах продолжали танцевать в ярком свете фонарей стадиона. — Ну чисто теоретически? У него наверняка есть связи. Со кинул беглый взгляд на друга, что уже приличное время назад снял пропитавшуюся потом майку и теперь собирал ещё больше томных взглядов от поклонников и поклонниц, и по подмигиваниям парня можно было сделать вывод, что Чан уже выбрал себе спутника на ночь. — Зачем тебе колеса? — Со прошипел слова на ухо другу и вырвал из рук пустую банку. — Хочешь снаркоманиться в шестнадцать?! — Да брось! — Парень надулся, складывая руки на груди. — Ты сто пудов сам ни раз пробовал, а меня отчитываешь! — Во-первых, я не принимал ничего тяжелее экстази… — Так и я… — Я знаю тебя, Юто! — Чанбин дал легкий подзатыльник другу за то, что тот его перебил. — Ты любишь делать всякую херню! Забудь о наркотиках. Парень фыркнул, но вроде чуть успокоился, возвращаясь вновь к игре. Его взгляд скользил по полю, но скорее скучающе, было видно, что происходящее давно потеряло всякий интерес. — А он торгует? — Спустя время, но довольно громко, чтобы получить еще один подзатыльник. — Тебе жить надоело, Юто? Чан не торгует и не будет подставлять свою задницу ради кого-то сопляка! — Чанбин попытался вновь осадить друга, но тот будто лишь сильнее завелся. — А ради тебя?! Вы же друзья детства, постоянно вместе. Пусть тебе достанет! — Парень буквально лег на Со, заглядывая пьяными глазами в самую душу. Игра незаметно подошла к концу, и судя по количеству девчонок, что повисла на крепких торсах игроков команды Бана, в их пользу. Чанбин продолжал препираться с бухим другом и даже не заметил, как на плечо легла массивная ладонь, останавливая попытку убийства. — Кажется, у вас дискуссия намного интереснее матча. — Чан обнимал за талию молодого парнишку, именно того, про которого изначально подумал Со — он слишком хорошо знал предпочтения друга. — Чан~хён! — Юто подскочил, но Чанбин ловко усадил его за подол толстовки на место. — Даже не вздумай разинуть свою пасть! — Со рыкнул, поднимаясь. — Привет, хён, хорошо сыграли. На красивой карамельной шее уже расцветали свежие отметки от зубов, которые Крис даже не пытался прикрыть, может, даже наоборот хотел продемонстрировать. — Чем от тебя пахнет? — Крис очаровательно сморщил нос, а потом наконец заметил две пустые банки пива. — Бинни, ты что пил? — Не начинай, — Чанбин закатил глаза, но внутри разлилось что-то теплое, особенно когда щеки коснулась влажная ладонь, фиксируя голову. — Я выпил банку пива, папочка, мне уже не пять лет. — Я тебе не папочка, — Чан хмыкнул и закатил глаза — он терпеть не мог, когда младший начинал паясничать. — Марш домой, шпана, кто-то говорил, что завтра важная контрольная. — Тебе бы тоже об учебе подумать, — Чанбин фыркнул и вновь смерил взглядом слишком смазливого парня, — а не о плотских утехах. — Бинни, не зли меня, — Крис закатил глаза, а потом перевел взгляд на притихшего Юто, — а ты найди себе кого-нибудь на вечер, а то смотреть уже больно. Чанбин не планировал ехать домой — это вообще было последним местом, куда он хотел возвращаться, учитывая его пьющего отца и такую же точно мать. Чан тоже не обладал образцово показательной семьей, но обучение в школе давало свои привилегии, например, небольшую квартиру за смешную плату для иностранных студентов, чем разумеется, пользовался Чан. Поэтому, как и всегда, после матча Со оказался в маленькой квартире Юто, родители которого, большую часть жизни проводили в командировках, освобождая скудную жилплощадь. — Ты ещё тот говнюк, Чанбин~хён! — Парень упал на кровать, не забыв удариться лбом об обшарпанную стену. — Ни телок, ни колес! Весь кайф обломал! Разве так должны заканчиваться подобные тусовки?! — Для шестнадцатилетнего девственника? — Чанбин хмыкнул и получил подушкой по лицу. — Забудь, давай просто выспимся. — А твой хён, он типо по мальчикам? — Тон мальчишки был таким тихим, что Со сперва показалось, что ему послышалось, но судя по любопытному выражению лица, к сожалению, нет. — И по тем, и по тем, — Чанбин стянул с себя кардиган и рубашку и плюхнулся на диван, — а тебе зачем, извращенец? — Просто так! — Парнишка густо покраснел и поспешил спрятать взгляд где-то на потолке. — Он так того парня тискал, я думал, что он может ему позвоночник сломать! А ты? — После секундной паузы. — Что я? — Чанбин вновь непонимающе посмотрел на друга и свел брови вместе. — Кого