бег тысяч муравьев

Бойни, по своему обыкновению, имеют неприятную привычку происходить неожиданно. У Тихиро к ним есть определенная тяга. В смысле, не потому что он бросается в битву (хотя может, Хакури уверен), просто он постоянно оказывается там, где начинаются проблемы. Но аукцион — сама по себе огромнейшая проблема, потому нет ничего удивительного, что на пути к столь интересной цели их застает драка. О, будь это обычная резня, Хакури был бы спокоен. Он знает, что Тихиро на все горазд, и что он сильный. Проблема в том… Проблема в том, что все идет, мягко говоря, плохо. Тихиро нравится Хакури, потому что он сильный, умный, а еще уверен в себе. На его фоне даже за себя стыдиться не хочется, мол, зачем ругать себя за слабость, если есть такие люди. Их все равно не превзойти. Вот Хакури и спокоен. Но Тихиро все же обычный человек, поэтому ему тоже свойственны ошибки… Иногда он берет на себя слишком много, и если поначалу Хакури этого не замечает (ему кажется, что Тихиро никогда не устает), то под конец он начинает видеть его маленькие слабости, вроде дрожи в руке, нездоровой бледности, или мелких привычек, вроде того, как он постоянно вздрагивает, когда слышит громкие звуки. Все это делает его образ более человечным, но вместе с тем показывает, насколько Тихиро далек от Хакури, намеренно запираясь в себе. Он боится заводить новые связи, и это заметно по тому, как он держит дистанцию со всеми, кроме Шаль. Человечность — хорошая вещь. В своей семье Хакури этого не замечает. А вот Тихиро под своей маской равнодушного убийцы человечен. Но человечность делает тебя слабее. Вот Тихиро и проигрывает схватку, что завязывается… Хакури смотрит за этим издалека, он все же не боец, но когда замечает, то бросается прямо туда, забывая про все на свете. Выныривает прямо к месту рокового боя: похоже на возвышение, и Тихиро падает на его край на спину. Его голова свисает вниз, вниз течет кровь, и Хакури чувствует, как его сердце пропускает удар. Будь он сильнее, он бы что-нибудь сделал!.. Проблема в том, что Хакури — слабак. Тихиро будто чувствует, что он рядом, с трудом разлепляет глаза и смотрит на него мутным взором, отчего Хакури начинает дрожать еще сильнее. Это неправильно. Так не должно быть. Это неправильно!.. — Убегай… Спаси… меч… На этом слова у Тихиро кончаются, и дальше изо рта льется только кровь. Хакури чувствует, как его сердце колотится, будто бешеное, отбивает такую чечетку, какую никогда до этого не выплясывало. Он смотрит на Тихиро, лежащего прямо перед ним, смотрит вперед, на человека, что его ранит… Ноги предательски подгибаются из-за страха, чувство разумного кричит ему бежать как можно дальше, как только позволяют собственные ноги, но вместо этого Хакури вдруг принимает самое глупое решение, на какое только способен его разум. В самом деле, это чистое самоубийство. Пожалуй, обойдет даже его попытку влезть в первую схватку между Тихиро и Хиюки, когда он добровольно лезет под ее удар. Хакури взвизгивает… Бросается сначала к клинку, хватает его, а потом зажимает в зубах, а следом кидается к Тихиро и подхватывает его на руки, будто принц, спасающий принцессу, только, конечно, в их тандеме обычно было наоборот, но… Тихиро по весу оказывается значительно легче, чем кажется. Этот плащ и правда делает его намного грознее, чем он есть на самом деле! Смешно! Хакури не знает, правда, отчего его трясет, от того, какая эта неплохая шутка, или же от полного ужаса. Тихиро из последних сил смотрит на него с таким видом, будто смотрит на самоубийцу. Очень впечатляющий взгляд. В этот раз он действительно шокирован! — Что ты… Делаешь… Понятия не имею, хочется крикнуть Хакури, но он только сильнее зажимает клинок в зубы. Вообще без понятия! Он не оглядывается и дает деру, так быстро, как только может. Противник, кажется, хочет броситься следом, но его что-то отвлекает, и Хакури благодарит всех богов, какие услышат, за то, что дают ему возможность слинять как можно дальше. Но в этом же есть какой-то сакральный смысл. В спасении, в помощи… Тихиро говорит логичную вещь, и Хакури понимает, зачем: для него столь ценно наследие отца, что он готов жизнь поставить за него. И если Тихиро умрет, то кому-то придется