Разбитые надежды

      Чифую отворачивается к окну, когда понимает, что до дома от станции довольно продолжительный путь. Он устал рассматривать людей в вагоне, поэтому концентрируется на собственных мыслях и юноше рядом. Молодой человек зашёл вместе с ним и сел на соседнее сидение, хотя было ещё много мест. Они были в тихом уголке вагона, пока люди медленно смешивались, затихая после долгого и насыщенного рабочего дня. Вокруг все двигалось быстрее, чем они могли бы предположить. Парень заинтересованно разглядывал его мокрую рубашку и грязный пиджак, который пострадал в очередной драке. Мацуно почему-то дрожал под пристальным взглядом незнакомца, стараясь отсесть подальше. Он был уверен, что ему не показалось, как тот хмыкнул и закрыл улыбку ладонью. Подросток ослабил галстук, чтобы набрать побольше свежего воздуха в лёгкие, пока тело медленно сгорало перед глазами хищника. –Тебе холодно? – поинтересовался незнакомый человек, бегая взглядом по красному лицу школьника. –Нет, – соврал Чифую, чтобы не связываться с ним, хотя прохлада ощутимо проходила по влажной коже.       Ханемия улыбнулся, отворачиваясь к окну. Мацуно выдохнул, наслаждаясь звуком тишины, которая повисла в вагоне. Его веки уже слипались, ведь он не спал прошлой ночью, а недавняя драка сказалась на состоянии организма. Сил уже не было, поэтому парень прикрыл глаза на несколько секунд, проваливаясь в сон. В момент сладкой полудремы голова подростка опустилась на плечо Казуторы. Ни тот, ни другой не ожидали такой смущающей ситуации, но старший, ощутив легкое соприкосновение, улыбнулся и старался не шевелиться. Стрелки часов двигались, а Мацуно оставался на плече Торы, словно забытый маленький котёнок, в котором спрятаны все давние надежды на любовь и тепло. Ханемия заприметил свою остановку, поэтому он аккуратно убрал голову младшего, набросив на узкие плечи куртку Вальхаллы. Он был уверен, что судьба обязательно сведёт их вместе ещё раз. Бросив последний взгляд на умиротворённое лицо парня, Казутора покинул вагон.       Внезапно вибрация мобильного пробудила Чифую. Он чуть было не проехал остановку, если бы не звонок Кейске, который волновался за своего друга. Фую ощутил на себе что-то мягкое и приятно пахнущее, это оказалась куртка незнакомца, что бережно укрыл его. Мацуно покраснел от такого невинного жеста, кутаясь в ткань посильнее, ведь ветер пронизывал тело до самых костей. Его рубашка успела подсохнуть, но подросток все равно боялся заболеть. Он даже не задумывался о том, как будет возвращать чужую вещь, почему-то данный вопрос совсем его не интересовал. –Баджи-сан, я уже подхожу к дому, будьте осторожнее, пожалуйста, – ответил школьник на слова своего командира, у которого были какие-то дела.       Он не может сдержать улыбки после их разговора. Чифую кажется, что сейчас идеальное время, чтобы признаться в своих чувствах, но парень почему-то молчит. Ему страшно говорить о чем-то таком, пока он не будет уверен во взаимности. Мацуно не сомневался раньше, но его сердце резко замирает, а все слова уходят из головы. Он молчит, быстро сбрасывая вызов, чтобы не усложнять ситуацию. В следующий раз заместитель первого отряда обязательно все расскажет. Обязательно признается, но не сегодня.       Фую не понимает, когда их взаимоотношения катятся вниз. Кейске старательно избегает длительных бесед, телефонных звонков и встреч после школы. На собрания командир приходит раздраженным, постоянно устраивает драки, а сейчас и вовсе уходит из Тосвы. Чифую не понимает, что ему теперь делать. Сердце мальчика вот-вот разорвётся от тяжёлого взгляда Баджи, который готов избить каждого на своём пути. Он хочет пойти за ним, но Такаши хватает его за руку, заставляя остановиться. Всё смотрят на него, паренёк просто сжимается в комочек, борясь со своей злостью. Ему стоит подойти к Манджиро, чтобы все обсудить, но тот уходит от темы, хватаясь за новичка. Мацуно бьёт кулаком стену, бьёт кого-то из первого отряда, замахивается на Дракена, но не может нанести удар. Рюгуджи вздыхает, опуская ладонь на чужую голову, и это напоминает ему Баджи. Он всегда так делал. Всегда, когда они были вместе. Одинокая слеза катится по щеке, но парень быстро стирает ее, возвращаясь в строй. –Он вернётся, – говорит Фую сам себе, понимая, что Кейске теперь их враг.       