Часть 15
27 марта 2024 г. в 10:47
— О, Сила, — выдохнул Вирс, вместе с тысячами других глядя на яркую вспышку в небе над ними.
Только разрушение «Звезды Смерти» могло привести к появлению чего-то, видимого с поверхности Эндора. В настоящее время он стоял на земле под своим AT-ATом, окончательно убедив лидера повстанцев в этом секторе, что он — действительно союзник, вместе с Триной II взорвав генератор щита.
Другой мужчина, капитан с серьезными темными глазами и осанкой, говорившей об уверенной компетентности, встретил его взгляд с таким же благоговейным выражением.
— Они это сделали, — сказал он.
Вирс кивнул: — Ну, что ж. По крайней мере, они уничтожили боевую станцию. Независимо от того, погиб ли вместе с ней Палпатин...
Капитан кивнул: — Я только что связался с Риеканом. Он говорит, что вы — именно тот, за кого себя выдаете. Извините за то, что чуть вас не убил.
Именно выстрел этого человека опалил шлем Вирса, когда он открыл люк, чтобы продемонстрировать группе мятежников добрые намерения себя и своего подразделения. И Вирс обнаружил, что не может на это обижаться. Не тогда, когда в этот взрыв мог попасть кто-то другой. Вместе со своей 300 000 командой.
— Это в прошлом, — ответил он, — но мы должны передать нашим людям сообщение.
Оба они потратили некоторое время за коммами, сообщая своим подчиненным, что они находятся в присутствии союзников, прежде чем перегруппироваться возле импровизированного командного центра капитана. Интересно, что он состоял из двух дройдов — астромеха и очень нервного протокольного дройда, а также другого капитана, который выглядел... идентично.
Клоны.
Вирсу показалось, что из его легких вышибло весь воздух. Это были клоны, что означало, что они существовали довольно давно…
— Генерал Вирс, познакомьтесь с моей правой рукой, капитаном Коди. Вы, без сомнения, пришли к выводу, что мы — клоны. Уверяю вас, я гораздо симпатичнее.
У Коди был характерный шрам возле глаза, и он протянул Вирсу руку:
— Рад познакомиться с вами, генерал. Мы ценим вашу помощь.
— И с вами, — ответил Вирс, пожимая ему руку. — Есть какие-нибудь новости о ситуации в космосе?
Он дважды пытался вызвать «Палач». Ничего. Он делал все возможное, чтобы продолжать в том же духе, не впадая в отчаяние.
— Отчеты, подтверждающие уничтожение «Звезды Смерти», — сказал ему первый капитан. — Между прочим, я — Рекс.
— Вы оба... э-э... служили в Войнах клонов? — спросил генерал.
Они посмотрели друг на друга, обменявшись взглядом, который говорил о многих воспоминаниях.
— О, да, генерал, — ответил Рекс. Он посерьезнел. — Вы... первый имперец, который может знать... гм. Два молодых джедая, которые последние 18 месяцев провели на борту «Палача». Они... они живы?
Вирс хотел бы это знать. — Сожалею, — сказал он им, — но все, что я знаю, — это то, что они сопровождали на встречу с императором лорда Вейдера. На данный момент я знаю столько же, сколько и вы.
Голубой астромех завизжал и сердито завертелся рядом с ним.
— Что-то не так с дройдом? — спросил он.
Коди вздохнул и положил руку на его купол: — Он принадлежит молодому Скайуокеру. Ранее же принадлежал его отцу. Он обеспокоен.
Вирс моргнул. Он действительно выглядел достаточно потрепанным, чтобы быть таким старым. Он мог представить, как лорду Вейдеру было с ним тяжело, когда он был Анакином Скайуокером.
— Я могу вас заверить, что лорд Вейдер сделает все, что в его силах, чтобы защитить своих детей, — сообщил ему Вирс.
Это заявление произвело на двух клонов глубокое впечатление. Астромех громко свистнул, а золотой дройд пробормотал: «Ой-ой-ой».
Коди выглядел нездорово бледным, когда, пошатываясь, поднялся с бревна, на котором сидел.
— Люк... сын лорда Вейдера?
— Детей? — одновременно спросил Рекс.
Вирс понял, что Мотма широко не распространяла эту информацию: — Эм. Ну...
Рекс выглядел так, словно кто-то вонзил ему в сердце копье криффова древесного медведя.
— Лорд Вейдер... вы хотите сказать, что лорд Вейдер… Анакин Скайуокер?
Ну, теперь уже ничего не поделаешь. Он должен встретиться с этим лицом к лицу.
— Да. Он сообщил о своей истинной личности адмиралу Пиетту, капитану Венке и мне, когда посвятил нас в свои планы.
Рекс отвернулся и прикрыл глаза рукой. Коди глубоко вздохнул и положил руку на плечо другого клона.
— Мы... Рекс, мы должны сосредоточиться на настоящем. Генералу понадобится наша помощь, когда мы будем здесь разбираться. Не хочу, чтобы между нашими войсками было больше смертей, чем необходимо.
— Я бы предпочел, чтобы он умер, — сокрушенно пробормотал Рекс. Вирс смог расслышать в этом глубокую скорбь, и было ясно, что там имелась история. Он сочувствовал — эти люди служили со Скайуокером до того, как он пал. Это знание, должно быть, ужасно. Но Коди был прав. У них здесь были свои обязанности.
