Чувства цвета киновари

Как бы ни была хороша ночь, всё же и она заканчивается. Но одно дело ощутить прикосновение лучей солнца, и совершенно другое – подняться с постели. – Если так и дальше пойдёт, я буду возвращаться ночевать в лавку чудес, – предупредила Маомао, пихая главного евнуха пяткой. Тот ни за что не хотел разжимать объятья, загребая её и руками, и ногами, словно большую подушку. – Ещё немножко полежим, – Дзинши безнаказанно зарылся носом в спутанные пряди, блаженно вздыхая и не открывая глаз. – Я бы с радостью, но тогда я не успею выскользнуть незаметно. И… – она и сама почувствовала, как засмущалась, но решила, что это уже слишком, снова принимаясь попинывать инертное тело, – Дзинши, в самом деле! Меня пациенты ждут, а тебя твои подчинённые! – Я хочу отпуск, – пробурчал он, снова притягивая протестующую девушку к себе. – Когда-нибудь он у нас будет, но, должно быть, всё же не сейчас, – травница ещё пару раз воззвала к совести жениха, но поняв, что эффекта никакого, возмущённо засопела прямо в обнявшую её руку, – Ну в самом-то деле... – Можно подумать, что ты куда-то хочешь, – наконец открыв глаза, главный евнух слегка разжал руки, чтобы девушка могла повернуться к нему лицом. – Не очень-то и хочу, – зная, что в такие моменты Дзинши можно было шептать что угодно, Маомао осторожно прильнула своими губами к его, но это была лишь временная поблажка, – А теперь вставай, несчастный ты человек, не то я выпихаю тебя с кровати! Сейчас Шуй Лан придёт нас будить! Что она подумает? – Что мы испорченная молодёжь, – с кристальной честностью ответствовал своей избраннице Дзинши, но, кажется, аргумент с Шуй Лан стал тем, что действительно сработал: главный евнух приподнялся в постели, позёвывая, – Доброе утро, так уж и быть. Готов поспорить, что тебе не терпится написать мне список всех трав, которые нужно достать для лавки чудес. Если я правильно понял, Император пообещал тебе расширить площадь. – Я не просила об этом, правда, – даже оробела лекарка, но Дзинши притянул её за узкие плечи, целуя в висок: – Что ты, и в мыслях не было. Ты вообще привыкла обходиться малым. Если бы тебе действительно было это необходимо, попросила бы меня. Но раз на то воля Его Императорского Величества, да будет так… Так что там со списком? – Придётся подождать, я так сходу не могу, а не то забуду что-то важное, – Маомао так вскочила, будто собиралась писать прямо так, в неглиже. Опомнилась, принялась одеваться, пару раз цыкнула на своего любовника, залюбовавшегося её выверенными движениями. Шуй Лан вплыла в комнату очень тихо: – Вас расчесать, мой господин? – Да, пожалуйста, – уже накинув халат и усевшись на стул, откинул голову назад главный евнух, – Маомао решила со списком поработать, пока время есть. – А я могу... – девушка покосилась на стол, на бумагу, с которой не привыкла работать: чистую, без примесей, даже отбелённую. – Ты моя невеста, не забыла? Всё, что в этом доме моё – твоё, – со всей серьёзностью кивнул ей Дзинши, – Садись, там есть и тушь, и кисти. Не торопись. – Я знаю, почерк у меня не очень, в отличие от твоего, – она улыбнулась, приноравливаясь к новой бумаге, даже погладила её края, вздрогнув. Принялась писать, сосредоточенно зажав язык между губами, ну как ею не залюбуешься? – Что решила испросить? – погодя спросила девушку Шуй Лан, более всего довольная от того, что ей дали расчёсывать её ненаглядного мальчика. – Ох, я не могу рассчитывать на что-то сверх меры, это тогда мне самой нужно выезжать да смотреть, чего они купят, поэтому придётся набросать то, что встречается часто