Под снежным куполом счастья

— Ты любишь легенды? — проводя гребнем по волосам, Цинсюань завистливо присвистывает, в который раз подмечая, что волосы его лучшего друга поистине чистое великолепие. В ответ он получил лишь хмурое: «Нет». Мин И задумчиво сидит рядом, рассматривая веселого Повелителя ветра через круглое медное зеркало. Иногда цепляя взглядом развалившуюся на мягкой кровати Повелительницу снега, юноша думает, что для обычной «Мин Дэль», эта Дэль слишком спокойная. Девушка лежала поперек кровати, свесив вниз голову и тем самым подперев ногами стену. Нет, ну чистое безобразие. — А-Дэль, а что на счёт тебя? — не отводя взгляда от волос, юноша слегка дёргает пряди, чем получает хмурый взгляд Мин И в отражении. Повелитель ветра смеётся звонко и так ярко, что даже хмурое выражение лица Повелителя земли размягчается, но не до конца. Дэль наклоняет голову ещё ниже, переводя задумчивый взгляд с потолка на друзей. Смотреть на них вверх ногами было не особо приятно, но получше, чем тогда, когда она с Му Цином висела на том чёртово дереве возле пещеры. — Ты что-то спросил? — поинтересовалась богиня, улавливая в отражении медного зеркала удивленный взгляд двоих друзей, — Я задумалась просто. — И о чем ты думала, что даже меня, такого замечательного, слушать не стала? — поинтересовался Цинсюань и невзначай потянул Мин И за волосы, получая в ответ довольно слабый удар в плечо, — Ах, прости, Мин-сюн! Мин И хмыкнул, но волосы не убрал все же позволяя младшему Ши и дальше расчёсывать волосы. Небожительница к тому времени успела принять сидячее положение. Выглядела она весьма растрепано и выражение ее лица не выдавало ничего, что могло бы олицетворять счастье. С того дня, как они с Му Цином зашли дальше обычного, прошел уже месяц, а зацепок о Наследном Принце Сяньлэ не было никаких. Единственное, что удалось ей узнать, так это то, что в последний раз его видели на территории Юнъаня, что уже заметно сокращало территорию поиска. И все же никакого продвижения не было. Хуа Чен свое слово сдержал. И пусть информации было не так много, но достаточно для того, чтобы немного, но изучить демона: бывший Князь Демонов Преисподней, один из подозреваемых в нападении на Императора Нижних Чертог, а также тот, кто устроил бунт в подземной темнице. Настоящее имя не известно. Обвиняется в убийстве четырех высших чиновников Преисподней, среди которых Повелитель Душ. Был заточен в темницу на семь сотен лет за совершенные им преступления против Императора Нижних Чертог, однако уже после пятиста лет заточения был помилован новым Императором Нижних Чертог, но лишён большей части своих сил и окольцован проклятыми оковами. На данный момент местонахождение демона было неизвестно. Теперь Дэль оставалось только думать и составлять план дальнейших действий. Искать принца и заниматься поисками Кукловода. Разумнее было бы оставить демона на богов войны, но чутье подсказывало, что лучше будет вмешаться и самой попытаться разобраться почему демон привязался к ней. Решил отомстить за мирские обиды? Ха, как-то мелко для демона Преисподней. Тогда какова истинная причина произошедшего? Именно об этом и думала Дэль, свисая с кровати головой, пока Повелитель ветра не откликнул ее. Отношение с Хэ Сюанем налаживались. Не то, чтобы они были крайне плохи, нет, даже наоборот, в общении демон оказался очень даже приятным, как и раньше, когда она общалась с ним в облике Мин И. Цинсюань стал подозревать что-то неладное. Особенно после того, как обычно скучающие беседы стали постепенно более насыщенными и интересными, а необщительный Мин И вдруг