***
Чувство... умиротворения. Руки массажиста скользят по спине, сминая ее кожу и суставы. Тело обмякло, словно растаявший шоколад. Подперев руками голову она прикрыла глаза и снова ушла в мысли. Давящая ранее мысль об внезапном приливе нежности к Иво Мартену стали не камнем, а лёгкой пеленной нежности на сердце. Низ живота приятно скручивало, когда она вспомнила его пальцы, неловко, но ласково сжимающие ее руку, и его губы на костяшках. Но то всё ещё было не возбуждение, не желание...нечто иное. Светлое, чистое, такое манящее и давно забытое тепло. Сладостная радость, и она почти чувствует, как она отдаётся на кончике языка. –Лу.– голос подруги вызвалил ее из омута нежных чувств, заставляя Рид открыть голубые глаза, не полностью, однако...–Что такая счастливая? –С чего такие выводы?– Лу лукавит, насколько возможно в ее расслабленном состоянии. –Улыбаешься так...– Вейсс усмехнулась.– Глаза, вот, сияют. –Да ну.– Рид качнула головой и сдула упавшие пряди с лица. А Вейсс хитро прищурилась, но решила оставить тему. Ровно до того момента, пока они не остались в ваннах. Вода бурилит, приятно щекочет кожу. Даниэль чуть помедлив, пришла позже, опускаясь в воду радом, аккуратно поправила лямку купальника Лу. Та не могла позволить себе оголять тело, потому купальник слитный, лямочки толстые. И тоже черный. Иногда она завидует свободе Даниэль и её возможности носить модные вещи. С другой же стороны... глядя на себя она понимает, что форму прежную за пол года она расстреляла. Нет, все не настолько плохо. Однако от спортивной фигуры потихоньку остаётся все меньше и меньше следов. А в нынешней може женское тело оголяют и обтягивают все больше и больше. И долг ее буквально обязывал ходить исключительно в форме. И так грешит тем, что позволяет себе быть не в ней время от времени. Чувствуя как ей поправляют купальник, Лу обернулась назад, открывая глаза. Увидев Даниэль она улыбнулась, чуть отодвигаясь, давая зайти ей в воду. – И все же какая-то ты не своя. Лу, не пытайся прятаться. Тон подруги ее насмешил. Опираясь локтем о бортики она чуть прищурилась. –Это манипуляции, Дани. –Это обеспокоенность о дорогой подруге.– Парировала Вейсс, щёлкая Лу по носу. Кто ещё мог похвастаться тем, как ласково относились друг к другу эти девушки. И никакой статус им не мешал. Для Лу это было важно: иметь друзей, даже будучи важным лицом, которым можно доверять и любить. «Не страшно, что он мне не безразличен. Даже наоборот. Всю жизнь таких правил предерживалась, а тут испугалась. Как подросток.» –Зря. Ничего страшного точно не произошло. Нет. То действительно не страшно. И нет ей причин корить себя за то, что влюблена. Ведь она и молода, и мечтательна. Пусть до этого ни о какой любви и речи не могло идти. Пусть до него она никогда не чувствовала того, что чувствует с ним. Это ведь...прекрасно. «Главное, что б ему не было неудобно...примет ли он это? Мне бы было не по себе какие-то время. Потом может и свыклась бы. Мы взрослые люди. Поговорить надо.» До этого они с Даниэль уже шутили на эту тему. И что для Лу Иво очень симпатичный она в курсе. И, что как мужчина он ее привлекает, тоже в курсе. Но то все были шутки. Приколы вне работы, не более. –Что-то не помню, что бы от Мадмуазель Рид прямо таки веяло...– Даниэль повела рукой в воздухе, подбирая слова.– Ну знаешь, такой взволнованной я тебя ещё не видела. –Да? – Лу увела взгляд в сторону. Так невинно улыбнулась. Нет, перед Даниэль сейчас не Приор Инквизиции. Не человек с одной из самых быстрых карьерных лестницей в истории инквизиции. Перед ней девочка, которая впервые по настоящему влюбилась. –Знаешь, Дани.– Да и голос у нее какой-то другой. Не тот официальный тон. Совсем другие чувства вызывает. Но почему-то она запнулась. Не может так просто сказать, что что-то чувствует... –Я все поняла.– А Даниэль ее слишком хорошо знает.– Что? Уже не просто "симпатичный"?– Шутит. Хотя понимает, что тут уж не до шуток. –Дани!– Лу лишь легонько шлёпает ее по бедру. И почему это вызывает такую неловкость? Нравится и нравится, казалось бы. Но нет.– Ну...доля правды в этом есть. –Даже не скрывает, смотри на нее Эта фраза почему-то заставила ее улыбаться со всем по глупому. Счастливая, черт возьми.***