Они встречаются в школе, когда старший сам приходит в его класс. Бывший командир не выглядит виноватым, скорее наоборот, чересчур уверенным, но Чифую игнорирует это. Он слишком рад их встрече, что готов броситься на шею Баджи. Парень долго молчит и передаёт аккуратную записку, где нет ничего кроме времени, написанного кривым почерком. Мацуно не нужно ничего объяснять, ведь он прекрасно осведомлён о месте. Оба ещё в прошлом году нашли заброшенный склад, где можно встречаться без лишних глаз и ушей. Младший кивает, убирая листок в карман, и друг просто уходит. Молча уходит из кабинета и идёт в сторону выхода из школы.       Фую забегает домой, чтобы снять школьную одежду и переодеться. Погода успела разыграться, поэтому он достаёт из шкафа белую куртку, которая принадлежит парню из вагона. Он совсем забыл про него, но на днях вещь самостоятельно выпала наружу. Мать не задавала вопросов, молча сложила ее и убрала на верхнюю полку. Чёрная форма Свастонов лаконично смотрится под ветровкой, поэтому Мацуно довольно лыбится в зеркало, поправляя причёску. Ему хотелось покрасоваться перед Кейске, как он это делал обычно. Наверное поэтому школьник усердно следил за собой и выглядел не хуже моделей. Его родительница уже давно ушла на работу, поэтому он наслаждался одиночеством, наблюдая за улицей через окно. Парень пил свой любимый чай, который хорошо справлялся с паникой, успокаивая нервишки. Фую до сих пор чувствовал запах чужого одеколона, ему нравился этот аромат, который впитался во многие вещи. Терпкость парфюма приятно щекотала его нос, попадая в лёгкие вместе с кислородом.       Подросток обул массивные ботинки, направляясь к их месту. Он чувствовал некий мандраж от предстоящей встречи. Ему казалось, что может случиться нечто ужасное, поэтому мозг всячески подавал сигналы. Чифую давненько так не волновался из-за разговоров, поэтому пытался в голове воспроизвести хотя бы некое подобие человеческой речи. Уже подходя к зданию, парень заметил в темноте чью-то высокую тень. Нечто вышло оттуда и направилось к нему, пиная мусор на своём пути. Мацуно сразу понял, что это Кейске, поэтому повис на крепкой шее друга, обнимая его. Бывший командир первого отряда легко ухватился за тонкую талию, прижимая чужое тело к себе. Острые глаза школьника способны замечать даже самые незначительные детали, и на этот раз он уловил нечто странное. На Фую была надета куртка с эмблемой Вальхаллы, куда он хотел попасть. Баджи растерялся. Он был уверен, что его заместитель никак не связан с группировкой врага. Вряд ли этот парень мог быть знаком с отморозками, которые создали ту банду. Но когда Кейске приблизился, ему в нос ударил знакомый аромат одеколона. Этот запах проник в его ноздри и напомнил ему о прошлом. Подросток был уверен, что он не ошибся. Ему хорошо был знаком данный парфюм. Эта вещь точно принадлежит Торе; но как она смогла попасть к его Чифую? Он почувствовал укол ревности, окутывающий его сердце, проникая в каждую клеточку тела. Что могло объединять его лучшего друга и куртку Вальхаллы с ароматом одеколона Ханемии? Это сильно волновало вечно спокойного Кейске... –Откуда у тебя эта форма? – шёпотом спросил один из основателей Тосвы, пытаясь успокоить свою ревность. –Какая форма? – не понимающе ответил парень, оглядывая себя. –Эта куртка. Откуда она у тебя? – уже громче сказал Баджи, хватаясь за рукав верхней одежды, –Это форма Вальхаллы, они собираются напасть на Свастонов. –Мне ее какой-то парень в поезде отдал, – прошептал Фую, одергивая руку.       