Молния и птица

      После соборных красот стены старой квартиры показались родными. Даже многолетняя пыль была ближе сияющего великолепия храма. Рассохшаяся дверь глухо хлопнула, в очередной раз потребовав усилий и ругани дня своего запирания, а затем воцарилась тишина. Зери с тихим вздохом прислонилась спиной к спине, вслушиваясь в эту глубокомысленную тишину. Старый дом хранил свои тайны, и будет хранить и дальше все, что увидит и услышит. В этом было некое очарование. За то недолгое время жизни здесь Зериколь по-настоящему полюбила это место. Риден любил шутить, что она птица с повадками сороки — увидела гнездо повыше с кучей блестящих побрякушек и не желает теперь его покидать. Да, да, очень смешно, мастер, но что ж вы сами так любите свое кресло у витражного окна и пыльные книги в высоком дубовом шкафу? Зери ни раз замечала, как он неторопливо скользил длинными пальцами по затертым корешкам с каким-то мечтательно-задумчивым выражением лица. Зери замечала, дорожная мантия висит нетронутой который день, не нужная и надоевшая, а Риден бродит по дому босой, с выпущенными из тугого хвоста волосами и в рубашках с широкими рукавами. Зери замечала, как чаще он стал улыбаться, иррационально расслабившись перед важным делом, будто они приехали в этот город на отдых, а не работу. Зери замечала, что это место будто поглощало все душащие, тяжелые мысли, затягивало их темной дымкой, растворяя в причудливой игре света на цветном стекле. Зери с грустью думала о том, что именно это место Риден считает своим настоящим домом, как бы упорно не пытался утверждать, что свободен ото всех привязанностей. Еще немного и он начнет с улыбкой отзываться на Рëдзо.       — Ты сегодня позже обычного. — Привлеченный шумом двери Риден вышел в коридор.       — Миркул утащил меня на долгое свидание, — кисло пошутила Зери, сбрасывая надоевшие туфли.       — И как? Понравилось? — Такое спокойное лицо, не понять испытал ли он что-то или действительно все равно.       — Я устала. — Зери независимо прошествовала мимо мастера в сторону уже своего, притащенного к тому же витражному окну, кресла. — И перенервничала. А мне вредно столько нервничать.       — А то что? Собор сгорит раньше времени? — Риден ловко перехватил ее за талию, не давая упасть в такое замечательное мягкое, самое желанное на свете кресло.       — Какие-нибудь страшные маги сгорят раньше времени. — Зери страдальчески вздохнула.       — Страшный маг в моем лице гореть не будет. — Он цапнул ее за подбородок, поворачивая к себе лицом. — Но не запрещаю тебе попробовать.       Фетиш у него что ли на этот жест? Зери как-то даже подумывала считать, сколько раз Риден его использует, но довольно быстро сбилась со счета… по определенным причинам. Но все-таки было в этом властном движении что-то особенное, что-то заставляющее трепетать и подчиняться. Пусть мимолетно, но, пожалуй, этого эффекта Риден и хотел добиться.       Он неторопливо погладил ее по щеке. Бездна в черных глазах молчала, но, как известно, если долго всматриваться в бездну, бездна начнет всматриваться в тебя. Зери прикрыла глаза, чувствуя, как оседает теплом на губах поцелуй, едва уловимый, точно легкий мазок кисти по холсту.       Зери мало что знала о любви, если честно. Она не читала женские романы, предпочитая им детективы и ужасы. У нее не было подруг, с хихиканьем обсуждающих мальчиков. Амрод же был скорее негативным примером: влюбленность, по мнению Зери и негласному согласию дяди, делала из него рассеянного идиота. Ей было не с чем сравнить и не у кого спросить совета, впрочем…       — Вы когда-нибудь любили, великий инквизитор?       