предпочитаю? — Ага. — Тех, кто молчит. — Юто протестующе завыл и вновь вернул взгляд на старшего, подперев подбородок ребром ладони. — Я серьезно! — Таким писклявым и плаксивым голосом, что хотелось закрыть уши руками. — Мальчики или девочки? — Мужчины. — Чанбин уставился на шокированное лицо друга, который, кажется, только что переосмыслил свое мировоззрение. — Я разве похож на натурала? — Я всегда знал, что ты тот еще пидорас, Со Чанбин! — Настала очередь Юто получать по лицу подушкой, но это вряд ли могло его заткнуть. — А с Чаном, вы, ну, это… — Трахались? — Со вздернул брови, а его друг зажмурился, пытаясь выкинуть образы из головы. — Нет, мы друзья, придурок. — Это меня успокаивает, — смешок и усталый зевок, — хоть не так страшно спать с тобой в одной комнате. — Ну… — Чанбин пожал плечами и отвернулся к стене, собираясь заснуть. — Так у тебя хотя бы был шанс на секс. Парень позади вновь униженно забурчал, но больше предпринимать попыток расправиться с другом не стал, а просто отвернулся к противоположной стене, прикрывая глаза. Спустя считанные минуты послышался довольный храп, но он принадлежал отнюдь не Со, все мысли которого были заняты Крисом, чьи руки крепко сжимали чужие бедра, выбивая все больше и больше стонов резкими и быстрыми движениями своих, а губы скользили по шее и цепляли кадык, что так отчаянно подскакивал, стоило красной от возбуждения головке коснуться набухшего комка нервов внутри. Разве Чанбин имел право ревновать своего друга детства? Когда стрелка на часах уже преодолела отметку в два ночи, Со спрыгнул с дивана и, подобрав свои вещи, вышел из комнаты, а следом и из квартиры, ничего не сказав, потому что не собирался оправдываться, потому что просто не знал как. Он наизусть знал дорогу до хёна, каждый поворот и каждую улицу, но именно сегодня путь казался чужим, он будто петлял между домами и никак не мог найти нужный, будто в кошмарном сне. Но в конечном итоге, Чанбин оказался перед потертой деревянной дверью, номер с которой давно сперли. Рука замерла в нерешительности, ведь внутри Чан мог быть со своим любовником, отдаваясь страсти на расшатанной кровати. Пара коротких ударов и долгая минута ожидания, пока не послышался шум открывающегося замка, а на пороге не показалось заспанное лицо Бана, чьи кудри красиво свисали, закрывая прищуренные от света подъездной лампочки глаза. — Бинни, ты чего? — У Криса была привычка — пробегать быстрым взглядом по телу младшего, сканируя на видимые повреждения. — Ты видел время? — Хён. — Чанбин протиснулся внутрь и осмотрел небольшое помещение — никого не было. — Он ушёл, — Бан забрал из рук Со школьный рюкзак и указал взглядом на кровать, — иди умойся и залезай. Крис был одет в одни черные боксеры. Три металлических браслета обрамляли запястья и красиво отсвечивали в свете уличных фонарей, что пробивался через незанавешенные окна. Засосов на теле стало больше, а боль в душе Чанбина острее, особенно, когда он заметил небольшое пятнышко спермы на темной простыне, что не укрылось от взгляда старшего. — Я сейчас поменяю. — Без лишних слов и вопросов. — Ты не голоден? — Неа, — Чанбин стянул с себя рубашку, как и в доме друга, но на этот раз к ней на стул отправились и черные брюки, дополняя беспорядок. — Но спасибо. — Вы поссорились? — Когда всё было готово, Крис вновь приглашающе похлопал по чистому месту. — Юто даже не знает, что я у тебя, — они не первый раз спали в одной постели, но почему-то сейчас всё ощущалось иначе, более волнующе. — Просто ушёл. — Просто? — Уголки губ старшего чуть приподнялись, а взгляд прошелся по красивому лицу Чанбина. — Устал от его болтовни или по мне соскучился? — Возможно, — облизав сухие губы и встретив взгляд Бана, — и то, и то. Ты не рад меня видеть? — Ты мог позвонить, — Чан невесомо убрал темную прядь за покрасневшее ушко, — я бы подготовился получше. — К чему? — Весь воздух будто исчез из тесной комнатушки, осталась лишь лава, что заполняла оба тела. — К тому, что будет дальше. Чанбин не понял, кто подался первый вперед, когда влечение стало столь сильным, что даже боль от впившихся в ладони ногтей не могла вернуть ясность мыслям. Временами, парень задумывался о том, каким мог бы быть Крис в постели: властным, напористым, с блестящими от возбуждения глазами и приоткрытыми в глухих стонах губами. Но старший оказался другим. Его ладони не давили и не