A&L: Не больно

— Мне не больно! — с улыбкой говорит маленький ангел, потирая ушибленную коленку. Отец улыбается и треплет малютку по щеке. Самаэлю правда не больно. Чуть покалывает, но он не замечает этого. Всего-то небольшая ссадина, что тут такого? Он ведь просто упал, бегая по бесконечным коридорам дворца света. Да и отец улыбается, значит, больно и вправду не должно быть. — Мне не больно. — мальчишка кривит губы в улыбке, прячет руки за спину и ощупывает крылья. Целые. И это очень хорошо, ведь после сильного удара о стену, когда отец кинул его туда со всей силой и ненавистью, ангел волнуется лишь о крыльях. Он ещё хочет летать. Ему так рано падать. Ему всего лишь девять и он просто сказал не то, что должен. И за это понёс наказание. Отец сделал правильно. — Мне не больно. — уверяет Самаэль Адама, когда вновь прилетает к нему. У архангела ранено крыло, ведь отец не был доволен его просьбой о смягчении критериев попадания в Рай. Его предложением о том, чтобы дать человеку попробовать грех. Его словами о зародившейся в сердце любви. Отец не был доволен и Самаэль вновь получил. Но он не считает, что заслужил новые удары клинка из стали ангелов. Мне не больно. — уверяет себя архангел, чувствуя, как ему внушают новые корректировки. Он не должен любить человека с золотыми глазами. Он должен влюбить в себя девушку и дать ей запретный плод. Он должен забыть о своей любви. И вести себя, как должен, по "сценарию". По чьему только сценарию? Вновь Божьему? Забавно.. Хотя вполне возможно. Он же ему перечит ведь. Хочется предательски всхлипнуть и разреветься. — Мне не больно. — шепчет Люцифер, закрывая глаза. Адам, его любимый Адам, только что сказал новый приговор. Оборвать крылья.. Разве не это должно быть той самой болью? Тогда почему он её чувствует уже сейчас, после жестоких слов первого человека? Люцифер чувствует, как в носу щипет и еле слышно выдыхает, стараясь не зареветь. Нет уж, такого удовольствия как его слёзы не получит никто. К нему подходят и вцепляются в первое крыло. Глаза закрыты. Душе больнее чем телу. В этом Люцифер убеждается сам. — Мне не больно, солнце. — падший гладит дочку по голове, прикрывая её крыльями, одно из которых пробито копьём. Малышке всего пять и они просто решили прогуляться. Как же не вовремя. Сотни ангелов в тёмных костюмах спустились на Ад как раз спустя полчаса их прогулки. Они убивали всех, кто попался на пути. Протыкали копьями из ангельской стали, убивали жестоко, беспощадно. Только не на того напали. К дочери Люцифер не подпустил никого. Убил десять ангелов с печалью на лице и принял копьё на крыло, что сейчас безумно ныло. Но это не больно.. Наверное. — Мне не.. Мне не больно, Ал. — король Ада сидит, обняв колени и тихо всхлипывает. Он просто устал. Дочь винит его в истреблениях. А Аластор не верит. Ни в его вину, ни в его слова. Люцифера обнимают, прижимают к себе и тихо шепчут, что всё будет в порядке. Чарли поймёт, что Люц не виноват, что он не знал, но всегда защищал её. Аластор говорит, что плакать нормально. И испытывать боль тоже. Люцифер верит. Люциферу всё-таки больно.