продолжить его месть, только уже не чтобы отомстить за Рокухиро Кунисигэ, а за самого Тихиро. К сожалению, по всем параметрам подходят только двое: он и Шаль, и… Хакури не будет подставлять Шаль! Но он тоже не хочет, чтобы Тихиро помер, потому что месть — это глупо, это его убьет! Он сто раз это говорит, но Тихиро не слушает, он же упертый дурак! Болван! Хакури не верит, что говорит это, но так оно и есть! Он перепрыгивает через ступени и едва ли не кубарем скатывается вниз, стараясь держать Тихиро как можно ровнее. Челюсть начинает болеть от того, как крепко он вцепляется зубами в рукоятку, плюс мечи для такого не созданы, поэтому в скором времени ему приходится остановиться, чтобы повесить катану на пояс. И потом — опять продолжать бег. К счастью, вокруг такой хаос, что Хакури никому не сдается, а бегает он действительно крайне быстро. Он не знает, когда начинает выдыхаться. Спустя какое-то время дыхание вырывается со свистом, ноги начинают болеть, но Хакури не может себе позволить остановиться, потому что в этот раз он отдает долг (вновь, но), он спасает Тихиро, ведь тот ему столько раз помогает! Что там усталость! Он готов хоть землю по экватору несколько раз оббежать, чтобы ему отплатить и помочь! Хакури с ужасом смотрит на Тихиро у себя на руках, думая спросить, как он, может, побежать помедленней, чтобы не трясло, но у того запрокинута голова, а на ладони, которой он поддерживает его спину, он вдруг ощущает нечто влажное, липкое. Невольно ноги начинают тормозить, когда Хакури заглядывает Тихиро в лицо, и каждый шаг будто бы тянется вечность. Топ. Он наклоняется вперед. Топ. Он видит катящуюся по лицу кровавую каплю. Топ. Один глаз открыт, невидящий, а второго не видно из-за крови. Топ. Без сознания. Эй, Тихиро. Ты слышишь? Ответь, ответь же, ну!.. Хакури будто бы получает воодушевленный пинок от жизни и начинает бежать еще быстрее, игнорируя боль в ногах и руках, вообще все. Кто-то пытается его ударить, но он ловко уклоняется, и все бежит и бежит, пока в глазах не начинают плясать черные пятна. В голове в единую кашу смешиваются все молитвы, какие он только знает, он вспоминает всех богов, что отвечают за счастье, за безопасность, за… За что угодно! Пожалуйста, пусть только Тихиро не умрет. Так же нельзя. Тихиро так сильно ему помогает, нельзя допустить, чтобы он пострадал. Но он уже теряет сознание, это первый раз, когда на глазах у Хакури тот в таком плохом состоянии, впервые… Живи. Давай, же, самурай! Ты должен жить! Открой глаза! Хакури так задумывается, что не замечает, как загоняет себя в угол. Впереди — только окно, а сзади слышно, что за ним тоже кто-то устремляется. Тут бы испугаться, мол, что делать, да только Хакури слишком хорошо понимает намеки от судьбы, поэтому даже не тормозит. Лишь когда подбегает к стеклу делает разворот на пятке и врезается в него спиной, разбивая вдребезги. Если память его не подводит, то внизу должно быть невысоко, всего-то второй этаж. Для Хакури это не проблема. Он готов переломать себе все кости, лишь бы вытащить Тихиро! Плевать на себя, это не у него впереди столь грандиозная и опасная цель!.. Секунда полета в окружении стекла кажется вечной. Хакури видит, как парят вокруг осколки, и в них, разноцветных, отражается закатный свет солнца. Красиво. Он еще крепче прижимает к себе Тихиро, закрывая тому затылок ладонью, и сжимается с ним в единый клубок, прежде чем удар о землю выбивает из него весь воздух. К счастью, кажется, он падает на что-то (мусор?), и катится с него аж пару метров, прежде чем врезаться в стену и наконец, остановиться. Сказать, что болит все — не сказать ничего. Но Хакури некогда плакать. Он сжимает зубы сильнее, когда чувствует, как при попытке встать болью отдается нога, пытается… но силы подводят, и он чуть не разжимает руки. Такая оплошность пугает его еще сильнее, и Хакури падает на колени, в ужасе смотря на Тихиро. Впервые он видит его таким бледным, мертвенно спокойным. С яркой кровью на лице зрелище вообще пугающее. Хакури хватает его за лицо, пытается нащупать пульс на шее, но он без понятия, где это вообще делается, потому что даже собственная шея так и не дает ответа, где именно что-то там должно биться. Поэтому