сжимали талию, лишь придерживали, обозначая присутствие, губы скользили плавно, не торопясь, как и кончик розового языка, что нежно ласкал мягкое нёбо. Рядом с Чаном не хотелось вести — ему хотелось отдаваться и наблюдать, как трепетно и благодарно он будет это принимать. — Бин~а, — голос чуть охрип, а может, он и был такой изначально, просто Со не предал этому значения, — ты уверен? Темная макушка старшего чуть сместилась в сторону, давая свету из окна упасть на раскрасневшиеся щёки Чанбина, подсветить блестящие от слюны губы. Крис вплел длинные пальцы в мягкие волосы младшего и вновь скользнул языком по мягкой коже, собирая прохладные капли. — Ты такой красивый, — Чан не предпринимал никаких активных действий, не давил и не настаивал, но его тяжелое дыхание выдавало желание с потрохами. — Я могу включить свет? Мягкий свет от небольшой настольной лампы упал на рельефный торс Чана, а потом и ниже, осветив довольно заметное возбуждение, обтянутое тонкой тканью белья. Крис не прикрывался, позволяя Чанбину рассматривать себя, а он в свою очередь не лишал себя удовольствия обласкать взглядом каждый миллиметр молодого тела перед собой. — Хён, — язык слегка смочил подсохшие губы и вновь скрылся за белоснежными зубами, что так отчаянно сжимал Чанбин, — ты собираешься стоять там? — Я думал, уже не позовешь. — Легкая улыбка отразила такую же на лице Со, но лишь на секунду, чтобы после дать волне возбуждения накрыть сильнее, погружая на самое дно. Чанбин был немногим ниже Бана, но сильно уступал в мышечной массе. Крису нравилось ощущать эту разницу, осознавать, что ему не составит труда поставить младшего в любую позу или взять на руки. Массивные ладони упирались в мягкую подушку по обе стороны от лица, а взгляд продолжал цеплять пухлые губы. Он будто застыл в раздумьях, не осмеливаясь сделать шаг за черту, после которой нельзя будет сделать вид, что ничего не изменилось. Его непреодолимо тянуло к этому парню, наверное, уже приличное количество времени, но Чан никогда не позволял себе что-то большее, чем робкое касание мягкой щеки или чуть затянувшееся объятие. — Я всё жду, — Крис прильнул к уху младшего, обжигая рваными выдохами и словами, — когда ты передумаешь. Оттолкнешь и скажешь, что я придурок. Чёрные, как смоль, ресницы Со трепетали от страсти, которой полнились такие банальные слова. Чана действительно хотелось оттолкнуть, сказать, что он непроходимый идиот, а потом вновь прижать к себе, но уже настойчивее, оставляя собственные отметки поверх старых, порочащих такое прекрасное тело. — Тогда, — ладонь скользнула по талии Бана вверх, чтобы ухватиться за крепкую шею и притянуть ближе к своему лицу, — мне придется тебя разочаровать. Второй поцелуй был другой. Он ощущался крепче, словно выдержанный годами алкоголь, от него слегка першило в горле и кружилась голова, тяжелело тело. Чанбин постарался вытянуть вторую руку из плена их тел, стремясь стать ещё ближе, но Чан ловко ухватил его запястье и вздернул над головой, ударив костяшками об изголовье, за что получил чуть осуждающий взгляд. — Проблемы с доверием? — Чанбин указал взглядом на стиснутую конечность, улыбаясь так чисто и открыто, что несмотря на обстановку, Крису захотелось рассмеяться. — Боюсь, что убежишь, — Бан сел на чужих бедрах и коснулся покрасневшей кожи на тыльной стороне ладони младшего, — ничего не сказав, я ведь тоже могу быть сильно болтлив и надоедлив. Со впервые видел своего лучшего друга таким — с него будто упала та маска безразличия, которую он носил большую часть своей жизни, забыв, как приятно бывает чувствовать и проживать эмоции. Даже его глаза были наполнены чем-то теплым, как горячая карамель, и блестели не от злости и адреналина, а от предвкушения и восхищения. — Не поспоришь, — свободная ладонь всё же скользнула к Крису, обласкивая мускулистое бедро и застывая на круглой ягодице, — ты можешь быть чересчур назойлив. Со нравилось ощущение крепких мышц под своей рукой, их тепло и легкое подрагивание из-за попыток старшего найти наиболее удобное положение отзывались тянущими спазмами внизу живота. Крис выглядел, как самая смелая влажная фантазия, а ощущался еще лучше, еще острее. Он вновь прильнул ближе, не отпуская хрупкого запястья, чтобы наконец прижаться к красивой длинной шее. Кожа была солоноватой, совсем слегка, но этот вкус так прекрасно разливался по языку, что тот