Лабиринт Огненной Лисы

      Покинув поляну у реки, заклинатели из-за потраченного времени на бесплодные поиски нарушителя их покоя, решили срезать, свернув с главной дороги на узкую тропу между нисходящим склоном горы и стремящимся вверх крутым утёсом. Густая трава мягко ловила шаги. Среди нависающих скал зеленели пышные шапки сосен и алыми пятнами выделялись могучие клёны. Душевно щебетали птицы. Свежий ветерок обволакивал прохладой. Очертания города неуклонно приближались. Отчётливо вырисовывалась верхняя точка крепости, ошеломляющей своей громадностью и пёстрыми тонами.       Яблочко, недовольно фыркая, не особенно рвался прибавить шагу и всё время отвлекался на шустрых ящериц, шныряющих вдоль тропинки. Вэй Ина слегка мутило от недосыпания. Он не привык спать меньше десяти часов в сутки и чувствовал себя так, словно всю ночь вообще не сомкнул глаз. За завтраком Вэй Ин не смог запихнуть в себя даже кусочка, а потому желудок остался пустым и теперь возмущённо урчал. Это был тот редкий случай, когда троица двигалась без сопровождения его несмолкающей болтовни. Лань Чжань, мягко тормоша загривок ослика, оглядывался на него с беспокойством.       — Рука болит?       Вэй Ин позабыл о ранении и глянул на повязку, будто впервые видел.       — Нет, вроде не болит.       — А что такой смурый?       — Зверски спать охота.       — Отоспишься, как доберёмся до постоялого двора.       — Не думаю, что у меня будет время на сон. Впереди встреча с Тенгфеем Ли.       — Я могу наведаться к нему самостоятельно, а ты отдохнёшь.       — Нет, высплюсь, как разберёмся с делами.       Подавив напряжённость в лице и скованность в движениях, Вэй Ин спрыгнул с Яблочка и пошёл рядом с Лань Чжанем. Ослик, ощутив свободу от седока, галопом помчался вперёд.       — Ты бледный, — окинув Вэй Ина внимательным взглядом, заключил Лань Чжань. — Остановимся. Осмотрю твою руку и наложу чистые повязки.       — Подождёт до постоялого двора, — сонно улыбнулся ему Вэй Ин, потирая глаза, вокруг которых залегли тёмные тени. — До чего же красивый край! — метнув взгляд влево, воскликнул он, бесцеремонно меняя тему: — Ты только взгляни, Лань Чжань!       Он не преувеличивал. С места, где они находились, открывался обзор на красивейшее ущелье, изгибающуюся между величественных холмов, голубоватую реку и изумрудный лес.       — Цветами пахнет, — Вэй Ин начал замедляться и принюхиваться. — Азалией, по-моему…       — И кованным железом, — настороженно подхватил Лань Чжань, механически водрузив ладонь на рукоять Бичэня.       Вэй Ин тоже почувствовал изменение запаха и уже открыл рот, чтобы озвучить предположение, что где-то поблизости, должно быть, расположена кузнеца, как услышал какой-то необычный звук — глухой, глубинный, идущий откуда-то снизу. Тем не менее, взор Вэй Ина интуитивно метнулся вверх — к нависающим над ними скалам. Теряя в лице все эмоции, он заметил на некотором расстоянии неясную фигуру, плывшую по воздуху, едва касаясь длинным туманообразным одеянием выступающих камней. Возможно, то был лишь обман зрения, но Вэй Ину показалось, будто на месте лица у силуэта маска лисицы.       — Лань Чжань! Обвал! — испуганно завопил он, рванув со всей прытью к заклинателю в белом.       Земля под ними пришла в движение. Так как Лань Чжань шёл впереди, Вэй Ин, изловчившись, успел столкнуть того со вздымающегося пласта тверди на безопасный участок, тогда как сам в следующий момент потерял опору и очутился в потоке набирающего скорость обрушения.       Рыхлая почва, содранные со склона кустарник, деревья и камни помчались вниз. Хорошая реакция позволила Вэй Ину, сманеврировав, уйти от столкновения с огромным булыжником, но, запутавшись ногами в каком-то налетевшем на него словно сеть растении, его в мгновение ока отнесло от места, где он последний раз видел Лань Чжаня.       