Кейске выдохнул, хватаясь за чужую ладонь. Он приподнял конечность Мацуно, чтобы снять с него эту злорадную вещь. Всё его тело напряглось от злости, и парень даже был готов избить друга прямо здесь. Он слишком сильно ревновал и опекал Чифа, который не понимал опасности вокруг них. Ему было обидно, что вся жизнь покатилась по наклонной после смерти Шиничиро, и он ничего не может изменить. Подросток не сомневался, что его товарищи смогли бы найти общий язык, если бы познакомились при других обстоятельствах. Но сейчас уже ничего не изменить, поэтому Кейске должен завершить начатое. Он пообещал себе, что сделает все сам, и никто из его друзей не пострадает. Так думал парень, пока шёл на базу Вальхаллы, тянув за собой бедного заместителя. –Баджи, я наверное люблю тебя, – себе под нос проговорил Мацуно, надеясь, что командир ничего не услышит. Только вот Кей смог уловить тихие слова, подавляя желание отменить собственный план.       Два парня зашли в какой-то подвал, и все взгляды были обращены на них. Чифую ничего не понимал, оглядываясь по сторонам, пока вокруг Кейске ходил Шуджи, что-то говоря. Тот был не настроен на разговор, поэтому хотел ударить надоедливого Ханму, но его остановила знакомая ладонь. Ханемия появился совсем неожиданно, улыбаясь во все тридцать два зуба и вешаясь на плечи школьников. Он всем своим телом лип к Фую, форма которого пропахла его одеколоном. Казутора хихикнул, когда Баджи кинул в него куртку, которую ещё недавно снял с заместителя. Тора прижал вещь к себе, чтобы позже надеть, пока Мацуно его разглядывает. Ему было приятно такое внимание от младшего, ведь тот смог заинтересовать скучающего Ханемию. Кей тяжело вздохнул, незаметно для всех поглаживая спину своего друга, чтобы успокоить. Он прекрасно знал, что ему нужно делать, поэтому переживал не меньше Чифую, который был полностью увлечён чужими лицами вокруг. –Ты ведь знаешь, что тебе нужно делать? – спросил Ханма, усмехаясь, когда видит недовольное лицо бывшего командира первого отряда. –Ага, – отстранено отвечает Баджи, завязывая волосы в аккуратный хвост.       Он чувствовал, как дрожат его руки. Чувствовал, как сильно бьётся сердце, когда он смотрит в чистые глаза человека напротив. Ему больно осознавать, что он идёт на такой шаг, а Чиф кажется все понимает, поэтому улыбается. Младший даже не блокирует удар, когда тот обрушивается на его хрупкий нос. Кулак друга бьёт чётко, как по мишени, из ран течёт кровь, а он только сильнее размазывает её. Фую кажется, что он скоро начнёт задыхаться, но переживает только за свои зубы, чтобы не потерять обворожительную улыбку. Он чувствует на себе сотни взглядов, чувствует каждую трещину и каждый синяк. Лицо настолько болит, что сводит мышцы. Мацуно сжимает свои кулаки, чтобы не начать отвечать на удары своего товарища, но тот не останавливается, находя новый угол. Одинокая слеза скатилась по его щеке, смешиваясь с кровью, и школьник сумел ощутить вкус собственной боли. Он ожидал нового удара, но тяжёлое тело встало с его ног и отошло в сторону. Чифую перевернулся на бок, сплевывая сгустки крови на бетонный пол. Парень с большим трудом разлепил веки, встречаясь с бешеным взглядом Ханемии, который смотрел в его глаза и улыбался. Ему показалось, что он увидел душу этого психопата, хотя тот изначально показался ему очень хорошим человеком. –Я принят? – безразлично спросил Кейске, у которого до сих пор тряслись руки. Он выгнул свою бровь, разглядывая Шуджи. –Молодец, – чересчур громко сказал Ханма, передавая новому участнику куртку с эмблемой, которую совсем недавно он видел на Фую.       Кажется, что всем наскучило это шоу, поэтому большинство байкеров разошлось. Баджи не мог смотреть в глаза своего заместителя, поэтому одним из первых покинул главное помещение, уходя в укромное место. Мацуно тяжело дышал, валяясь на холодном полу, стараясь подняться на ноги. Он даже не понял, когда кто-то поднял его на руки и куда-то понёс. Ему хватило пары секунд, чтобы уловить знакомый аромат Торы, что ранее стоял в стороне. Казутора и Чифую сидели в тесной комнате, которая находилась во власти тьмы. Там работала одна лампочка с перебоями, поэтому они часто могли видеть только силуэты друг друга. Именно в такие моменты обычно просыпались внутренние демоны Ханемии, и он не мог удержаться от того, чтобы поделиться своими мыслями.       