Отдых это замечательно. Однако работа есть работа, но... Вернувшись в офис Лу не стала там задерживаться. Время уже не день, что бы долго сидеть. Стемнело. Забрав документы, пару папок и рабочий планшет она ушла к себе в апартаменты. Это очень большой дом в два яруса. Она постаралась его обустроить не под стать своим статусам, а уютно. Что бы она возвращалась сюда домой, а не просто место, где она ест и спит в нерабочее время. С порога она тут же сменила каблук на тапочки, сумку повесила на крючок у двери, достав от туда личный телефон. Пройдя в глубь квартиры расстегнула китель, и повесила его на стул в кухне. Осмотрев его взглядом, она понимала, что убирать его на место она не будет. Однако махнула на это рукой, и искренне пообещала себе убрать его после душа. Папки и экран оставила на столе. Уже пройдя в комнату Лу продолжила снимать с себя форму. Инквизиторские вещи так приелись, что видеть себя в чем-то ещё практически удивительно. Она же грешна, позволяет себе гулять не в форме. Однако всегда в черном, это важно. Но то платье в театр было последней шалостью за месяц. Вспомнился театр, трепетное ожидание, но не самого спектакля. Ещё тогда, на самой глубине сознания зародилось это волнение сердца. И в тот вечер она конечно не понимала, почему оно забилось чаще, стоило на ее глаза попасть красиво собранным в пучок прядями смоляных волос. «И снова мыслями я с ним...» Сейчас Иво не здесь. Сейчас выполняет задание, ведёт расследование, а у нее на душе вдруг не спокойно стало. Как будто что-то произойдет. Головой то она понимала, что бред все это. Никогда в ее жизни не было ничего, что бы случалось из-за простых предчувствий, и вся ее работа сплошной мозговой штурм. Да только сердце сжимается. Мотнув головой она попыталась отогнать от себя эти мысли. Она ему доверяет. С ним Марк. Какие бы странные взаимоотношения между ними не были, он профи. И ему она тоже доверяет. Расстегнув верхнюю пуговицу рубашки, руками она скользнула вниз по телу руками. Ее движение было быстрым, однако стоило ее ладони оказаться у талии всего на секунду, сердце тут же сделало кульбит и не один. В голове всплыл момент: вот она держит его за руку, поднимается ближе к бледному лицу с желанием коснутся губ, но так испугалась, что моментально повернула голову, оставляя поцелуй на щеке. А он лишь на секунду успевает коснутся ее, легко положив ладонь на талию. Не стараясь оттолкнуть. Лу задержала руку и только на секунду представила, что было бы будь она смелее. Будь в ее голове меньше тревог. Табу, которые она стремится сорвать. Представила как его губы легли бы на ее. Как они прижались бы телами, словно пытались слиться в единое. Так близко, что жар от кожи стал бы своим собственным. Интересно как бы это было...напористо, с желанием и страстью, которое могло бы наполнить сердце. Или нежно, боясь друг другу навредить мягко оставляли совсем небольшие, но трепетные поцелуи на губах. Она обязательно...сделает это, когда он вернётся. Попытается, по крайней мере. С этим мечтами, которые окутали ее тёплой пеленой, Лу мелкими шагами попятилась назад к кровати. Немного резко упала на нее. Наконец-то пальцы расстегнули пуговицу длинной юбки и небольшую молнию вдоль бедра. Быстрым движением она слетела с талии и зацепилась за таз. Стянув ее полностью Лу не спешила поднять ее с пола и почти сразу смирилась с тем, что с утра ее придется гладить. Не до того сейчас... Тело само упало поперёк кровати. Не спеша она приподняла резинку черных колготок. Стоило руке коснутся коже, как низ живота стянуло. Что-то внутри словно в узел завязалось. Ещё слабый, но уже ощутимый. Реальность и мечта незаметно смешались в одно. И сколько продлиться это забвение? Лично Лу хотелось бы, что бы это не заканчивалось как можно дольше. Тонкий капрон почти рывком слетел с длинных ног. Она прошлась по ним руками, касаясь подушечками пальцев. Вторая рука легла на шею. И чувство было такое, словно это не её часть тела теперь нежно оглаживает кожу и тянется к пуговицам рубашки. В какой момент ее накрыло? Когда тело начало ныть от простого недостатка чужих касаний? Когда она стала так слаба перед кем-то? Перед ним... Перед тем, у кого глаза такие темные, но стоит взглянуть в них хоть раз оказываешься в такой невероятной пучине. И только они так светло смотрят на нее. У кого волосы сияют на солнце, и хочется зарыться в них руками, вдохнуть их запах. «Сентиментальный, ванильный бред... почему он мне так нравится?» Снова в голове возник ее кабинет. Она всего-то хотела отдать планшет. Позаботиться. В дороге скучно будет, а ещё столько всяких фильмов есть, которые ему могут понравиться. Он целует ее пальцы. Поднеся свою руку к губам, она понимает,что это не то...