Всё завертелось и забурлило. Норовя расплющить, скрежетали и ударялись друг об друга валуны. Мимо шуровали вывернутые с корнями деревья. На одном таком Вэй Ин знатно прокатился, запрыгнув сверху. Однако не прошло и пары секунд, как древесный гигант, треща, начал погружаться в пучины вскипающего оползня. Вэй Ину пришлось снова быстро принимать решение. Перескочив на другой ствол, он пробежал несколько чжанов и снова подбросил тело в воздух, на этот раз схватившись за ветку огромного клёна, переваливавшегося со стороны в сторону поверх пластов почвы, как лодка в шторм.       Вэй Ин искал способ выбраться, но куда бы не кидал взгляд, всюду представали ворочающиеся каменные глыбы, сметающие всё на своём пути. Клён под ним скрипел и хрустел. Мелкие камни, коряги и щепки летели во все стороны, больно раня кожу. Балансируя из последних сил, Вэй Ин не удержался, когда дерево под ним попало между двух скальных сколов, как меж двух жерновов. Рука дрогнула и соскользнула с утратившей статичность ветки. Ноги провалились в пустоту, а затем всё тело увязло в зыбкой субстанции.       Грудь сдавило на манер тисков. Сверху нахлынула чёрная волна и навалилась непомерной тяжестью, словно спеша похоронить. Уже в следующую секунду свет в глазах померк. Вэй Ин чувствовал, как его жестоко мотает в воронке грунта, и мучительным кольцом сжимается пространство. Он старался не допустить, чтобы дыхательные пути перекрыло землёй, но это было лишь делом времени. Воздух в лёгких неумолимо заканчивался. Вэй Ин барахтался, но только глубже погружался в разинутую пасть смерти — ужасная боль вспыхнула везде и разом.       В момент, когда сознание норовило вот-вот отступить во тьму, Вэй Ина настигла вспышка просвета в земляном месиве. Он вновь очутился снаружи, различил стремительно приближающийся контур утёса и понял, что движется прямо к обрыву, а значит, вскоре сорвётся. Замутнённый взгляд пробежал по границе схода земляного вала с обрыва и неожиданно наткнулся на высоко выступающий из земли конус камня, похожего на изогнутый хребет рыбы. Шанс, что именно этот отрог уцелеет при сходе камнепада в пропасть, был ничтожно мал, но, подчиняясь внутреннему порыву, Вэй Ин сделал над собой усилие — бросился в направлении забрезжившей надежды и, вырвавшись из грязевой осыпи, уцепился, что есть сил, в твёрдую поверхность.       Ладони скользили от сочащейся из порезов крови, так что взбираться повыше было тяжело. Рёбра надсадно ныли. Пульсировала болью поясница. Правый глаз заливала алая влага. Израненное тело всё слабее отзывалось на необходимость движения. Лавина из камней, оглушительно грохоча, срывалась с выступов, исчезая из видимости. И всё же чутьё не обмануло Вэй Ина — из-за специфичности своей формы валун держался.       Тем не менее, радость призрачного спасения оказалась недолгой. Натиск был слишком велик. Спустя мгновение камень начало разворачивать и продвигать вперёд, увлекая к краю утёса. Ландшафт ещё какое-то время плыл, пока полностью не остановился. Вэй Ин обнаружил, что съехал по скале вниз и теперь болтается над пропастью, хватаясь израненными руками за любые выступы. Он не видел того, что простиралось внизу, но голова шла кругом. Остатки сил быстро покидали его. Подтянуться не получалось — влажные пальцы сползали.       Вэй Ин зажмурился. Как так вышло, что он снова на пороге смерти? Глубоко в душе ему отчаянно хотелось задержаться подольше и вовсе не из опасений смерти, а потому что ещё не надышался Лань Чжанем. Со следующим ударом сердца сквозь вой стихии ушей коснулся голос последнего, так что бедолага даже не сразу понял, что ему не померещилось.       — Вэй Ин!       Лань Чжань юркой белой вспышкой рассёк пространство. Стоя на парящем Бичэне, он метнулся к валуну. Крепкие руки перехватила Вэй Ина за талию.       — Держись! — прозвучало над ухом.       Спасённый ощутил ступнями гладкую и надёжную поверхность Бичэня. Не взирая на то, что тело исчерпало все силы, появление Лань Чжаня открыло в Вэй Ине второе дыхание — он с облегчением приник к Нефриту, руки обвились вокруг шеи, а голова устало легла ему на плечо. В момент обвала Вэй Ин попытался уберечь Лань Чжаня от камней, резким толчком отпихнув подальше, но не был уверен, что получилось, и теперь наконец вздохнул с облечением.       — Ты в порядке! — вырвалось у него радостно.       — Ценой того, что ты пострадал, — неодобрительно отчеканил Лань Чжань.       Прижимая Вэй Ина к себе, как драгоценнейшее из сокровищ, Нефрит стрелой устремился прочь от завала и, достигнув безопасного участка, аккуратно устроил Вэй Ина на траве. Подрагивающими руками Лань Чжань развязал его пояс и распахнул изодранное в клочья чёрное ханьфу.       — Где сильнее всего болит?       Голос заклинателя изобличал крайнюю степень волнения, челюсти напряглись, глаза хаотично мерцали, пока он оббегал взглядом туловище избранника.       — Всюду… — беззвучно пробормотал Вэй Ин — тело горело, а малейшее движение вызывало мучительные судороги.       Используя собственную одежду, Лань Чжань бережно отёр его лицо от крови и грязи, а в следующий миг его губы припали к губам Вэй Ина.       — Зачем?! — прорычал Нефрит, отпрянув. — Спасая меня такой ценой, подумал ли ты, что станет со мной, если погибнешь?       Его злость вмиг иссякла, оставив лишь страх. Он хватился было сумок, где хранились лучшие снадобья Ордена Гусу Лань на все случаи жизни, только те остались на Яблочке, а куда умчалось испуганное животное, ныне приходилось лишь гадать. На прекрасном лице Лань Чжаня промелькнула безысходность. Стало заметно, как изнутри его колотит от эмоций. Он шало хватил ртом воздух и на секунду закрыл лицо руками.       — Муж мой, я жив… И почти цел, успокойся, — пробормотал Вэй Ин, притягивая его к себе в объятие.       Он старался не замечать жара и резкой боли, прострелившей изнутри — даже приподнялся, чтобы теснее соприкоснуться с Лань Чжанем, в эти мгновения показавшегося ему пугающе ослабевшим. Мужчина отзывчиво оплёл его руками и некоторое время удерживал у сердца.       — Всё неплохо, — превозмогая страдание, Вэй Ин поймал его руку и поцеловал — всего пару минут назад он был уверен, что его перемелет в начинку для пирожков: — Меня не расплющило, следовательно, есть шанс, что ещё поживу…       Глаза Лань Чжаня покраснели и в уголках блеснули влагой. Он вознамерился ответить, но в итоге промычал что-то неразборчивое.       — Добрые люди, что у вас стряслось? — раздался молодой голос в нескольких шагах от них.       Говоривший являлся ни то нищим крестьянином, ни то монахом, дела которого оставляли желать многим лучшего. Голову человека венчала местами сильно обтрёпанная бамбуковая доули. Стройную, невысокую фигуру укутывали простые белые одежды, какие по обыкновению носили даосы. Руки сжимали посох.       — У дороги приключился обвал. Мой спутник угодил под камни, — кинул Лань Чжань, продолжая склоняться над стонущим Вэй Ином.       — Вот несчастье, так несчастье! Он живой? — встрепенулся незнакомец и, хотя сильно хромал, расторопно подался к ним.       — Жив, — мрачно отозвался Лань Чжань, — но ему досталось.       Он уже собирался вновь подхватить Вэй Ина и встать на меч, чтобы рвануть в город, как тот вдруг закашлялся кровью и погрузился в предобморочное состояние.       — А ну-ка, посторонись! — монах неожиданно крепко стиснул пальцами плечо Лань Чжаня. — Если твой друг серьёзно пострадал, его нельзя передвигать. Дай мне взглянуть, я немного смыслю в этом.       Не дожидаясь позволения или хотя бы утвердительного кивка от оторопевшего Лань Чжаня, монах на удивление проворно отпихнул его в сторону, опустился на колени и принялся ощупывать Вэй Ина вдоль и поперёк. На расстоянии из-за палицы, видавшего виды одеяния и хромоты казалось он старше, но вблизи впечатление от его внешности значительно переменилось.       Незнакомцу с натяжкой можно было дать семнадцать-восемнадцать лет. Его кожа казалась нетипично бледной для того, кто работает в поле или днями оббивает пороги горожан, выпрашивая милостыню. Безупречное лицо с высокими скулами, небольшим ровным носом и нежным контуром губ являлось образцом богоподобной красоты и заслуживало быть увековеченным на холстах. Необычайно пышные ресницы обрамляли огромные глаза тёплого орехового оттенка. Длинные тёмные волосы отчасти ниспадали на плечи, отчасти были собраны пучком на затылке, и даже тень старой доули не умаляла их богатого шёлкового перелива.       — Всё не столь плачевно, нежели кажется, — не отрываясь от осмотра, констатировал юноша спустя минуту. — Справа на лопатке крупный кровоподтёк. Слева сломаны два ребра, но, судя по цвету кожи в этом месте, важные органы не задеты. Рассечена бровь. Сильный ушиб затылка. Подвернута лодыжка. Остальные царапины поверхностные, залечить — нечего делать.       Он водрузил узкую ладонь на грудь Вэй Ина, стискивающего зубы в приступе боли, и плавным движением пальцев нарисовал какой-то незатейливый символ.       — Так лучше?       Взгляд Вэй Ина на миг застыл. Он встретил вопрос монаха с тусклой улыбкой, так как почувствовал, что движение того сопровождается вмешательством магии.       — Значительно лучше.       В месте, где бережно касались тела пальцы странника, возникали слабые вспышки сверхъестественного тепла. Боль не исчезла совсем, но стала менее яростной. В области солнечного сплетения заклокотало. Вэй Ин резко кашлянул. Густая кровавая жижа где-то вперемешку с землёй хлынула наружу и дышать стало заметно легче.       Пришедший на помощь незнакомец удовлетворённо убрал ладонь.       — Попасть в мясорубку камнепада и выбраться из неё живым и почти невредимым — не к каждому столь благосклонна удача, — подбадривал он. — Придётся тебе пару дней поваляться в постели, но учитывая ситуацию, ты легко отделался.       — Воды… — потребовал Вэй Ин, ощущая во рту примерзкий вкус.       — Потерпи. Сейчас, — юноша споро отвязал от пояса небольшую глиняную ёмкость с пробкой. — Вот ведь… Пригодилось, — уголками губ улыбнулся он. — Хлебни! Не вода, но поможет притупить неприятные ощущения.       Едва питьё достигло губ, Вэй Ин широко распахнул глаза.       — Вино?!       — Ага! — застенчиво потупился юный послушник и по его щекам разлился румянец: — Воды в лесу полно, ручей на ручье, куда не глянь, а вино — другое дело… По правде говоря, я не пью. Довелось недавно одному старику чинить телегу. Он вёз в город вино и решил отплатить мне за помощь им же.       Лань Чжань собирался выхватить ёмкость, опасаясь, что Вэй Ину станет хуже, но тот отпихнул его руку и продолжил жадными глотками поглощать предложенное.       — Хлещет как младенец из груди матери! Не теряется! — нахваливал парнишка, искоса поглядывая на Лань Чжаня, измученный тревогой вид которого вызывал не меньшую жалость, чем ранения Вэй Ина. — А знаете что, господа добрые, моя вынужденная обитель недалеко, — решительно изрёк молодой человек. — Там имеется источник чистой воды и не простой, а горячий. Отнесём твоего друга туда, — заглядывая в глаза Лань Чжаня, предложил он, что-то вылавливая в небольшой поясной сумке. — Землю с ран нужно поскорее смыть и нанести врачующий состав.       — Что это? — резко перехватил его руку Лань Чжань, когда монах поднёс ко рту Вэй Ина маленький жёлтый шарик.       — Измельчённые в кашицу и засушенные корень дьявольского когтя, имбирь и немного дягиля, — без промедления отчитался юнец. — Облегчает боль и снимает воспаление. Не переживай, господин.       Его прямой и бесхитростный взгляд выдавал в нём человека не по годам мудрого и сообразительного.       — Не наврежу я твоему другу, а может статься, даже помогу.       Пальцы Лань Чжаня разжались.       — Ты обучаешься на лекаря? — предположил он.       — Боюсь, нет… Я — заклинатель, — без особого энтузиазма признался юноша.       Лань Чжань недоверчиво нахмурил брови: слишком молод ты для заклинателя, так и читалось в его проницательном взгляде. Обычно в возрасте шестнадцати-семнадцати лет адепты прибывали в Гусу на обучение, а едва оперившийся мальчишка перед ним уверено нарекал себя определением уже состоявшегося мастера.       — Спасибо за помощь, даочжан, но дальше лучше я сам, — Лань Чжань намеревался передать Вэй Ину для восстановления часть своих духовных сил, как уже делал раньше.       — Побереги себя, — ни с того ни с сего назидательно обронил внезапный помощник. — Поделиться энергией всегда успеется. Сделаешь это, если мои методы не дадут результата.       