— Вы упомянули... детей, — сказал Рекс, вытирая лицо рукой и поворачиваясь к нему. — Вы хотите сказать, что Лея — его дочь?
— Да, — ответил Вирс. — Мне сказали, что они — близнецы. Я полагаю, это не было широко известно.
— Я знал, что Люк был сыном Анакина. Я не знал, что у него есть сестра. Или что... генерал Скайуокер выжил.
В этот момент к ним подковылял один из древесных медведей и что-то быстро пробормотал. Вирсу все еще было трудно воспринимать их всерьез. Тем более что у них, казалось, не было личного пространства. Генерал шлепнул по лапе того, кто потянулся к его бластеру. Он смотрело на Вирса, как озадаченный щенок. Тем не менее, их партизанская тактика некоторое время была довольно эффективной, пока он и его войска не поняли, что искать. И они были маленькими кровожадными каркерами. Он видел, как они камнями забили человека насмерть и неоднократно пронзали копьями упавших солдат. Они ему никогда не понравятся, несмотря на то, что повстанцы, казалось, были с ними в дружеских отношениях.
— Он говорит, что его люди в замешательстве. Разве это не враги? Ты не хочешь, чтобы они умерли? — перевел золотой дройд, махнув рукой в сторону Вирса. Он поднял бровь, глядя на вождя древесных медведей, который уставился на него своими странными блестящими глазами.
— Пожалуйста, объясни, что они — союзники, — сказал Рекс протокольному дройду. — Что мы все должны немедленно прекратить друг в друга стрелять.
Это было передано, и Вирс мог сказать, что маленький ублюдок был разочарован, что ему не удалось насмерть проткнуть его своим копьем.
В этот момент подошел коммандер Трэвис, и все они изучили тактическую голографическую карту, которую вытащил Рекс, указывающую местоположения на Луне всех их людей. Выяснив процедуры складывания оружия, извлечения раненых или обмена пленными, Вирс снова отошел, чтобы попытаться связаться с Леди.
Пожалуйста. Пожалуйста, будь там. Пожалуйста, не отнимайте у меня все то, что для меня важно. Мой брат…
— ...лач», прошу прощения, наша связь повреждена, но это ЗСР «Палач». Назовите себя, пожалуйста.
Леди была там. Она была цела и невредима. Что ж. Достаточно, чтобы он смог это пережить.
— Это генерал Вирс. Соедините меня с адмиралом.
Пауза.
Пожалуйста, Сила…
— Сэр, в данный момент он немного занят...
Но на заднем плане послышалась потасовка, и Вирс никогда еще не был так рад услышать по связи крайне раздраженный голос своего друга.
— ...крифф, немедленно поговорить с нашим старшим генералом, если я не мертв, отойдите.
И тут в его ухе отчетливо прозвучал голос Пиетта:
— Вирс?
— Адмирал. Каков ваш статус?
Короткий смешок по связи. Вирсу пришлось сесть на сырое бревно, когда ноги отказались его держать.
— Я собирался спросить тебя о том же. Немного потрепаны, но живы и невредимы там, где это важно. Нас спасла сама Леди, а также умело помогли «Мститель» и «Опустошитель». Я расскажу больше, когда ты будешь на борту. А ты?
Все вокруг него было таким зеленым и пышным. Воздух внезапно перестал быть душным и гнетущим, а кислород помогал как сердцу, так и мозгу.
— Я в порядке. Поддерживаю связь с людьми, ответственными за здешние силы повстанцев. Пиетт, есть что-нибудь об императоре?
— Ах, да. Мертв.
Голос друга прозвучал странно.
— Пиетт, поговори со мной. Откуда у вас подтверждение?
— Очевидцы. Я поддерживал связь с Мон Мотмой и верховным командованием повстанцев. Это... — его друг сделал паузу, чтобы сделать прерывистый вдох. — Я не могу объяснить здесь, генерал.
Нет. Пиетт был на мостике, и даже сейчас — особенно сейчас, — они должны действовать осторожно.
— Вам нужно, чтобы я вернулся сейчас, адмирал? — осторожно спросил Вирс.
Он почти мог услышать улыбку Пиетта: — Спасибо, генерал, но у нас обоих есть дела. Как только будут устранены повреждения 15-го ангарного отсека, мы сможем начать процесс эвакуации вас и солдат.
— Тогда я свяжусь с Болдуином.
— Да, действительно.
Было так много всего, что Вирс хотел бы сказать своему другу, но сейчас был не тот момент.
— Безопасных звезд, адмирал.
— Я бы сказал «удачной охоты», но вы это уже сделали. Так что... скоро увидимся.
И связь замолчала. Теперь Вирс испытывал сильный трепет. Итак, некоторым Скайуокерам удалось сбежать со «Звезды Смерти». Но всем ли?..
Ему нужно было вернуться туда. Что означало собрать своих людей и связаться с Шефом.
Вирс поднялся, не обращая внимания на ноющие мышцы, и приступил к работе.
***************
— ...сэр? Сэр, давайте же, вы нам нужны.