стал проявлять больше внимания к диалогам. Это посеяло в душу младшего Ши сомнения и некие подозрения на счёт его друзей. Однако была ещё одна странность, которую заметил сам бог. Дэль стала частенько оставлять его и Мин И наедине. До этого Дэль что-то тихо шептал богу на ухо, после чего подмигивала и желала тому удачи. И сейчас Повелительница снега явно намеревалась в очередной раз свалить восвояся. — Какая легенда нравится тебе больше всего, А-Дэль? — полюбопытствовал юноша, пальцами подцепляя пряди волос Мин И и нежно перебирая их. Вместе с этим Повелитель ветра похлопал рядом с собой, приглашая Дэль присесть рядом с ними. Нижнее ханьфу, в котором девушка была с самого утра, местами помялось. Заветные выходные пролетели слишком быстро. Она так редко отдыхала, что просто проваляться в кровати пару дней было так хорошо, что девушка продолжала бы и дальше, если бы не куча свитков, лежащих на столе. Да и вообще, богиня никак не ожидала, что вечером к ней заглянут ее друзья, чтобы просто посидеть и попить чая, рассказывая очередные истории и сплетни не только небес, но и мира смертных. Видимо сейчас велась активная беседа о легендах мира бессмертных и смертных. Что же, Дэль добродушно пропустила мимо ушей все слова друга. — Какая легенда? Мне нравятся многие, но уточни, пожалуйста, в каком именно направлении ты спрашиваешь? — полюбопытствовала девушка, на ходу подогревая воду для чая. Цинсюань в то время заплетал незамысловатую косичку в волосах Мин И. Атмосфера между ними была теплой и дружелюбной. Такие редкие, но приятные встречи всегда радовали и грели душу. Богиня ещё давно подметила, что общаясь в такой обстановке становится намного легче. Душу не тревожило так сильно, как раньше, да и вообще, Дэль радовалась тому, что в такой обстановке они все забывали кем являются на самом деле. Младший Ши несколько секунд задумчиво гладил волосы Мин И, после чего уверенно заявил: — Как на счёт любви? Боги, это так романтично, когда люди находят свои судьбы, надеюсь моя тоже когда-нибудь найдется, — смело заявил Ши Цинсюань, отчего его яркие глаза заблестели ярче обычного. — Как на счёт «Влюбленные бабочки»? — поинтересовалась Дэль, вспоминая грустную, но красивую историю любви, — Дедушка часто рассказывал мне об этой легенде. Воспоминания теплотой разлились по сердцу. Они действительно были самым дорогим, что у нее было. Глаза Цинсюаня загорелись, отчего стало ясно, что такую легенду он не слышал. — Рассказывай! — требовательно заявил Цинсюань, вновь потянув бедного Повелителя земли за волосы. Мин И терпеливо молчал, однако было видно, что тот сдерживался из последних сил. — История рассказывает про Лян Шаньбо и Чжу Интаи, — начинает свой рассказ Дэль, — История весьма трагичная, но я считаю ее действительно прекрасной. Итак, вы готовы? — полюбопытствовала богиня, с удовольствием замечая, как оба небожителя настроили свои ушки, а Цинсюань вдобавок ещё и закивал, закрепляя косы Мин И шпилькой в тугой пучок, — Многим известно, что большинство девушек издавна занимались искусству домашней хозяйки, пока юноши обучались в школах. И вот однажды, одна прекрасная дева, имя которой было Чжу Интаи, захотела обучаться в школе наровне с юношами. Это был долгий путь и в итоге она всё-таки поступила туда, преобразившись юношей. Уже в школе она встретила юношу, имя которого было Лян Шаньбо, и постепенно они стали хорошими друзьями. Но девушке так сильно запал в душу этот молодой, но такой талантливый юноша, что хрупкое и невинное сердце полюбило его всей душой. Так однажды, на четвертому году обучения, Чжу