***
Марат его на балконе и нашел. Влетел, прямо как тогда, как будто сотню лет назад, по лестнице. В этот раз только не остановился - шагнул сразу к Андрею, опустился напротив него на пол. Осторожно провел пальцами по его лицу, мрачно нахмурившись: - Кто тебя так? - Не знаю. Подрался на улице. Суворов уставился на его окровавленные костяшки как-то совсем напуганно на мгновение. Выдохнул рвано. - Что произошло? Меня твоя мама попросила тебя найти. Позвонила и сказала, что плохое что-то случилось, и ты из дома ушел. Мама. Ну надо же. Это было как-то совсем смешно. Андрей усмехнулся: - А что ее так волнует? Беспокоится за меня, да? Какая неожиданность. И рассмеялся. Пустота внутри не уходила. Боль все равно не чувствовал. Марат нахмурился: - Она что-то сказала тебе? Андрей вдруг подался вперед к нему. Вплотную совсем. Сказал жестко: - Она все знала. Знала, что меня Ильдар пиздит. Сама даже добавила. Мне понравилось. Каждый день бы так. Откинулся обратно на стену, запрокидывая голову. Было как-то совсем дико. Пустота все ширилась и росла, утонет скоро. И пускай. Все, что угодно, пускай. Ему все равно уже. Андрей куда-то соскальзывал. Падал все ниже и ниже, а как замедлится не знал. Не хотел даже - было что-то особенно привлекательное в этом безумии. что-то завораживающее. Заговорил снова: - Я понимал, что так и будет. Знаешь как раньше было? Я умолял о помощи. Просил, чтобы мама отца остановила. Чтобы он прекратил. Она только смотрела грустно, сказала как-то раз, что я заслужил даже. Плохо себя вел. Потом замолчала, извинялась долго. Только слова не вернуть, понимаешь? Она все равно это озвучила. Стены тут были совсем страшные. Весь подъезд такой - грязный и прокуренный. Андрею это подходило. Атмосферно так. Продолжил: - Отец мне как-то руку сломал. Гипс наложили. Пришлось врать, что упал. Потом другую как-то раз. Знаешь, что мама сделала? Нихуя. Глаза прятала, когда я с вопросами подходил. Когда ребро сломалось она сама меня бинтовала - нельзя же было в больницу. Мало ли бы кто узнал, что дома у нас происходит. Она мне всегда говорила, чтоб я молчал только. Что это скоро закончится. Что она волнуется. И ничего. Не. Делала. Марат сжал осторожно его ладони. Кажется, руки у него дрожали. Мерзко, наверное, все это слушать. Об этом в принципе иначе не сказать: мерзко и все. Отвратительно, омерзительно, чудовищно. Неправильно. Андрей только усмехнулся. Заговорил снова: - И сейчас то же самое. Хотя бы не так сильно. Может мне даже спасибо сказать надо, как думаешь? Ильдар явно так считает, - продолжил вдруг совсем тихо: - Я раньше за маму боялся сам. Переживал, чтобы ей не досталось. Только сейчас уже не могу. Все. Закончилось как-то. Марат потянул его к себе. Притянул поближе, утыкаясь носом в висок. От этого вдруг как-то совсем больно стало. Андрей выдохнул тихо, прижался к нему сам. Как будто спрятаться хотел. Исчезнуть. - Мне жаль, Андрей. Мне правда очень жаль. И это как финальный выстрел стало. Почему-то сжался как-то весь. В глазах жгло. - Мне тоже, знаешь? Главное, чтоб сестру не трогали. Я ее заберу. Не оставлю так. Если и ее вдруг... - голос сорвался. Андрей закусил разбитую губу. Сейчас же сам заплачет. Зарыдает вдруг, как ребенок. Слабак он. Вот кто. - Не тронут. Ты не позволишь. Андрей кивнул только. Марат его почти на коленях у себя усадил. Держал крепко. И этого как будто все равно было недостаточно: хотелось ближе, хотелось сильнее. Чтобы стало легче. Чтобы отпустило наконец. - Уедешь со мной? - тихо вдруг спросил, сам пугаясь от вопроса. - Когда восемнадцать будет? Суворов отстранился немного, заглядывая ему в глаза. Кивнул спокойно: - Да. Куда скажешь - туда и поедем. И это прозвучало как обещание, как клятва почти что. Где-то внутри он подумал: это все смешно, конечно. И до этого времени дожить надо, да и не в романтической сказке они, чтобы