лучшее, что ему остается — попытаться привести Тихиро в сознание. Он садится на него сверху и пытается встряхнуть, немного бьет по лицу, все делает (что учит из фильмов) — но без толку. Тихиро не отзывается вообще, и продолжает лежать с закрытыми плотно глазами, с этим пугающим мертвым величием на лице. Да ладно. Он не может просто помереть. Не может же! Зрение становится мутным, но Хакури не останавливается, он все трясет и трясет Тихиро, пока сил не остается вообще, и он просто не утыкается тому в грудь лицом, хныча. Не может такого быть! Они столько всего делают вместе, от стольких опасностей сбегают! Тихиро столько всего совершает! Не в этом грязном месте ему умирать! Ему вообще умирать нельзя, ни в коем случае! Шаль же тоже расстроится! И Хакури… Но Хакури привыкает к тому, что его жизнь полна разочарований, но не такой же ценой! — Тихиро… От него пахнет кровью и потом. Железом. Это запахи смерти. — Тихиро, не умирай, пожалуйста… Хакури чувствует слабое сердцебиение под одеждой. Удар, еще удар. Ему кажется, что оно становится тише. — Кто вернет все мечи?.. Не жить же только местью! — Шаль расстроится! И Сиба-сан! И я!.. Да даже ведьма из «Камунаби»! Ты ведь ей должен бой! И тут над головой Хакури слышит сиплый вздох. Вряд ли, конечно, так на него влияют слова про Хиюки… Но Хакури все равно радуется, когда видит, как Тихиро разлепляет глаза и несколько секунд смотрит в серое небо, будто не соображая, после чего опускает взгляд на него. Потом закашливается кровью, и весь пугающий величественный образ погибшего в бою самурая уходит, оставляя место лишь осознанию, что Тихиро, по сути, всего лишь ровесник Хакури, которому сейчас очень сильно достается. — … тяжелый. — А! Прости! Хакури вскакивает на ноги, ойкает, когда колено неприятно болит, и вертит головой по сторонам. Он в панике. Еще никогда до этого он не ощущает такого испуга. Это что-то совершенно новенькое! Нельзя медлить! Если они продолжат торчать посреди такого места, их найдут! Хакури опускает глаза вниз, где Тихиро пытается подняться, но даже на это у него сил не хватает. Ага, это об этом говорил Сиба-сан, про саморазрушительные тенденции. Хакури решает превозмочь собственную ноющую коленку и вновь подхватывает Тихиро на руки, отчего тот заметно смущается, пусть взгляд у него и плывет. У самого же Хакури от чужого веса подгибаются ноги. Ох, больное колено ему потом это припомнит. — Ты… того, не перенапрягайся! У тебя затылок разбит! И вообще тебя всего переломало… Но ты не боись, я сейчас быстро где-нибудь спрячусь и попрошу Сибу-сана нам помочь! Он же может трех за раз телепортировать, да?.. Но если что я подожду… — Почему… не ушел? Тихиро смотрит ему прямо в глаза. От подобного вопроса Хакури выпадает в осадок. — В смысле? Ты что, думаешь, я тебя просто так брошу?.. От одной мысли об этом ему становится дурно. Тихиро молча кивает. Даже такое простое движение дается ему с трудом. — Но как я могу? — Хакури недоуменно моргает. — Спас бы… себя. И меч… Рискованно… И вдруг Хакури понимает, что начинает злиться. Не шуточное раздражение, а конкретная такая злость. Он смотрит на Тихиро, всего избитого, он помнит образ спасшего его самурая, и тот факт, что вместе со всеми своими положительными качествами Тихиро все еще занимается самоубийственной дуростью, вдруг начинает так его злить, что он не сдерживается и кричит: — Да пошел ты! Дурак! Как я могу тебя взять и оставить! Да тебя же убьют!.. А ты мне два раза задницу спас! Два! И еще больше спасешь! Кому вообще в голову придет, что можно просто взять и бросить тебя там?! Да кто бы так поступил?! Если бы я вернулся без тебя, меня бы Сиба-сан убил, и я бы не стал возражать! Придурок! Видимо, не такого ответа Тихиро ожидает, в шоке смотря на Хакури в ответ, и в этот раз его шок различим, а не как в первый день их знакомства. Он так и не находится со словами, и Хакури неожиданно рад. Пусть лучше молчит! А то ишь, чего вздумал?! Интересно, часто ли Сиба-сан так думает… Он подхватывает Тихиро поудобней и чувствует, как тот вцепляется пальцами ему в руку, затем кладет голову на плечо, где одежда мгновенно пропитывается кровью. — Только не отключайся! — … тащи уже. Что ж, так намного лучше!