teenagers!

They said all teenagers scare the living shit out of me So darken your clothes or strike a violent pose Maybe they'll leave you alone, but not me

      Яркие вспышки прожекторов ослепили толпу людей. послышались крики, отрывки фраз, визг. Люди наступали друг на друга, выпивали, громким криком встречали участников группы, выходящих за чем-то на сцену и уходящих обратно. — Когда начнётся концерт..? — приходилось кричать, чтобы голос (и так очень тихий) было слышно. — Фактически, уже начался — Поль отрывает от уха Артюра его руку, чтобы не пришлось кричать ещё громче. Артюр жмурится и убирает руки, готовый в ту же секунду вернуть их обратно. и правда шумно. Он смотрел по сторонам, но, в основном, на него – на Поля. Если бы не Поль, Артюра бы здесь не было. Артюр слыл маменькиным сыночком, скромным и чутким, которому никак не удавалось потешить своего внутреннего бунтаря на славу. Поэтому они здесь. Поэтому Артюр заворожено смотрит на едва виднеющуюся сцену и несдержанно улыбается вышедшей на неё рок-группе. Что за группа он знать не знает, хотя здесь куча людей в футболках с её названием. Поль тоже смотрит туда горящими глазами, словно его давняя мечта сбылась. Может, так и было, артюр не знал. Искоса смотрел на горящие глаза поля и улыбался. Ему тоже было весело и хорошо, свободно, пусть свобода ещё не проникла в каждый уголок его разума. Но она уже затесалась там, где-то в глубине. Поль подпевает песне, перешагивает с ноги на ногу, танцуя. Толпа оживает, руки поднимаются ввысь, и артюр подпевает. Громко, не зная слов, смеясь и повторяя за Полем, который тоже довольно-довольно смеётся. Песня сменяется другой, толпа раскаляется, они вместе с ней. Они танцуют, смотря друг другу в глаза, и этот миг, на самом деле очень короткий, становится их счастьем. Счастливым воспоминанием свободы, еë терпким запахом и покалыванием в кончиках пальцев. Роль шикает и отходит от толкающихся подростков, берёт пластиковый стаканчик в другую руку и отряхивает намоченный рукав. Артюр забирает стаканчик из его руки и, игриво улыбнувшись в ответ на непонимающий взгляд, делает глоток противного горького алкоголя. Поль смеётся, похлопывая Артюра по плечу, пока тот откашливается, возвращает свой стакан и допивает его мерзкое содержимое. Алкоголь греет душу не тем, что он алкоголь, а тем, что Полю семнадцать, и у него есть алкоголь. Он греет душу парня подростковым чувством свободы, вбрасывает адреналин в кровь, заставляет улыбаться, сближаться с такими же или уже более пьяными подростками. Наслаждаться своим бунтарством, ведь они такие.. Крутые. да, это слово сейчас как нельзя кстати подходило под описание этих ребят. — Я снова забыл, как называется эта группа — Артюр смеётся, немного запрокидывая голову. В его волосах косички с колечками, которые ему заплели какие-то девочки-хиппи из очереди к кассе, фиолетовые пряди-трессы, которые ему отдал поль, и пара кудряшек, невесть откуда взявшихся — Иай кемикал романс, Артюр! Майкем! — Поль пихает артюра в плечо — Я воспринимаю это как личное оскорбление! — Поль смеётся. Артюр смущён, но взгляд не отводит. Наблюдательски следит. Знаете, что ещё связывает многих подростков в их подростковый бунтарский период? Влюблённость. Первая, самая яркая, самая лучшая, эмоцианальная, разрывающая сердце в клочья. Их тоже связывала. яркая и разрывающая. На фоне играла какая-то песня. Артюр не узнавал её, он никогда не слушал эту группу. Но как же чертовски хорошо ему было слышать сейчас этот рёв со сцены. Эмоциональный, душераздирающий, живой. артюр вставал на носочки, но чужие головы загораживали ему обзор. Он цеплялся за плечо поля, чтобы удержать равновесие, хотя и сам Верлен заваливался в бок, ведь ему тоже было не видно. Поль резко, с досадой, выдохнул и оставил свои тщетные попытки увидеть кого-нибудь на сцене и Артюр последовал