сбегать под руку куда-то в закат. И все равно. Андрей улыбнулся как-то устало. Немного как будто отступило это темное. Ушла куда-то часть крохотная. А все же теперь дышать мог. Получалось как-то. Скользнул вдруг пальцами по чужом лицу, разглядывая. Что-то внутри тянуло, скалилось голодно. Требовало. Сейчас Суворова хотелось. Чтобы он это убрал как-то все это. Чтобы стало проще. Чтобы пустота ушла. Марат на него смотрел внимательно. Взгляд как-то потемнел. Андрея от этого совсем повело. Закипело что-то внутри горячее, закружило. Ему надо. Вот только что? Как эту потребность понять вообще? Как сказать? Огладил острые скулы, сам от этого разваливаясь. Суворов не шевелился - позволял. Как будто вообще все. И от этого сложнее становилось и проще в разы. И так тянуло. Снова чувствовал себя пьяным, только в этот раз алкоголя не было. Марат был. И все. И этого, наверное, достаточно. Потянулся сам, почти прикасаясь к губам своими. Замер. Смотрел - искал хоть какого-то отторжения. Протеста. Хоть чего-то. И просить хотелось. Умолять почти что. Его разбило сегодня. Разорвало на части - не собрать уже. Какая на все разница? Пусть горит окончательно. Марат поцеловал сам. Потянулся вперед, уничтожая последние миллиметры. Андрей смог только выдохнуть едва-едва. И получилось как-то мягко. Нежно почти что. Так, что почему-то больно стало. Не должны к нему так. Никто не должен. И Суворов тоже. Андрей подался вперед, поцелуй углубляя. Хотелось сильнее. Чтобы до крови, до боли. Чтобы жестко и грубо. Чтобы сердце не разваливалось от этой страшной нежности. Он ее не понимал. Не знал. И боялся. Марат не позволил. Отстранился немного, осторожно прижимая палец к губам Андрея. Головой покачал: - Не надо тебе сейчас. Ты не соображаешь. И смотрел с нежностью. Андрей от этого разозлился вдруг, усмехнулся жестко: - А когда надо? С каких пор ты знатоком стал? Суворов только плечами пожал. Поцеловал снова, едва-едва. Так словно Андрей разваливался. А он и вправду, так. Прямо сейчас. Только признавать это выходило с трудом, понимать самого себя тоже. Он ненавидел этот день. Просто ненавидел. - Ни с каких. Просто тебе так хуже будет. И голос был такой спокойный. Уверенный - словно он уже тысячу раз с ним в таких ситуациях бывал, тысячу раз его вот так останавливал. Андрей хмыкнул, все еще злясь: - Ну, конечно. Не хочешь, так и скажи. Марат засмеялся вдруг. Прикрыл глаза на мгновения как-то особенно устало. Андрею от этого почему-то стыдно стало. Захотелось отстраниться сразу. Убежать может. Реально ведь, наверное, не хочет. Зачем ему такой избитый идиот сейчас? Мысли рванули сразу бешеным потоком, накручивая внутри тугой узел волнения. Суворов вдруг поцеловал снова, заземляя. Все также мягко. Сказал спокойно: - Хочу, Андрей. Я очень много чего хочу - не представляешь даже. Только больше хочу, чтобы тебе хорошо было. А ты сейчас так не можешь. И от этого как-то стало одновременно и стыдно немного, и тепло очень. Спокойно. Никто его не отталкивал. И может, он вообще себе много ерунды надумал за это время. А все куда проще и понятнее - в это почему-то не верилось, но хотелось. Кивнул. Вздохнул устало. Попросил: - Можно у тебя сегодня на ночь остаться? Не могу домой. Честно не могу. Марат кивнул: - Конечно. Маму точно уговорим. Андрей улыбнулся несмело. Пустота отступила куда-то. Исчезла вся практически - забрал все себе Суворов. И дышать теперь получалось легко. Он справится со всем. Просто надо немного собраться и будет нормально. Проще будет. Как и должно быть.***