Лань Чжань пребывал в смятении и колебался. По всему было ясно — поведение и слова незнакомца повергают его в ступор. Вэй Ин тем временем полностью осушил ёмкость с вином и по-прежнему, сцепив зубы, тихонько постанывал, а потому не возражал против попыток подсобить ему любым способом, даже сам протянул руку, взял у юноши лекарство, сунул в рот и проглотил. Средство подействовало быстро и уже через мгновение он полностью перестал ворочаться и вздрагивать.       — Сработало, — сообщил Вэй Ин, стараясь успокоить напряжённого как струна Лань Чжаня.       Последний, переведя взор на странного юношу, вздохнул ровнее.       — Ещё есть?       — Конечно, на дюжину человек хватит, только все запасы в хижине, — ответил паренёк и прытко вскочил на ноги, но тут же с шумным выдохом поморщился, дав нагрузку на травмированную ногу.       — Сам-то ты в порядке? — заприметив это, подал голос Вэй Ин. — Что с ногой?       — Пустяки-пустяки! Нет причин для беспокойства, — пробормотал юноша и ударил себя ладонью по лбу. — Эх, совсем забыл… Господа хорошие, я тут искал хозяев вредного серого осла с поклажей — забрёл к моему жилищу и не хочет уходить, упрямая скотина! Вопит страшным голосом, носится кругами, а изловить себя не даёт. Вы никого больше поблизости не видели?       Постигая услышанное, Лань Чжань не мог поверить в такое удачное совпадение.       — Это наверняка наш Яблочко! — удивлённо воскликнул Вэй Ин, легко представив, как его норовистый питомец отражает попытки хромого послушника угомонить его.       — На нём сумки, а в них снадобья, — воодушевлённо добавил Лань Чжань. — Скорее веди нас к нему!       — Хорошо. Помоги своему другу подняться и ступайте за мной, — приглашающе махнул рукой юноша и ковыляющей походкой решительно устремился по лесной тропинке. — Судя по вашей одежде и отличительным знакам на ней, вы из Облачных Глубин, верно? — оглянулся он, чтобы убедиться, что Лань Чжань с Вэй Ином на руках легко поспевает за ним.       — Да, мы из Гусу, — подтвердил Нефрит — осведомлённость собеседника впечатляла.       — Не удивляйся, — донеслось следом. — Обычно я много путешествую, но из-за травмы пришлось временно осесть вблизи Вужоу. Вчера в окрестностях столкнулся с целым отрядом охотников на нечисть, разыскивавших логова монстров. Разговорились. Отсюда и сведения, что рано или поздно власти города кинут клич среди умельцев высшего звена, а искусность заклинателей Ордена Гусу Лань, как известно, не имеет себе равных.       — А что за повод кидать клич? — не преминул вступить в разговор Вэй Ин, с каждым шагом Лань Чжаня едва заметно прикрывая глаза и чуть сильнее прижимая к повреждённым рёбрам ладонь.       — В местных лесах с недавних пор всякое творится, — уклончиво ответил их провожатый. — То одно, то другое… Наместник себе места не находит. Кажется, раньше у него подобных проблем не возникало. Зазывает мастеров, чтобы очистить ближайшие к городу земли от нечисти перед праздником Середины Осени, дабы ничто не омрачило приуроченного к этому, знаменательного события, но пока навести порядок не удаётся.       — Что за знаменательное событие?       — Ну как же? На празднике всем будет представлена таинственная невеста наместника.       — Тенгфей Ли женится? — насторожился Лань Чжань.       — Ходят такие разговоры.       — А с чем именно приходится иметь дело заклинателям, прочёсывающим лес? — поинтересовался Вэй Ин.       — Напасти самые разные. Но самой худшей бедой стали исчезновения. Редко какой день в этом месяце обходится без них.       — И кто чаще пропадает — мужчины, женщины или дети?       — Юные девушки и молодые парни чаще других.       — А в какое время суток, можешь сказать?       — Ближе к рассвету.       Лань Чжань молча сверлил спину идущего впереди тяжёлым взглядом. Он никак не мог определиться в отношении неожиданного сподвижника. Действия того вроде были доброжелательными, но ощущения порождали противоречивые. Общался юноша по-свойски — без надлежащего внимания к статусу собеседников, будто намерено игнорировал общепринятый этикет, но как ни старался сойти за наивного простака, присутствовало в нём что-то, что говорило об обратном.       