не такое трепетное. Ещё с того момента, когда он добровольно предложил ей свою помощь, поднял с пола и сидел все время рядом, пока ей лучше не станет, в голове девушки его образ мелькал все чаще и чаще. Хотелось пойти на грех. Взглянуть на камеры в его доме. Что бы хоть на секунду, хоть ещё на мгновение посмотреть на Иво Мартена подольше . Головой понимала: это не правильно. И конечно же она никогда этого не делала. Касаясь пальцами белья, она рвано вдохнула, сильно выдыхая. Возбуждение. Вот что она чувствует сейчас. Нет, это не грязное желание воспользоваться другим телом. Это нечто иное, то, что чувствуешь только к одному человеку. Первый раз в груди поселилось такое тепло. Тонкая ткань сдвинулась в сторону. Лу представляла руки. И ругала себя одновременно. Светлое чувство любви так оскверняется. Или нет? Если она чувствует не похоть, а именно...любовь? Это ведь не грех. Движения мягкие, бережные, но чувственные. Она уверенна, он делал бы так. Касается, что бы все тело, каждая клетка ощущала этот фонтан чувств и эмоций. Удовольствие...этого слова мало, что бы описать ощущение, которые она испытывает. С каждым движением пальцев и дышать становилось тяжелее, и сердце билось все чаще и чаще. Достигало совершенно ненормальных показателей. А ей было... прекрасно. Восхитительный, бесподобный...такой интересный и непохожий на кого-то ещё. Впервые она видит в одном человеке столько всего разом, что способно голову сорвать от одной только попытки оказаться чуть ближе к его миру. Его мир...она хочет погрузиться в него. Хочет, что бы он пустил ее к себе. Всё становилось быстрее. Иво прижимал ее к себе, когда ей грозила опасность, когда ей было плохо. И нельзя было в тот момент, когда смерть стоит у порога думать о том, насколько черт возьми он хорош. Крепкие плечи и торс, бархатистый голос, с неповторимым тембром. Когда он говорит, хочется прижаться к груди и слушать, слушать, слушать. Бесконечно слушать, никогда не надоест. Ноги содрогнулись, тот узел в животе стянулся так сильно, что дыхание сбилось окончательно. Поджимая колени она чувствует как по телу разноситься чувство удовольствия. То самое тепло. –Иво...– на выдохе произносит Лу. И тело сжалось, всё внутри перевернулось. Хотелось крикнуть. Она закусила губу и прорычала, чувствуя как ноги сводит. Одна секунда и тело прошибает, словно электрическим током. Поясница выгибается, покрывало под телом свернулось в комок. Она слабнет, выбивая из себя последние тихие стоны, чувствуя собственную пульсацию под пальцами. Бедро свело судорогой, и только тогда сознание начало остывать. Больно. Но это сладкая боль. Такая, что не страшно получать ее вновь и вновь. Лёжа на кровати она часто дышала. Приходила в себя. «Что творится...с ума уже схожу.» Она перевела взгляд на окно и перевернулась головой к подушкам у изголовья. Город этот никогда не спит. Лишь становится тише. Все мысли о святом долге Приора и любовные порывы смешались в одно. И в голове проскочила мысль. «Я защищаю этот город. И буду защищать тебя.»***
Казалось бы Лу толь прикрыла глаза, как тут же раздался звонок в другом конце квартиры. Преодолевая боль, которая все ещё была в ногах, она поднялась с кровати и пошла на звук. Звонил рабочий телефон. На экране высветился номер дежурной части. 2:32. Как же она так не заметно уснула? –Слушаю. –Мадмуазель Рид, пришло сообщение из деревни Лаграс. Случился пожар у отделения Корпуса Содействия. По сообщению дежурных в том месте работал и ваши сотрудники, среди них посвященный Иво Мартен, и дознаватель Марк Жонсьер. «Вашу мать...»