***
На первый урок я всё равно опоздал. И не только из-за того, что пришлось умыться, вытереть залитую водой куртку, поторговаться со своей ленью и всё-таки переодеться. У соседнего подъезда толпились жильцы и пришлось протискиваться между ними, чтобы не лезть в расквашенный кипятком снег. Всё, кто там стоял, окружили мужика в тёмно-синей форменной куртке. Краем уха я уловил что что-то пока не устранили, поэтому временно закрыли чего-то и надо дождаться кого-то, возможно в субботу, но не позже, чем когда-то. Судя по возмущению вокруг, ничего хорошего этот мужик не сказал. Подошёл к математичке, чей урок я пропустил. Вяло попытался рассказать про причину опоздания, получил стопку ксерокопий бланков, заданий и ворчание о том, что «Это тебе надо учиться, а не мне, Аникин». «Изобразил прилежного ученика, умник? Толк был? Проще было через Василя задание получить. Какой я хуёвый, и так знаю.» Василь дождался меня у кабинета. По пути к следующему, рассказал про то, что у нас отключили отопление, а мы, долбоёбы, последнее тепло вместе с запахом белизны проветрили. — И чё делать будете? — Обогревать комнату Бензина будем, сами на диване пока. Бензин что-то по еде готовой обещал сообразить, а то на кухне жесть из-за окна. — А домой, не? — Я пока не в конец ебанулся, — Сажусь на подоконник, поплотнее прижимая ноги к горячей батарее — и, эт, ещё: Бензин передал, что пока, ну… короче приглашение в силе, но потом, как нормально всё будет. «Почему-то в лоб не могу сказать «тебе у нас не рады, Бензин дал заднюю». Нахрена он вообще Василя звать стал, если понимал, что «мозгоебля» будет?!» Василь молчал, делая вид, что он очень увлечён ковырянием налипшей к линолеуму жвачки. — Василь? — А? Блин. Надо было мне ему самому сказать. Короче, мне показалось, что он меня клеил, типа. Не сразу я об этом подумал. Может, показалось мне. Да и с Андреем твоим я всё-таки пересекаться не горю желанием. Ты спрашиваешь, а мне как бы неудобно отказываться. Подумаешь ещё, что из-за квартиры не хочу, расстроишься опять. Короче, надеюсь, без обид. «Хууу…бля. Василь, даже не представляешь насколько ты ща мне жизнь облегчил. Херово, что друга к себе позвать не могу, хоть и живу отдельно. Но лучше всё-таки так.» — Блин, ну дело твоё. Чё обижаться-то? И чё значит «расстроюсь»? — Да ну я полез с помощью своей. Ты и так говоришь, что не знаете за чё браться, а я до ножей доебался. Не знаю, чё б я в твоей ситуации делал. Тут-то про то, как жить в общаге буду, если поступлю, уже очковать начинаю, а вы там хату целую в трёхе поднимаете… — Василь нервно вздохнул — Забей. — А ты-то чё взялся загоняться? — Не взялся. Давно уже. Не хотел говорить. Стрём. Мне целевое могут дать, а я дёргаюсь из-за того, что где-то и с кем-то жить придётся. Жрать там готовить, вся херня эта. И я как представил, что живу в общаге, чёт шуршу там параллельно с учёбой. А ты мне тут приходишь и заявляешь, что ножи не точены, бокалы не натёрты и паста, бля, не аль-денте. — Чё б прям расстроился? Жвачка, которую всё это время колупал Василь, поддалась и налипла ему на подошву. — Да, бля… — Он полез в рюкзак за влажной салфеткой. — Не знаю. Неприятно бы было. А у тебя адок какой-то в последнее время, отец, короче… — Василь резко умолк. — Чё отец? — А? Пиздец, говорю. Жвачка налипла. Хер отковыряешь теперь. «Не расслышал, наверное. Показалось.» До звонка Василь так и проковырялся в подошве. «Чё он-то морочится с общагой? Загнался тоже, блин. Я вот рад, был наоборот, что разобрался. Блин, он может подумал, что я издеваюсь так над ним? «Научи, раз ты умник такой?» Блин. Да, со стороны мои закидоны могли как угодно выглядеть. Я-то думал, что замяли. Он-то эти дни ничё не говорил. Бля, какой он сложный…» Беру телефон, печатаю: «насчёт ножей не парься. я давно хотел научиться». Показываю Василю и тут же получаю замечание от физички: — Аникин, телефон или