Сведённые судьбой

      Никто в комнате не знает, что это не первая встреча Кенты с Кимом. И лучше оставлять присутствующих, а особенно его папочку, в полном неведении. Когда гонщик останавливает удивленный взгляд на его лице, Кен делает короткий отрицательный жест головой, подавая знак о том, что корейцу не стоит с ним заговаривать.       Первый раз они встретились в Сеуле пять лет назад. Таец прилетел туда, чтобы забрать в их семью еще одного особенного альфу, которого Тони нашел с помощью своих связей. Сначала они столкнулись в холле отеля, затем в лифте, еще позже в ресторане, в котором Кента проводил встречу с родителями альфы. Последнее их столкновение в баре привело их в номер Кима, где эти двое провели жаркую ночь, надолго врезавшуюся в память обоих. Выскальзывая из апартаментов рано утром, чтобы успеть на рейс, Кен думал, что это был последний раз, когда они виделись. Парни даже не обменялись контактами. Он едва сдержался, чтобы не выразить удивление, когда снова увидел это прекрасное лицо, почти не изменившееся за годы. Тогда, пять лет назад, Ким только дебютировал в гоночном спорте. Сейчас же его популярность была настолько высока, что папочка заметил его и пригласил в качестве лид-гонщика для команды, в которую он инвестировал. Углубившись в размышления, Кен прослушал речь своего отца, опомнившись только тогда, когда тот произнес его имя. —…Мой помощник, Кента, познакомит вас с остальными участниками. Спасибо, что согласились присоединиться к нам, — Тони закончил свою речь и удалился, оставив их наедине. — Следуйте за мной, — таец направился в сторону лифта, даже не оборачиваясь. Он физически ощущал взгляд гонщика на своем затылке. Когда оба вошли в лифт и двери закрылись, он снова заговорил: — Не показывай никому, что знаешь меня. Для твоего же блага, Ким.       Тот молча кивнул, и Кен был благодарен ему за понимание. Они еще смогут поговорить, если парень того захочет, но в стенах этого дома каждое неосторожно сказанное слово могло поставить под угрозу их жизнь. Лифт опускается на нужный этаж, и двери разъезжаются в стороны. Они оказываются на подземной парковке с большим количеством разных автомобилей, явно стоящих миллионы. Кента подходит к скромному на фоне других авто джипу и открывает перед Кимом дверь, а затем занимает место за рулем. Когда они отъезжают от здания, кореец находит в себе силы начать диалог. — Мы можем говорить тут? — Да, за пределами дома мы можем общаться, но лучше не терять бдительности. — Ты объяснишь мне потом? — Не буду вдаваться в подробности, но Тони очень влиятельный человек. Очень. И будет лучше, если его влияние почти не будет тебя затрагивать. — Я понял тебя.       На несколько минут между ними снова повисла тишина. Каждый обдумывал то, как судьба неожиданно свела их снова. — Твой график все так же забит? — Не то слово. Теперь, когда папочка решил инвестировать в гоночную команду, у меня прибавилось задач. — Выходит, сейчас я — одна из твоих задач? — На сегодня — да. Моя задача номер один, Ким Минсу, — эти слова вызывают у гонщика улыбку. — Ты давно знал о том, что я приеду сюда? — Нет, все решалось быстро. — О, ясно…       До конца поездки в машине царит молчание. В гараже Кента представляет Кима команде и механикам и показывает его машину. Позже приходит Виннер. После представления он окидывает корейца оценивающим взглядом и протягивает ему руку. — Приходи в зал сегодня, Ким. Запиши мой номер, я потом скину тебе геолокацию. — Ким только прилетел, ему надо освоиться, —в разговор вмешался Кен. — Вот и освоится. До вечера, новичок, — Виннер хлопает Кима по плечу и уходит вальяжной походкой. Тот думает про себя, что этот заносчивый парень еще доставит ему хлопот в будущем. — Ты можешь не идти туда. Тренер пока дорабатывает твою программу, сегодня можешь просто отдыхать. — Я схожу с ним в зал. Мне интересно посмотреть на его уровень. Думаю, меня он позвал из тех же побуждений, — Ким косится на высокую фигуру своего дерзкого сокомандника. — Как знаешь. Но добираться придется самому, вечер у меня занят. А твою личную машину еще не привезли. — Ничего, я разберусь. — Ладно. Я отвезу тебя в твою квартиру.       