Интаи, наконец-то призналась ему в своих чувствах, раскрыла ему свою тайну и ответил ей Лян Шаньбо взаимностью. Однако, когда девушка попросила отца дать разрешение на брак, случилось несчастье: отец уже пообещал одному завидному торговцу руку и сердце своей дочери, сердце которой в тот миг и разбилось. Охваченный болью юноша, впал в отчаяние. Его сердце не выдержало и он вскоре умер. Полная печали и скорби девушка, не знала, что ей делать дальше. И тогда, когда юная дева в свадебном паланкине ехала на собственную свадьбу, полное грусти и тоски сердце попросило попрощаться с возлюбленным. Остановившись на кладбище, дева попросила оставить ее одну, и склонившись над могилой, проливая слезы, она прошептала дрожащими губами единственное и заветное : "Прости меня, я очень тебя люблю". И в этот момент ее обняли холодные руки, утягивая за собой вниз. Надгробная плита с треском накрыла деву и та умерла. Лишь в небо, подобно нефритовым искоркам, взлетели две искиязие белые бабочки... Это души возлюбленных наконец-то обрели покой. Цинсюань прослезился, наконец-то оставив волосы Мин И в покое. — Как грустно, — заключил Повелитель ветра, в последний раз не сдержался и пригладил гладкие черные волосы, — Мин-сюн, как думаешь, их души встретились в мире мертвых? — бог ласково склонил свою голову на плечо Повелителя земли, обнимая того со спины, — Мин-сюн, как думаешь, они остались счастливыми? Мин И молчал. Его тёмно-синий глаза молча смотрели на чашку горящего чая, которую он спокойно держал в руке. Руки Цинсюаня тем временем крепче прижимали юношу ближе, не оставляя шанса выбраться. И все же он молчал. Покорно принимая чужие, полные ласки и нежности прикосновения. Они были трезвыми, в своем уме и это было прекрасно. Дэль этим временем успела тихо проскользнуть за дверь, не забыв прихватить с собой вернее ханьфу. — Скажешь что-нибудь? — тихо прошептал Цинсюань, опаляя горячим дыхание холодную кожу, — Я все ещё жду твоего ответа, Мин-сюн. Интересно, знай Цинсюань, что Мин И — Непревзойденный Демон Чёрных Вод, сидел бы он сейчас здесь рядом, обнимал его? Говорил ему так ласково и нежно все эти слова? Вряд-ли. Нет, точно не смог ему бы это сказать. Повелитель ветра тем временем начал распускать руки. В прямом смысле этого слова. Горячие ладони осторожно, но тем не менее так горячо и нежно касались его груди, просказывая сквозь верхнее ханьфу. Мин И тем временем аккуратно поставил чашу чая на стол, мягко перехватив чужое запястье. — Не стоит этого делать, — спокойно, но без привычного холода, предупредил Мин И, чувствуя, как под его пальцами бьётся чужой пульс. Живой и такой яркий. Это было поистине... Захватывающе. — Боишься? Или я тебе неприятен? — не смотря на то, что Мин И продолжал держать его запястье, Цинсюань умудрился едва заметно касаясь холодной кожи разгоряченными губами. Мин И держался до последнего. И ладно, будь Цинсюань пьяным, но сейчас оба в своем уме. И кажется, сейчас оба сойдут с ума. Однако касание так же быстро исчезло, как и появилось. Ветерок лишь игриво улыбнулся, после чего быстро чмокнул Мин И в щеку. — Что с тобой? Испугался? — поинтересовался Повелитель ветра, вновь кладя голову ему на плечо и пристально, слегка затуманенным взглядом, осматривал тонкие черты лица друга, — Думаешь я сделаю тебе больно? Как могу? Как посмел? Мы же с тобой лучшие... — Мы не друзья. — отчеканил демон, слегка сжимая запястья бога своими ладонями. — Ты всегда говоришь это, — устало выдает младший Ши, подбородком упираясь в плечо Мин И, — Я устал. Скажи же, почему мы не можем быть друзьями, когда на деле