Вернись

Новый день встретил Адидаса ярким зимним солнцем и стуком матери в дверь спальни. — Завтрак на кухне, подъем, мальчики. Адидаса два раза звать не пришлось, аппетит с утра был зверский. А вот Марат только перевернулся на другой бок и накрылся одеялом с головой — на выходных хотелось поспать подольше, ещё и с температурой промучился пол ночи. Вова дожидаться брата не стал, дела были и разговор серьезный. Так что наспех позавтракав и собравшись, отправился сразу к своим. В зале было больше народу, чем обычно, но на редкость тихо. Поздоровавшись со всеми, он направился в сторону каморки Кащея, но дверь открылась изнутри и на пороге появился Никита. — Так, сюда подошли. Кому там приглашение надо отдельное? — Кащей выглядел напряженным, хотя пытался сохранять свою вальяжную манеру общения. На Вову не посмотрел даже. — Значит так. Чтоб после семи я вас тут не видел, кому надо остаться сообщу лично. Не рыпаться пару дней, в сторону Разъезда чтоб не смотрели даже. Всё понятно? По толпе прошелся нестройный гул голосов. — Я спрашиваю: все понятно? Гул нарастал, а через мгновение вперед вышел Зима. — Непонятно ничего, может объяснишь с хера ли разъездовские неприкосновенными стали? — С тех пор, как вернулся Адидас, пацаны стали смелее, хотя все еще Кащея уважали. Никита в привычной манере прикрыл глаза, сдерживая порыв втащить Зиме без промедлений. Смерил нечитаемым взглядом, но до ответа решил снизойти. — Ты совсем мозги продолбал, а? Несколько дней туда не соваться в первую очередь тебе надо, и остальным, если отъехать нет желания. — Кащей прервался, чтобы закурить. — Замесили там вчера одного выродка. А отец депутат у него. Арматурой забили у подъезда, а товарищу его, такому же выродку, ноги переломали. Теперь облавы по всему городу, так что не суйтесь куда попало. И отсюда по вечерам подальше держитесь, переждать надо. — Кащей затянулся и оглядел пацанов. Не похоже было, что их устроил ответ, но больше никто вопросов не задавал. Разговор был окончен, Кащей дал это понять, направившись обратно в пристройку. Когда все начали возвращаться к своим занятиям, Вова пошел следом, надеясь, что в этот раз не дойдет до драки. — Че хотел? — Вову встретила стена сигаретного дыма и колючий взгляд Никиты. — Поговорить надо. — Ну говори, раз пришел. — Кащей похлопал рядом с собой, приглашая присесть. — Пацаны теперь по своим норам шкерятся? Это такие правила новые? Взгляд Кащея вмиг потяжелел, а челюсти сжались. — Ты что-то другое предлагаешь? Может сегодня сам вечером с мусорами поговоришь, когда они явятся? А они явятся, Вова. И давай по-честному, если их встретит кто-то типа тебя, или, еще хуже, Зимы, вы все отъедете нахер. — Кащей поднялся со своего места и шагнул к Вове, сверля того злым взглядом. — Вова, дело серьезное, блядь. Они этого так не оставят. Я всего лишь хочу, чтобы эта неделя закончилась без происшествий для наших. Адидас шумно вздыхает и опускается на диван. Сегодня с Кащеем нет ни девок его, ни кабанов прикормленных. Кащей садится напротив, протягивает сигарету, закуривает сам. — А что за история-то? Кого порешали? — спрашивает Адидас после третьей затяжки, нарушая тишину. — Не ебу, по правде. Говорят, у них там ошивался один, музыкальная школа, лохмы чушпанские, шмотки фирмовые. А потом слухи стали ходить, слег за неделю, весь какой-то заразой пошел. Так его предки в Москву повезли лечиться, а как вернулись, стало понятно, что не помогли ему ничем. Кащей замолк, уйдя в свои мысли. — Так а убили за что? — СПИД, говорят. В пидоры записали, а чтоб не ходил по району с ним и разобрались. Может, и не СПИД, щенок-то не из простой семьи был. Адидас ещё минуту обдумывает услышанное. Воображение рисует парня с мокрыми язвами по всему телу, и хочется помыться от таких ярких картин. — Да не ссы, — Кащей хлопает его по плечу и усмехается, — небось лишай какой напал, а их с дружком за патлы в голубков и определили. Правильно все сделали, другим урок будет. Вова ничего не отвечает, но будто и согласится хочется. Если бы у них такие терлись, сам бы лично разобрался. Так что он только кивает в знак согласия и возвращается обратно к пацанам. Когда большая часть ребят расходится по домам, тишину нарушает громкий стук в ворота. Адидас за тренировкой потерял счет времени, и теперь наблюдает, как из каморки выходит Кащей и идет к двери. У него даже походка другая сейчас — движения резкие, быстрые, будто кто-то его подгоняет. Адидас порывается подойти ближе, но видит останавливающий жест рукой. Кащей и смотрит по-другому — вместо былой злобы просьба не вмешиваться. Адидас остается стоять на месте, но срывается как только открывается дверь — на его глазах в тот же момент в лицо Никиты прилетает тяжелый кулак и тот падает на пол.