По дороге в арендованные для него апартаменты кореец разглядывает своего спутника, сосредоточенно ведущего машину. Фигура Кенты с возрастом еще больше окрепла, лицо было неизменно серьезным. Что-то в нем неуловимо изменилось, словно взгляд стал тяжелее. Но Ким списал это на серое небо, не пропускающее ни единого луча солнца. Теперь перед ним точно был взрослый и уверенный мужчина, и это было уже не заслугой строгого костюма, который сменился на черное поло с высоким горлом и классические брюки. Темная ткань плотно обтягивала мышцы груди и плеч, вырисовывая рельеф. Гонщик быстро скользнул языком между сухих губ и прикусил нижнюю. Кен в этот момент едва заметно усилил хватку на руле. Он практически с самого начала отметил боковым зрением разглядывания со стороны парня на пассажирском сидении, но решил не подавать виду. Ким бесстыдно скользил по его фигуре глазами, совершенно не отрываясь на вид из окна или другие детали. Таец никогда бы не подумал, что от чужого пристального и изучающего взгляда может стать так жарко.       Они поднялись в апартаменты Кима, все еще храня молчание. Каждый испытывал легкое дежавю во время поездки в лифте на один из верхних этажей. Кента старался не смотреть на своего спутника, и тот тоже перестал сверлить его взглядом. Когда они вошли внутрь, голос Кена разорвал похожую на вакуум тишину. — Твои личные вещи уже доставили сюда. Можешь располагаться. Ключи я оставлю тут, — мужчина положил ключ с номерком на полку у входа, избегая любого контакта с корейцем. Каждое его слово было выверено, в голосе скользила холодная вежливость. Он уже открыл дверь и собирался уходить, когда внезапно второй парень окликнул его. — Кента, — чужая рука легла на напряженное предплечье. Таец сжал челюсти, — Кен…       Он все-таки обернулся. И это было первой ошибкой, потому что его глаза сразу встретились с глазами Кима. Второй ошибкой было разрешить парню полностью развернуть свое тело в его сторону и закрыть оставшуюся за спиной дверь. Третью и самую фатальную ошибку Кента совершил, когда позволил гонщику прижать себя к этой двери требовательным поцелуем. Их губы столкнулись в яростной и страстной битве, в которой не было места нежности. Ее полностью вытеснило необъятное желание, долго копившееся прямо под кожей. Кен уже успел забыть, каким напористым может быть этот милый с виду парень. Пальцы Кима запутываются в темных волосах на чужом затылке, чтобы не оставить ни малейшего шанса увернуться или отстраниться. Все это происходит за считанные мгновения, но таец словно наблюдет за действиями в замедленном движении. Этого не должно было произойти, им нельзя… — М-м, Кен… — звук собственного имени возвращает мужчину в реальность. Он вдруг отчетливо ощущает скапливающееся внизу напряжение, небольшую ссадину на губе, оставленную яростным поцелуем и нежные прохладные пальцы Кима на задней поверхности шеи. В устремленном на него взгляде — пылающая страсть. И сейчас Кента не может быть уверен, удалось ли ему сохранить свой взгляд холодным и бесчувственным. — Ким, какого черта ты… — Я хочу тебя, — эти слова снова вызывают дежавю, и в голове тайца всплывает образ гонщика, без предупреждения заглотившего его ствол в свой горячий рот. Кровь стремительнее приливает к паху. — Я должен уехать, — Кента отталкивается от двери и прижимает Кима к стене, а затем делает шаг назад. Ему просто необходимо это пространство, чтобы прийти в себя. — В этот раз я не отпущу тебя так легко, — цепкие пальцы хватают черную ткань на груди мужчины и дергают за нее. Они снова оказываются на расстоянии нескольких сантиметров, — Ты сам сказал, что на сегодня я — твоя задача номер один. Так что выполняй, как следует, — пухлые губы корейца опять впиваются в него, вызывая легкое головокружение. Ким похож на цунами, сносящее любые преграды на своем пути. Все аргументы против разбиваются об это стихийное бедствие в обличии невероятно привлекательного парня. Кента сдается и с той же страстью отвечает на поцелуй. Сильные руки скользят под объемную куртку, оглаживая чужую поясницу. Он подхватывает гонщика за бедра и двигается в сторону спальни, не собираясь больше терять ни минуты.