Мама извинялась долго. Что-то просила, что-то обещала. Андрей не слушал. Покивал равнодушно и закрылся в комнате. Саднила разбитая губа, настроение было никакое - хорошо, что у Суворова остался. Мог бы еще натворить чего. Ильдар заглянул к нему на следующий день. Усмехался мерзко, прислоняясь спиной к стене Андреевой комнате. Разглядывал. Ничего особо не сказал - спросил как у него дела, с кем подрался и все. Андрею плевать было. Похуй. Пустое ничего. Продолжит бить - да и хуй с этим. Отстанет - тоже хорошо. Что-то в нем все равно сломалось. Не объяснить никак. Ночью ему приснился тот избитый парень. Проснулся рывком, подрываясь на кровати. Дышал рвано. Почему-то внутри все еще скручивалось что-то совсем темное. Злое. Ему хотелось еще раз ощутить такое же - почувствовать собственную силу. Власть. И совесть о ситуации откликалась как-то совсем вяло. Все произошедшее было как в тумане, развеять который было невозможно. Да и не хотелось. Вспоминал и вспоминал обрывки, цеплялся за них. И пугало собственное спокойствие. Сам себя пугал тоже, вот только страх этот был как за стенкой: что-то едва уловимое, как будто по старой памяти, сам себе навязывал. Вытягивал изнутри то, чего нет, а должно быть. И только это больное что-то не уходило. Не получалось откинуть в сторону. Он хотел повторить. Хотел снова и снова. Потому что было невыносимо - дома и внутри. С Маратом все изменилось. Прикосновений между ними стало куда больше, разговоров, что удивительно, тоже. Как будто тянуло магнитом, не разорвать никак. Больше не целовались. Как будто наращивали неосознанно это напряжение между ними, увеличивали его в каких-то невероятных масштабах. Выжидали взрыва. Ощущалось именно так, по крайней мере. Учеба началась как-то совсем уже не к месту - не до того Андрею было. Но потом как-то втянулся, все же отвлекало немного. У Полины что-то совсем не ладилось. Как-то странно все с Кириллом этим было, что-то непонятное он мутил. Андрею не нравилось - просил его избегать. Она слушала, но выходило так себе. Понять ее теперь получалось - сам бы Суворова игнорировать не смог. Не представлял себе даже как это. Старался с подругой больше времени проводить. Марат на это сначала молчал. Кивал послушно - только глаза так сверкали. Яростно. Взбесился окончательно на третий раз, когда Андрей сказал, что ему к Полине надо. Стояли за гаражами после школы, Марат курил. Разговаривали сначала о чем-то постороннем. Потом Суворов спросил: - Куда сейчас пойдем? Андрей поморщился, уже предчувствуя будущий взрыв. Почесал затылок. Вот сейчас будет совсем некрасиво. - Мне по делам надо. Часов в восемь буду свободен. Марат скривился, затягиваясь. Выдохнул зло: - К Полине своей опять? - Ну, да. - Прекрасно. Молодец, - Марат сплюнул нервно на землю. - Когда свадьба будет, позовешь? - Ерунду не говори. Серьезно. - А тут что еще говорить? Вы же не отлипаете друг от друга. Что я не прав? Андрей закатил глаза со вздохом. Оправил куртку - наконец-то было слишком жарко для привычного пальто. - У нее проблемы сейчас. Я не могу ее одну оставить. Это правда была. Полина совсем себя изводила. Кирилл над ней как будто издевался, явно видя влюбленность девушки и манипулируя ее чувствами по полной. Она держалась в школе, а потом плакала вечерами. Андрей от этого бесился, старался рядом быть. Хотя бы отвлекать ее выходило. Или просто слушать - выговориться было тоже полезно. - Когда ты такой добренький стал, я понять не могу? Всем помогать не заебешься? Марат затянулся еще раз, раздраженно поводя плечами. Совсем его сегодня заносило, кажется. - Когда ты так бесится перестанешь? Мне вот это интересно. Мне дружить ни с кем нельзя? - Можно. Дружить - можно. Только у вас не дружба нихуя. Это же видно. - Ага. Придумывай меньше. Марат раздраженно выкинул окурок в сторону. Спросил вдруг резко: - Вот совсем никогда и ничего у вас не было? Не целовались даже ни разу? Андрей подавился воздухом от такого напора. Замялся. В голове сразу всплыл тот пьяный поцелуй и стало как-то неловко. - Не было ничего, - решительно соврал Андрей. Врать он только не умел - голос как будто не слушался, становился каким-то сдавленным. И в глаза смотреть не