Голос был знакомым и настойчивым. Пиетт застонал, боль в голове была первым, что он заметил. Он приложил руку к виску, и она стала влажной. Он открыл глаза и, нахмурившись, посмотрел на кровь, покрывающую его ладонь.
— Да, вы неслабо ударились о консоль, адмирал. Но врач сказал, что вы можете сесть.
Венка.
Венка склонился над ним, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие и профессионализм, но Пиетт видел огромное напряжение на лице капитана. Пиетт протянул руку, и Том помог ему принять сидячее положение. Он подождал, пока тошнота утихнет (чему помогли несколько инъекций подряд, сделанные ему медиком), прежде чем оглядеть мостик.
Различные консоли искрили и дымились. На палубе находилось еще несколько человек, вокруг суетился многочисленный медицинский персонал.
— Статус? — прохрипел Пиетт, в то время как медик начал промывать рану на его виске.
— Сэр, взрыв нанес довольно серьезный ущерб, но Леди с ним справилась. Однако мы беспокоимся о двигателях. Болдуин говорит, что если мы потеряем еще один, то не сможем бороться с гравитацией Эндора и...
— Только что отключился, капитан! — крикнул человек из инженерного отдела, и Пиетт почувствовал, как палуба под ним качнулась.
Ну, карк.
Он крепче сжал Венку, и оба поднялись, капитан предвосхитил его желание. Медик запротестовал.
— Просто наложите бакта-повязку! — приказал Пиетт. — Это подождет. Корабль же — нет!
Он, пошатываясь, добрался до инженерной станции и выглянул в иллюминатор. Нет, его совсем не радовало то, что сейчас он мог видеть Эндор. Совсем не хорошо.
Он нажал на свой коммуникатор, пока медик ворчал о медицински некомпетентных адмиралах.
— Болдуин! Состояние ремонта!
— Сэр, мы работаем над этим, но я никак не могу вовремя все подготовить, чтобы избежать гравитационного колодца!
Пиетт закусил губу и посмотрел на Венку: — Кто еще с нами, Том?
— Нида на «Мстителе». Монферрат на «Опустошителе». Я думаю, есть и другие, но они были повреждены, и мы все еще проводим оценку.
— Шеф, если «Мститель» и «Опустошитель» задействуют притягивающие лучи на Леди, будет ли с ее оставшимися двигателями этого достаточно, чтобы предотвратить катастрофу?
Пауза.
— Нам нужно немного больше, адмирал, но это хорошая мысль.
— Соедините меня с Акбаром! — рявкнул Пиетт.
Через несколько секунд в его коммуникаторе раздался этот необычный голос.
— Адмирал, вы, похоже, в бедственном положении. Что мы можем сделать?
Пиетт был благодарен офицеру, который сразу же понял проблему.
— Нам нужен ваш самый большой корабль или корабли, чтобы помочь удержать «Палача» притягивающим лучом. Возможно ли это, адмирал?
— «Дом один» уже в пути, сэр. Я посмотрю, кто еще сможет помочь.
— Благодарю вас, адмирал.
— Шеф, вы это слышали? — спросил Пиетт, возвращаясь к Болдуину.
— Да, сэр, этого должно хватить. Они не смогут держать вечно, иначе это повредит их структуру. Но, я думаю, мы справимся, если в инженерном отсеке будут работать все доступные инженеры. Нам нужно будет подождать с другими делами.
— Будет сделано, Шеф. Я отдам приказ.
Леди была наклонена под крутым углом, и, поскольку ее регуляторы гравитации отсутствовали, людям приходилось хвататься за различные части консолей или сидений, чтобы сохранять равновесие.
— Адмирал, фиксирую вас, сэр, — раздался знакомый голос Ниды.
Через несколько минут по связи донеслось рычание Монферрата: — «Опустошитель» на позиции, сэр.
Он не ожидал поддержки вице-адмирала, когда они дезертировали, и во время битвы был благодарен опытному офицеру.
— Сэр, корабль мятежников зафиксировался! Я думаю, это работает! — крикнул взволнованный парень из оружейного отдела.
— Я думаю, вы имеете в виду корабль Альянса, — спокойно сказал ему Пиетт, осторожно подходя к своему посту и убеждаясь, что мостик может его слышать. Это немедленно нужно было прояснить. — Я говорю это, потому что они — наши союзники. Если у кого-то есть с этим проблемы, сейчас самое время, чтобы я знал, кого отправить обратно в Империю. Потому что, на случай, если наши недавние действия не были ясны, лорд Вейдер сверг императора. Даю слово, что вам не причинят вреда, если вы захотите покинуть Леди. Говорите сейчас же.
Он оглядел безмолвный мостик. Никто не произнес ни слова. Пиетт слегка кивнул.
— Сэр.
Это был тот же самый парень, и он выглядел чертовски нервным, но почтительно поднялся со своего места, пристально глядя на адмирала.
— Да, энсин?
— Согласны ли... согласны ли вы с тем, что это был правильный курс действий, сэр?
Он не колебался.
— Да. С самого начала. Я присоединился к имперским войскам, чтобы помогать людям Империи. Не убивать без разбора по прихоти одного человека.
С таким же успехом он может выложить свои карты сабакка. Он собрался с духом, но парень слегка улыбнулся.
— Тогда для меня этого достаточно, адмирал.