*

      Спина Кима соприкасается с кроватью. Кента нависает над ним на вытянутых руках и устанавливает зрительный контакт, от которого по затылку бегут мурашки. Гонщик тянет его на себя, заставляя потерять равновесие, а потом переворачивает их так, чтобы оказаться сидящим на чужих бедрах. Он быстро сбрасывает с плеч куртку и наклоняется, чтобы расстегнуть молнию на этом чертовом обтягивающем поло, а затем прильнуть губами к открывшейся коже шеи, прямо рядом с источающей феромоны ароматической железой. Кен в это время задирает на нем футболку, оглаживая оголяющуюся спину. Ким тоже тянет вверх черную ткань, скрывающую торс лежащего под ним парня, а затем жадные губы опускаются к рельефному прессу. Кента чувствует, как чужой влажный и горячий язык скользит по животу, а пальцы тянутся к пряжке ремня. Он тянет Кима на себя, срывает с него белую футболку и снова переворачивает его на спину, отбрасывая на пол и свой верхний элемент одежды. Им обоим нужно больше. Кожа к коже, губы к губам, язык к языку. Гонщику кружит голову яркий и пряный аромат альфа-феромонов, разливающийся по комнате. Он возбужден, чертовски возбужден. Руки лихорадочно гладят открытые участки нависшего над ним тела и опять тянутся к ремню, намереваясь как можно скорее добраться до каждого открытого участка горячей кожи. Кен отрывается от его губ и сжимает запястье. — У тебя есть презервативы? — Я все еще на подавителях. — Презервативы, Ким. Или мне придётся обойтись пальцами в этот раз, — альфа выглядит серьезным, и ему ничего не остается, кроме того как согласиться на чужие условия. Киму не нужны пальцы, ему нужен весь Кента. — Моя куртка… Там, в кармане…       Альфа поднимается и берет с пола сброшенную туда куртку, ощупывая карманы. В одном из них оказывается кошелек, и мужчина протягивает его омеге. Тот незамедлительно открывает его и нашаривает внутри блестящую квадратную упаковку. Куртка и кошелек снова летят в сторону, а Кен самостоятельно расстегивает свой ремень, чтобы потом позволить брюкам упасть на пол. Он еще пожалеет о том, что не сложил их куда-нибудь, чтобы они не помялись. Но сейчас это абсолютно не имеет значения. Ким тоже снимает с себя лишнюю одежду, оставаясь в одном нижнем белье, как и его партнёр. Альфа жадно оглядывает чужое подтянутое тело, прежде чем опуститься на кровать между разведенных бедер. Гонщик втягивает его в новый поцелуй, прижимая к себе как можно теснее. Он хочет ощутить как можно большее соприкосновение кожи с кожей, слипнуться так, превратиться в одно целое. Кен прикусывает его нижнюю губу, выуживая из чужого рта потрясающий стон. Еще через мгновение губы альфы ласкают открытую шею, терзают ключицы, обхватывают напряженные соски и выцеловывают грудь. Ким задыхается, когда горячий рот скользит вниз по его животу, опускаясь к самой кромке белья. Мужчина устраивается между его бедер и стягивает черные боксеры, полностью обнажая омегу. Только сейчас гонщик понимает, насколько он мокрый внизу. Кента оглядывает влажную и блестящую от смазки промежность, полностью покрытую вязкой жидкостью, вытекающей из пульсирующего отверстия. Капли продолжают скользить вниз, скатываясь на темное покрывало. — Боже, да здесь целая лужа, Ким. Если бы я не знал, что ты пьешь подавители, то подумал бы, что у тебя течка, — похоть развязывает ему язык, заставляя говорить вещи, которые он бы никогда не произнес вслух в здравом уме. Язвительный ответ вертится на языке гонщика, но он тут же теряет его, когда чувствует мягкое прикосновение губ на своем бедре. Кен целует и кусает бледную