и ни с чем не перепутаешь, – Маомао уткнулась в лист, сверяясь со списком, – Камфора, обезьяньи бобы... Так, что же ещё? Наверное, котовник, ещё рута пригодится.. Не знаю, смогут ли они мне жабрицу найти, как отличить её от полыни, но ведь это же очевидно, она не пахнет... Но пригодится, особенно если промывать грязные раны. – Да ты не стесняйся, пиши всё, что придёт в голову, так или иначе хоть что-нибудь они да привезут. Кстати, не показывал тебе, – Дзинши ненадолго встал, убедившись, что заплетённые Шуй Лан тонкие, словно ручьи косички не расплетаются, и, дойдя до шкафа, вытащил оттуда одну из тех самых простыней, постиранных в вайде, – Взгляни сюда. Маомао не смогла сдержать смех: похоже, этому куску ткани досталось больше остальных, и простроченный край так и не смог отстираться. Теперь простыня выглядела как причудливо разукрашенная по краю скатерть, которая более не годилась для гарема. – Я на память оставил, уж больно случай был забавный, – убедившись, что травница осмотрела диковинку, Дзинши снова вернул несчастный обрез ткани на место, а затем содрогнулся, – О , я же совсем забыл! Дал же краснодеревщику задание, дабы он сделал мне подставку под тот прекрасный зуб дракона, что ты нашла. – К Веймину поедете? Передайте ему от меня привет, он славный мальчик, – попросила Шуй Лан, покорно ожидая своего господина на прежнем месте. – Да, надо будет туда заглянуть, – кивнул ей главный евнух, но, поняв, что травница не знает, о ком речь, поспешно добавил, – Это мой товарищ, мы с ним погодки, но он был моим подчинённым, а позже занял пост одного из руководителей лавки по производству игрушек во внешнем дворе. – Ух ты, когда я работала служанкой, мне приходилось проходить мимо, но вот внутрь я не заглядывала. Оттуда приятно пахнет стружкой, – даже прищурилась Маомао. – Надо признаться, – Дзинши усмехнулся, и тут же невольно показал, насколько на самом деле он молод, – Я обожаю к ним ходить. Знаю, что дел по горло, но как не зайдёшь – у них что-нибудь новенькое. Игрушки во дворце любят все, ведь мы практически не выходим наружу, какие ещё радости? Вот, от закупки к закупке, да всевозможные изобретения Веймина и его товарищей. Да простит меня Хуан Дзюнь, щетинковые куклы это одно из лучших развлечений, которое доступно и евнухам, и женщинам из гарема. – Их делают на территории дворца? – изумилась Маомао, – Я раньше видела, но и не знала, что их производят прямо здесь. Это же те, которые ставят на подносик, а потом постукивают, чтобы они крутились и вертелись? – Да, абсолютно верно, – на Дзинши, кажется, нахлынули воспоминания, – Сделанный там же барабанчик было не отнять, когда я был поменьше, Шуй Лан подтвердит. – Сладу никакого не было, а уж если Вы ненароком что-то ломали, то всё, плач стоял на целый дом, – закачала головой старая служанка, впрочем, с необычайной лаской проводя гребнем по кончикам волос своего господина, – Позавтракайте хоть, а то убежите рассматривать местные чудеса впроголодь! – Конечно, конечно, если хорошо не поем, то ноги протяну, – утешил её Дзинши, помедлив в комнате в ожидании, пока Маомао доделает свой список. Едва старая служанка вышла, девушка поднялась со своего места, осторожно складывая лист бумаги в конверт: – Вот. Даже если чего-то не достанут, не страшно, что-нибудь да пригодится. Спасибо тебе большое. – Что ты, всегда пожалуйста, я же уже тебя просил, записывай, если чего-то не хватает, – Дзинши притянул была её себе, но тут травница обняла его шею сама, и, пододвинувшись к уху, прошептала: – Скажи, если ты не обижен, могу ли я забрать то