Другие на мостике закивали, и лицо Пиетта запылало. Такая тяжелая ответственность на его плечах…
Том одарил его быстрой усмешкой.
— Приказы, сэр?
Теперь, когда неотложная необходимость удержать Леди от падения на Эндор миновала, у Пиетта на уме была одна вещь.
— Осмотрите обломки. Ищите выживших.
Венка точно знал, на что он надеялся, и отдал приказ.
Однако тот взрыв был таким всеобъемлющим. Было бы чудом, если бы его пережил хоть кто-то, находившийся на станции. Пиетту было невыносимо об этом думать, и он сделал все возможное, чтобы сосредоточиться на тысяче других чрезвычайных ситуаций, требовавших его внимания.
Но всего через десять минут…
— Адмирал! Я получаю сообщение от неизвестного шаттла, сэр. Он говорит, что это — Скайуокер, но настаивает на том, чтобы поговорить с вами...
Пиетта охватило глубокое облегчение, и он быстро зашагал к коммуникатору.
— Соедините.
— Адмирал.
Голос парня звучал совершенно выжатым.
— Коммандер. Где вы?
— Направляюсь к Леди, сэр. Мне нужно было, чтобы вы знали. Император мертв. И...
Он замолчал, и беспокойство Пиетта усилилось.
— Коммандер? — резко спросил он.
— Извините... Нам, ах, нам нужна медицинская помощь.
Пиетт подал знак офицеру рядом с ним, который начал связываться с лазаретом Хенли.
— Я позабочусь об этом. Направляйтесь в ангар 22. Он ближе всех и не поврежден.
— Да, сэр.
И связь прервалась.
— Что случилось? — спросил Пиетт, все в нем стремилось направиться прямо в ангарный отсек 22.
— Он отключил связь, сэр, — сказал ему офицер. — Я не думаю, что это было повреждение.
— Очень хорошо. Спасибо.
Он потратил еще час на тушение метафорических пожаров, и пришла отличная новость, когда Болдуин сообщил ему, что Леди теперь может держаться сама. К этому моменту медик снова загнал его в угол, чтобы понадежнее зашить рану на голове и попытаться настоять на отправке в лазарет, поскольку у него, определенно, было сотрясение мозга.
Он смог избежать этого, когда подслушал разговор на станции связи. Голос раздался из динамика, так как на станции производился мелкий ремонт.
— Это — генерал Вирс. Соедините меня с адмиралом.
И если Макс был жив, то возможно было все.
****************
Лея поплотнее завернулась в одеяло и наблюдала, как Люк плавает в мягко светящемся бакта-резервуаре. Она довольно энергично указала Хенли, что вовсе не настолько пострадала, и что один из них должен оставаться в сознании, чтобы быть якорем для другого, а также просто... крифф, нет.
Хенли заверил ее, что с Люком все будет в порядке. Его состояние было серьезно, но брат поправится.
Лее не нравилось, что все это время она проводила в одиночестве. Ее мозг метался по кругу, и она чувствовала себя слегка оторванной от своего тела. Доктор предложил ей лекарства, чтобы расслабиться, но девушка не была уверена, как это может повлиять на ее способности к Силе, и прямо сейчас не могла ничего изменить в своем неспокойном мире. Хорошо это или плохо, но она хотела смотреть правде в глаза без вмешательства любых веществ, способных сбить с толку.
Вокруг нее сгущались тени — воспоминание о прошлой трагедии угрожало обрушиться на нее в то время, когда она чувствовала себя хрупкой и неуверенной и...
— Моя дорогая.
Появился Пиетт, выглядевший довольно помятым и очень измученным, но он был именно тем человеком, который был ей нужен, и она неуверенно поднялась, одеяло наполовину соскользнуло, когда она со всей возможной скоростью бросилась в его объятия.
Она не могла сказать, как долго они стояли в облегченном молчании, — оба были переполнены благодарностью за то, что другой был жив и рядом.
Наконец, он похлопал ее по спине и слегка отстранился, снова натягивая одеяло ей на плечи и подоткнув его вокруг нее.
— Ваш брат? — спросил он, обнимая ее за плечи, когда они оба повернулись лицом к резервуару Люка.
— Доктор Хенли говорит, что он выкарабкается. У него были обширные... ожоги, как вы видите, но они должны уменьшиться до тонких белых линий. Поскольку они были созданы Силой, то не исчезнут полностью.
Она пыталась отгородиться от Люка, кричащего на полу, и ничего не могла сделать... удерживаемая на месте невидимой и непреодолимой силой…
Последовала долгая пауза, и она поняла, о чем он дальше должен ее спросить.
— Ваш… отец? — мягко спросил он. Она знала, что Хенли должен был об этом ему сообщить. Как адмирал, он должен был знать. Но она ценила, что он хотел услышать от нее.
— Сюда, — ответила она и повела их к двери, которая с шипением открылась перед ними в другую полутемную комнату.
Большая накрытая фигура лежала перед ними на единственной здесь медицинской кровати, и Лея почувствовала внутреннюю реакцию Пиетта. Он также сделал резкий вдох.
— Хенли сказал вам... — начала она, но он кивнул.
— Да, я... да. Но одно дело, когда тебе говорят, а другое — видеть… Можно мне?