кожу, пока его пальцы собирают потеки смазки и проникают в горячую и влажную дырочку омеги. Тот выгибается на постели и протяжно стонет, сжимая волосы на чужой макушке. Внизу все горит от дразнящих укусов и движений чужой руки. Ким мечтает о том, чтобы альфа наполнил его, вошел до упора, заставил его стонать и извиваться под сильным телом. Омега внутри него словно чувствует, что именно этот человек сможет доставить ему то удовольствие, которого он уже так давно не испытывал. Пульс громко стучит в его висках, заставляя отчасти терять связь с реальностью. Кента так увлеченно ласкает его вокруг самого чувствительного места. Мужчине кажется, что он может ощущать чужой сладковатый вкус на самом кончике языка. С одной стороны жаль, что он не может вдохнуть истинный запах феромонов гонщика. Но с другой стороны ему даже страшно представить, что бы стало с его и так пошатнувшейся выдержкой, если бы сладкий аромат чужого возбуждения заполнил его легкие. Кажется, Кен окончательно забылся бы, ведь уже сейчас весь мир вокруг сжался до этой кровати, на которой выгибался и стонал от его прикосновений самый привлекательный парень из тех, кого он встречал. Наконец альфа отрывается от чужих бедер. Его рот блестит от смазки, а глаза кажутся угольно-черными, затопленные невероятной силы возбуждением. Ким тянет его к себе и впивается в губы, а сам скользит руками по чужому торсу, чтобы как можно скорее избавить своего партнера от оставшегося элемента одежды, разделяющего их тела. Член Кенты твердый и горячий в его руках. Гонщик оглаживает эту восхитительную длину, предвкушая момент, когда все это окажется в нем. Кен издает тихий звук, похожий на рык, и от этого по спине омеги бегут мурашки. Он отрывается от лежащего на спине парня, чтобы окончательно стянуть с себя белье и немеющими пальцами раскрыть упаковку, а затем раскатать по стволу презерватив. Альфа не меньше жаждет того момента, когда Ким сможет принять его внутрь себя. Кореец стонет уже тогда, когда головка дразняще трется о его вход, управляемая рукой нависающего над ним мужчины. — Кен, пожалуйста… Альфа… — последнее обращение заставляет Кенту окончательно потерять контроль. Он входит резко, парой рваных толчков вгоняя внутрь всю пылающую жаром длину. Это именно то, что нужно было омеге — неконтролируемый, жадный, находящийся на пределе Кен. Наслаждение затапливает все тело и разум с самого первого толчка. Густой запах феромонов кружит голову. Ким смотрит в темные глаза альфы и видит там целый океан эмоций, — Не останавливайся, прошу… Возьми меня так сильно, как ты хочешь…       «Как можно быть таким невероятным?» — эта мысль проскакивает в голове мужчины прежде, чем он начинает двигаться внутри сгорающего от желания парня. Тот срывается на громкие стоны, и Кента глушит их своими губами, опасаясь, что их могут услышать жильцы соседних квартир. Его бедра отчаянно вколачиваются в тело омеги, посылая разряды тока вдоль всего позвоночника. Ким теряет разум под Кентой, неосознанно цепляясь за его шею, оставляя на плечах следы от ногтей. Кажется, что его кожа горит в тех местах, где они плотно соприкасаются друг с другом. Невероятное чувство. Оба тонут в удовольствии, пока их тела двигаются навстречу, создавая неповторимый темп. Мысли на секунду уносят Кена из реальности, его инстинкты кричат о том, что он должен сделать эту омегу своей, впиться зубами в бледную кожу незащищенной шеи, оставить яркую метку там, где каждый сможет ее увидеть. Мужчина ведет языком по ароматической железе гонщика, и тот сладко и протяжно стонет в