продолжал безжалостно скользить по каждой выпирающей венке, обводил острый кадык, ласкал острую линию челюсти. Ягодицу Чана продолжали сжимать красивые пальцы, но теперь настойчивее, практически впиваясь ногтями в плоть, что ощущалось даже через ткань боксеров. Жар продолжал заполнять каждую венку в теле, концентрируясь в самом низу, туманя мозг и заставляя думать лишь о человеке, что так доверчиво отдавал себя старшему. Крис качнул бедрами, задевая возбуждение Чанбина и срывая с розовых губ первый хриплый стон, что ярко отразился о картонные стены маленькой однушки. — Бинни, — Крису хотелось всего и сразу, главное чтобы вместе с этим парнем. — Я хочу снять с тебя это, позволишь? Пальцы старшего ухватились за широкую резинку, пока он сам привстал на коленях, дав Со пространства для того, чтобы он смог приподнять бедра. Чанбин был возбужден, на белье образовалось небольшое более темное пятно, что так манило прикоснуться языком, попробовать желание младшего на вкус. — Чанбин, — Чан позвал шепотом, но властно, чтобы парень не посмел ослушаться, — смотри на хёна, не вздумай отворачиваться. Юркий язык скользнул по стройному бедру, под пристальным взглядом Со, а потом коснулся синей венки на острой бедренной косточке, чтобы почувствовать, как мягко вздрогнул парень под ним, а комнату наполнил очередной несдержанный стон. — Не думал, что можешь быть настолько чувствительным, — смешок потонул где-то в солнечном сплетении, что щекотали своим изящными крылышками сотни бабочек, — так отзывчив под своим хёном. — Чан… — Крис обхатил губами горячую головку и рванул руками парня ближе, а сам сполз на пол, вставая на колени. Твердая плоть проехалась вдоль щеки и дальше, упираясь в мягкое горло старшего, который блаженно заурчал, когда первая капелька предъякулята обожгла рецепторы. Чанбин жалобно всхлипнул и сжал в руках мягкое одеяло, пока его хён продолжал играться кончиком языка с вздувшимися венками на стволе. — Я сказал тебе не отворачиваться. — Оторвавшись на долю секунды, чтобы привстать и ухватиться пальцами за острый подбородок. — Будь послушным, Бинни, ты же не хочешь, чтобы тебя наказали? Волна мурашек пробежала от самых кончиков пальцев, вырываясь наружу очередным глухим звуком, который поспешил сцеловать с таких манящих губ Кристофер. — Умница, — с придыханием перед тем, как вернуться обратно в ноги к младшему, — папочка, доволен своим мальчиком. Рот вернулся на сочащуюся смазкой головку, а Со вскрикнул, сходя с ума от того, как умело Чан использовал орудия Бина против него самого, но он был совершенно не против. — Глубже, пожалуйста! — Мозг был готов отключиться от влажного жара, что скользил по самому кончику багрового органа, не собираясь опускаться ниже. — Ты забываешь, кто здесь главный, солнышко. — Мягкость в голосе старшего было фальшивой, но совсем не пугала, Чанбину нравилось чувствовать эту власть над собой, пожалуй, впервые в жизни. — Ты настолько нуждаешься во мне, что даже не боишься разочаровать? — Хён, прошу! — Шлепок обжёг обнаженное бедро чуть выше колена, а потом еще один почти у самой ягодицы. — Я очень-очень близко, хён. — Насколько? — Крепкая ладонь сжала самое основание, а вопрос вновь скользнул языком по губам, после погружаясь в приоткрытый рот. — Насколько мой мальчик хочет кончить? Скажи, солнышко, папочка не будет злиться. Как же Крис умело пользовался своим языком, это касалось всего, начиная разговорами и заканчивая умопомрачительным минетом. — Хочу с тобой, — кулак скользнул вверх и вниз, задерживаясь на головке, чтобы размазать вязкий предэякулят, — внутри. Хён, постой! Чанбин постарался вывернуться из-под массивного тела, но Чан крепко зафиксировал его бедрами, расставив колени по обе стороны от тела младшего. — Я думаю, мой малыш вполне может выдержать два оргазма за одну ночь, — запястье чуть выкрутилось, сорвав надрывный крик с прокушенных до крови губ, а потом вновь резко двинулось вверх, — давай, Бинни, хён хочет видеть, как ты кончишь. Окончание фразы Со уже не услышал. Оргазм накрыл так стремительно и так интенсивно, вырывая из реальности на короткое мгновение, а может и дольше, но когда тяжелые веки вновь поднялись, вернув способность видеть, Чан уже сидел рядом, катая в руках маленькую бутылочку, наполненную прозрачной явно вязкой жидкостью. — Как ты, малыш? — Парень скользнул ближе, собирая несколько слезинок теплыми