Я убил тебя

Чишия назвал бы его вкус пошлым и вульгарным, но Нираги не был виноват. Его предпочтения сформировали яркие картинки по телевизору, на которые он смотрел в детстве и юности, разинув рот. Это были иностранные фильмы, заграничные музыкальные клипы, французский флер с чулками, леопардовыми комбинациями и яркой помадой. То были актрисы, чьи густо-накрашенные ресницы одним взмахом приманивали к себе, точно магнит. Что-то было в этой западной культуре грубое, низменное, но такое чарующее, как дешевое вино, которым хотелось упиться до беспамятства. Они предлагали легкий способ удовлетворить потребности, но очень поверхностный, не насыщающий до конца. Удовольствие с привкусом душной роскоши и недосягаемой мечты. Нираги сидел за барной стойкой. Темная прядка волос выбилась из прически и теперь закрывала лицо с правой стороны. Он украдкой следил за девушками и парнями у бассейна. Они прыгали, пенили воду, целовались так, что казалось, будто вот-вот сожрут друг друга. Аика, которая также состояла в боевиках и ходила исключительно с пистолетом у бедра, теперь сидела на столе, раздвигая ноги, пока двое парней лили ей на бикини сладкие ядрено-розовые коктейли, а потом проводили ягодами клубники, собирая капли с ее бедер. - Мне еще коньяк, - Сугуру протянул бокал, в котором остался лишь лед, бармену. Парнишка кивнул и шустро налил алкоголь. Стробоскопы на крыше выхватили бокал, который на мгновение вспыхнул ярким белоснежным светом, и в этой вспышке сквозь граненое стекло Нираги увидел Чишию. Блондин шел, опустив голову с низко надвинутым капюшоном. На его одежде виднелись пятна, возможно, крови. Сугуру впился взглядом в Шунтаро поверх своего бокала, и следил, как тот проходит мимо бассейна, за шезлонгами. Музыка резко поменялась на популярный попсовый хит, и в этот момент взгляды Нираги и Чишии пересеклись. Уголки губ блондина приподнялись в насмешливой улыбке, а темнота в глазах заставила кожу боевика покрыться мурашками. Легкое движение губ, слоги, складывающиеся в его собственное имя. Ни. Ра. Ги. У брюнета перехватило дыхание. Он не мог слышать Чишию с такого расстояния, но мог поклясться, что тот произнес его имя! Или нет? Черт возьми, как бы он хотел услышать это! Если бы не эта проклятая музыка! Нираги тяжело дышал, слушая, как кровь стучит в висках. Ну почему, почему он так реагирует на этого парня? Почему одно его присутствие сносит ему крышу? Почему Сугуру вдруг так страстно возжелал кого-то? До физической боли, до криков и стонов. Почему именно он? Чишия отвернулся и прошел спокойно ко входу, а затем скрылся в ярко освещенном помещении. Звук музыки, который как будто утонул во взгляде Шунтаро, с новой силой вернулся к Нираги, заставляя вздрогнуть. Опрокинув в себя остатки коньяка, Сугуру поднялся и поспешил за блондином. И пусть он будет стоять у стены, подпирая ее, с леопардовой рубашкой на плечах, точно проститутка из кино, плевать. Сегодня он должен поговорить с Шунтаро! *** Нираги открыл глаза и несколько раз моргнул. Судя по гранатовым отсветам в окнах снаружи уже вошел в свои права вечер. Парень смотрел из-под полуопущенных ресниц, как медленно тускнеет очередной день в Пограничье, унося с собой очередные жизни. В этом умирающем свете он позволил своей руке скользнуть между ног, обхватывая член. Перед мысленным взором появился Чишия. Сугуру думал о том, как хотел бы, чтобы тот был реален, чтобы его можно было прижать к себе. И пусть оттолкнет, пусть ругается, проклинает, насмехается. Но в руках брюнета останется память об этом касании, о трепещущем сердце под белой тканью кофты. - Позволишь? - Чишия опустился рядом, обнимая его со спины. - Да… - выдохнул Сугуру. Член стал тверже, и брюнет сжал его у основания. Приоткрыв губы, Нираги лежал, ощущая, как покрывается мурашками кожа там, где его поглаживали призрачные руки Шунтаро. - Расслабься, - Чишия улыбнулся. - Ты даже теперь не можешь позволить себе думать о большем? Сугуру застонал и стал активно двигать рукой. Он часто фантазировал, как будет целовать блондина, как будет сминать его губы снова и снова, а затем отстраняться, слизывая нити слюны. Он представлял, как ласкает бледную кожу на шее, оставляя метку за меткой, да так, чтобы потом любоваться этим издалека. Он сжимал пальцы, воображая, как вжимает чужое тело в мягкую постель. - М-мгх! - Нираги вытянулся, кончая себе в кулак, а потом сдул упавшие на глаза волосы. - Позволь себе быть откровеннее, - Шунтаро фыркнул и отстранился. - Кто бы мог подумать, что ты такой скромный. - Неправда, - огрызнулся Сугуру и, покачиваясь, побрел в ванную. - Ты ведь видел меня голым, что уж там, - насмешка сквозила в голосе Чишии. - Я знаю, - Нираги устало посмотрел на себя в зеркало. - Послушай… а ты бы согласился, если бы я вошел тогда в душ? - Кто знает, - Чишия тихо рассмеялся. - Не попробовав — не узнаешь, не так ли? Сугуру молча смотрел на себя. Понравился бы он Шунтаро таким? Бесконечно измученным, одиноким и… тихим? Едва ли. - Остался последний валет, - ни к чему сказал Нираги. - Потом уже короли и королевы. *** Здание тюрьмы выглядело больше как помпезный отель, нежели как место содержания опасных преступников. Сугуру вошел внутрь и остановился, глядя на ошейники. - А где шутка про то, что я, наконец, там, где мне и положено быть? - спросил вполголоса Нираги. - Банально, - Чишия остановился чуть поодаль, рассматривая холл, от которого расходились коридоры. - Да ты и сам это только что сказал. - Ладно, поехали! - брюнет надел ошейник на шею и индикатор сзади показал пики. - Обожаю червы! Нираги прищурился, подходя к группе людей, нервно оглядывающейся по сторонам. - Будет весело, - заметил Чишия.