ответ, поднимая голову, подставляясь ему. Но альфа сбрасывает это наваждение, и вместо укуса находит чужие губы, чтобы впитать все слетающие с них развратные звуки. Какой же Ким громкий. Своими глубокими толчками Кента доводит его до дрожи. Гибкое тело извивается на постели, подмахивая чужим движениям и выгибаясь в пояснице, чтобы найти лучший угол. Кореец видит цветные круги, плывущие перед глазами, прежде чем содрогнуться в сильном оргазме. Черт, он ведь даже не прикоснулся к себе. Альфа ускоряет темп, продолжая бить прямо по его простате, продлевая яркие ощущения. Дырочка парня пульсирует и сжимается вокруг него. Спустя серию рваных толчков Кен тоже кончает, глубоко вонзившись в обмякшее тело под ним. Сразу после он аккуратно выходит и опускается рядом, тяжело выдыхая. Когда мужчина поворачивается к Киму, его взгляд сразу притягивает выражение блаженства, расплывшееся на прекрасном лице. Легкая усмешка растягивает губы Кенты всего на пару секунд, прежде чем его лицо снова становится серьезным. Он стягивает с себя презерватив, завязывает его в узел и возвращает в отброшенную к изголовью упаковку. В спальне повисает тишина. Гонщик чувствует приятную усталость в теле. Он не торопится одеваться или идти в душ, а лишь прикрывает свои бедра углом покрывала. Кен следует его примеру. Они молча лежат рядом, пока кореец не решает прервать это безмолвие: — Мне придется принять душ несколько раз, чтобы смыть с себя твой запах. Надеюсь, Виннер ничего не заметит. — Ты все еще можешь отказать ему и не идти в зал, — Кента произносит это холодным тоном, но Ким улавливает в этом какую-то заботу. — Я уже сказал, что хочу осмотреться. — В таком случае не прижимайся к нему близко, чтобы он ничего не учуял. — О, ты ревнуешь? — тихий смешок. — Проявляю осторожность, — все тот же холодный тон, — Рад, что на мне запаха не останется. С чутьем моего отца это могло бы стать большой проблемой. — Ха, не за что. Я и сам вижу одни плюсы в приеме подавителей, — гонщик продолжает улыбаться, когда чужой взгляд обращается в его сторону. — Ты так давно пьешь их. Разве это не будет негативно влиять на твою репродуктивную систему? — альфа и сам удивлен тем, что проявляет интерес. Кажется, этот парень сильно влияет на него. — Покажи мне того, кто захочет иметь со мной детей. Я таких людей еще не встречал, и сомневаюсь, что встречу. Так что это не имеет значения, — Кен пытается распознать эмоции, которые прячутся за насмешливым тоном, но у него не выходит. — Тебе даже нет тридцати лет, а ты уже ставишь на себе крест. — А что изменится, Кен? За те пять лет, что мы не виделись, мои самые долгие отношения продлились чуть больше месяца. Да и какого альфу устроит, если его омега постоянно будет пропадать на соревнованиях и тренировках? Я не подхожу для семейной жизни, — слышно, что Ким серьезен в своих словах, — Знаешь, я много думал о твоем совете встречаться с кем-то из моей сферы, но дело в том, что я скрываю свой вторичный пол и даже не подозреваю, что будет, если это раскроется. Так что мои шансы на счастливые отношения, пока я нахожусь в гоночной индустрии, сводятся к нулю. Не говоря уже о детях…       Между ними снова повисает тишина. Кента думает о том, что зря задал лишний вопрос. Только что они переспали в порыве эмоций, а сейчас говорят о семье и детях. Точнее о невозможности иметь ничто из этого. Сам мужчина прекрасно понимал омегу. Он даже не рассчитывал на какие угодно отношения кроме редких-редких встреч на одну ночь. Работать на папочку с каждым годом становилось все более хлопотно. И теперь на его