пальцами. — Это было слишком? — Хён, — перед глазами всё ещё плясала россыпь белых мушек, но они не мешали разглядеть чуть взволнованный взгляд старшего, — ты действительно слишком много говоришь. Чанбину казалось, что поцелуй не мог быть слаще, но то легкое беспокойство, которым было наполнено тело Криса придало ему другой оттенок, сделав приторным, ещё более манящим. — Иди ко мне. — Со пискнул от неожиданности, когда Крис обвил его талию свободной рукой и усадил к себе на бедра. Пальцы младшего уперлись в рельефный пресс, который так манил всё это время, а потом съехали ниже задев крупный орган, что всё еще был скрыт бельём. Чан что-то выдохнул сквозь сжатые зубы, но позволил Чанбину продолжать невесомо скользить вдоль влажного пятна. — Малыш, — Чан подцепил пальцами подбородок и мягко поцеловал, — если ты не хочешь, мы можем просто лечь спать. Почему-то Чанбин впервые в жизни задался вопросом, а всегда ли Крис такой со своими партнерами? Всегда ли его глаза блестят от неподдельного восхищения, а жилы выступают на шее, от того, как сильно сжаты челюсти? Он всегда так нежен и внимателен к ощущениям других, или Со был особенным? — Если бы я не хотел, — младший нагнулся, прижимаясь губами к литым мышцам под медовой в теплом свете лампочки коже, — я бы не пришёл сегодня. — Не волнуйся, Бинни, — сердце пропустило удар, а губы Чанбина проследили дорожку по ключицам к шее, чтобы оставить небольшую красную отметку за ушком. — Я позабочусь о своем мальчике. Тюбик стал скользким от влаги, что проступала на тёплых ладонях, но это не помешало отщелкнуть прозрачную крышечку и выдавить немного на прогнутую поясницу. Со шумно втянул воздух, а Чан поспешил оставить успокаивающий поцелуй на виске. — Она новая, — идеальные пальцы старшего скользнули по ложбинке между ягодиц и едва ощутимо помассировали розовое колечко мышц, — я её ещё ни с кем не использовал. — Берёг для определенного случая? — Со тяжело дышал в крепкую шею, пока Крис продолжал мягко ласкать узкий вход, не пытаясь войти, лишь расслабляя. — Для определенного партнера. — Чан поймал свободной рукой подбородок мальчика и затянул в очередной поцелуй, чуть раздвигая упругие стенки одним пальцем. Так ощущался на вкус грех, так ощущалось на вкус удовольствие. Крис чувствовал его в томном стоне, что скользнул с языка младшего, потонув в новом поцелуе. Чан двигал рукой медленно, нежно разминая мышцы, продолжая ловить губами всхлипы. — Не осторожничай так, хён, — было слишком мало, возбуждение вновь стало болезненным, заставляло содрогаться в мольбах, — я не сахарный. — Правда? — Несмотря на скользнувшее веселье в голосе, Бан добавил еще один палец, под протяжный стон Чанбина. — Ты такой сладкий, мне хочется покрыть каждый миллиметр твоего тела поцелуями. — Пожалуйста, хён, пожалуйста! — Со сам подмахивал бедрами, цепляясь руками за шею, а Крис продолжал самозабвенно ласкать горячее нутро. — Что хочет мой мальчик? — Чан подхватил парня под бедра и протолкнул внутрь третий палец, наконец попадая по простате. Даже, если Чанбин и хотел что-то сказать, то все слова потонули в звонком крике, который не успел заглушить ни Бан, ни сам Со, вновь падая на грудь старшему. — Такой громкий малыш, — продолжая таранить чувствительную точку, — не боишься, что соседи придут жаловаться? У меня такие тонкие стены, думаю, уже каждый услышал, как тебе хорошо, как ты умоляешь своего хёна поскорее поиметь твою тугую дырочку. Скажи, малыш, что ты хочешь? Что папочка должен сделать? — Хён… — Тело дрожало от крепкого удовольствия, скручивающего тугим узлом, если бы не руки Чана, что продолжали крепко прижимать к себе, парень бы давно рухнул на кровать. — Попроси, солнышко, — так томно и волнующе, что можно было сорваться лишь от одних слов, — будь умничкой. — Папочка, — Чанбин никогда не использовал это обращение, кроме ситуаций, когда хотел подразнить старшего, но сейчас это возбуждало, — возьми меня, пожалуйста. — Хороший мальчик, — пальцы исчезли из растянутого входа, а спина младшего вновь опустилась на подушки, — расслабься, солнышко, будет немного больно. Чан отстранился, чтобы снять безнадежно испорченное предэякулятом белье, и стянул с тумбочки блестящий квадратик. — Постой. — Чанбин ухватил жилистые запястья, не дав разорвать упаковку, и прижался к припухшим губам. — Мы можем без него? Я не с кем не был, я чист. То, с какой