стихотворение? Поначалу главный евнух даже не понял, о чём речь, но когда дошло, даже вздрогнул: – Стихотворение?! Так ты поняла, что оно о тебе? – Мне так жутко стыдно за тот случай! – Маомао уткнулась головой ему в грудь, едва ли не рыча от досады, – Но знаешь, ты сам меня запутал! Я никогда, слышишь – никогда не презирала твоё тело с той позиции, с которой было описано там! Да, иногда меня бесило твоё самодовольное лицо, но не более того! – Что ж, – с нервным смешком постучал её по плечу Дзинши, – Раз уж я не прирождённый стихотворец, да и ты у нас тугодумка, думаю, что мы квиты. А стихотворение вон оно, в столе лежит. Первый ящик, лентой перевязано. Маомао извлекла бумагу очень бережно, а затем прижала её к груди: – Я обещаю беречь его. На самом деле, оно очень мне понравилось. – Я как-нибудь напишу тебе ещё, – Дзинши снова подошёл ближе, ласкаясь, – Времени у нас будет предостаточно. – Ну прямо не надышитесь, – послышался из-за двери голос Шуй Лан, – Эдак оба на работу опоздаете, шевелитесь уже. Где уж тут поспоришь, особенно, если человек прав. Пришлось даже за завтраком ускориться, поскольку Дзинши заметил, что у приёмной медленно, но верно собираются посетители. Придётся свершить хитрый финт и передоверить их Гаошуню, дабы всё же проведать одного из своих немногочисленных друзей. Главный евнух также заприметил, что лавка чудес сегодня тоже не без внимания, причём в основном все, кто заходил, это девушки. Вот так дела, вчера ни одной болезной, а теперь вот, рванули. Как пить дать начнут выспрашивать, что да как! Вот же любопытные! Дворец не дворец, если новость о помолвке не разлетелась со скоростью света! Надо бы их припугнуть. – Милые дамы, ну что же вы так, захворали? – нацепив на себя самое что ни на есть миролюбивое выражение лица, подошёл к ним Дзинши. Они вздрогнули и стали отбивать поклоны, кто-то нервно улыбался, но сам посыл был чётко понятен: они пришли по пустякам, и ему вовсе не хотелось, чтобы они отвлекали Маомао расспросами. Она им и без того ничего не скажет, уйдут не соло на хлебавши, да вот если в глаза одно говорят, а за глаза – другое, то тут уж простите, лечить их потом ещё... На самом деле, Дзинши поражался, что несмотря даже на самое отвратительное отношение, Маомао свято следовала принципам врачевания и никогда не отказывала в помощи, как бы плохо ни относился к ней человек. Как она вообще это выносит, эти люди, кричащие от боли, очень часто припоминающие ей то молодость, то якобы неопытность... А сама говорит, что это он сильный. Вот где сила. Лично Дзинши привык, что ему кланяются, приказы напрямую поступают только от Императора, да приближённые четыре супруги обращаются на «ты», но какая же это ерунда по сравнению с теми многочисленными людьми, которые заявляет, что нет никого бессердечнее лекарей!.. Отдав наказ подчинённым, чтобы шли на рынок и купили всё то, что требуется госпоже доктору, Дзинши краем глаза заметил, что толпа у лавки чудес пусть и медленно, но поредела. Вот так-то лучше, пускай работой займутся, чем сплетни собирать. Впрочем, не ему судить, сам же говорил, что если сидишь безвылазно на одном месте, дворец, пусть он и великолепен, как ничто другое в Поднебесной, наскучивает. Ему ли не знать, ему, заботам которого вверены десятки тысяч наложниц? Наверное, зря разогнал этих кумушек, но всё же сделал это довольно мягко. Вот она, вечная проблема. Главный евнух, служивший до него, мог наказать кого-то палкой и бровью не повести, а он, Дзинши, увы, так не может. Решив отложить копание в себе на потом, главный евнух приказал направить