Вскоре из-за густых зарослей впереди показались очертания жилища, скромного даже по меркам нищего крестьянина. Домишко покосился и продолжал стоять на одном честном слове. Крыльцо почти скрылось в траве. Крыша, поросшая плющом, находилась в плачевном состоянии. Окна тёмными квадратами тоскливо смотрели на лес. Трухлявая дверь будто собиралась с минуту на минуту развалиться.       У не менее убогого, полуразрушенного забора, пощипывая траву и болтая со стороны в сторону хвостиком, топтался скучающий Яблочко. При появлении хозяев его морда приняла ещё более пренебрежительное выражение.       — Вот мы и на месте, — обескураженно объявил юнец, словно устыдился того, как запустело и бедно выглядело жилище. — Строение с виду ветхое, прежние жильцы его покинули, так что я застал его таким… — пустился он в необязательные пояснения. — Но есть и хорошее, сразу за ним горячий источник. Его пришлось восстанавливать, однако оно того стоило. Идите сразу к нему. Я прихвачу из хижины всё необходимое и вскоре присоединюсь к вам.       Лань Чжань медлил, но в итоге выполнил требование — обогнул дом и вторгся в некое подобие сада, давным-давно слившегося с лесной чащей.       — Парень чудной и за душою ни гроша, но так же толковый и желание помочь вроде искреннее, — высказал своё мнение Вэй Ин, как только они остались наедине.       — Он не тот, кем хочет казаться.       — Да, молодой монах с запасом вина и целебных пилюль в обветшалой хижине посреди леса — та ещё диковинка, но у него могут быть на то причины. И к нам они вряд ли имеют отношение.       — Он владеет магией.       — Что послужило мне на пользу. Боль была ужасной, а нынче вполне терпима.       — Думаю, его умения простираются куда дальше, чем требуют техники снятия боли.       — Что сказать? Талантливый выйдет из него заклинатель.       — Он уже таковым себя считает.       — Тогда напрашивается лишь один вывод, в этом отношении он говорит правду. По всей видимости, внешность не отражает его реального возраста. Второго такого юного и прекрасного «святого старца», думаю, не сыщется ни в одном из девяти миров, — сделал неуклюжую попытку подразнить возлюбленного Вэй Ин.       — Ты правда так считаешь? — напрягся Лань Чжань.       — Столь явную красоту не заметил бы разве что слепой, неравнодушие к ближним и милосердие тоже подкупают.       — О последних двух качествах судить пока рано.       — Ты не доверяешь ему, это понятно, но что именно тебя беспокоит?       Лань Чжань не ответил. Место, куда направил гостей таинственный хозяин, представляло собой бьющий из земли, огороженный отполированными водой каменными плитами родник, только не ледяной, а горячий. Вода стекала несколькими упругими струями с небольшого возвышения, образуя естественный, миниатюрный водопад. Сразу под ним стелился хрустальной рябью маленький прудик. В силу того, что он тоже был обложен кольцом из круглых камней, возникала закономерная ассоциация с широким колодцем.       Вэй Ин слабо улыбнулся.       — Мне всё больше и больше импонирует наш неожиданный компаньон. Всё действительно не так плохо, как могло бы быть.       Лань Чжань осторожно опустил его на один из камней у воды. Вэй Ин протянул руку и зачерпнул.       — С горячими источниками в Облачных Глубинах не сравнится, — объявил он. — Вода едва тёплая, но учитывая, что водоём располагается на заднем дворе у кочующего между заброшенными постройками монаха, можно сказать, это удача.       — Тебе действительно лучше? — стаскивая с него обувь, расспрашивал Лань Чжань.       — Да я почти полностью оклемался, — соврал Вэй Ин.       — Ложь, — поймав его подбородок и вынудив смотреть себе в глаза, отсёк Нефрит. — Сейчас мне совсем не до игр.       — Ты слышал, что монах сказал? Всё не так паршиво, я — везунчик! — нежно целуя его в нос, выкрутился Вэй Ин.       