Валентино и Столас вышли из машины, парень очень нервничал, прикусывая губу, переминаясь с ноги на ногу.
— Мистер Вал, — негромко сказал Столас.
— Что, моя росинка? — мягко посмотрел на него мужчина, разминая кисти рук, а после поправляя свою одежду и волосы.
— Вы так много для меня сделали за последнее время, хоть я для Вас совсем чужой человек, — тихо начал парень, — спасибо большое, я не знаю, как Вас благодарить за это.
— Ты подожди пока, щас ещё твоего папку убедим по всем фронтам, и тогда можно нажраться, — заулыбался Вал и развёл руки, — иди обниму.
Старшеклассник боязливо подступился и погряз в объятиях учителя испанского. Тот делал это максимально стерильно и безобидно, просто сведя руки за спиной парня, без лишних прикосновений. Столас тоже завёл руки за спину того, словно пытаясь что-то нащупать.
— Я не боюсь щекотки, моя росинка, — усмехнулся Вал, всё ещё не отстраняясь, — всё будет в шоколаде, мой птенчик.
— Надеюсь на это, — пробормотал Столас, беспокойно возясь за спиной мистера Вала.
— Не трясись ты, мы за мирными переговорами, — после этих слов мужчина с серо-лиловыми волосами, что сейчас были собраны в аккуратный хвост, отстранился и потянулся. Столас расслабленно выдохнул, убирая руки в карманы джинс.
Навстречу к ним вышел дворецкий, седой мужчина с усами, что был с парнишкой в доверительных отношениях — он же и отвозил его на ту тусовку.
— С возвращением, юный господин, — он встал перед Столасом и немного поклонился, — доброго дня, мистер Валентино. Мистер Батлер к Вашим услугам, — дворецкий поклонился и учителю испанского.
— Взаимно, сэр, — немного замялся Вал и от растерянности поклонился дворецкому в ответ.
— Но-но это излишне, — усмехнулся довольно взрослый мужчина.
— Вы сделали, что я просил? — спросил парень, обращаясь к прислуге.
— Да, юный господин. Но до сих пор не понимаю зачем.
— Увидите, — фыркнул Столас и тепло улыбнулся, — большое спасибо, Батлер.
— Всегда пожалуйста, — дворецкий мягко ему улыбнулся и откашлялся, — я вас проведу к господину Паймону. Он уже ожидает.
Отец Столаса, господин Паймон, — мужчина за сорок, ухоженно выглядящий: элегантно выстриженные усы, лаконично уложенные тёмные короткие волосы с проблесками седины, — одетый в дорогой костюм. Он очень высокий, что оправдывает, в кого Столас такой шпала. Господин Паймон сидел в просторной гостиной, закинув ногу на ногу, и пил чай. На кофейном столике перед его креслом стояли ещё две чашки и чайничек.
— Господин Паймон, юный господин и его сопровождающий прибыли, — Батлер первый появился в дверном проёме и, быстро поклонившись, скрылся, уступая дорогу Валентино и Столасу.
Как только Валентино вступил в гостиную, глаза Паймона широко округлились.
— Валентино? — еле слышно шокировано спросил он.
— Сэр Паймон? — приоткрыл рот Вал, а после посмотрел сначала на Столаса, который стоял за его спиной и мялся, а потом на его отца. — Как я сразу не признал…
— Сколько лет, сколько зим, — тепло усмехнулся мужчина, приглаживая и без того гладко лежащие волосы на голове. — Присаживайтесь.
После взгляд красных, как у Столаса, глаз отца устремился на парнишку, которого стало в полную меру видно, когда Валентино прошёл вглубь гостиной и расположился на сидении напротив хозяина поместья.
— Отец, я… — негромко начал Столас, громко сглотнув, — доброго дня, отец. Я искренне извиняюсь за своё поведение, — парень прошёл и встал перед отцом в паре метрах, поклонившись.
Паймон молча хмыкнул и показал ему жестом сесть на ещё одно свободное кресло.
— Какими судьбами, Валентино? — деловито улыбнулся мажор. — Не ожидал Вас снова увидеть.