в сумку, или ко мне на стол. Убираю, Василь мотает головой, что не прочитал. Бешусь. «Ещё этой граблей записку хрен напишешь» Сижу, дёргаю ногой. Физика и так не моё, ещё и голова о другом думает. «Стрёмно мне. Стрёёёмнооо. Повёл себя отстойно, из-за какого-то ножа расклеился. И не помню уже, чего в бошку стукнуло, а Василь теперь считает, что это он меня вывел. А я сам себя довёл. И опять завёлся. Привык, что Машка дольше одного урока ничё не держит в себе. И если не опиздюлила, то проехали и забыли.» Исчертил каракулями все поля, под конец урока получил ещё замечание за то, что ногой по стулу долбаю. Вылетел со звонком, попёрся в курилку. «Кофту надо было теплее надеть. Без куртки дубак такой. Нахер, тут постою.» Встал на полпути. Чиркаю зажигалкой, пламя гаснет раз за разом. Кое-как прикуриваю, затягиваюсь сильнее, чтоб не потухла. Докуриваю до середины, всего трясёт от холода, выбрасываю. «Даже курить больше никто не вышел. Я один, что ли, отбитый такой?» Иду по коридору, оставляя мокрые следы. Сразу поднимаюсь на третий, дохожу до кабинета, сажусь на подоконник рядом с Василем. — Эт чё щас было, Серж? — Хер знает. Сам себя выбесил. Остыть ходил. Я вот чё писал — показываю телефон. — Забей на мои психи. На себя ещё не вешай. Как ты назвал? Адок? Вот он самый. Только в башке у меня, а так-то норм всё. Я думал ты и забил уже — Ага. Забьёшь на вас. — Блин, да тише говори. Пошли от кабинета подальше. Василь продолжает ворчать на ходу: — На одну вот забил. Жалею, что вообще с матерью её оставил. Видел же, что это её «норм» нихера не «норм». — Голос у Василя хрипит, прочищает горло. — И ты туда же. — Сказали тебе: нормально будет всё с Машкой. Хреново, что она туда загремела, но уже ничё не сделаешь. — Я хотел ей предложить до меня дойти, а не к ней. Может по-другому бы было. — И чё? Думаешь пошла бы? — Да вот поэтому ничё и не сказал. — А родители твои? — А чё родители? Ты родителей не застремался, я с чего должен был?! Да и в зале переночевал бы, она — у меня. Короче, как тормоз последний поступил. «Да, может бы и не случилось тогда ничё. Если б позвал, и если б Машка согласилась… Но если я так скажу, то ему явно не полегчает. " — Василь, ну давай я себя винить буду. Сам в том году с ней пошёл, когда она с Илюхой познакомилась. Не пошёл бы… — Сама б она пошла. Как будто, её не знаешь. А я и не попытался, когда вариант был. Вспомнил разговор с Бензином. — Василь, ты ща загонишься, а толку с этого нихера не будет. Давай дождёмся, как её выпишут. А там, я уже говорил, что по-любому надо будет ей помогать. С учёбой подтянешь, домой проводишь, сам понял, короче. Замажешь то, где думаешь, что затормозил. Василь слабо улыбнулся. — Считаешь, что ей вот это вот надо? — А херли тут считать? Будет не надо — она тебя послать не постесняется. — Ага, это точно. «Эх, ну а я хлебальник, всё-таки, закрою и перестану мозги долбать Василю. Не выходит с ним как с Машкой в открытую. Недели не проходит, чтоб у Василя крышу не сносило. Надо в рейд собраться какой-нибудь. Как раз, в гильду недавно вступили. Я не хотел этими рейдами морочится. Требований они дохера написали, чтобы в рейды брать стали. Но эт, по-ходу, идеальный вариант. Нафармим чё они нам выкатили, голды подкопим. Так и время пройдёт, и будет о чём попиздеть, кроме ножей и чьих-то затупов. И моих в том числе. Неужели не мог сообразить, что он прям конкретно по Машке сохнет, а кроме как в катку позвать больше ни на чё и не решался. Давно надо было его пнуть. До Илюхи ещё. Вот, где точно варик был. Но тогда б с Андреем мы не словились. И хер бы тогдашний я кого-то куда-то пнул. Да, точно — судьба. По-другому бы и не вывернулось.»***