Они сидели на небольшой кровати, которая принадлежала Торе, ведь родители не желали видеть маленького преступника в своём доме. Старший посадил Мацуно на свои бедра, перебирая светлые волосы, которые были в пыли и крови, но ему нравилась их мягкость и слабый запах шампуня. Он чувствовал, что на форме парня оставался шлейф его одеколона, и это сильно льстило одному из основателей Тосвы. Подросток уткнулся в голую шею младшего, щекоча кожу горячим дыханием. –Чифую, знаешь ли ты, почему меня выгнали из группировки? – спросил Ханемия, получая только качание головы в ответ, –А почему я находился в колонии? — и снова отрицание от Мацуно. –Я убил старшего брата Манджиро, – совсем легко сказал парень, обнимая школьника за талию. Младший только дёрнулся после чужих слов, сжимаясь в комочек от испуга. –Мы с Баджи хотели сделать ему подарок на день рождения, поэтому решили украсть крутой байк. Никто из нас не знал, что тот магазин принадлежал Шиничиро, а он появился так неожиданно! Я испугался, правда! Я не хотел его убивать, это была случайность! – с каждым предложением все громче говорил Казутора, сжимая пальцы на чужом теле, –Я взял всю вину на себя, – добавил он, как-то странно улыбаясь. –Ты ненавидишь Майки? – спросил Чифую, пытаясь выбраться из чужой хватки, уже заранее зная ответ. –Да, я хочу отомстить им. Ты думаешь, что Кей остался моим другом? Он же специально присоединился к нам ради своих целей. Я его ненавижу, ведь он предал меня, – поделился Тора, проводя носом по горячей коже парня. –Я бы хотел найти тебя раньше Баджи, ты мне правда понравился. Ты недостоин быть с таким человеком, как он. Кейске ведь и тебя предал, милый, – прошептал старший, целуя шею Фую, который этого не ожидал. –Оставайся со мной, прошу, не бросай меня, – продолжал нашептывать тигр, чувствуя, что его тело напряглось.       Сердце Ханемии билось чересчур сильно, что он даже не успевал дышать. Вены на его коже вздулись, а сознание затуманилось. Для него существовал только Чифую, который боялся пошевелиться или сказать что-то лишнее, а потом лишиться жизни. Он уже понял, что Казутора - псих, который живёт ради мести. Ради мести людям, которые хотят помочь и вытянуть его со дна. Мацуно не знал, как ему поступить в этой ситуации, ведь он до сих пор был слаб. Голос осел на стенках гортани, и кричать у него не получалось. Изо рта вырывались какие-то хрипы, которые вряд ли кто-то услышит. Если бы здесь только был Кейске, который не оставил бы его в беде. Не оставил бы? Ну ведь правда? Парень уже не верил в собственные мысли, стараясь придумать план отступления. Холодные пальцы гладили его лицо, стирая кровь, и ему это нравилось. Нравилось чувствовать лёд на своих ранах, которые до этого пылали огнём. Ещё бы это был не отбитый друг его командира, тогда можно было бы считать, что он выживет. –Я больше не могу, Фую, прости, – прошептал хриплым голосом Тора, бросая легкое тело на жёсткую кровать.       Они оба чувствовали, как со скрипом проминался матрац под тяжестью общей массы. Чифую больше не верил в чудо, ведь чужие ладони чересчур активно исследовали его невинное тело, которое он сам боялся ласкать. Он бы хотел подарить нечто такое своему возлюбленному, но вместо этого лежит в каком-то чулане под участником вражеской банды. Казутора не стал долго париться, поэтому просто расстегнул пару пуговиц на верхней части формы, чтобы открыть доступ к крошечным соскам. Холодные пальцы касаются сначала одного, потом другого, а волна тока прошибает все его тело. Он чувствует, как в его бедро упирается вставший член и трется о ногу, хотя между