— И правда. Давно это было, — прикрыл глаза Валентино, мечтательно вспоминая, — Вам тогда требовался носитель испанского для переговоров.
— Всё так и было, — задумчиво кивнул Паймон. — Та ситуация меня научила значимости знания многих языков. Поэтому мои дети, Столас в их числе, с детства обучаются продвинутому английскому и испанскому. Некоторые из них предпочли ещё французский и китайский, но исключительно по собственному желанию.
— Столас, ты знаешь испанский? — неловко удивился Валентино, переведя взгляд на мальчика, который занял рот чаем, чтобы утопить свой ахуй. Тот лишь легонько кивнул.
— Я нечасто такое говорю своим детям. Но смотря на Столаса, я испытываю чувство гордости. Он истинный член семьи Гоэтия, жаль, что из «этих». Он владеет двумя распространёнными языками, не считая родного. Владеет продвинутыми знаниями по многим школьным дисциплинам с зазором на университетскую программу. Играет на нескольких музыкальных инструментах. Прекрасно играет в шахматы. Продолжать можно бесконечно. Он самый младший среди своих братьев и сестёр, поэтому я стараюсь ему привить всё то, что успешно сказалось на остальных, — гордо говорил хозяин поместья, словно рекламировал автомобиль.
— Спасибо, отец, — негромко и нервно сказал Столас.
— Звучит немного грубо и крипово, знаете, — неловко усмехнулся Валентино. — Что-то на уровне экспериментов над детьми.
— В какой-то степени оно так и есть, — мужчина пожал плечами, — моя задача — вывести качественных наследников, чтобы род Гоэтия продолжал своё существование.
— Ну если никому это не вредит, то ладно? — Вал натянул улыбку и хлебнул чаю, — правда, я придерживаюсь других методов воспитания.
— Вы стали отцом за то время, что мы не виделись? — приятно удивился Паймон, — я рад, что Вы переросли свою гомосексуальность.
— Время идёт, а Вы не изменяете себе, — фыркнул учитель испанского, — да, я стал отцом. Я со своим любимым мужем воспитываю дочку.
— Что ж, — мужчина нахмурился, потирая между пальцами усы, — я всё равно уважаю Вас как специалиста.
— Приятно знать, — ехидно улыбнулся Валентино, краем глаза посмотрев на Столаса.
— Столас, оставь нас наедине, — негромко сказал Паймон, делая перерыв на глоток чая. Столас послушно кивнул и смылся с гостиной, сразу же притаившись за стенкой, чтобы подслушивать.
Валентино изогнул бровь, вопросительно хмыкнув.
— Разговор не для его ушей, — коротко пояснил хозяин. — Валентино, как бы Вы поступили на моём месте, если бы Ваш ребёнок признался в своей гомосексуальной ориентации?
— Я бы сказал ему предохраняться, — фыркнул Вал, на что получил хмурый взгляд.
— Можете быть чуть серьёзнее?
— Какой вопрос — такой ответ, — усмехнулся Вал.
— Но я предельно серьёзен, — Паймон нахмурился, — я не хочу, чтобы мой сын был пидором.
— Фильтруйте базар, — тяжело вздохнул Валентино, рефлекторно потянулся к травмату, который висел в кобуре на ремешке под пиджаком.
— Вот Вам разве никогда не хотелось попробовать женщину?
— При всём уважении я не фанат человечины, — саркастично выдал Вал.
— Вы поняли мой вопрос, — нахмурился темноволосый мужчина.
— Меня «депортировали», — Вал показал кавычки пальцами, — дальние родственники из дома в Испании сюда из-за того, что я уже тогда был широкой направленности. Сослали, чтобы я их не позорил, — усмехнулся Валентино.
— Правильно сделали, — усмехнулся Паймон, — традиции — фундамент любой семьи, подобные взгляды лишь вредят.
— Вы испытываете моё терпение, — тяжело вздохнул Валентино и ловко достал пистолет, направляя его на Паймона, при этом откинувшись в кресле.
— Вы думаете, что только у Вас есть оружие? — вздохнул Паймон, тоже ловко и быстро доставая свой пистолет, также направляя на оппонента.