повозку в нужном направлении, выезжая во внешний двор. Надо сказать, они уже не виделись с Веймином порядочно, поди, наконец-то отрастил из тех трёх волосин на верхней губе пусть и маленькие, но усишки. Самому Дзинши из из-за раннего оскопления не везло на поросль на лице, но он относился к этому философски, с такими женственными чертами что борода, что усы смотрелись бы странно, а вот Веймину наверняка идёт. И точно: уже при его приближении старый друг выскочил наружу, почтительно кланяясь. Пусть они и отличались по рангам, Дзинши вполне мог назвать его товарищем. Чуть ниже его, в волосах рано появилась проседь, но Веймин говорил, что это у них семейное, мол, у отца, да и у деда было точно так же. Сейчас, усатый, с волосами словно посыпанными солью и перцем, он вышел как есть, в рабочем фартуке, держа в руках очередную вытачиваемую фигурку. – Вот он, начальник, который радеет о подчинённых, – подойдя ближе, даже хлопнул его по плечам Дзинши, – Рад тебя видеть. И даже не вздумай обратиться ко мне «господин Дзинши», не то заколочу эти слова обратно тебе в рот. – Дзинши, братец, как здорово, что ты к нам с визитом, – всё же поостерёгшись обниматься, мало ли чего удумают, Веймин поклонился, хоть и не слишком подобострастно. Глаза его сияли от радости, – Чем мы обязаны визиту главного евнуха дворца? – А ежели я с инспекцией, что ты мне скажешь? – напустив на себя строгий вид, повёл бровью Дзинши, но тут же усмехнулся, – Да я одному из твоих подставочку под драконий зуб заказывал, хотел узнать, готова ли. – Ты? Подставочку?! – казалось, что Веймин ужаснулся, – Но что же ты не попросил меня, старый друг? Я бы мигом тебе стачал, и глазом был моргнуть не успел, а тут, поди, подождать моего бездельника пришлось. – Нет, нет, что ты, – закачал головой главный евнух, заходя внутрь и втягивая запах опилок и тунгового масла, – Времени прошло всего-ничего, я не жалуюсь, мне было не к спеху. Как тут у вас дела? – Работаем, как видишь, чтобы было и девушкам на потеху, и детям в радость, – он перешёл на полушёпот, – У нас же там вроде ожидается ещё пополнение? А наследникам понадобится с чем-то играть! – И всё же новости разносятся по дворцу быстрее всего на свете, – Дзинши улыбнулся, и тут почувствовал тычок локтем в бок: – Но это бы что! Наследники дело такое, но вот когда я узнал, что кое-кто женится, признаться, дар речи потерял! Я же не ошибаюсь, это та самая лекарка, о которой ты вздыхал, проходя туда-сюда? – А что, было так заметно? – даже встрепенулся главный евнух, и Веймин улыбнулся ещё шире, показывая слегка неровные зубы: – Ещё бы! Уж наши кумушки ей столько костей перемыли, что впору заново собирать! Но я уверен, раз уж ты сделал такой выбор, она лучшая из лучших, чтобы там ни говорили. Рад за тебя, братец. А уж если Император одобрил, то они очень скоро заткнутся. Никто палками получить не хочет. – Ох, давай без палок, – Дзинши предпочёл окинуть взглядом помещение. Помнится, когда он впервые увидел это место, ещё мальчишкой, то даже рот раскрыл, забыв, что всё это время держался за платье Шуй Лан, чтобы не упасть. Старая служанка привела его, чтобы выбрать тот самый барабанчик, которым ребёнок, оторванный от дома, должен был отвлечься от горестных дум в новой, неизвестно ему обстановке. Неудивительно, что и Веймин был очарован этим местом, хоть к моменту попадания сюда и был гораздо старше. Как выяснилось, это был вовсе не восторг ребёнка, выросшего в бедности. Наоборот: он стал строгать сам. Раздобыл несколько кусочков дерева да стал тачать фигурки, всяких зверьков, так что Дзинши, достигший