Он беспомощно указал на материю, и она махнула рукой в знак согласия. Ей тоже понадобились бы доказательства.
Пиетт приподняла ткань, чтобы показать неподвижное тело ее отца. Повреждения его шлема и скафандра были очень заметны. Донесся запах расплавленного пластика и озона, и ее затошнило.
Адмирал склонил голову: — Вы можете мне сказать, как?.. — спросил он, почтительно и осторожно положив руку на это широкое плечо. Лея почувствовала, как ей на глаза снова навернулись слезы.
— Он… он принял на себя основной удар. Он любой ценой хотел нас спасти. И император был так сосредоточен на… мучении Люка... это позволило мне отрезать ему руку.
Пиетт пристально на нее посмотрел: — А вы, дорогая девочка? Вы уверены, что ваши травмы такие легкие, как вы сказали?
Она почувствовала его беспокойство. Ее адмирал. Человек, которому ее отец доверил своих детей и свой флот. И она задумалась над тем, что говорит об Анакине Скайуокере тот факт, что он, падший, выбрал кого-то со светлой душой Фирмуса Пиетта, чтобы помочь руководить «Эскадрой Смерти». Кроме того, на протяжении многих лет он так усердно работал от имени Альянса повстанцев, чтобы обеспечить безопасность своих детей. И в конце...
— Со мной все будет в порядке, адмирал, — хрипло ответила она. Он еще мгновение смотрел на этот непостижимый шлем, прежде чем снова натянуть на него простыню.
— Что произошло после того, как вы нанесли этот удар? — спросил он, поворачиваясь к ней.
— От боли и ярости Палпатин меня отшвырнул. Он был такой злой, — она вздрогнула. — Сказал, что мы все — слабые дураки. Но именно в этот момент отец сделал свой ход. Он поднял его и швырнул в шахту, как мусор, которым Палпатин и являлся. — Она снова остановилась, вспомнив благоговейный трепет того момента. Ее тяжело раненный отец. Ревущий, как крайт-дракон, когда он поднял визжащего безумца...
Повсюду молнии Силы.
— Может… Не хотели бы вы на время покинуть лазарет? — осторожно поинтересовался Пиетт. — Насколько я понимаю, ваш брат еще некоторое время пробудет без сознания. У меня есть удобный диван и слушающее ухо...
— Я не хочу быть одна, — уверенно сказала она, и адмирал кивнул.
— Ладно. Я поговорю с Хенли.
И поэтому ее замечательный адмирал позаботился обо всем, приняв от медперсонала быстро собранный чемоданчик с одеждой и предметами первой необходимости, прежде чем по различным коридорам и турболифтам проводить ее в свою каюту. Она чувствовала любопытство, когда они проходили мимо членов экипажа, но оно было уважительным. Если адмирал присматривал за принцессой, они не собирались подвергать это сомнению.
Она с благодарностью опустилась на его диван — радуясь, что находится где-то в знакомом и теплом месте. Подальше от стерильной белизны, которая скрывала травмы и смерть.
Пиетт извинился, чтобы переодеться в тренировочный костюм, но посоветовал ей заказать еду.
<Я вскипятила чайник, Дорогая, > — сообщила ей Леди, и Лея поняла, что она не единственная, кто оплакивает своего отца.
— Леди... — тихо сказала она. — Мне очень жаль. Я знаю, что он был твоим другом.
Она почувствовала, как ее захлестнуло глубокое горе.
<Да. Мой первый друг. Но не последний,> — ответил могучий корабль. — <И сканы говорят мне, что с Добрым все будет в порядке. Мой адмирал здесь, с тобой, и это хорошо.>
— Это хорошо, — согласилась Лея, медленно поднимаясь, чтобы приготовить чай. Пиетт вернулся после рекордно быстрого душа с влажными волосами и с охапкой одеял и подушек. Он положил их на свой диван, превратив его в уютное гнездышко, прежде чем выпрямиться, чтобы принять чай, который она ему предложила.
— Если вам нужна моя кровать, моя дорогая, я с удовольствием посплю здесь.
Она похлопала его по руке, когда они сели среди кучи одеял.
— Нет, мой адмирал. Я чувствую вашу усталость, и вы нуждаетесь в отдыхе так же сильно, как и я.
Лея была довольна тем, что опиралась на него, пока они пили чай, но она также знала, что ей нужно поговорить о случившемся. Разделить это бремя с кем-то, кому она доверяла. Она так устала справляться со всем в одиночку, а когда Пиетт был здесь, ей не нужно было этого делать.
Адмирал, должно быть, придерживался того же мнения.
— Как вы выбрались со станции? — спросил он, одной рукой крепко обнимая ее за плечи.
— Леди, — тихо сказала она ему. — Леди указала нам дорогу.
<Я была рада тебе помочь, Дорогая.>
<Ты — замечательная, Леди.>
Она почувствовала удивление Пиетта: — Она... она может общаться, когда вас нет на борту?
— Очевидно. Я не знаю, э-э, «диапазон», если угодно. Но она привела нас с Люком в ангарный отсек. Нам пришлось тащить отца. Он... он умирал, но мы должны были попытаться…
Горе снова нарушило ее хрупкий контроль, и она остановилась, чтобы уткнуться лицом в грудь Пиетта — почувствовать мягкость толстовки и вдохнуть знакомый запах лосьона после бритья. Он был терпелив — конечно, был, — и просто ждал, пока она успокоится.