В подъезде ещё холоднее, чем на улице. Сколько ни торчал в магазе, один фиг уже промёрз, пока добрался. А к вечеру ещё и похолодание. Андрей поздно придёт — пока с работы за обогревателем заедет, пока сюда притащится с ним. Хотел помочь ему — сказал домой валить и на диване место ему греть. «Ага. Жопу надо будет сначала под душем отогреть и как-то до комнаты доскакать.» К входной двери подхожу — слышу частые стоны в два голоса. «Понятно. Кто-то уже разогревом своего матраса занялся. Вот так и тянет Андрею написать, что я о нём думаю после его утренней выходки.» Стараюсь открыть и зайти тише, но кажется, что им сейчас хоть дверь ломай. Один голос стопроц Бензина. Понимаю это когда стон прерывается на «Вот так, даа». Второй голос — ниже и слышно его реже. Беру одеяло, домашнюю одежду и иду отогреваться под душ. На кухне включен газ — можно будет потом и чая выпить, если у них там надолго затянется. Обливаю ванну из душа, смотрю на грязную эмаль. «Бля, да чё я думаю. Самому же противно.» Беру из ящика в туалете бутыль с картинкой блестящей белизной ванны, перчатку и иду хреначить губкой, под звуки того, как Бензин и Сладкий хреначат друг друга. Надолго меня не хватило, можно было потереть и подольше, но уже через пару минут я торопливо смывал пенящуюся зелёную жижу, пахнущую белизной и хвойным освежителем для туалета. В ванной было холодно, поэтому даже от не самой горячей воды уже запотело и без того мутное зеркало, а комната наполнилась дымкой пара.Тут сложнее что-то отрегулировать, чем у родителей в квартире. Да и Андрей уже раз обматерил всё и всех, когда влез после меня в кипяток. И еще, если сделать большой напор, добавив холодной воды, то трубы начинают противно гудеть. Повесил лейку душа, быстро разделся, накинул на руку висевший на краю раковины полиэтиленовый пакет, залез в ванну, под струйки воды и тихо выдохнул. Прохладная кожа постепенно привыкала к температуре, тело расслаблялось. Я встал так, чтобы вода лилась на плечи и спину, поставил одну ногу на край ванны и немного выгнул спину. Шурша пакетом на правой я прижал член к животу. Пальцем левой с усилием вошёл внутрь. Мышцы сжались, член слабо дёрнулся. Хотелось бы, чтоб это делал Андрей, но он придёт поздно, да и ночуем мы вчетвером. Конечно, если мы выключим свет и включим телек, то я запросто смогу ему передёрнуть или даже отсосать. Но сам я не очень уверен в том, что если он попробует сделать то же самое мне, то я не прокушу себе руку в попытках не издать ни звука. Поэтому сейчас я прикрыл глаза и стал представлять, что утром он не остановился, загнул меня, уложив на кухонный стол. Член бы как раз оказался зажатым между моим животом и столешницей. Руки Андрей бы точно мог заломать мне за спину, удерживая одной левой, пока правой жёстко стал бы выбивать из меня стоны: сначала шлепками, потом резко, без пауз растянув меня на три пальца, вогнав в меня свой охрененно красивый, горячий и твёрдый член. Этими мыслями, я больше извожу себя, впиваясь зубами в распухшую нижнюю губу и неловко двигая не слушающимися руками. Сдаюсь, обхватываю левой член покрепче и с каким-то разочарованным, тихим стоном кончаю, плотно сжав бёдра. Одеть распаренное, влажное тело было той еще задачкой. Кажется, что я даже вспотел пока натягивал штаны подрагивающими руками. Накинув на плечи одеяло, наконец-то я выплыл на кухню. Дверь была закрыта — значит кто-то курить вышел. «Бля, ещё и форточку открыли полюбас… Да хер с этим. В одеяле пока терпимо.» Сгонял в коридор за пачкой, открываю дверь. У окна стоит Бензин, а за столом — крупноватый парень с растрёпанными волосами, тускло-зелёного цвета, порозовевшими, гладкими щеками и огромными, похожими на щенячьи, карими глазами. «В футболках оба, бля, отморозки. Судя по виду второго, они уже прилично накатили.» — О! Я так и знал, что ты там плещешься. Пиво, вино? Чё ты там, Сладкий, взял ещё? — Чё просил… то и взял. — Ты нас, бля, хоть познакомь, пока он не вырубился. Я немного опоздал — Сладкий уже прилёг на стол, прикрыл глаза и засопел. — Ну… потащили тогда, потом знакомиться будете.