— Даже охрану не позовёте? — усмехнулся Вал.
— С эксцентричным педиком я сам могу справиться, — он откашлялся, — Вы в уязвимом положении, ведь я с детства занимаюсь стрельбой.
— А Ваше Высочество весьма прихуело, — Валентино сжал зубы и, направив ствол на хозяина поместья, на секунду задумался, правильно ли он поступает. А после всë равно спустил курок.
Ничего не произошло.
Вал наскоро попытался перезарядить и снова выстрелить. Ничего.
— Где блядские патроны? — прорычал под нос Валентино, повертев оружие в руках.
— Моя очередь, — грубо усмехнулся Паймон, возвёл курок и сразу выстрелил, целясь в середину лба испанца.
Ничего не произошло. x2
— Какого-? — он присмотрелся, — патроны.
Валентино посмотрел на усатого мужчину, который пару секунд назад хмурился и был готов вышибить ему мозги, а теперь сидел с исступлённой неловкостью на лице и пытался вырулить спектакль.
— Столас, — усмехнулся Валентино, после разразившись заразительным смехом. — Вот подлец!
Паймон глухо усмехнулся под нос.
— Вот это фарс… — мужчина с усами потирает ладонью свой затылок, — если у Вас есть желание сразиться на дуэли, то я могу предложить шпаги.
— Я могу и голыми руками, сэр, — пробурчал Валентино, швыряя свой травмат куда-то в сторону к стене и складывая руки на груди.
— Вы серьёзно были готовы меня убить? — лаконично спросил Паймон.
— Вам тот же вопрос, сэр.
— Я целился в плечо.
— Пиздите — ровно в лоб.
— Туше.
— Раз наши отношения перешли на новый уровень, я готов ответить на вопрос, поставленный ранее, — тихо засмеялся Валентино, что было скорее от тупости ситуации. Он сделал глубокий вдох и попытался охладиться.
— Новый уровень не то слово, — негромко засмеялся хозяин. — Это мне напомнило те переговоры.
Вал закивал и тоже засмеялся чуть громче.
— А чего Вы ожидали от испанцев? По темпераменту не все пушистые котики.
— Стоит отметить, что Вы, в отличие от прошлой версии себя, сейчас ведёте относительно конструктивный диалог без повторной попытки меня ранить, — хмыкнул Паймон.
— Вам повезло, что я повзрослел — ну реально, пора бы уже — и у меня нет патронов, — ехидно улыбнулся Валентино.
— Вернёмся к нашим баранам. Мне в самом деле нужен… Совет. Насчёт ориентации моего сына, — темноволосый джентельмен сложил руки крест-накрест на бёдрах и поджал губу.
— Если бы моя дочь мне сказала, что её привлекают женщины, то я был бы в первую очередь рад, — задумчиво выдал Вал.
— Это ещё почему?
— Потому что это показатель того, что она мне доверяет. Доверие — очень важная штука между родителем и ребёнком, — хмыкнул мужчина с серо-лиловыми волосами.
— В семье Гоэтия доверие роли не играет, — тяжело вздохнул Паймон, потирая виски. — Вы бы не стали на моём месте лечить ребёнка?
— Что за бред? — усмехнулся Вал, — я восхищаюсь эстетикой семьи Гоэтия, но отсталость в некоторых вопросах меня пугает, сэр.
— Я был научен таким образом, — негромко выдал Паймон.
— Слышали про Алана Тьюринга, сэр? — учитель хлебнул чаю.
— Тот, который разгадал немецкий шифр во время Второй мировой, — кивнул Паймон.
— Именно. Этот господин был геем. И несмотря на его заслуги перед отечеством, его отправили на принудительную гормональную терапию. А дальше тяжёлая депрессия и суицид. Заслужено ли это? — сюрп чаем, — конечно нет. Ориентация не имеет значения. Многие талантливые люди пострадали от гомофобии.
— Ну… С одной стороны, это удручающе, — хмыкнул Паймон, — а с другой…
— А с другой — это в принципе негуманное отношение к кому бы то ни было, — хлопнул по подлокотнику кресла Вал и подскочил.