Упомянутый нарисовался, когда вся испорченная одежда пострадавшего была им сброшена. Нынешний хозяин хибары притащил походные сумки, снятые с Яблочка, и кое-какой скарб, прихваченный из хижины. Лань Чжань пристально наблюдал за всеми действиями врачевателя и не отходил от Вэй Ин ни на шаг. Когда последний погрузился в воду, Нефрит принялся бережно омывать его раны. Такую трогательную заботу о спутнике непосвящённый мог бы истолковать в ключе трепетной дружбы, но приютивший пару юноша, едва окинув эту сцену взглядом, казалось, понял, в каких они состоят отношениях. Его лицо ошеломлённо вытянулось и стало ещё бледнее, чем до этого. Глаза увеличились вдвое и от нахлынувшего смущения забегали. Он без надобности принялся суетливо поправлять одежду и ерошить волосы, из-за этой нервной жестикуляции уронил свой шест и смахнул сам с себя доули. Шляпа шмякнулась ребром на землю и покатилась. Её владелец, прихрамывая, кинулся вдогонку, но в лихорадочной возне оступился и во весь рост растянулся в траве, из-за чего ушиб больную ногу — послышалось, как он хныкнул в попытке подняться.       Лань Чжань не мог больше выносить представшую картину и под сдавленные смешки закатывающего глаза Вэй Ина рванул к монаху, одним движением поставил его на ноги, другим — ткнул в руки подхваченную шляпу.       — Прошу прощения… Спасибо! Я такой неловкий, — стараясь не смотреть ему в глаза, брякнул красный как рак горемыка.       — Будь осторожнее, — бесстрастно бросил Лань Чжань.       Ни один мускул на его лице не дрогнул. Он и Вэй Ин не впервые сталкивались с бурной реакцией людей на свои отношения, а потому просто продолжали вести себя естественно, ожидая когда эмоции юноши улягутся. Обычно после первого потрясения следовала либо попытка принять всё более-менее спокойно, либо, что благо случалось реже — открытая враждебность.       Юношу нещадно штормило ещё с минуту. В его переживаниях не прослеживалось негатива, лишь удивление и смущение. Мгновением ранее он был говорливым и резвым, а тут вдруг оробел и стушевался. Едва коснувшись взглядом оголённого тела Вэй Ина и склонившегося над ним Лань Чжаня, он резко отвёл глаза, застыл столбом и не двигался с места, пока омовение не закончилось.       — Господин, лови! — в руки Лань Чжаня упал отрезок чистой ткани. — Прикрой всё, что мне видеть не полагается, — с кротостью незамужней девицы попросил монах, продолжая смотреть исключительно в сторону.       Его слова и закрепившееся на лице странное выражение вынудили Лань Чжаня опять нахмуриться. В других обстоятельствах Вэй Ин бы непременно ляпнул что-то ироничное по этому поводу, но сейчас ему было не до острот. Боль напоминала о себе колючими сполохами. Он едва заметно морщился при каждой попытке двинуть рукой или ногой.       Как только Лань Чжань завернул Вэй Ина в ткань, неловкость, повисшая в воздухе, немного спала. Заклинателям ничего не оставалось, как решить, что на поведении юноши сказывалась его неискушённость и монашеский сан. Поневоле вспомнилось, как реагировали на первых порах юные ученики Хангуан-цзюня на его связь с восставшим из мёртвых Старейшиной Илина — и смех и грех.       После того, как с Вэй Ина была смыта грязь и кровь, монах завёл гостей в дом и помог разместиться на циновке. Чрезвычайно скромная обстановка жилища скрашивалась чистотой. Монах подался ближе и закатал рукава, намереваясь принялся за свою часть работы. Вместе с этим стало видно, что его руки от кисти до локтя туго обвёрнуты белыми шёлковыми лентами.       Расставив перед собой небольшие глиняные ёмкости и несколько деревянных коробок, от которых веяло душистым ароматом сушёных трав, юноша взялся колдовать над лекарством.       — Назови своё имя, — словно очнувшись от забытья, попросил Лань Чжань, недоумевая, почему не сделал этого многим раньше.       Расторопные и умелые действия паренька не оставляли сомнения, что он хорошо знает своё дело. Замешивая из припасов что-то наподобие густой мази, он заправил за ухо то и дело падающую на лицо прядь и натянуто улыбнулся.       — Се Лянь. А как мне следует величать тебя и твоего друга?       Лань Чжань принял почтительную позу. Несмотря на откровенные странности нового знакомого, он испытывал признательность за оказанную помощь, а потому сложил перед собой руки, поклонился, представился сам и назвал спутника.