— Мы добрались до лямбды... и... и отец настаивал, чтобы мы его оставили. Вы же знаете Люка, он и слышать об этом не желал. Я тоже, но... Сила...
Она еще раз отхлебнула чаю, острая пряность и аромат немного помогли успокоить ее измученную душу.
— Он заставил нас снять маску. Он знал, что умирает, и сказал... сказал, что хочет увидеть нас своими глазами, — слезы снова потекли по ее щекам, когда она вспомнила изможденное лицо — столь ужасно изуродованное. Но, при этом, такое мирное. Она этого не ожидала. Внезапно ее отец перестал быть темным лордом, а стал просто усталым, измученным человеком, который еще раз хотел увидеть своих детей.
Его голубые глаза были выцветшими, но она видела, что Люк их унаследовал.
Точно так же, как она унаследовала страстный дух и упрямство своего отца.
— Люк все еще пытался настоять на том, что мы можем… его спасти. И он знал... Потом он посмотрел на меня. Коснулся моего лица. И рассказал нам… он сказал, что мы уже это сделали.
Она подняла глаза и увидела, что у Пиетта на глазах тоже появились слезы.
Этот замечательный человек, который верно служил ее сложному и зловещему отцу. Который мог испытывать сострадание к человеку, который, по его собственному признанию, был нехорош.
— Я… рад, что вы смогли хотя бы попрощаться, — тихо сказал он ей. — И вы оба замечательно доставили его через станцию и вернули к нам. Мы будем чтить его память. Очевидно, сенатор Мон Мотма и остальная часть Высшего командования Альянса разбираются дело с разоблачениями, которые мы все им дали за последние два дня. Я даже не знаю, поверит ли остальная часть Империи, что Дарт Вейдер был двойным агентом. Вполне возможно, что они отмахнутся от этого, как от пропаганды. Несмотря ни на что.
Он сделал паузу, чтобы вытереть глаза: — Леди и ее команда окажут честь нашему командиру.
И тут Лею осенила мысль.
— Подождите. Вы… это означает, что теперь вы — главный?
Он неуверенно рассмеялся: — Я не уверен, что это именно так. Теперь я — старший имперский офицер, с которым должен работать Альянс. То есть с точки зрения перебежчиков. Многое еще предстоит проработать.
— Я помогу всем, чем смогу, — твердо сказала ему Лея. — Я сделаю это. Я не хочу, чтобы вы имели дело с какой-нибудь гадостью. Под которой я подразумеваю Мадина.
Он вопросительно посмотрел на нее сверху вниз: — Мадин? Человек, который тренировал вас и Люка?
— Да, — она с отвращением вспомнила их жестокие сеансы. О, они были эффективны. Но генерал ей никогда не нравился. — Он испытывает страстную ненависть ко всему имперскому. Вероятно, потому, что он был одним из них, но все же.
Пиетт крепко ее обнял: — Что ж, спасибо. Вы очень добры, моя дорогая. И... и все, что я могу сделать для вас и… Люка, в ближайшие дни я буду здесь.
Она слегка улыбнулась, когда на имени ее брата он неловко запнулся. Адмирал был таким официальным, и ей это в нем нравилось. Но он быстро становился для нее семьей, и Лея надеялась, что он поймет, что это совершенно нормально — называть их по именам.
— Я действительно это знаю. Я не могу выразить, насколько я благодарна за то, что вы сейчас здесь, — сказала она.
После этого больше нечего было обсуждать. Адмирал попросил Леди включить негромкую инструментальную партию, и последним, что запомнила Лея, была добрая рука, накинувшая одеяло ей на плечи, и нежное: «спите спокойно, моя дорогая».
*****************
Пиетт снял перчатки, когда за ним закрылись двери в его кабинет. Рядом с ним Вирс застонал и снял кепи, прежде чем перебраться на диван Пиетта.
Мемориал лорда Вейдера был во всех отношениях истощающим. Сотни систем Альянса протестовали против этого, не веря Мон Мотме и верховному командованию, которые сообщили всем о статусе Вейдера, как двойного агента.
«Это было понятно», — подумал Пиетт, снимая свое кепи и расстегивая застежки на форменном кителе. Он провел дни, разговаривая с различными официальными лицами и военными представителями, которые стремились проверить его, подвергнуть сомнению его преданность, прямо обвинить в геноциде или попытаться просто физически на него напасть.
Последнее было совершенно неприятным и обескураживающим. Он собрался с духом, когда ботан прыгнул на него, не желая усугублять ситуацию, защищаясь теми способами, которыми мог. Ирония заключалась в том, что даже в эти напряженные секунды ему приходилось думать, как политику. Он знал, что было бы лучше, если бы он был ранен, не подняв руку на другое существо.
К счастью, его всего лишь повалили на палубу, а затем принцесса и Вирс двинулись в плавном тандеме — его невероятная девушка использовала Силу, чтобы сдернуть с него ботана, а Вирс со смертельным намерением нацелил в лоб существа свой бластер.