— Вам ли говорить о гуманности, Валентино? — усмехнулся отец Столаса.
— Туше. Тем не менее гормональная терапия не выход, — вздохнул Вал и решил пройтись по гостиной, продолжая говорить, — мне безумно повезло, что мои гомофобные родственники просто депортировали меня, а не закрыли в психбольнице. Я их всё ещё ненавижу, но чуть меньше, чем если бы я сейчас не стоял тут перед Вами.
— Ну… Вы правы, гормональная терапия это слишком в плане последствий для здоровья… — задумался Паймон.
— Паймон, если Вы хотите, чтобы Столас вырос «достойным членом семьи Гоэтия», как Вы говорите, то позвольте ему делать выбор. Его любовные предпочтения никак не влияют на его интеллектуальные способности. Он будет самым достойным из всех достойных, поверьте мне, сэр, — Валентино встал рядом с его креслом, смотря на него сверху вниз. — Или Вам трудно это принять, потому что это… Ну знаете, личное для Вас?
— Что Вы имеете в виду? — удивился Паймон и сглотнул.
— Сэр, Вы латентный.
— Валентино, следите за тем, что говорите!
— При всём уважении это просто моё предположение.
— Вам очень повезло, что у меня тоже нет патронов, ведь подобная грязь равносильна оскорблению в лицо.
— Que gentiles somos, — Валентино закатил глаза.
— В юношестве у меня был роман с парнем из прислуги, — начал Паймон, а глаза учителя испанского полезли на лоб. — Мой отец, когда узнал об этом, жестоко избил меня, а его… Уволил вроде как. Он угрожал мне тем, что сломает мне жизнь, раз я
такой.
— Это ужасно, — негромко выдал Вал.
— И я отказался от своих взглядов, чтобы иметь жизнь, достойную наследника семьи Гоэтия.
— Мне Вас жаль, сэр, — Валентино сел на кресло сбоку, на котором сидел Столас до этого.
— Когда Столас мне сказал, что он гей, я на мгновение потерялся. Любые подобные взгляды в семье, где я рос, пресекались на корню, в основном силой, — вздохнул Паймон и сюрпнул чаю, — но я никогда не бил своих детей. И не собираюсь. У нас с ними нет близких доверительных отношений — их слишком много, меня разорвёт, если я попытаюсь каждому стать другом. Да и не нужно мне это… Но я не собираюсь применять силу. Я слишком хорошо помню, что я чувствовал, когда человек, которым я восхищался, поступил так со мной. Это хуже любого банкротства.
— Паймон, сэр, я безмерно уважаю Вашу позицию по этому поводу. Вы уже стали лучше, чем Ваш отец, — негромко сказал Валентино.
— Я боюсь, как семья отреагирует на ориентацию моего младшего сына. Самый безобидный исход — от него просто отрекутся и выпишут из наследства, — пальцы Паймона беспокойно стучали по мягкому подлокотнику.
— Я могу лишь сказать, чтобы Вы не пытались изменить Столаса, — вздохнул Валентино. — Позвольте ему быть счастливым, если он Вам дорог.
— Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы не дать его в обиду, — негромко сказал Паймон, — даже если я не готов до конца принять происходящее.
— Я бы всё отдал, чтобы в подростковом возрасте услышать хотя бы это от родственников, — грустно улыбнулся Валентино.
— Я бы тоже, — еле слышно сказал Паймон.
— Тогда я желаю Вам удачи. Вам в первую очередь со Столасом предстоит тяжёлый диалог.
— Это обязательно? — нервно спросил мужчина с усами, перетирая их между пальцами.
— Да, и Вам, и ему станет легче, если вы проговорите некоторые вещи, — вздохнул Валентино, делая умное лицо, — любую проблему нужно решать сначала разговором.
— Слишком разумная мысль для Валентино, которого я знал.
— Справедливости ради Вы не знали меня достаточно хорошо… И да… Я к этому искусству
«рацио» только приучаюсь.
— Я запишу Ваш номер, Валентино? — негромко спросил Паймон.