на тот момент руководящей должности, принял решение порекомендовать его сюда. И не прогадал: новый краснодеревчик пришёлся остальным по нраву, а дворец наполнился новыми фигурками. Да взять хотя бы вот это: целое войско из романа «Троецарствие», лошадки просто невероятны, у каждой даже копытца медной проволокой обведены, чудо что такое! И всегда ведь придумает невидаль, то цилини у него, то какие-то вычурные птицы, то… – А что это? – напрочь забыв о подставке, Дзинши сделал шаг вперёд, обратив внимание на скрытый в полумраке стеллаж. Одна фигурка привлекла его внимание: что-то вроде лежащей собаки с длинным хвостом, тогда как спина была увенчана крылом, словно у летучей мыши. Плоская фигурка, лишь углы сглажены, безделица вроде, а завораживает. Сам зверёк тёмно-зелёный, а крылья карминные. Ну не красота разве? Даже рожки есть. Похоже, дракон, но уж больно причудливый. – Это? – даже засмущался старый знакомый, поняв, о чём речь, – Да так, ерунда, не обращай внимания, я тебе гораздо лучше покажу. – Это же дракон, верно? – удостоверившись, что фигурку можно взять руки, Дзинши утолил своё любопытство, повертев её под разными углами. Мордочка зверька была столь умиротворённой, а поза столь расслаблена, что казалось, пройдёт немножко времени, и он зашевелит этими крыльями, встрепыхнётся и взовьётся прочь, прямо в небо, которое сегодня было безоблачным, словно напрочь забыло о вчерашнем ливне. – Это дракон не из наших краёв, рассказы о них принесли путешественники, и я с их слов попробовал изваять этого. Но уж больно они... – он замешкался, – Причудливы. Вот убрал на полку, при случае покажу, но не думаю, что будет иметь успех. – А я могу его у тебя купить? – поинтересовался Дзинши, увидев, как вытягивается лицо друга. Тот даже отступил на шаг назад: – Ты серьёзно? Это? Но оно же… Не по канону! – Ну люблю я неканонные вещи, что уж с меня взять, – разведя руками, даже начал оправдываться главный евнух, – Вон, тех злословящих кумушек спроси, мигом расскажут тебе, какие у меня вкусы в любви. Что с меня взять, ежели хочу я этого дракона? Или… не знаю, собаку с крыльями, есть ли у неё имя вообще, но хочу – и всё тут. – Тогда забирай его просто так, и пусть он будет тебе верным товарищем, – Веймин протянул руки, смыкая пальцы друга на аккуратно сработанной фигурке, – Прими его от меня в знак моей искренней признательности. Я очень рад, что он тебе понравился. – Не подумай, я не хочу давить чином, ты скажи, я за него заплачу, – начал было главный евнух, но Веймин тут же затряс головой, словно одна из его марионеток на ниточках: – Нет, и слышать не хочу! Такое не продают, только дарят. И если ты сочтёшь, что нашёл ему хозяина получше, прошу, тоже подари, не мешкая. А теперь давай-ка я сбегаю за твоей подставкой, хорошо? – Да кому бы я мог её... – начал было Дзинши, но Веймина уже и след простыл. Как пить дать, отыскивает того умельца, который всё-таки стачал заказ для главного евнуха. Впрочем, старый знакомый ведь был человеком творческим, что с него возьмёшь, они всегда в мире идей и могут говорить странные вещи. Дзинши на секунду подумал, что эта фраза предназначена для детей, коих обычно ждут от брака, но тут же отмахнулся: всё же, будучи в таком же положении, краснодеревщик знает, что евнухам в эту сторону счастья путь заказан. Ну вот пообещать то, что передарит, если понадобится, всё же стоит. Он снова посмотрел на фигурку и дотронулся до её крючковатого носа самым кончиком пальца: – Добро пожаловать в мою семью, почтенный дракон из далёкой страны. Надеюсь, тебе у нас понравится.