В конце концов, они провели мемориал в самом большом ангаре Леди после того, как по окончанию битвы Болдуин и его команда приложили все усилия, чтобы отремонтировать и привести его в соответствие со спецификациями. Присутствовало столько членов экипажа, сколько могло поместиться, а также изрядное количество официальных лиц Альянса, что Пиетт очень высоко оценил.
Мадин, без сомнения, был там исключительно потому, что не хотел оставаться в стороне, если присутствовали другие генералы (что они и делали), и, помимо официальной встречи с этим человеком, Пиетт не предпринял никаких других попыток с ним поговорить.
С самого начала у него было ужасное осознание того, что именно он должен будет все это организовать. И — что еще страшнее, — при этом говорить.
К его облегчению, без сомнения, чувствуя его тревогу, принцесса указала, что они с братом могут взять на себя главные обязанности. И его уважение к Мон Мотме возросло, когда она тоже предложила что-то сказать.
Итак, их было четверо, причем Пиетт был первым и самым кратким. Он был прямым и искренним. Не пытаясь скрыть или изменить, кем был лорд Вейдер, он сосредоточился на том, что он сделал для своей «Эскадры». Для своих детей. В конечном счете, для всей галактики.
Затем заговорила чандрилланка — ее чистый голос разнесся над заливом, и Пиетт уже видел, каким лидером для Новой Республики она станет.
И, наконец, поднялись близнецы. Он коротко сжал руку принцессы в знак поддержки, и она улыбнулась ему, прежде чем подняться, одетая в темно-синее, в стиле, который, по-видимому, был с Набу.
Что соответствовало.
Она была любезна и красноречива — так не похожа на испуганного и циничного ребенка, которого он провел через джунгли хаттов. Он задавался вопросом, так ли говорила Падме Амидала. Он никогда не слышал ее, когда был молод. Он решил позже спросить Леди, есть ли у нее файлы, которые он мог бы просмотреть.
Юный Скайуокер закончил. И как закончил. Он был искренним и печальным. И что-то в поведении юноши — его скромный характер, но твердая уверенность, — резонировало в ангаре.
Пиетт знал, что парень хорошо ладит с людьми. Что он является феноменальным пилотом. Но здесь сын доказал, что, как и его отец, он был лидером.
Взглянув на Мон Мотму в конце ряда, Пиетт увидел, что она тоже это поняла. Но он оценил, что у юноши с экипажем явно было взаимопонимание. Он мог видеть, как сотни голов кивали, и на их лицах были совершенно искренние выражения.
Действительно, могущественный. В конце концов, чтобы командовать, не нужно было обладать внушительным ростом. Он слегка улыбнулся про себя, и Вирс рядом с ним приподнял бровь. Конечно, сейчас было не время объяснять.
В итоге, наконец-то, после всех уважительных рукопожатий и приветствий от команды Пиетт сумел извиниться и устроить в своем конференц-зале очень скромные поминки с несколькими избранными.
Риекан, Мон Мотма, Акбар и Додонна присутствовали со стороны Альянса. Близнецы, конечно, были там, а Вирс, Венка, Хенли и Болдуин присоединились к Пиетту. Во многих отношениях в этой работе они стали для Вейдера ближайшим окружением. Атмосфера была торжественной, но не подавленной. В основном, они обсуждали, как двигаться дальше, и делились легкими историями о сложных ситуациях, в которых находились по разные стороны баррикад.
Пиетт оставался рядом со своей принцессой, каким-то образом зная, что она этого хочет. Он наблюдал, как Венка непринужденно болтает с юным Скайуокером, и оценил, что Том делает нечто подобное, помогая заземлить этих двух молодых джедаев.
Они, возможно, были чрезвычайно могущественны и имели со своим отцом сложные отношения, но, в конце концов, он являлся их отцом во всех значимых отношениях. Они все еще справлялись с этим, а также с потерей последней связи со всеми людьми, которые, так или иначе, были родителями.
О завершении вечера объявил сам Пиетт. Если он устал, то, конечно, и остальные тоже. Судя по вежливому, но быстрому согласию, он оказался прав.
Что привело к настоящему моменту. Он неуверенно стоял в своем кабинете, в то время как его друг изо всех сил изображал бескостное морское существо на его диване.
— Пожалуйста, скажи мне, что у тебя все еще есть бутылка этого чудесного напитка с Клаксара VII, — сказал Макс, выглядя нелепо со своими перекинутыми через подлокотник дивана ботинками.
— Я бы не предложил тебе сюда прийти, если бы это не было так, — ответил Пиетт, закатывая глаза, когда подошел к специальному ящику, где находилась упомянутая бутылка.
Он открыл его и достал стаканы, которые тоже хранил там, и тут заметил, что у него мигает индикатор передачи.
— Я не знаю, как ты можешь быть таким терпеливым или, по крайней мере, производить такое впечатление, — пожаловался Макс. — Я отключился в тот момент, когда юный Скайуокер закончил говорить. И хвала Силе, что Мадин не пытался с нами заговорить. После того, что он сказал тебе на «Доме Один», я бы его уложил, похороны или нет.
Пиетт слегка улыбнулся ему, нажимая на кнопку.
— Адмирал, если вы это слушаете, то из-за того, что мы добились успеха, а я, безусловно, мертв.