мог, сейчас и вовсе на мгновение отвернулся. Марат как-то совсем взбесился, подходя вплотную. - Значит целовался. И как оно? Когда было? - Да не было ничего, - неловко начал отпираться Андрей. Щеки почему-то горели. Покраснел, кажется. Ситуация выходила совсем дебильная, особенно учитывая причину поцелуя. Суворов усмехнулся вдруг зло. Стоял вплотную. Сейчас вот точно ударит. Вот сто процентов - так его выводило все это. - Когда, Андрей? Расскажи хоть, как оно. Поделись успехами. Сжал плотно зубы, чтобы вот точно ничего не сказать. Смотрел куда-то в сторону. Смущение было жуткое. И стыд почему-то тоже был. - Это не так было. Не как надо короче. Там все сложно вышло, - забормотал неловко под пристальным взглядом. Напрягся совсем. Надо бы домой уже идти, да. Стояли долго. Минут двадцать целых. Блять, как же неудобно это все выходит-то. Почему он совсем врать не умеет? Откуда такой честный вышел? Сказал бы нет и все. И стояли бы дальше спокойно. - Это как? Упал на нее случайно? Что-то во рту доставал? - Нет, - а затем вдруг тоже разозлился. - А чего ты на это так бесишься? Даже если и поцеловался, то что? Марат лишь усмехнулся криво. Покачивался на пятках, руки в карманы спрятал. Совсем как будто крышей ехал. - А просто. Для галочки интересуюсь. Ты же мой друг, - и как-то особенно противно последнее слово выделил. Андрей нахмурился. Вздохнул. Ну, не может же он правду сказать. Ну, как вообще это возможно? Я Полине про тебя рассказал и сказал, что не могу понять как к девушкам отношусь. Она и предложила. Так что ли? Марат подался вперед как-то особенно безумно. Спросил с насмешкой: - Ты мне только расскажи: кто лучше? У кого техника интереснее, так сказать. Андрей дернулся, нервно выдыхая. Как-то совсем разговор не туда сворачивал. А как это исправить не понимал. Вот так тупо все выходило, что хоть стреляйся. Суворов вдруг толкнул его в стену гаража, вжимая всем телом. Смотрел. Разглядывал. Усмехался ядовито. - Забыл, как со мной было, да? Давай напомню. И поцеловал. Андрея как-то сразу повело от этого. Невольно потянулся у нему сам тоже, ощущая как желание забурлило по всему телу, опаляя кожу. Хотелось сразу большее, сильнее. Марат целовал жестко, голодно. Так что только мозг плавился совсем, голову сносило полностью. Андрей чувствовал как горячий язык скользит по его губам, так тягуче сладко, так необходимо. Безумно почти что. Марат отстранился на вдохе, усмехнулся криво. Скользнул поцелуями к уху, спросил шепотом: - Так кто лучше, Андрей? И так в паху от этого заныло. От этого дикого напора, ревности в голосе. Запрокинул голову, подставляясь. Скользнул сам ладонями по чужой пояснице, притягивая ближе. Жар разливался по телу, затапливая каждую клеточку. - Надо подумать, знаешь, - ответил еле дыша, поражаясь своей наглости. - Не разобрал еще. Марата от этого совсем шибануло. Впился на мгновение зубами в его шею, вжался плотнее. Андрей ощутил как в его бедро упирается чужой стояк. Сглотнул скопившуюся во рту слюну. По венам будто током разносилось все это. Горело так внутри. - Думай. Я тебе помогу немного. Поцеловал снова. Руки жадно бродили по всему телу, скользили под кофтой. И когда куртку расстегнуть успел? Андрей вообще ничего не понимал, не видел ничего. Только Марат. Везде и всюду. И так много его. И так мало. Правая ладонь вдруг скользнула ниже, накрывая вставший член. Андрей сдавленно застонал в поцелуй, подался бедрами навстречу. Крыло совсем. Полностью. Марат прижался губами к его шее, пальцами расстегивая ширинку. Получалось только сдавленно дышать, пытаясь хоть как-то собраться в кучу. Не стоять просто. Мыслей было ноль. Только желание, желание, мольба почти что. - Хочу тебя, - тихо шепнул Суворов на ухо. Укусил за мочку, горячо выдыхая в шею. - Всего хочу. Так сильно. Андрей дернулся от этих слов. Он, кажется, был уже почти готов прямо