— Только не пишите слишком часто, мой муж будет ревновать, — в шутку фыркнул Валентино.
— Я возьму исключительно для экстренных ситуаций, касательно моего сына.
— Записывайте…
Столас слушал происходящее, сидя за стенкой, прикрыв рот, чтобы не шуметь. Он то синел, то краснел, то бледнел.
— Юный господин, что Вы тут делаете? — к нему подошёл дворецкий и неловко улыбнулся.
— Тише, Батлер, — шикнул Столас, а тот фыркнул.
— При всём уважении не стоит, — мягко сказал пожилой мужчина. — Пойдёмте я провожу Вас до Вашей комнаты.
— Так и быть, — тяжело вздохнул парень, но всё же встал и кивнул дворецкому, — спасибо, Мистер Батлер.
***
Валентино покинул особняк ближе к трём часам дня без Столаса, дав наставления его отцу и крепко обняв мальчика на прощание.
— Вокс будет гордиться, — усмехнулся себе под нос Вал и сел в белую иномарку, сразу залезая в бардачок за запасными патронами. — Вот Столас конечно… Не ожидал от него.
Он вернул пистолет на его законное место и расслабленно расплылся в водительском кресле, доставая телефон и набирая номер любимого человека.
— Hola, amorcito, — промурлыкал Валентино, ловля мягкий смешок Вокса.
— Hola, mi amor, — негромко сказал учитель информатики, — заберёшь меня с работы, детка?
— Хотел предложить тебе то же самое, — фыркнул Вал, широко ухмыляясь вставкам на испанском от мужа, и негромко добавил, — я тебе такое расскажу, ты бля не поверишь. Короче сядь, если стоишь, — Вокс на другом конце провода послушно сел, — у нас с отцом Столаса была бы перестрелка, если бы малыш Столас не озаботился и не убрал у меня и у отца патроны.
— Что?! — Вокс аж подскочил. — Какого хуя, Вал?!
— Тише, amorcito, — расслабленно улыбнулся Валентино, — всё же в порядке.
— Тебя чуть не убили, Вал! — возмущённо пылал Вокс.
— Ну не убили же, — он мило улыбнулся, — я выехал, буду через минут пятнадцать.
— Вал, я не договорил, — продолжает тираду айтишник, но Вал его снова обрывает.
— Скажешь мне всё лично, mi amor, увидимся, — Валентино поцеловал динамик телефона, адресуя дистанционный чмок Воксу, и сбросил звонок.
***
— Идиота кусок! — Вокс сел на переднее пассажирское, громко хлопнув дверью.
— Я тебя тоже люблю, — фыркнул Вал.
— Я обязан Столасу жизнью… — шепчет учитель информатики, потирая потный от нервов лоб.
— Это я обязан вообще-то, — насупился Валентино, закуривая сигарету, чуть приоткрыв окно со своей стороны.
— Если бы ты… — негромко выдал темноволосый, — скопытился, я бы сошёл с ума, Вал.
— Детка, ты забыл, что я живучая скотина, — усмехнулся Валентино, прикусывая медный мундштук. — Помнишь, мне в сердце стреляли?
— Такое хрен забудешь, — негромко отозвался Вокс, — бесконечное везение, что слегка промахнулись.
— А вот и нет. У меня нет сердца, ведь оно принадлежит тебе, — ехидно заулыбался Валентино.
— Киллеров об этом нюансе не предупредили, да? — усмехнулся в ответ Вокс и взял Вала за руку, переплетая их пальцы, — я должен был пойти с тобой.
— Вокси, — умилился Вал, — ты всегда говоришь как мой рыцарь.
— Если бы ты сдох, я бы себе не простил, — Вокс притянул его руку и нежно поцеловал. — Я бы самолично пришёл и грохнул этого ублюдка.
— Какой ты злой, — тихо улыбнулся Валентино, продолжая курить. — Я бы на твоём месте точно также поступил.
— Было что-нибудь ещё? — мягко, заметно остыв, спросил Вокс.
— Обсудим дома, — Вал чмокнул его в губы и завёл машину, тот лишь кивнул.