мольбой в глазах прозвучала просьба, и какой распахнутой сейчас была душа Со, лишь туже стянуло и без того тугие нити возбуждения. — Я доверяю тебе, — прежде, чем Бан успел ответить, — неважно сколько было партнеров до меня. Чан вновь утянул парня в поцелуй. Обычно он не тратил время на прелюдии с партнерами на одну ночь, но Чанбин таковым не являлся. Крису хотелось обласкать это прекрасное тело, оставить побольше меток, и он себе в этом не отказывал. Со плавился под горячими прикосновениями и пухлыми губами, от поцелуев которых уже расцвело несколько засосов на сильныых бедрах и длинной шее. Чанбин действительно был громким, но уже не смущался этого, срывая голос одним единственным именем. — Красивый, — бутылек снова щелкнул, на исцелованные бедра капнуло немного смазки, — такой красивый, Бинни. Чан аккуратно вошел в подготовленное нутро двумя пальцами, еще раз проверяя, чтобы младшему не было больно. — Перестань дразнить, пожалуйста! — Чанбин всхлипнул, смаргивая набежавшие слёзы, оргазм был так близко, но Крис был очень искусным, зная когда нужно остановиться, чтобы выдернуть парня из плена сладкого удовольствия. — Потерпи чуть-чуть. — Крупная головка уперлась в тугой вход, пока Чан вновь поймал такие родные губы. Первый толчок был плавным и до жути долгим, даже изматывающим, но то, как сместились брови от не очень сильной, но жгучей боли, не давало Бану право быть более резким и быстрым. Оба парня загнанно дышали, покусывая губы друг друга в страстных поцелуях. — Я в норме, — Чанбин сцепил щиколотки на пояснице старшего, чуть приподняв таз, — пожалуйста, двигайся. — Конечно, малыш. — Крис и сам уже не мог сдерживаться, мышцы дрожали от напряжения, а голова уже соображала совсем туго. Чан не спешил набирать темп, но угол, который выбрал младший, уже подвел так близко, что пришлось закусить губу до крови, чтобы хоть как-то снять возбуждение. Головка каждый раз задевала набухшую железу, выбивая искорки удовольствия под зажмуренными веками и срывая с губ частые всхлипы. Чан тоже не сдерживался, глухо постанывая в шею Чанбина, ладонями сжимая упругие ягодицы, оставляя красные следы от пальцев на белоснежной коже. Изголовье глухо билось о картонную стену, явно разбудив соседей, судя по периодическому шуму вне квартиры, и оставив след на старых обоях. — Иди ко мне, — Чан вновь закинул парня себе на бедра, подложив руки под ягодицы, — расслабься, Бинни, я сделаю всё сам. Чанбин уперся коленями в кровать и мягко опустился на крупный член Криса. Он двигался не быстро, но уверенно и с постоянным темпом, что доводило обоих парней до исступления. Воздух обжигал легкие, не давал нормально дышать, а сухой язык уже начинал царапать небо. — Чан~хён, — между стонами, в самые губы, — позволь мне кончить. — Давай, малыш, — Крис обвил талию парня, собираясь снять его с себя и помочь ртом, но хватка Со на плечах стала лишь крепче, а движения быстрее. — Нет, — на выдохе из последних сил. — В меня, умоляю. Чан вскрикнул, прокусывая тонкую кожу на шее младшего, когда давление на его члене стало просто невыносимым. Он рассыпался на мелкие кусочки, слушая, как протяжно стонет Чанбин, продолжая рвано двигаться, продлевая оргазмы обоих. Их тела блестели от пота, а по животам текло белесое семя, вновь портя свежее постельное бельё. Но Чану было не жаль, единственное о чём он мог думать — был Бинни, прильнувший к его груди, когда силы окончательно оставили юношеское тело. — Малыш, — Крис смотрел на друга из-под опущенных ресниц, перебирая влажные волосы, и слегка покачивая его тело в руках. — Я отнесу тебя в душ? — Душ… — Чанбин правда старался держать глаза открытыми, но его сознание, всё ещё ослепленное оргазмом, отказывалось приходить в норму, и кажется, бороться было бесполезно. Чан подхватил младшего под бедра и аккуратно снял с обмякшего члена, позволив еще одной белой лужице растечься по белью. Ванная находилась совсем рядом, а Со весил, как минимум, килограмм на пятнадцать меньше самого Криса, но руки ужасно устали, из-за чего путь до душевой показался вечностью. Лишь в ярком свете старший смог разглядеть россыпь засосов, что расцвели на молодом теле. — Ты во мне дыру прожжешь, хён, — Чанбин завозился в крепких объятиях, пытаясь спуститься с чужой талии на холодный кафельный пол с тонким слоем пыли. — Ты весь липкий. — Я немного перестарался. — Вода в доме была довольно