ЧЕЛОВЕК С КЛАВИАТУРОЙ*

Спринтерский секс невероятно крут, но сегодня Коннор не хотел никакой суеты и спешки. В жаркой темноте гостиной он сознательно попридерживал напор разошедшегося не на шутку супруга. Положив руки Трою на бедра, он не давал ему сильно тереться об себя, но охотно подставлял для укусов и поцелуев шею. Сегодня страсть не будет выпита залпом, сегодня она маленькими глотками будет перекатываться на языке, раскрывая вкус, всю гамму, всю палитру, мазок за мазком, нота за нотой. Коннор хотел подарить Трою столько ощущений, сколько он способен дать в принципе. Он хотел выразить любовь телом, превратить неосязаемое и вербальное в физическое и чувственное, поместить любовь в кончики пальцев, и покрыть этой золотой пыльцой Троя всего. Собрав волю в кулак, Коннор пытался не потерять самообладание от его запаха, близости. Оперся затылком в стену, отстранился слегка, и повел руками по спине Троя. Трой прогнулся, как кот, а Коннор сквозь шёлк рубашки нащупал его позвоночник, надавив, провёл по нему вниз пальцами. Развернул его к стене, поменявшись местами, взялся за верхнюю пуговицу рубашки, расстегнул. В разрезе билась жилка яремной впадины. Коннор не видел её, но чувствовал пульсацию. Нашел в темноте губами, прижался. Потихоньку стал расстегивать рубашку дальше. Распахнул полы, провел ладонями по ребрам вверх, пальцы наткнулись на соски… Коннор нагнулся и обвел напряженные горошины языком, и следом прикусил…левый, потом правый. Трой всегда говорил, смеясь, что это не главная его эрогенная зона, но сегодня вдруг тихо застонал от этой ласки, поэтому Коннор задержался там подольше. Перестав терзать Троя зубами и пальцами, Коннор поднял голову и накрыл его губы губами, ловя последний стон. Трой стал было расстегивать на Конноре рубашку, Кон его остановил:» я сам». Взял обе его ладони, водрузил их на свой зад, и начал расстегивать пуговицы, пока Трой мял его попу, и пытался нетерпеливой рукой проникнуть за ремень. Коннор снял рубашку, швырнул на стул, попал-не попал — не было видно. Не было видно вообще ничего, темень стояла кромешная, и она раздражала все рецепторы до состояния свечения… Кон чувствовал себя электрическим скатом, ему казалось, что от каждого прикосновения к нему Трой должен был дергаться, как от разряда тока. Расправившись с рубашкой, он прижал Троя своим торсом к стене и что-то зашептал на ухо. Сказанное заставило Троя подавиться вздохом. Дослушав, Трой отстранился, и шепнул в губы: я доверяю тебе, да, ДА! — Но я хочу видеть тебя.- шепнул Коннор. — Идём! Он взял Троя за руку, и наощупь повел через полутемный коридор. Трой был заинтригован, когда Коннор остановился у двери в ванную. — Почему здесь? — Самое большое зеркало… Пропустив Троя внутрь, Коннор нашел выключатель, и включил небольшой бра в углу. Мягкий, золотистый свет разлился по потолку и стенам, их силуэты отразило в глубине огромное, во всю стену, зеркало. Коннор развернул Троя к себе спиной, и положил руки на его живот, поглаживая. Пальцем пощекотал пупок, Трой хихикнул и дернулся. — Так соскучился, ты не представляешь. — шепнул Коннор в его шею. — Хочу видеть тебя, ни секунды не пропустить. Трой опустил руки, оперся о раковину, понятливо повернул лицо, подставив губы. Коннор втянул губами нижнюю, куснул её слегка, выпустил. Потянулся к верхней, провел по ней быстрым влажным языком, язык преодолел преграду, раздвинув зубы, столкнулся, и тут же сплёлся с языком Троя. Прерываясь, и снова погружаясь в головокружительный влажный рай, Коннор вёл в этом танце, подчиняя Троя своему ритму и воле, как бы намекая, что сейчас танец будет продолжен не только на линии рта, но и на линии бёдер. Одежда мешала, и Коннор решительно и быстро избавился от своей («под одобрительные вопли толпы» — мысленно хихикнул он). Зачеркнуто. Под прямым взглядом супруга он скинул с себя всё до нитки. Коннор давно не стеснялся своего тела, он был доволен тем, как выглядит. Плечи были уже не такими накачанными, как в юности, но руки оставались рельефными, сильными. И «кубики» с торса никуда не делись, хотя, честно говоря, для их поддержания Коннор не делал ничего особенного. Закончив, он выпрямился, столкнулся с Троем взглядом, и