так оно и есть? Мин И сильнее сжал челюсть. Все, что он держал глубоко внутри, будто сорвалось с цепи. Один рывок и он быстро повалил Повелителя ветра на стол, перед этим одним ловким движением скинув со стола все приборы. Те со звоном упали на пол, разлетаясь на осколки. Ошеломлённый Повелитель ветра уставился на Мин И, не в силах отвести взгляд от темных, пылающих глаз. Таких восхитительных и в то же время пугающих. Невообразимо прекрасных. — Разве между друзьями может быть такое? — секунда и сердце Цинсюаня буквально выпрыгивает из груди. Всего мгновение и он плавится под напором этих холодных, но таких страстных и желанных губ. Его целуют грубо и жадно. Будто это последнее, что было в его жизни, так ненасытно, что даже ноги Цинсюаня больше не слушались. Они подкосились и если бы он не лежал, то точно бы свалился на пол и явно лишился бы чувств. Недолго думая, Цинсюань притягивает Мин И ближе, отвечая на поцелуй с такой же страстью и отчаянием, которое так и томилось в груди. Они не друзья. И теперь Цинсюань это понял. Никогда не будут ими. Никогда. Мин И едва сдерживается, чтобы не сорвать с того пояс и не раздеть его прямо здесь и сейчас. Такой нежный, полный страсти бог, тот, которого он должен ненавидеть, тот, которого он так отчаянно целует и получает такой же волнительный и полный отчаяния поцелуй. Становится слишком жарко, слишком душно и слишком много. Цинсюань не знает, что делать, он просто продолжает обнимать Мин И, аккуратно перебирая черные волосы пальцами, пока холодные сильные руки буквально ластятся к нему, изучают его тело. Чёрт, да они сейчас оба с ума сойдут... Мин И спускается ниже, вырисовывая на коже Цинсюаня узоры. Соленая кожа, такая приятная и это, пожалуй, самое вкусное, что когда-либо пробовал. Хотелось ещё и ещё. Хотелось его всего, до каждой капельки, хотелось ловить его вздохи губами. Хотелось просто его. — Постой, мы же в спальне Дэль, — сквозь стон пробубнил Повелитель ветра, ощущая, как чужой язык скользит по коже, — Она может вернуться в любое время... И, ох, что ты делаешь, Мин-сюн! Мин И грубо дёргает того, будто ему что-то отчаянно не понравилось. До чёртиков не понравилось. И лишь тогда он поднимает затуманенный взгляд наверх, встречаясь взглядом с Цинсюанем. — Не называй меня так, — и он снова тянется к губам. Целует глубоко, отчего бог буквально задыхается и отвечает на поцелуй. Он с трудом отрывается от Повелителя ветра. Его глаза полыхают так ярко, как только могут. Хочется задыхаться от ощущений. Но он попросту не может. Он уже мертв, но даже мертвое сердце способно бешено заколотиться. И ему хватит лишь одного взгляда. Затуманенного, полного возбуждения. И такого яркого. — Надеюсь, ты понял все. И он поднимается, напоследок скользнув губами по горящей румянцем щеке. Тем временем три пары глаз неотрывно наблюдают за всем этим из дальнего окна, куда свет луны не проникает. — Можешь так сильно не сдавливать? Я не упаду, если ты прекратишь меня держать, — возмущается Дэль, когда Му Цин уж слишком сильно сжал ее талию, — Места на чжаньмодао много, поместимся все вместе. Му Цин хмыкает, но не отпускает. Ао Шунь тем временем с довольной миной следит за развивающимися событиями, иногда бросая колкие фразы в адрес воркующих голубков. — Не там хватаешь, ворчун, хватать надо в спальне, — ехидно подметил Ао Шунь, получая двойную порцию недовольных взглядов, — Что? С ее характером надо погрубее... Снежок с сильной припечатал дракона к стене дворца, благо, Цинсюань ничего не заметил. — Вот попроси у меня потом демона тебе отдать в рабство — обойдешься! — ворчит