Беспонтовая флейта

      Я собрался выйти в обед. Чувствовал себя, как те люди из фильмов про Рождество в штатах. Нет, не так даже. Я чувствовал себя эльфом. Напевал что-то себе под нос, закидывал все подарки в рюкзак. На эти подарки сам успел подзаработать. На столе — последние два. Маме и отцу.       Отцу — детектив. Еле нашёл на рынке в приличной мягкой обложке, да ещё, чтоб он его не читал. Маме — красивую коробку с орехами и сухофруктами. Не с рынка, из магазина. С месяц назад подсунул ей статью о том, что смесь сухофруктов, орехов и мёда гемоглобин повышают. Мне до лампочки на то, работает или нет. Главное — достаточно столовой ложки в день, и не воняет как печень. Мама после пары дней такого «лечения» уже заметила, что я «повеселел», по её словам. Сама тоже «лечится» теперь.       Родители, конечно отнекивались от подарков, но, вроде, порадовались. Мне же подарили кожаный кошелёк. Приятно так пахнет. Пустым дарить не принято, так что, отец туда денег подсунул. Тут уже не тайком.       Мама предложила подождать, пока она салаты дорежет, с собой что-то взять, но мне надо было уже идти.              Василь с родителями уезжает на юга. Поездом. На все новогодние. Странные они немного. Новогоднюю ночь в поезде проводить, да ещё и зимой на юге торчать. Там теплее, но не настолько, чтоб купаться, например.       Провожали его у подъезда, с Машкой вместе. От меня ему была обложка на паспорт с тиснением в виде герба Орды. Машка блокнот Василю подарила. Он закатил глаза, когда увидел, чтот там Тракса на обложке. Полуголая. Но, блокнотик припрятал.       Машке Василь подарил карточку в магазин косметики, упакованную в розовую картонку, буркнув что-то вроде «ничё не придумал, мама подсказала». Машка сделала с карточкой то же самое, что и Василь с блокнотом. Даже сумму смотреть не стала.       Мне достался стальной брелок с гербом Орды. Машка посмотрела, привздохнула «прикольно…»       — Маш, ты картонку-то открой.       Открывает, а там — вместо карты такой же брелок, только латунного цвета.       Обняла, зачем-то, она нас вместе, в охапку. Но понятно, что по-дружески. Приятно, короче было, что в обнимку втроём стоим. Я столбом стоять не стал, как это обычно делал в таких ситуациях — обнял Машку и Василя за плечи. Точнее Машу за плечи, а Василя — куда уж дотянулся.       Потом мы с Машкой пошли прогуляться ненадолго. Банку одну на двоих взяли. Так, чтоб было. Ей ещё к Илье идти, потом домой. Я тоже, даже для храбрости, накидываться сегодня не хотел.       На улице — на удивление тепло. Почти как весной, когда вот-вот начнёт всё таять. По погоде — явно не декабрь.       Сели с Машей во дворах. Пришлось только на спинку лавки забираться, а то сидение мокрое.       — Какие планы? Не передумал?       — Ну это когда-то должно случится… Он давно хочет же.       — На новый год… И странно, и логично одновременно. А с твоими чё? Когда знакомить будешь?       — После восемнадцати, в марте. Точно не раньше.       — Сам-то хочешь с ними знакомить?       Качаю головой «нет». Прикуриваю. Задумчиво выпускаю струйку дыма.       — А если сами узнают?       — Мне же проще будет. Пока даже не представляю, как у меня язык повернётся об этом даже разговор начать.       — Ну мне-то сказать как-то же повернулся.       — Сравнила, блин.       — Да, это я так. Ясен хрен, родакам ваще про эти вещи сложно говорить. И фокус с букетом тут не прокатит… Вот чё несу? Какой букет? Иногда уже забывать начинаю, что вы, типа, не самая обычная пара. Те же проблемы, почти. Если без некоторых подробностей. — Она хлебнула, смотря куда-то в пустоту.       — Я привык, что ты мне всё рассказываешь. И сам, короче, так же. Советуюсь, вроде как. Извини, если подробности лишние…       — Да хорош уже, блин! — Машка толкнула меня плечом — Только советчица из меня такая себе. Кто кому ещё советов дал больше?! Я, вот, кроме как, сказать «Серж. Это норма» или «Ну бывает» больше тебе и не могу.       Я улыбнулся.       — Маш, если честно, то это, и так, для меня, охренеть, как много значит.       Машка ковыряла ботинком налипший на лавку мокрый снег. Я просто молча сидел смотря куда-то сквозь потрескавшийся фасад дома.       — Сегодня вы тоже? Ну. Пробовать будете?       «Почему-то, вот об этом, немного жалею, что рассказал. Не про сам факт того, что врезал тогда Андрею. И даже не про то, по какой причине врезал. Я, может, и молчал бы, но сам переживаю, что у меня какой-то зажим после того случая. Хочу, но теперь, даже сам себе не могу. Конечно, всё не как Машка тогда ляпнула, про «жопа склеилась». И не прям чтобы больно. Просто ужасно неприятно. И это никак пересилить не могу. Пока до дела не доходит — хочу, аж искры из глаз. Но чуть внутрь и всё — слёзы, сопли, «Андрей, прости». Ладно, что хоть без моих брыканий ногами обходится. Только то, что рассказал про это Машке, кажется, даже хуже делает. Я как будто и ей теперь «должен». Понимаю, что нет. Но чувствую именно так.»       — Ага. У нас с Андреем вся ночь впереди. — Улыбаюсь своим мыслям.       — Блин, ты говоришь, а меня аж до поджилок пробирает.       — С чего?       — Не знаю. Уверенность какая-то, блин. Брутальность даже.       — Ага. Так я себе брутальность и представлял.       — Бля, да хрен знает как объяснить. Не то, что ты делать хочешь, а то как ты это хочешь. Не словами че говоришь, а тон. Ща. — Задумывается, молча докуривает до фильтра. — Во! Илюха когда такой, то мне ваще ему отказать нереально. Тогда ж, ну рассказывала, что менструха была у меня, а он… Да ещё, типа, с видом «Не парься, малая» — Машка поёрзала на спинке лавки — Короче, мозг вышибает и трусы отлетают с такого.       — Как-то совсем не про меня…       — Зря ты так. Вот если бы… Не. Ща скажу, но ты не так понять можешь.       — Да уж говори теперь.       — Бля. — дербанит остатки фильтра, роняя волокна под ноги — Вот, чисто если ты б, ну, не по парням. И…и Ильи у меня б не было. Если это представить, и чтоб ты так бы мне предложил… С таким же вот настроем. То я б дала. Ваще без раздумий. Ой, только не воспринимай это ну как…       — Да понял я о чём ты. Я такое от Андрея чувствую — Говорю, а по пояснице тепло растекается. — Блин, идти уже скоро надо.       Копаюсь в рюкзаке. Достаю книжку. Открываю, беру, лежащий между страниц, плотный лист картона.       — Маш, это тебе.       — Ты, блин, как? Где ты это распечатал?!       — Ну это ваще обычный календарик. И фото ваше на клейкой бумаге. Не придумал ничего, а фотка эта тебе ж понравилась. Когда печатал, сказал, что сестре подарок делаю…       Мы чуть с лавки не свалились, с того как Машка кинулась меня обнимать.       Фотка темноватая, но тут это даже в плюс ей. Я как-то их сфоткал с Илюхой. Холодно было, и они вдвоём руки от зажигалки грели. А на фотке получилось, как будто шар света в руках держат. Красиво.       — Бля. Мне теперь и стрёмно свой подарок дарить тебе. — Протягивает блокнот — С эльфами крови такие себе были… А эт хз кто, но…       «Василю блокнот с полуголой эльфийкой, а мне с почти голым эльфом. Ну, Машка, блин!»       — Спасибо, Маш. Мне нравится.