ними несколько слоев одежды. Старший наклоняется ниже, чтобы попробовать сжавшегося подростка на вкус. Он проводит языком сначала по щеке, спускаясь к шее, чтобы пройтись кончиком по кадыку, который дрожит под кожей. Горячая слюна стекает по его груди, и Ханемия успевает размазать ее по соскам и рёбрами. –Прошу, скажи мне, что ты ещё не делал этого с чёртовым Баджи, – говорит Казутора, заглядывая в чистые глаза напротив, которые стали чересчур тусклыми от причинённых боли и страданий. –Не молчи, Чифую, скажи мне! – требовательнее просит Тора, хватаясь за чужие щеки, которые сжимает от подступившей злости. –Ничего не было, – выдавливает парень из себя, чувствуя ладонь на ширинке собственных брюк. –Я рад, малыш, – шепчет старший, касаясь потрескавшихся губ своими. –Это был мой первый поцелуй, – зачем-то говорит школьник, отворачивая лицо к стене, чтобы не видеть бешеного взгляда на себе.       Ханемия улыбается, скаля зубы в неком блаженстве от чужих слов. Он быстро дёргает штаны с трусами вниз, подмечая гладкость кожи под одеждой. Чифую из тех, кто следит за собой, поэтому он беспокоится, если на теле появляется лишняя растительность. Казу опускается ниже, чтобы поцеловать чужой живот, который мгновенно покрывается мурашками. Он не спешит, поэтому закидывает чужие ноги на одно из своих плеч, полностью ограничивая младшего в движениях. Тот и правда не может пошевелить своими конечностями, которые при этом болели из-за частых драк. Казутора опустил свою руку ниже, чтобы нащупать анальное отверстие Мацуно, а то только сильнее сжалось из-за лёгкого касания. Он боялся. Это был самый настоящий страх, такой неприятный, вязкий, который обвивается вокруг него, отдаваясь болью в голове. Страх смешивался с ненавистью, окончательно парализуя конечности, не давая сдвинуться в сторону. Это был конец. Большие ладони оглаживают округлые бедра, оставляя следы от ногтей, как это делают коты. Казутора же был бешеным тигром. Он слишком резко разводит его ягодицы в стороны, вырывая болезненный вздох из своей добычи. Чифую сжимает свои глаза, чтобы не концентрироваться на чужих прикосновениях. Его пушистые ресницы дрожат, а в уголках скапливаются блестящие капли. На несколько секунд его оставляют в покое, но он слышит что-то непонятное сверху, его это пугает. Парень даже успел расслабиться, но слышится хриплый голос Торы, который явно ухмыляется. –Прости милый, я не был готов к подобному.       Чужие слова как холодная вода окатывают все тело, когда что-то мокрое проникает в его нутро. Чужие пальцы обжигают податливые стеночки, царапая их короткими ноготками. Ему мерзко от самого себя. Голова кажется слишком тяжелой от нахлынувших ощущений. Фаланги в нем пошло хлюпают из-за вязкой слюны и собственной крови, которая не успела свернуться на лице. Казутора лично стирал ее своей ладонью, чтобы позже разбавить слюной и использовать вместо смазки. Парень трется внутри, стараясь расширить отверстие для полноценного полового акта, но Мацуно не сдаётся, выталкивая из себя чужеродный объект. Ханемия усердно толкает пальцы на полную длину, а Чифую только безмолвно открывает рот, чтобы возразить. Он дрожит от боли, которая обжигает низ живота, а хищник над ним молча наслаждается его страданиями. –Думаешь этого хватит, котенок? – чересчур приторно звучит голос Торы, который раздвигает стеночки у самого входа, чтобы холодок проник внутрь чужого тела.       