его примеру. Артюру казалось, что они так и будут стоять в толпе, слушать сумбурно звучащую музыку, а ведь так оно и было первые десять минут. Несколько людей расступились, кто-то ушёл в другое место. Обзор на сцену был открыт и Поль, казалось, любовался ей, как не любовался Венерой Милосской их преподаватель по искусствоведению. А Артюр любовался Полем. Сцена не была ему интересна. Хотя, даже будучи настолько увлеченным Верленом, Артюр не сразу заметил, что тот тоже смотрит в его глаза. Тем самым взглядом, который никогда не вызовет доверия у того, кто хорошо знает Поля. — Тебе ведь давно наскучило здесь, правда? — Поль косо улыбнулся артюру. — не поверю, что тебе тоже — Артюр покачал головой, не готовый уходить с концерта, ведь это значило пойти домой и закончить то, чего он так долго ждал. концерт свободы. — Пойдём — Поль наклонился и шепнул Аотюру на ухо, заставив его вздрогнуть. Он очевидно был пьян, артюру не нравилось это, но он уже не различал, что было его мыслями, а что – установками строгого, мерзкого воспитания. Он хотел всему сказать «да». даже если это будет иметь последствия. Поль потянул Артюра за руку, они быстро шли через толпу, слышали крики и ругательства вслед, но Поль не оставлял Артюру возможности оглянуться на этих людей. Шёл быстро и решительно и эта решительность как-то передалась от него артюру. И стало легче расталкивать толпу. Они шли какими-то закоулками, выбравшись через дыру в заборе и забежав практически к самой сцене. — Это.. что сарай? почему тебя так заинтересовал сарай, Поль? — Артюр затормозил и Полю пришлось остановиться. Они стояли рядом с какой-то пристройкой, напоминающий сарай, который построили недавно. Ещё не разваленная, возможно, даже со светом, пристройка чем-то привлекла Верлена и Артюр почему-то перестал сомневаться стоит ли им заходить туда, когда Поль уже завёл его за дверь, крепко сжимая руку в своей горячей ладони. Поль закрыл поскрипывающую дверь и прижал Артюра спиной к стене рядом с ней. Щëлкнула задвижка, Артюр ахнул, когда губы Поля коснулись его подбородка, смазанно поцеловали губы, а потом вновь прижались к ним, неловко и как-то неправильно, но чертовски приятно. Они сталкивались зубами и шипели, беззвучно смеясь, как последние придурки. Они неловко раздевали друг друга в этой чертовой темноте странной пристройки, что словно их и ждала. касались друг друга, Пытаясь повторить что-то, что видели в фильмах и читали в книгах. Целовались, целовали плечи и шеи, держались за руки, неловко пытаясь зайти дальше. чуть дальше прелюдий. — Разве так это.. и должно быть? — Артюр отвернул голову, пока поль целовал его шею. — По-идиотски? почему бы и нет? — он смеялся водя носом по острым ключицам, царапая их зубами, чтобы услышать, как Артюр вздыхает над головой. — Я не уверен, что это должно быть так.. — Артюр хватает Поля за запястья, когда он сжимает ладонями его бёдра — Это определённо не должно быть так — выдыхает артюр едва слышно. — Эй, почему? — Поль пытается посмотреть в его глаза, но в темноте едва ли было что-то видно. — Потому что я.. — Артюру кажется что он задыхается — Не хочу так? — Артюр отталкивает его руки и прижимается спиной к стене. Это, черт возьми, не должно быть так. Так мерзко и тупо. Он будет вспоминать это как то, что хотел бы изменить. — И что ты мне предлагаешь? — поль всё равно подходит ближе. — Почему мы не можем продолжить просто целоваться? — у Артюра начинает дрожать голос и он чувствует себя безмерно глупым в этот момент. Поль тяжело вздыхает, это распаляет чувство стыда в груди артюра, но целует его. Целует, почти ровно попадая в нос. Целует веки и щеки, губы, и держит Артюра за руку. чувствует как тот дрожит, понимает, что от пробирающего до костей холода, но не может согреть по-другому, ведь так не хочется собирать одежду по полу. прошу, только не сейчас.