голову вдобавок свалился привет из прошлого в виде этого напористого и упрямого парня, который так же прекрасно выводил его из равновесия, как и несколько лет назад. Им не стоило спать, им не стоило даже смотреть в сторону друг друга. Но теперь Кен не знает, сможет ли устоять перед Кимом в следующий раз, если он решит испытать на нем все свои навыки соблазнения. А альфа был уверен, что тот попытается. Гонщик сейчас тоже думал над тем, как дальше будут строиться отношения между ним и этой тайской ледышкой. Между ними была очевидная и неоспоримая химия, но что-то внутри подсказывало корейцу, что им правда стоит быть осторожными. Однако надежды на продолжение не угасали. — Кен? — Да? — Ты дашь мне свой номер? Теперь это имеет смысл, по сути мы связаны работой. — Я только должен иногда приглядывать за тобой, все дела ты можешь решить с Тони. — Вдруг мне что-то понадобится, а твой занятой папочка не сможет мне ответить? Пожалуйста, я не буду писать или звонить по пустякам, только по делу. — Хорошо, я оставлю тебе номер. Но никаких личных переписок. А если решишь написать, придумывай поводы посерьезнее. И не слишком часто.       Ким довольно улыбается. Значит, не он один улавливает эту связь между ними. Сейчас парень абсолютно уверен, что это не последняя их встреча в его постели. Он готов выждать какое-то время, чтобы не вызывать подозрений. Кента замечает, как его лицо светится улыбкой, и закатывает глаза. Он точно влип. На все сто процентов. — Я пойду. Позже сам напишу тебе в лайне и отправлю номер Виннера. Обустраивайся тут, — с этими словами мужчина поднимается с постели, собирает в охапку свои разбросанные вещи и отправляется в ванную. Ким переворачивается на живот и втягивает носом все еще висящий в воздухе аромат альфа-феромонов. Наверно, ему стоит хорошо проветрить спальню. Но пока Кен не ушел, можно еще недолго насладиться его пряным запахом.       Альфа одевается, наспех приняв душ. Он совсем потерял счет времени с этим парнем. У него не было каких-то запланированных дел, но лучше было бы как можно раньше вернуться и доложить Тони о выполненной задаче. Кента тщательно осматривает свое отражение на наличие каких-либо выбивающихся деталей. Его брюки чуть смяты, но это не так важно, хотя было бы лучше, если бы он позаботился о своей одежде. Из видимых следов на его теле только пара слабых царапин на плече. Но их можно было бы принять за те, что Кен мог бы оставить себе сам, если бы сильно чесал кожу. Стоило отдать Киму должное, в этот раз он практически не оставил никаких отметок. В прошлый раз таец ушел из его номера с засосами на груди и ключицах и практически полностью расцарапанной спиной. Будет хорошо, если гонщик и дальше будет сохранять аккуратность во время их близости. — Боже, о чем я думаю, — Кента натягивает поло и застегивает молнию на воротнике. Стоит выбросить омегу из головы, по крайней мере до следующей их неожиданной встречи. Он приглаживает волосы и выходит из ванной, практически сразу натыкаясь на обнаженного парня. Тот удосужился только натянуть на себя боксеры, скрывая самые откровенные части тела. — До встречи, Кен, — этот игривый тон словно бьет его о затылку, когда таец разворачивается к входной двери, намереваясь покинуть квартиру. — Пока, — сухое прощание. Он даже не оборачивается, но Ким прекрасно знает, что тот лишь опасается снова прилипнуть к нему взглядом. Гонщик закусывает губу, улыбается своим мыслям, а затем тоже отправляется в душ. Ему правда придется приложить усилия, чтобы смыть с себя осевший на коже аромат ванили и специй.