потянулся руками к его бедрам. Одну руку положил ему на крестец, другой расстегнул ремень, затем пуговицу на брюках. Вжикнул молнией, и потянул брюки ладонями по бедрам вниз. Шелковистая ткань скользнула, опадая, Трой перешагнул. Коннор присел, и стянул с любимых лапок носки, проводя по каждой ступне теплой ладонью. Выпрямился. Посмотрел в зеркало. Красота! А сейчас будет ещё лучше!.. Он зашёл за спину притихшего Троя. Обнял его, и, следом, глядя в зеркало, подцепив резинку его трусов пальцами, решительно их стянул, высвобождая на волю красивый, упругий член. Ресницы Троя затрепетали, как крылышки колибри. Коннор потянулся к ящику тумбы, достал смазку. Щедро зачерпнул двумя пальцами, и, поглаживая одной рукой пузико Троя, дотронулся влажными пальцами до копчика. Кудрявый затылок лег ему на плечо. Коннор повёл вниз, в ложбинку между ягодиц, но внутрь не скользнул, повёл ниже. Трой поднял голову с плеча, уставился удивленным, нетерпеливым взглядом. Он сделал маленькое, неуловимое движение бедрами, приглашая. Придерживая его за живот, Коннор надавил, и оба пальца легко проникли внутрь. Трой приоткрыл рот. Пухлые губы, как бутон нежного цветка, щеки его порозовели, между бровей пролегла морщинка. Дернулся аккуратный кадык. Боже, какая шея! Коннор повел губами от уха вниз, и где-то посередине впился засосом, который тут же запылал. Пусть пылает! Это ЕГО шея, и он сегодня изукрасит ее всю, вот так! Коннор вынул пальцы, добавил ещё смазки, и третий палец. Трой дернулся, когда всё это оказалось в нем. Коннор уткнулся лбом в его затылок, тихо спросил: — Больно? Извини! Я поспешил? — Сейчас расслаблюсь. — выдохнул Трой. Коннор провел губами по ушной раковине, укусил за ухом, тут же зализал укус. Трой отвлекся, расслабился, пальцы скользнули глубже, к бугорку простаты. Трой хватал ртом воздух. Через минуту этих мазохистских пыток Коннор уже горел синим пламенем. Он больше не мог сдерживаться. Они не предохранялись сегодня. Коннор в гостиной шепнул Трою, что прошел в Кении обследование, пока ждал бюрократических решений. Можно было о латексе забыть…хотя бы на время. Поэтому, быстро распределив смазку по своему готовому ко всему члену, он, приподняв одну ногу Троя, уложил ее коленом на край тумбы, положил руки на его ягодицы, раздвинул их. — Слегка отставь. Трой прогнулся в пояснице, отклячив зад, и Коннор плавно вошёл в горячую, шелковистую плоть. В зеркале открывался потрясающий вид. Трой простонал, оперся руками о раковину, и глянул в глаза. Коннор обхватил руками его подмышки, зафиксировал ладонями плечи, и толкнулся вперёд и вверх. Трой инстинктивно встал на цыпочки. Почти теряя сознание, Коннор быстро проговорил: — Если больно будет, ори. Я боюсь, что сейчас отключусь. Хочу тебя до одури, мой хороший. Терпи. Коннор всё же сорвался. Он вбивался резко и глубоко, слыша стоны и вскрики, но он знал разницу в Троевой тональности. Это не были крики боли, это были звуки страсти, наконец-то нашедшей выход. Коннор положил одну руку на его ягодицу, отведя ёе в сторону, давая себе больше пространства для маневра, ещё чуть приподнял его ногу, лежащую коленом на тумбочке, и вошел до упора. Картина в зеркале отображала шедевр секса и была достойна Бертолуччи. Видимо, член регулярно проходился по простате, потому, что Трой поднял совершенно мутный от страсти взгляд, зрачки во всю радужку, глаза почти черные… Коннор схватил его кудри в пригоршню, оттянул голову назад, и впился диким поцелуем, на пару секунд замедлив движение. Трой хотел было дотронуться до своего члена, Коннор не позволил. — Я ненасытен сегодня. — прорычал не узнававший сам себя Коннор. Трой глянул на него в зеркале, потерся виском о его щеку, и вдруг легко, хитро улыбнулся, облизав губы. От таких провокаций Кон терял остатки разума. Он вышел из Троя, развернул его к себе, и рухнул на колени. Накрыл ртом его член, и сразу пропустил до гортани. Трой взвыл, схватился сзади рукой за раковину, другой — за Коннорову челку, заставил его посмотреть на себя. Огромные зеленые глазищи, в плотном кольце губ — его каменный член. Трой закрыл глаза, откинул голову и толкнулся. Раздался хлюпкий звук. Коннор расслабил горло, и Трой отпустил