богиня, рукой скидывая с талии чужую руку, — А ты! — Что я? — усмехается бог, вновь обнимая девушку за талию, дабы притянуть ее ближе. — Отдам тебя на ужин А-Шуню, он давно хотел превратить тебя в чертово блюдо, так теперь у него появилась такая возможность! — заявила девушка, скрещивая на груди руки. — Колючка, — заявляет Му Цин, уворачиваясь от ещё одного снежка. — Сам ты — колючка, понял? — возмущается Дэль, поворачиваясь к богу спиной, — И вообще — спусти меня вниз. — Как пожелаешь, — спокойно отвечает Му Цин, направляя саблю вниз. Благо никто так и не увидел, как два небожителя спускаются вниз. Ао Шунь остался наверху. Му Цин опускает их возле ворот дворца. Только сейчас Дэль замечает, что генерал Сюаньчжень был без своих обычных доспехов. Одетый совершенно в обычное ханьфу генерал Сюаньчжень выглядел весьма... Миролюбивым. А ещё Повелительница снега заметила одну прекрасную деталь... — Ты снова надел шпильку, — поинтересовалась Дэль, осторожно прикасаясь к черным волосам, заправляя прядь за ухо, — Она тебе так понравилась? Му Цин лишь закатил глаза, когда девушка мягко прильнула к его груди, заключая в объятия. — Красивая легенда, откуда знаешь? — спрашивает Му Цин, когда они оба остаются одни, возле ворот дворца. Благо, на улице Шеньу не было никого. — Дедушка рассказывал в детстве, — отвечает богиня, с наслаждением выдыхая запах Му Цина. — Ты, наглый пёс, — хмыкает Сюаньчжень, когда его нагло нюхают. — Что я могу поделать, если ты так вкусно пахнешь? — возмутилась богиня, вновь вдыхая приятный аромат Му Цина, — Не знала, что боги войны так приятно пахнут... — Так пахну только я, — отзывается Му Цин, подбородком укладываясь на макушку русых пушистых волос. — Поверю тебе на слово, генерал Сюаньчжень, — улыбается богиня, чувствуя, как ее заключают в ответное кольцо рук. — И все же, это был конец? — интересуется Му Цин, когда они оба стоят у ворот, спрятанные в тени. — М, ты про историю? Да, конец, их души воссоединились после смерти. Слишком трагичная история для любви, поэтому она мне так и нравится. Му Цин хмыкает, после чего закатывает глаза. — Что хорошего в историях с плохим концом? — хмурится бог, опуская взгляд на русую макушку, когда девушка слегка задирает голову, дабы взглянуть в его глаза. — То, что они — живые и настоящие, — отзывается Дэль, и приподнимаясь на носочках, оставляет на краю носика Му Цина поцелуй, — Любовь куда сложнее, чем ты думаешь. — И что же я о ней думаю? — спрашивает мужчина, не сводя взгляда с пылающего золота, — Говоришь так, будто знаешь меня на сквозь. — Я и не знаю, но думаю, что нынешних моих знаний о тебе хватит для одного, — задумчиво произносит Дэль, странно улыбаясь. — И для чего же? — интересуется Му Цин, слегка склоняясь вниз. — Для тебя, — закатывает глаза девушка, притягивая мужчину к себе. Поцелуй выходит через чур нежным. Му Цин усмехается, наблюдая за жалкими попытками девушки заткнуть его. Ну, что ж, этого хватило. — Хо-хо! — голос Пэй Мина раздается откуда-то сбоку. Дэль тут же отпрыгивает от Му Цина, полным растерянности взглядом осматривая подошедшего к ним бога войны. Му Цин мрачнеет, но ничего не говорит, — Я, конечно, догадывался... Вы продолжайте, не хотел вам мешать! Не волнуйся, цветочек, я никому не скажу, — лукаво подмигнул бог войны, проходя мимо них, однако напоследок обернулся, бросив ехидное : — Бери этого кота за яйца! Кажется, Дэль сгорит со стыда на месте. Му Цин усмехается, однако если можно было бы убить взглядом, то Пэй Мин уже давно был бы мертв. И лишь Ао Шунь весело смеялся, сидя на высоких воротах дворца.