холодной, особенно в вечернее время, но подсохшая сперма действительно неприятно тянула кожу, её хотелось смыть. — Не болит? — Ты всегда был таким внимательным? — Чанбин поморщился, когда первые капли холодной жидкости попали на обнаженную грудь. Чан встал рядом, подставив спину под упругие струи, что текли из старой душевой лейки, установленной под самый потолок, тем самым немного прикрыв младшего, чья кожа уже покрылась мурашками. — Зачем ты пришёл, Бинни? — Крис пропустил колкость младшего мимо ушей. Геля для душа у Бана не было, лишь шампунь и обычный кусок мыла, от которого зачастую немного сохла кожа, поэтому он решил отдать младшему остатки из тюбика. — К тебе, — Со пожал плечами, позволяя широким ладоням массировать плечи и грудь, смывать семя с рельефного живота, — я же уже говорил. — Ко мне. — Чан кивнул и присел ниже, чтобы пройтись ладонями по стройным ногам и оставить поцелуй на бедре. — Ты разочарован? — Тёмные волосы Криса намокли, не позволяя младшему нормально помассировать чужую кожу голову в ответ на ласку. — Сожалеешь? Небольшое помещение заполнил хриплый смех, от которого только спавшее вожделение вновь сковало каждую клеточку. Чан был невероятно красив, Со замечал это раньше, видел, перекатывающиеся под облегающими топами мышцы, острые скулы и волевой подбородка, пушистые ресницы обрамляющие выразительные глаза цвета густой карамели, но тогда Крис был скорее красивым экспонатом за толстым стеклом, до которого никогда не сможешь дотронуться, но теперь этот восхитительный мужчина нежно массировал чуть затекшие икры и продолжал касаться губами острых коленей. — Лишь о том, что не поцеловал тебя раньше. — Крис встал, но лишь для того, чтобы проиллюстрировать свои слова действиями, собирая с губ младшего холодные капельки воды. — Никогда не думал, что мой хён романтик. — С улыбкой, прижимаясь к лучшему другу под холодным искусственным дождём — как в лучших романтических дорамах. — Кто-то собирался завтра на важную контрольную, — Чан отразил каждую эмоцию младшего и выключил воду, предварительно наспех смыв с себя все биологические жидкости. — А в итоге решил затащить в постель своего хёна? — Спонтанное решение, — парень вышел из душевой кабины, сканируя глазами каждый уголочек комнаты в поисках полотенца, но кажется, Чан предпочитал естественный способ сушки, — хотел устроить сюрприз. Сперма на постельном белье уже высохла, придавая ткани жесткость и неприятный цвет и запах, но Чанбин чувствовал такую усталость, что просто рухнул поверх, лишь подтащив под влажное тело самое чистое одеяло. Чан присел в кресло напротив и сунул нос в маленькую тумбу с оторванной ручкой, что, кажется, стояла в этом углу уже целую вечность. На этой кровати он редко с кем-то ночевал, изредка к нему приходил Чанбин, и еще реже оставался кто-то из случайных любовников и любовниц. Но младший выглядел на этой смятой постели просто замечательно — теплый свет от лампы и тусклый от уличных фонарей отбрасывал красивые тени на молодое лицо, подчеркивая острые линии челюсти. Зажигалка коротко вспыхнула, а комнату наполнил плотный дым с сладковатым запахом. — Завязывал бы ты с этим, хён. — Чанбин перевернулся на бок, ловя темный чуть опьяненный легким наркотиком взгляд. — Это просто травка, — выдыхая еще одно облачко сизого дыма вверх, — чтобы расслабиться. — Меня тебе не хватило? — Ладонь скользнула по спутанным волосам, убирая с лица, так можно было увидеть еще несколько отметин под подбородком и у уха. Чанбин не злился и не собирался ругаться, просто переживал за лучшего друга, кроме которого у него по сути никого и не было. Сон захватывал слишком стремительно, не давая дождаться ответа, или Крис просто не хотел, чтобы его слышали, поэтому просто продолжал втягивать сладковатый дым, не заботясь о своих легких. — Тебя всегда будет мало, — окурок упал в маленькую пепельницу из черного камня, которую Крис приобрел когда-то давно на барахолке. — Я никогда не смогу насытиться тобой, Бинни. Кровать мягко прогнулась под ещё одним телом, но Чанбин даже не двинулся, продолжая мирно сопеть, повернувшись лицом к окну. Его кожа приятно ласкала грубые ладони старшего, а естественный запах кожи, что всегда дурманил мозг Кристофера, стал будто сильнее, даже хлопковые нотки шампуня не смогли его заглушить. — Сладких снов, Бинни, — вместе с поцелуем в мягкий затылок, — я буду