Они стояли на небольшой площадке под здоровенными колоколами, разглядывая людную площадь в свете яркого солнца. Зери не слишком думала, задавая этот вопрос, просто как-то пришлось к слову, а, может, взыграло давнее любопытство. Миркул растерянно замолчал. Впервые за все время их общения он действительно растерялся и, кажется, не знал, что сказать.       — Почему ты спрашиваешь? — Он перевел долгий взгляд на площадь, ответил вопросом на вопрос, будто пытался выкроить себе еще пару мгновений на подумать.       — Хочу понять, может ли то, что я испытываю, быть любовью. — Зери задумчиво проследила за его взглядом, неловко вспомнив о шагах. Миркул молчал еще пару минут. Зери терпеливо ждала.       — Я думаю, любовь у каждого своя. — Наконец заговорил, чуть торопливо и необъяснимо взволновано. — Моя была похожа на шторм, будто в моей душе начиналось настоящая буря, когда рядом был… Впрочем, это в прошлом. — Он коротко вздохнул. — Любовь бывает разной, нежной, как весенний ветерок, всепоглощающей, точно солнце. Порой мне казалось, что любовь человека, которого выбрал я, похожа на цунами, такая же огромная и убийственная. Но иногда любовь — это долгожданный штиль, желанное успокоение и мир. Нет верного способа любить, нет правильного и одного для всех. Любовь уникальна, но от нее всегда быстрее бьется сердце, от любви хочется петь и плакать, ты можешь в один момент стать счастливее всего мира, а в другой рыдать и задыхаться от боли, будто из груди вырывают сердце. Если хочешь понять любовь ли это, подумай, на что похожи твои чувства рядом с ним.       На вихрь из лепестков алой сакуры. Перед глазами будто на яву вставал заснеженный мост, рассвет и алый вихрь, в котором причудливо смешались цветки сирени и сакуры. В душе поднимался именно такой вихрь, порывистый, но хрупкий. Он окутывал тело сладкой негой от прикосновения его рук и заставлял сердце биться чаще под внимательным взглядом черных глаз. Зери почти видела, как разлетается поток лепестков от долгих поцелуев, чувствовала, как подрагивает в предвкушении все тело. Это и есть любовь? Зери все еще не знала ответа на этот вопрос.       Как и не знала — любил ли Риден ее в ответ?       — Выкладывай все, что узнала. — Он убрал руку, позволяя Зери наконец добраться до желанного кресла и довольным вздохом в него свалиться.       — Почему ты так уверен, что я что-то узнала?       — Птичка, не зли меня. — Риден сел напротив.       Зери заинтересованно посмотрела на шахматный стол, что теперь разделял их. И откуда Риден вытащил этого монстра? Массивный круглый стол из темного дерева, даже на вид крайне тяжелый, в верхней части ящик, явно под фигуры, а вместо столешницы лакированная шахматная доска. На доске застыла недоигранная партия. Похоже, Ридену было чем заняться до ее возвращения.       — С какой новости мне начать с хорошей, плохой или такой себе?       — По порядку.       — Ладно. — Зери побарабанила кончиками ногтей по резной ручке кресла. — Мне удалось сподвигнуть Миркула провести мне экскурсию по всему собору, так что теперь я знаю, где находится архив и как туда добраться. Это хорошая новость. Плохая новость в том, что архив в башне Миркула, и мне туда так просто не попасть. Риден издал короткий лающий смешок.       — Этого стоило ожидать. — Он предвкушающе оскалился. — Кому бы еще доверили охрану такого важного места, как архив, как не великому инквизитору!       — Это еще не все. — Зери помрачнела. — В соборе двое Теней. Восьмой и Одиннадцатая. И, как я поняла, они живут в той же башне.       — И это ты называешь «такой себе новостью»? — Риден нахмурился. — Как по мне, для тебя она худшая.       — Думаешь, я с ними не справлюсь? — Она отвернулась к окну, наблюдая, как гаснут отблески света в гранях витража. — Ты ведь тренировал меня противостоять другим магам.       — Ты справишься, если решишь их убить. — Риден склонил голову на бок. — Но ты ведь этого не хочешь, верно? Зери вздрогнула, бросив на мастера опасливый взгляд. Риден смотрел на нее неотрывно со странной блуждающей улыбкой, и что-то страшное смотрело из бездны глаз.       — Я не хочу никого убивать. — Зери поджала губы.       Перед глазами, как наяву, встали изрезанные магией трупы пьяных мужчин. Как бы Зери не игнорировала эти воспоминания, она давно должна была признать — Риден не добрый волшебник вроде Миркула, что несет свою истину улыбкой и искренними речами, нет, у Ридена другие методы. И помогая ему, Зери должна была понимать, что тем самым эти методы поддерживает. Правильно ли это? Наверное, не слишком. Но Зери малодушно убеждала себя в том, что, пока она этого не видит, этого нет.       — Тогда у тебя есть два варианта. — Риден лениво закинул ногу на ногу, прерывая воздействие своего гипнотического взгляда. -Вариант первый, раз уж ты так близко подружилась с Миркулом, убеди его провести тебя в архив еще до праздника. Соблазни его, я не знаю.       — Это больше по твоей части, — нервно отшутилась Зери. — Ай! — На носу тут же появился мелкий порез.       — Вариант второй. Найди мою книгу до того, как тебя найдут Тени. Башня не очень большая, думаю, там лишь малая часть архива, относящаяся непосредственно к магам и магии. С твоей магической скоростью, ты успеешь обыскать там все за считанные минуты.       — А если твоей книги там не окажется?       — Тогда я зайду и спрошу у Миркула сам, куда он ее спрятал. — Риден пугающе улыбнулся. — Говоришь, там всего две Тени? Как недальновидно. Обычно при Миркуле их, как минимум, четверо.       — Остальные вместе с дядей ищут мой труп на границе Нипона, — Зери снова отвернулась к окну. — Даже не знаю, злит меня это или радует.       — Это Миркул тебе рассказал? — Риден заинтересованно вскинул бровь.       — Еще ругался, что Микаэль из-за этого не выполняет своих обязательств. — Зери вздохнула. — Он так много и искренне мне рассказывает, что мне даже жаль предавать его доверие.       — Напрасно. — Риден скривился. — Ничего по настоящему важного он тебе не скажет, а то, что ты считаешь откровением, лишь пыль в глаза.       — Но он рассказал мне про Театр Теней. — Она нахмурилась. — Про то, как они ищут одаренных сирот и забирают их в свои семьи. Помнишь, я говорила, что приемная? Похоже, мой приемный отец и его девушка тоже состоят в Тенях.       — Поздравляю, ты раскрыла очередную семейную тайну.       — Только я не знаю, что теперь делать с этим открытием. — Зери подтянула колени к груди, забираясь в кресло с ногами. — Так много лжи. Я будто и вовсе ничего не знала о своей семье.       — Разве сейчас это важно? — Риден поднялся, обошел кресло Зери, ненавязчиво кладя руки ей на плечи. — Тебе не нужно возвращаться к ним, ты свободна.       — Да, но… — Она уткнулась подбородком в колени. — Я иногда скучаю по ним.       — В этом нет ничего удивительного. — Он легко приподнял ее на руки, опустился в кресло и пересадил себе на колени. — Но тоска пройдет, притупится со временем, а свобода останется, возможность жить с открытыми глазами тоже останется.       — Такое себе у тебя утешение. — Зери вяло усмехнулась. — Как же «я всегда буду с тобой» или «ты не одна, я рядом»?       — Избавь меня от этих глупостей. — Риден фыркнул. — Может, сейчас я и рядом, но жизнь скоротечна. К чему мне обманывать тебя пустыми обещаниями?       — А ты всегда говоришь мне только правду? — Она качнула головой, заглядывая ему в глаза. Так близко, что можно разглядеть холодный блеск в глубине черной бездны.       — Мне незачем лгать. — Риден улыбнулся. — Если хочешь что-то спросить — спрашивай. Если вопрос мне не понравится, я просто тебе не отвечу. Спрашивай? Что ж. Ей было, что спросить, но так не хотелось услышать ответ. Начать что ли с каких-нибудь глупостей?       — Ты меня любишь? — Почему бы и нет? Риден закатил глаза.       — Ты меня разочаровываешь, птичка. Даже отвечать не буду.       — А если для меня это важно? — Теперь Зери уперлась. Это уже вопрос принципа.       — Ты сама меня любишь? — Он усмехнулся краешком губ, наблюдая за ее реакцией с выжидательным интересом.       — Я не знаю. — Зери растерялась. — Не понимаю, что вообще из себя представляет эта ваша любовь. Объяснения Миркула лишь запутали все сильнее.       — Да ты обратилась к эксперту! — Риден хохотнул. — Давай я упрощу тебе задачу. Подумай, что бы стало с тобой, если бы я вдруг умер, совершенно неожиданно и неотвратимо. Если чувствуешь, как у тебя самой пропадает желание жить — это явно не простое влечение.       — Что за экстремальные методы проверки?! — Зери с ужасом воззрилась на улыбающегося мага.       — Я лишь упростил тебе понимание собственных чувств. — Черные глаза смеялись. — Не нравится? Тогда можешь и дальше пытаться понять возвышенные метафоры Миркула. Зери раздраженно зашипела. Прохладная рука с нежностью коснулась ее щеки.       — Мне было бы крайне тоскливо, потеряй я такую очаровательную и послушную птичку. Думаю, я бы даже страшно отомстил за такую потерю. Зери вздрогнула. Риден все также улыбался, нечитаемо, непонятно. Что это? Насмешка или извращенное признание?       — Скольких людей ты убил? — Вопрос вырвался сам. Все держался на кончике языка, зиждемый сомнениями и опаской, но все равно сорвался. Улыбка сошла с лица мастера. Он неприятно усмехнулся.       — Я не считал.       — Их было так много?       — Не вижу смысла считать мертвецов. — Риден равнодушно пожал плечами. — Одним больше, одним меньше — колесо примет всех. Но не волнуйся, — он ласково погладил ее по щеке, — я не трону твою семью, пока ты сама не попросишь об этом. Зери замолчала, опустив глаза, замерев испуганной птицей в мертвой хватке змеи. Чужие руки с неторопливой нежностью гладили ее по лицу, шее и плечам.       Все ведь просто на самом деле — ты или принимаешь всю эту жестокость или закрываешь глаза, отворачиваешься и не смотришь, делаешь вид, что ничего не было. Или уходишь, заявляешь, что «не такая», вот только… Зери, увы, не было свойственно излишнее сострадание. Да и куда бы она пошла? Плакаться Миркулу? Чтобы на следующий день в собор заявился Риден, и люди прокляли ее как вестницу апокалипсиса? Нет уж, куда правильнее принять эту реальность такой, какая она есть, перестать закрывать глаза, но постараться не свалиться самой в эту опасную бездну.       — Маги были среди убитых тобой?       — Трое. — Руки все также ненавязчиво поглаживали ее плечи. — Я стараюсь не убивать магов, но иногда приходится, когда те пытаются убить меня.       — Наверняка им было за что.       — Они определенно так считали.       — Выходит не так уж ты чист и невинен, а инквизиторы, объявившие тебе анафему, даже правы. Риден поднял на нее потяжелевший взгляд.       — Я никогда не утверждал, что невинен. Анафему мне объявил лично твой любезный папочка Диентос. Хотя уж кому бы обвинять меня в жестокости! Моя вина лишь в том, что жизни магов я ставлю выше жизней неодаренных. Да, птичка, я убивал — живодеров в бродячем цирке, заставляющих магов показывать фокусы толпе, надменных ученых, ставивших на магах свои отвратительные опыты, ублюдков, заставивших семью с одаренными детьми. Я делал то, что считал правильным, то, что было необходимым, то, в чем даже хваленые Тени боялись замарать руки. — Он громко фыркнул. — Церковь утверждает, что маги опасны, что всех нас стоит посадить на строгий поводок, отрубить руки и ноги, защитить от нас обычных людей. Но кто защитит магов от этих людей?       «Из-за одного мстителя, могут пострадать тысячи, десятки тысяч. Жажда крови никогда не вела ни к чему хорошему». Не об этом ли мстителе ты говорил, Миркул? Вы оба жаждали свободы для магов, но почему ваши пути так разошлись?       — Миркул не одобрил твои методы, верно? — Осторожно спросила Зери. — Он хотел добиться свободы мирным путем.       — Верно. — Риден усмехнулся. — Вот только Диентос и его ручные убийцы плевать хотели на его мир. Они убивают магов, чтобы «защитить» простых людей и свой мнимый мир, я убиваю людей, что защитить магов, которых обязался защищать Миркул и Театр Теней. Поэтому я еретик и убийца, а они носители добра и мира.       — Вот Теней двенадцать, а ты один.       — Вовсе нет, Зери. — Он улыбнулся. — Магов-одиночек вроде меня множество. Некоторых я сам направил на этот путь. У каждого из нас одна цель, и, если повезет, каждый поможет еще десятку магов. Увы, мы все изгои и «чудовища» в глазах инквизиции. А чудовищ положено уничтожать во имя мира.       — Когда я достану книгу. — Зери нахмурилась. — Куда мы отправимся дальше?       — На север. Там я еще не был. Доберемся до ближайшего крупного города, найдем жилье, разживемся телефонами и поищем местных магов. Именно так я сделал в твоем городе. Так я обычно делаю во всех больших городах.       — А как же поиск по лицам?       — Именно для этого я и прошу тебя не светить своим лицом в дороге. — Риден вздохнул. — Невозможно разом искать по всем камерам мира. Если не знать, куда конкретно отправился искомый — не найдешь вовсе. Поэтому самое важное — скрыть свой путь.       — И так всю жизнь? Убегать и прятаться?       — Однажды нас станет достаточно. — Он протянул руку, бережно убирая с ее лица белую прядь. — Достаточно для того, чтобы люди начали считаться с нами. Маги выйдут из тени, заберут то, что принадлежит им по праву. Людям придется признать нашу силу. Тогда больше не нужно будет бежать, не нужно прятаться. Как знать, может это время придет и на твой век. Может именно мы ускорим его приход.       Зери промолчала, не зная, что ответить. Ее пугали жертвы, что несомненно сопутствовали осуществлению этой цели. Ридену ведь было плевать на это. В его понимании цель оправдывала средства, и Зери могла лишь гадать, сколько жизней оборвется на пути к этой цели. Стоит ли задуматься об этом сейчас или уже поздно?       — Сосредоточься лучше на книге. Не думай о том, что еще не случилось. — Риден с усмешкой щелкнул ее по носу. — Странно видеть такую серьезность на твоем лице.       — Ты говоришь страшные вещи. — Зери обиженно потерла нос.       — Я говорю то, что думаю. — Он улыбнулся. — А ты принимаешь все это слишком близко к сердцу. Не стоит, а то однажды оно может не выдержать.       Яркие искорки насмешки вспыхнули в черных глазах. Они знакомы чуть меньше года, но Зери порой казалось, что прошла уже вечность. Будто не было никогда этого времени до, как не будет никогда после. Риден всегда был — язвительным и надменным, улыбчивым и близким, как сейчас. Он был рядом чаще, чем кто-то другой. И каждый раз вихрь алых лепестков закручивался с новой силой.       Что будет, если однажды это закончится? Зери не знала ответа.