***

      Домофон в подъезд Андрея открыли без вопроса «Кто?». Непривычно.       Дверь мне открыла улыбчивая женщина. Взгляд — радостный и одновременно усталый.       — Серёжа? — Киваю — Проходи. Андрей в магазин убежал, скоро прийти должен.       В квартире прибрано. Кровать Андрея застелена ровно, как никогда. Обычно она накрыта как попало, а сейчас — покрывало вытянуто в струнку. У дивана — стол-книжка, открытый на одну створку. Застелен клеёнчатой скатертью, которая немного топорщится из-за заломов — явно давно лежала в сложенном виде. На столе — салатница с оливье, вазочка с конфетами, бутерброды с шпротами, тарелка с хлебом, накрытая пакетом.       «У нас дома сейчас примерно такая же картина»       — Присаживайся, не стесняйся. Стол по-скромному собрала. Андрей сказал, что ты не едок, особо. Попросил не суетиться, «поляну» не накрывать. Но как совсем-то без всего? Шампанское в холодильнике. Ой! Мандарины! Сейчас принесу.       «На кухню убежала, даже остановить не успел»       — Вот. Шампанское уж Андрей принесёт, откроет.       Села рядом, руки сложила.       «Мне немного неловко — ей, видимо, тоже.»       — Ох, Андрей про тебя столько говорил. И про музыку, и про то, что в компьютере занимаешься, рисуешь.       — Мне тоже рассказывал про вас. — лезу в рюкзак — Говорил, что вяжете даже на работе. Я в магазине спросил, сказали, что вещь полезная.       Купил в подарок счётчик петель и ещё коробку конфет небольшую. Отдаю — сердце из груди от волнения сейчас вылетит.       — Вот спасибо тебе. Так и знала ж, что не получится у Андрея тебя от подарков отговорить. Учишься же пока…       — Подрабатываю немного…       — Да ну всё равно. Тяжело это: учёба, работа. На себя б…       Лязг ключей за дверью, щелчки замка.        Встретили Андрея вдвоём. Обнял меня. Крепко так к себе прижал. От него пахнет сигаретами, одеколоном и влажной свежестью зимнего воздуха. Смотрю — мама его улыбается. А я чего-то раскраснелся.       Сок, который купил, Андрей убрал в холодильник, достал шампанское. Ещё оранжевый пакет, пахнущий уксусом и специями на стол положил.       — А морковь корейская зачем, Андрей?       — Эт вон, кролю — на меня кивает.       «Стоило мне раз вместо чипсов себе моркови купить на развес… Ещё и при маме меня кроликом назвал.»       — Ох, ну дело ваше. Давай только в тарелку, не с пакета же.       Опять суетится, вазочку с полки достаёт, на кухне водой шумит, в комнату возвращается, морковь высыпает. Мы стоим — только глазами успеваем следить.       — Пойду я, Андрюш?       — Давай уж за новый год с нами, мам.       — Тьфу, всё позабыла с вами. — идёт к шкафу, достаёт пакет — Тебе, Серёжа. Не сама, конечно, вязала. Тёплые. Шерстяные, мягкие. Не колючие.       В пакете — серые перчатки.       — Спасибо.       — Мне тут кто-то что-то обещал — Андрей хитро смотрит на меня.       — Да, взял я. — Тихо вздыхаю, достаю футляр с флейтой. Собираю.       — Он мне вот ни разу так и не согласился сыграть, а тебе, мам… Вон, даже с собой взял!       — Ну ты ж тоже слушать будешь. Хватит уже ворчать-то на меня.       — Дай гляну — тянет руку.       — Андрей, вот что ты руками всё хапаешь?! Дорогой, наверно, инструмент?!       — Ладно вам. Не из дешёвых, конечно. Но чтоб сломать, прям… Постараться нужно.       Наиграл Грига «Утро», из Служебного романа мелодию. Из современного ничего не умею. Разве что, подбирал когда-то мелодию атаки Таюи, из Наруто. Меня Василь тогда с ней всё донимал. Но там моя флейта не особо подходит. Или я бестолковый для такого. Сейчас даже не стал пробовать воспроизвести.       Мне вообще кажется, что не сыграй на этой флейте — всё тоску какую-то навевает. Галине Николаевне, понравилось, вроде как. Но, прям, печаль какая-то в комнате повисла. Машинально разобрал флейту, протёр на автомате. В том же коматозе за стол сел.       — Спасибо, Серёжа. Андрей сказал, что ты и на последнем звонке что-то играешь.       — Да. Мелодию из Орфея. Но она такая, совсем лирическая. Не праздничная, как мне кажется. — Говорю с большой надеждой, что играть не попросит. В кишках уже Орфей этот сидит.       — Ну я в музыке не разбираюсь. Вторую вот узнала. А ты сам, что захотел — то и сыграл. Приятно было в живую послушать.       — И вам спасибо… — пробурчал, сам не знаю зачем.       Андрей сидит, смущённый чем-то. Уговорил же сам, теперь, вот, жмётся.       — Спасибо, м… Серёж.       — Андрей, открывай шампанское. Я выпью с вами, да пойду. Что я вам тут мешаться буду?       Бутылка открывается с резким хлопком, над горлышком витает полупрозрачная дымка.       — Ну мальчишки, я говорить не особо умею. Как есть скажу. — Вздыхает. Мягко улыбается. — Сережа, тебя я, сейчас, первый раз увидела, но как про тебя Андрей рассказал, то сразу поняла, что он счастливее стал. А это, для меня, как для мамы, — глаза у неё увлажнились — это самое главное. Я вам счастья желаю.       Галина Николаевна приобняла меня, тихо шмыгнула носом.       — Расчувствовалась совсем. Не обращай внимания. Хорошо всё. Новый год, вы вместе. Хорошо всё будет.       Звякнули бокалами. Получили ещё напутствия и задание — не забыть горячее поесть.       «Все мамы накормить пытаются.»       — Андрей, гулять пойдете — дверь не забывай на верхний закрывать. Ключ я взяла. Позвоню тебе, как домой поеду. Завтра не ждите. С работы вечером к Наде поеду, с ночёвкой.       Проводили. Закрыли дверь. Андрей крепко стиснул меня в объятьях.       — Малыш, я так рад, что ты пришёл. — щекой к моей макушке прижимается.       — Я тоже. — Голос глухо звучит из-за того, что говорю куда-то ему в грудь.       — Блин, ты не подумай. Она рада. Просто день сегодня…       — Да понимаю. Ты-то как? Нормально?       — Шутишь? — Сжимает мою ягодицу — Офигенно, малыш. — Поднимаю голову, смотрю, как он сияет — А вот ща, когда улыбаешься — даже ещё лучше!       Андрей подхватил меня так, что мои ноги оторвались от пола.       — Идём подарок смотреть.       «Так и знал, что придумает что-то. Мне же сказал, что не нужно дарить.»       Достаёт телефон. Как у меня, только новый почти. И чехол к нему, в упаковке ещё.       — Андрей, ты с ума сошёл такие подарки дарить?!       — Вообще, в подарок у меня только чехол, а телефон махнуть предлагаю. Этот явно получше фурычит. — Хитро улыбается, подмигивает.       Я до хруста в шее запрокинул голову и закатил глаза.       «Вот как с ним спорить?!»       Пока Андрей, сидя на диване, переставлял симку и карту памяти, я рылся в сильно опустевшем рюкзаке. Подхожу, поднимает на меня голову.       — Глаза закрой и руку протяни.       Застёгиваю стальную цепочку простого плетения на его запястье. Открывает глаза, крутит рукой.       — У меня такой же. Вот. — Раскрываю кулак — Поможешь застегнуть?       Копошится. Долго очень. Больше запястье мне щекочет, чем с застёжкой возится. С симкой, блин, зато за секунду справился. Опять глаза на меня поднимает, смотрит с прищуром.       — Малыш, а чего это ты решил браслет подарить?       — Не кулончики же нам с тобой парные носить? А так — только мы с тобой знаем, что браслеты парные.       — Хз, очень заметно, что парные       — А?       Трясёт своей рукой, а вместе с ней и моей.       — Э! Ты как успел один за другой…?! Отцепи!       — Неа. Так и будем ходить.       Тяну его за руку с дивана, свободной рукой обвиваю шею. Целую, чувствуя на языке привкус уксуса и приправ.       — Сам морковь трескаешь, а меня кроликом назвал!       Хватаю за бок, щекочу пальцами. Андрей пытается вывернуться, заплетается об мою ногу. Теряю равновесие и падаю на диван, утаскивая Андрея за собой.       — Бля… прям локтем… — сгибаюсь, втыкаясь носом ему в спину.       — Малыш, извини…       — Повёлся! — Запускаю ему руки подмышки и щекочу, пока не оказываюсь плотно придавленным его спиной.              — Хух. Всё-всё. Дай отстегну. — справляется в пару движений — Офигенный подарок, малыш. — Мягко чмокает в губы.       Кручу в руках телефон.       — А откуда?       — Купил. Малыш, ты забыл где я работаю? Давай, поедим. А то на голодный желудок нельзя.       — Я не голодный.       — Не заливай, а? Весь день опять халтуришь, небось. — Жму плечами — Есть не будешь — ничё не получишь. Понял? Немного, но надо. И на шампунь не налегай.       Жую морковь и попутно чищу мандарин. Андрей оливье прямо из салатницы ест, хлебом зажёвывает. Вдруг хлопает себя по коленкам.       — Ты ваще это… Собрался, бля. Не к столу. Но тебя ж тошнит часто?       Мотаю головой.       — Только если переем или перепью. Почему-то, когда я минет тебе в тот раз делал, таких вопросов ты не задавал.       Андрей хмыкнул.       — С тобой, малыш, в такие моменты ваще не до вопросов. Раз так, ну раз так, тогда ладно.       «Да уж. Тема реально не застольная…»       На самом деле, меня по-настоящему стошнило, когда мы на природе осенью были. При Андрее. Тогда дыхалка сбилась. Остальные разы я спокойно мог и без этого… Но когда злюсь, или нервничаю, то быстрее отпускает на пустой желудок. Это у меня с детства ещё. Раньше даже от кашля стошнить могло, потом научился с этим как-то справляться, контролировать. Но иногда, когда мне нужно, этого не делаю. Мерзко, конечно. Зато потом отпускает.