Вирс замер, его глаза распахнулись, когда кабинет адмирала наполнил знакомый глубокий голос. Пиетт чуть не пролил драгоценную жидкость сапфирового цвета и едва спас ее вовремя.
— Я попросил Леди передать это вам, когда она почувствует, что у вас есть время все обдумать, — Пиетт бросил взгляд вверх, и огни дружелюбно замерцали.
Вирс сел и расстегнул китель: — Если ты, эм… я могу уйти...
— Останься, — сказал ему Пиетт, вспомнив, что все еще держит в руке бутылку бренди. Он закончил щедро наливать стаканы, когда голос Вейдера продолжил:
— Это оставляет вас ответственным за «Эскадру Смерти». Вы, в любом случае, были адмиралом флота, но мы действительно полностью разорвали связи с Империей. Теперь вы возглавляете тех, кого за присоединение к Восстанию будут считать предателями и трусами. В списке врагов имперских войск вы сами окажетесь на первом месте.
— Очень обнадеживает, — сухо прокомментировал Вирс, делая большой глоток и слегка морщась.
Пиетт не мог этого отрицать и отпил из своего стакана.
— Я не мог бы представить себе человека с большей честностью и смелостью, чтобы сделать именно это, — сказал Вейдер, и наступила пауза, как будто он был... неуверен. Конечно же, это было не так.
— Я... не дал вам легкого пути, Пиетт. Но я не могу сожалеть об этом — обстоятельства требовали, чтобы на моей стороне были самые лучшие, чтобы добиться того, что мы сделали. Тем не менее, я надеюсь, что вам не придется справляться с этим в одиночку. Насколько я знаю Леди, она подождет предупреждать вас об этом сообщении, пока с вами не окажется генерал Вирс.
Макс покачал головой: — Это все еще совершенно сверхъестественно.
Пиетт прислонился к подлокотнику дивана рядом со своим другом.
— Вам не нужно, чтобы я указывал вам, как двигаться вперед. Это не является целью данного послания. Я просто хочу, чтобы вы знали… Я всегда высоко вас ценил. Я не смог бы сказать вам этого при жизни. Мне очень жаль, что я не смог. Но…У меня к вам последняя просьба.
Еще одна пауза, как будто лорд Вейдер собирался с силами.
— Я никогда не был отцом в том смысле, в каком должен был быть. Мои дети уже выросли. У них есть свои пути в этой новой галактике, которую они хотят создать, но они еще достаточно молоды, чтобы нуждаться в совете. В руководстве. Я был бы признателен, если бы вы стали для них таким человеком. Совершенно очевидно, что моя дочь вас любит. Мой сын вам доверяет. Я тоже доверяю вам, Пиетт, иначе я никогда не отправил бы вас на ту миссию по возвращению моих детей.
Пиетт посмотрел на свой стакан, радуясь, что только Вирс мог видеть его румянец.
— Вот и все. Вы заслуживаете, чтобы о вас сказали гораздо больше. Высоких почестей. Но… Я уже давно отвык разговаривать с людьми, как с... людьми. Не как с офицерами или подчиненными. Это... я хотел бы, чтобы все было по-другому.
Пиетт и Вирс обменялись удивленными взглядами. Лорд Вейдер никогда не был сколько-нибудь близок к столь личному. Столь... человечному.
И Пиетт почувствовал острую потерю человека, которым мог бы стать Анакин Скайуокер.
— Удачи, адмирал. Да пребудет с вами всегда Сила.
Передача закончилась.
В его кабинете воцарилось долгое молчание.
Пиетт медленно опустился на диван рядом с Вирсом.
— Я могу только сказать, что я разделяю все эти мысли, — сказал ему Макс, приветствуя его своим бокалом, прежде чем выпить.
— Спасибо, — ответил Пиетт, держа свой бокал обеими руками. — Я... нахожусь в странном положении, желая, чтобы для Анакина Скайуокера и его семьи все могло быть по-другому.
Вирс кивнул: — Да уж. Мне бы хотелось познакомиться с человеком в этом костюме. — Какая-то мысль явно пришла ему в голову.
— На Эндоре были клоны. Люди, которые сражались в Войнах клонов. Они знали его в то время. Как генерала Скайуокера.
Пиетт уставился на него: — Ну что ж. Это... хорошо. Как ты думаешь, стоит пригласить их на Леди?
— Я думаю, они заслуживают стаканчика-другого, — с усмешкой ответил Вирс. — Кроме того, лорд Вейдер, по сути, только что попросил тебя усыновить его детей?
Доверьте Максу…
Пиетт тяжело вздохнул: — Он вообще не это сказал, Макс, честно.
— Я просто спрашиваю, поскольку они приняли тебя, так что, кажется, будет только справедливо, если ты ответишь взаимностью...
Пиетт устало склонил голову набок, глядя на генерала: — Вот здесь, Вирс, у меня в столе стоит бутылка. От этих головных болей.
— Ты купил эту бутылку во времена Оззеля. Вот почему она у тебя, — отозвался Вирс, протягивая адмиралу свой стакан, чтобы тот коснулся его своим.
— За будущее, Фирмус. Пусть оно будет намного ярче.
— Я выпью за это, — сказал Пиетт, и они выпили.