всех своих демонов на волю. Он вколачивался, Коннор стонал. Эти вибрации ласкали распаленную головку. Безумие росло и ширилось, и готово было накрыть с головой, но Коннор был упрямей. Он видел некую цель и шел к ней. Не дав Трою кончить себе в рот, он отстранился, легко поднялся, положил руки Троя себе на плечи, подхватил под бедра, и отнес Троя в их спальню рядом с ванной, где тоже было большое зеркало. На пушистом ковре он опустил его на ноги перед зеркалом. Пылкое обожание во взгляде напротив окутывало облаком. Коннор мягко обнял Троя, разглядывая в зеркале точеную фигурку. Весь его! Его мужчина. С трудом оторвавшись от разглядывания супруга в зеркале, он перевел взгляд на его лицо, осторожно, исподлобья заглянул в глаза. — Ты так прекрасен, что я слепну. Скажи, что ты реален! Трой дернул бровью, положил узкие ладони на плечи Конни, провел по груди, задев твердые соски. — Пока ждал тебя, чуть не исчез, как в липком кошмаре… Но теперь. Он прильнул к губам. Сладкий, чувственный, неспешный поцелуй. Как во сне Коннор прервал его, развернул Троя лицом к зеркалу, несильно нажал на плечи, прося опуститься на ковер. Сам опустился следом. Трой смотрел во все глаза, не отрываясь. Коннор чуть подтолкнул его, чтобы Трой уперся в ковер руками. Сердце пропустило удар, когда Трой почувствовал широкое движение влажного языка в промежности. Зашкаливающая интимность этой ласки кружила голову. Коннор остановился и, преодолевая сопротивление мышц, несколько раз глубоко погрузился языком внутрь. На глаза Троя навернулись слёзы, он почти не вывозил тот шквал чувств, что испытывало его бедное сердце, и уже хотел попросить Коннора прекратить это делать, но Коннор сам прервался. Дотянулся до тумбочки, достал тюбик смазки. Выдавил щедрую каплю, прошелся рукой по себе. Сел на пол, расставив колени, подтянул спиной к себе Троя, заставил присесть, так, что ноги Троя оказались по бокам, колени широко расставлены. — Потихоньку. Поддерживая за талию, он опустил Троя на себя, спиной к своей груди. Поднял его руки, завел себе за голову, обхватил одной ладонью вокруг талии, другую поднял и подвел под его плечо, переплел свои пальцы с его пальцами. Член был так глубоко, насколько возможно физически. В такой «открытой» позиции от Троя не зависело ничего совершенно. Всё, что он мог, это наслаждаться темпом, который сходу ему навязал ему Коннор. Темп был беспощадным. Вся картинка отражалась в зеркале, как на ладони. Трой покраснел, как рак, что было для него нехарактерно. Щеки пылали от тянущего чувства внизу живота, от того, как Коннор впивался взглядом в его лицо, но поделать он ничегошеньки не мог. Его яростно трахали, не обращая внимание на какой-то там глупый стыд. От промежности пошла неудержимая, как цунами, волна. Почти невыносимое ощущение распространялось центрически, в бедра, голени, ступни внизу, и в живот, диафрагму, грудь, шею, руки, и в почти уже не нужный в эти минуты мозг. Трой казался себе одной сплошной воронкой похоти, которая поглотит их обоих. Через пару минут этой адреналиновой гонки Коннор остановился, чувствуя, что Трой сжимает его внутри. Как в замедленной съемке, он поднял взгляд, схлестнулся с ошалелым взглядом в зеркале. — Конни, твою ж мать! — Трой сердито выругался, пытаясь вдохнуть хоть каплю кислорода. Коннор шепнул на ухо, глядя в зеркале в глаза: — Не то, Трой, не то! Ну же! Трой закрыл глаза, простонав: — Твой! Твой! Пожалуйста… — Я люблю тебя! — выдохнул Коннор, и исполнил просьбу. Отпустив его руки, он обхватил его талию, не давая пошевелиться. Трой весь передернулся, всем телом, сжал Коннора до боли, заскулил и начал кончать. И тогда Коннор несколько раз резко насадил его на себя. Оргазм без участия рук был растянутым во времени, Троя сотрясали волнообразные конвульсии, он приклеился к Коннору всей поверхностью тела, и, когда Коннор кончил теплой струей спермы внутри своего обожаемого любовника, Трой вскрикнул. Коннор обхватил всё же его член ладонью, не мог отказать себе в желании прикоснуться к этой красоте, и Трой резко расслабился. Коннору едва хватило последних сил, чтобы опустить его осторожно на ковёр, и он тут же рухнул сверху. Оба дышали, как марафонцы из Кении.