сейчас. Сам вдруг скользнул ладонью к его эрекции. Сжал сквозь ткань штанов. Марат от этого подавился воздухом, выматерился сжато. Андрей сразу потянулся к его губам. Терлись друг об друга голодно. Хотели. Оба. И надо бы, наверное, об осторожности подумать. О холоде. Они же на улице, за сраными гаражами. Похуй. Сейчас вообще ничего кроме Марата не волновало. - Хочу тебя. Всегда. Постоянно. Марат шептал прерывисто, от каждого слова словно обжигало только сильнее, бежал ток по венам. Андрей вообще ничего не соображал. Чувствовал только поцелуи на шее, ладонь, что скользила под резинку трусов. От прикосновения к голой коже почти взорвался, застонал снова. Так хорошо еще никогда не было. Так остро. Так нужно. Больше хотелось. Еще больше. - Такой идеальный. Красивый. Блять, ты бы видел какой ты. Марат снова поцеловал. Андрей с трудом понимая что делает, сам скользнул рукой ему в штаны, обхватил чужой член пальцами, ощущая жар в ладони. От этого почему-то совсем ноги держать перестали. Если бы не вжимал Суворов так сильно в стену то так бы и упал бесполезной кучей. Дрочили друг другу. Вот что они сейчас делали. Целовались. И все было так дико, так безумно хорошо. Правильно почему-то. - Мой. Слышишь? Мой. В глазах совсем поплыло, Андрей зажмурился хватая ртом воздух. Как будто внутри взорвалось что-то, растеклось по телу волной огненной. И вообще ничего кроме не осталось. Ничего. Только волны этого странно тепла и расслабление. Такое, что вцепился совсем в Марата, распластавшись по стене полностью. Суворов кончил следом. Выругался. Андрей мимолетом подумал, что трусы им двоим надо сменить. И вытереть руки надо. И лечь надо. Вот прямо сейчас. Ноги не держали вообще никак. Марат лениво оправил из обоих чуть отдышавшись, снова обнял. Прижался к Андрею горячим лбом, спросил тихо, почти соприкасаясь губами: - В порядке? Вопрос вышел какой-то напряженный. Суворов сам выглядел странно встревоженно. - Ага. Говорить пока не очень получалось. В голове была каша. Марат поцеловал вдруг в скулу, в уголок губ. Смотрел как-то особенно мягко, так что Андрею от этого совсем хорошо было. Пальцами правой руки поглаживал затылок, от чего по шее мурашки бежали. Реально было прям совсем потрясающе. Мозги вышибло правда, но это и хорошо даже. Они обычно только мешали. - Точно нормально все? - Очень, - невнятно выдал Андрей. Марат усмехнулся весело. Поцеловал снова - нежно. Теплое скольжение губ напротив мыслей совсем не добавляло. - Вот и отлично. Целовались еще недолго. Затем Суворов отстранился, как будто с усилием. Отошел на шаг, доставая сигарету из кармана. Закурил. Андрей только с трудом выпрямился на ноги, все еще опираясь о стену. Колени все еще немного дрожали. Выглядел он, наверное, совсем разобрано. Как и чувствовал. - Ты там вроде к Полине своей собирался, - сказал насмешливо Марат, оглядывая его внимательно. - Ага. Точно. Сейчас... пойду. - Вот и умница. Домой только зайди, переоденься. И усмехался. Снова зло как-то. Андрей вздохнул только. Ну и пускай - пусть злится, если так хочет. Было до охренения хорошо. Улыбнулся сам: - Бесишься ты сильно. Марат только плечами пожал, затягиваясь. Андрей снова вздохнул. Шагнул к нему, поправил куртку на плечах. Сказал спокойно: - Хватит этого. На пустом месте выводишься. Марат хмыкнул. Выкинул окурок в сторону. Андрей проследил за его полетом лениво. Снова на Суворова посмотрел. Сказал тихо: - Она хороший друг. И ничего больше. Прекращай уже, ладно? - Как я? - Как ты - только ты. Затем отстранился, повел плечами. Сходить начала уже немного эйфория, сменяясь привычной усталостью. И правда надо домой еще зайти. Кивнул на прощание Суворову: - Вечером, надеюсь, увидимся. Буду ждать. Ушел. Было почему-то внезапно смешно и легко. Из такой глупой ситуации все получилось, что даже не верилось немного. Ну и ладно. Хорошо же все вышло, верно?