рядом. Та ночь стала началом чего-то нового, необъяснимо теплого и уютного, воскрешая в душе Чана забытые чувства, от которых он осознанно отказывался долгие годы, занимая пустоту случайным сексом. — Чан~а, — яркая вспышка заставила зажмурится и отшатнуться, приведя к неминуемой встрече со стеной фотобокса. — Блять! — Аккуратнее! — Чан захохотал и прижал к себе стонущего парня, пока его лицо продолжало строить смешные рожицы объективу фотокамеры. Теплая куртка Бана, что давным давно порвалась эдак в трех или четырех местах закрывала плечи младшего, а шапка съехала на глаза, мешая обзору. — Тебе снова четырнадцать? — Чанбин сморщился, но позволил Чану чмокнуть свой нос для снимка, что завершил длинную ленту нелепых моментов. — Тогда тебе двенадцать, и ты все ещё не умеешь завязывать шнурки! — Крис отодвинул шторку и чуть не врезался в молодую девушку, что жалась к руке своего бойфренда, ожидая очередь. — Прошу прощения. Фотографии уже лежали в небольшом лотке, ожидая хозяев. На них парни получились действительно хорошо, даже будто счастливее, чем в жизни. — Хён~ним, — Чанбин взял друга за плечо, тоже желая взглянуть на кадры, — ну покажи хоть, я что зря терпел твои объятия всё это время? Парень бурчал лишь для вида, обожая видеть, как лицо Криса искажается от легкого раздражения после очередной невинной, но колкой шутки. — У тебя глаза красивые, — с фотографий на них смотрели два улыбающихся парня, что весело показывали языки, обнимая плечи друг друга, — такие глубокие. Чан часто делал комплименты младшему: он мог похвалить его прическу или новый макияж, отметить ровный тон и мягкость кожи, красивую улыбку. Но после того, как они начали периодически спать вместе, ссылаясь на стресс и попытки его снять, теплых слов от старшего стало и того больше. Ему нравилось видеть краснеющее в смущении личико и потупленный, но благодарный взгляд — он действительно считал это красивым. — Голоден? — Бан притянул к себе Со, чтобы поправить свою куртку. — Тут неподалеку готовят кимчи, зайдем? — А жить ты на что будешь? — Чанбин действительно был голоден, но зияющая дыра в кошельке Криса не давала об этом сказать. — Я возьму еще одну смену, — Чан пожал плечами и сунул фотографии в карман, — всё равно не сплю по ночам, хоть с пользой время проведу. — Пойдём домой поедим, Чан~хён, незачем тратить деньги. — Парень ухватился за чужой локоть, облаченный в теплый свитер, стараясь утянуть старшего в сторону автобусной остановки. — Бин~а, — сквозь смех Чан закинул младшего на плечо, вновь направляясь к забегаловке, с твердым намерением накормить друга. — Может, я хочу тебя на свидание сводить. Хватка на талии буквально не давала и единой возможности вырваться, поэтому приходилось просто вертеться на покатом плече, собирая удивленные взгляды прохожих. — Не вертись, — Чан чуть подбросил младшего на плече и ущипнул за бедро, призывая успокоиться, — у меня уже руки затекли. — Так отпусти! — Чанбин вскрикнул от очередного шлепка по бедру и закусил обратную сторону щеки, спрятав покрасневшее лицо. — Хён, ты меня смущаешь. — Смотри, — Крис мягко поставил парня на землю и прижал к себе спиной, разворачивая к парочке, что фотографировалась напротив вечерней набережной. — Милые? Такие счастливые и любящие. — Тебя на романтику потянуло? — Чанбину было так уютно в теплых объятиях под нежными поцелуями хёна, что покалывали светлую кожу шеи. — Возможно, — такой нежный и трепетный Крис вызывал дрожь в коленях, — хочу видеть тебя таким же счастливым. Чан никогда не был в отношениях, его жизнь не была размеренной и трудно ассоциировалась с семейной. Тяжелое детство, пьющие родители, любящие поднимать руку на собственного сына, ранний переезд в чужую страну, где каждый человек стремился превзойти тебя. Если бы его попросили описать свою жизнь одним словом, Крис однозначно бы выбрал слово борьба. Борьба за еду, теплый укромный угол, борьба за деньги и место в хоть сколько-то нормальной школе. Но при этом Чан никогда не боролся ни за чьё сердце, привыкнув получать всё и сразу. Чанбин был другим. Они были друзьями, сколько себя помнят, почти братьями, привыкшими всегда и во всём помогать друг другу. Чан никогда не смотрел на младшего, как на возможного любовника, но, кажется, нашёл в нём любовь. — Кимчи? — Тяжёлые мысли прервал тихий вопрос и мягкое поглаживание по руке. — Кто-то обещал мне свидание.