Фую продолжает молчать. Даже когда Казу спускает свои джинсы и белье, показывая возбуждённую плоть, которая истекает предэякулятом. Он несколько раз проводит вверх-вниз ладонью, чтобы потом приставить крупную головку к сжавшемуся аналу. Чиф надеется на нежность, но чужой член входит резко, сразу на всю длину. Ему кажется, что его пронзили ножом, который позже достают из тела, чтобы причинить особую боль. Мацуно сжимается вокруг органа, желая отстраниться, но его с силой прижимают к кровати, вдавливая ладонью плечо или грудь, он так и не понял. Все ощущения концентрировались снизу, поэтому других прикосновений он не мог почувствовать. Ханемия дышал тяжело, толкался внутрь какими-то рывками, стараясь забрать из тела всю жизненную силу. Чифую мог только дрожать под крепким телом и всхлипывать, пока его по-настоящему драли, как в ужасных историях. Казутора брал его как животное, которое потеряло самообладание. –Я ведь не Баджи, ты наверное очень расстроен, котенок, – шептал парень как в бреду, толкаясь на всю длину. –Хочешь его позвать сюда, чтобы он посмотрел на развратного Фую? – спросил Тора, хватаясь за светлые волосы, на что получил только жалобный взгляд и мотание головой.       Чиф всхлипывает и дёргается, из-за чего член погружается глубже в его нутро. Новый толчок выбивает весь воздух, заставляя парня скулить и просить пощады. Он мотает головой, но Ханемия умудряется вжать его в матрац, насмешливо улыбаясь из-за жалких попыток выбраться. Старший только сильнее заводится от понимания того, что смог забрать нечто такое драгоценное у Кейске. Смог опередить его и стать первым у сладкой куколки, чьё тело до сих пор отвергает их контакт. Мацуно чувствует, как капли пота стекают по его коже, в комнате становится все меньше воздуха. Он может вдыхать только запах Торы, который уже раздражает его рецепторы. Пока младший едва мог дышать, его насильник стонал от удовольствия, которое получал во время секса с Чифую. Парень сглатывает ком в горле, чувствуя ускоренные толчки внутри. Он понимает, что длинный член Ханемии все больше твердеет, пока у самого Чифа даже не стоит. –Я кончу на тебя, котенок, обязательно покажись Баджи в таком виде, – ухмыляется юноша, делая несколько особо грубых толчков, чтобы позже покинуть горячее нутро.       Ханемия тяжело дышит, разглядывая тело под собой. Он быстрыми движениями доводит себя до разрядки, желая выплеснуть сперму на красивое лицо и ужасную форму Тосвы, которая раздражительно мелькала перед глазами. Его взгляд потемнел, пока белесое семя брызгами разлеталось по одежде Чифую и его коже. Он закрыл свои глаза, чтобы не видеть довольное лицо Казуторы, который успел натянуть собственные джинсы. Парень помог вернуть одежду подростка на место, чтобы позже выставить того за дверь своей каморки, оставив жгучий поцелуй. Он видел лицо Кейске, который хотел наброситься на него. Видел беспокойство, с которым тот осматривал тело Фую с оставленными следами Ханемии. Ему было больно. Больно, что он ушёл и оставил своего Чифую наедине с психопатом. Мацуно молчал. Молчал, потому что ему было стыдно.       Его дрожащие ладони обнимали холодное тело возлюбленного. Он видел его потухающие глаза, видел счастливую улыбку, которую тот выдавливал из себя. Он хотел сказать что-то важное, но внезапный удар в сердце не давал ему возможности закончить фразу. Мацуно наклонился, чтобы оставить последний поцелуй на сухих губах. Ему было больно смотреть на бледное лицо своего лучшего друга, которому он не успел столького сказать. Он не успел признаться, не успел оставить больше сотни поцелуев, не успел сходить с ним на свидание. Все его надежды были разрушены. Кейске умер на этой чёртовой свалке, прямо на его коленях, не дождавшись помощи врачей. Часы тикали где-то вдалеке, напоминая Чифую о беспощадности времени. Он смотрел на тело Баджи, вспоминая все, что они прошли вместе. Парень вытер слезы с лица, но через секунду там появлялись новые. Он сходит с ума. Он чувствует его прикосновения на своих плечах. Он слышит его нежный шёпот. Это точно его Кейске, который всегда рядом. Он сходит с ума, потому что это ветер. Холодный осенний ветер, который напоминает о времени года. В этой тишине настоящий только звон серёжки. Звон чужой серёжки, которую больше всего хочется вырвать вместе с ухом. Чифую возвращается на несколько дней назад, когда лежит под тяжелым телом, а в тишине комнаты раздаётся этот звон. Звон, который отпечатался в памяти. Мацуно сходит с ума.