bobble trouble

Птица пускает в цикорий пузыри, выглядя ещё моложе, чем обычно, и Олегу кажется, что, наверное, пернатый оборотник разыграл его насчёт совершеннолетия. Кто разберёт этих кровожадных разновидовых существ? Олег явно не занимался исследованиями. Он вот, несмотря на иронию фамилии, охотник. В прошлом. Птица вообще дурной — одно слово «семья» и объединяет с Серёжей. Тот хотя бы в человеческий мир вписался красиво, а этому бы только подгадить где-нибудь да прикопать кого-нибудь, видите ли, трикстерские замашки вовсю разыгрываются, а всяких жестоких и нетерпимых к ним терпеть не может, вот с ними и пробуждаются силы оборотня. Олег и до этого видел: трансформация начинается с глаз. У Разумовских они жёлтые, различных оттенков. Потом идут крылья, перья, когти на руках. И последним штрихом клюв образуется, когти на ногах выпускаются и децибелы поднимаются, что человека до ручки довести можно. Смертоносные пернатые. «Аресовы орлы» — Сергей немного помешан на античности, всё стремился превзойти Микеланджело, фигурки выдалбливая. Птица воин побольше Серёженьки, но в спокойные дни-недели он позволяет себе побыть ребёнком. И почему-то всегда приносит своё тело к Олегу — так сложилось, что Птица недоволен бурными отношениями брата и Волкова. Для начала он отказывается говорить настоящее имя. Птица, вот и всё. А потом, представившись, спокойно говорит о смерти Серёжи, и что вину за это закольцует в Волкове, поскольку, по рассказам влюблённого дурня, Птица таким и представляет Олега: честным, порядочным, слегка искренне верящим правительственной программе по справедливому отлову оборотней всех мастей. Потом случается внеплановая Сирия, совершенно незапланированный плен и неожиданный «кровь из ушей» план птичьего побега из неприветливой страны. «Брат просил присмотреть за тобой». Олег знает, что Птица его считает бесполезной тратой ресурсов. Птица не показывает эмоций. Ему бы заклевать Волкова за размягчение Сергея, но он лишь пожимает плечами на кухне и внезапно начинает пересказывать легенды о Кутхе, Свартжели, Даниле Бесобое, его верном чёрте Шмыге, и волчице Аспид. Олег отмечает расслабленную, осторожную позу Птицы, затем откидывается на стул, прикрывая глаза, слушая о Пожирателях Луны и августовских упырях. Идиллию нарушает только пузыри в цикории — звук мерзкий, частота схлопывающихся пузырьков напоминает об оружие, а там недалеко воспоминаниям об отдыхе в Сирии, и на задворках сознания ещё и о ссоре с Сергеем. Сергея нервная система не вывозит. Доказано. Факт. — Перестань. — Утомлённо приказывает он, и Птица смотрит на него оскорблённо. Взглядом, говорящим, что Волков и так находится на территории оборотня, так что мог бы и потерпеть. Терпеть Олег выучивается быстро, но приводить в чувства его Птице не нравится, поэтому он ограничивается только злобным взглядом. Волков отмечает, что такая вот детина смахивает на нахохлившегося воробья — печально, что Сергей уже не услышит. Наверное, Разумовский никогда бы не познакомил их, да вот сводит же случай параллельные охотника и пернатого оборотника перпендикулярно, и Олег передёргивается от того, как его линия изламывается издевательски всеми богами и богинями. Птице ведь ничего, Птице всё равно и всё ровно, но Волков и не спрашивает, больно ли ему от потери Сергея или нет. Стал бы он пересекать километры, если б не был дорог. Разыскивать всегда Олега своим сверхчутьём, быть нужным тогда, когда наёмник думал, что допрыгался. Не лезет, в общем, в душу и на том спасибо. — Когда к Рубику? — Каркает Птица. Голос у него противнее пузырьков лопающихся, но Птица и сам признавался как-то, что не Серёжа бы, так Птица никогда бы человеком не обратился. Примитивным быть двадцать четыре на семь — скука смертная. Олег же кривится. Не любит ходить к психиатру, но оборотень разве спрашивает. «Мне посрать, если честно» — так он говорит. «Но к восьми ждёт» — так что Олег в добровольно-принудительном положении у того, кого штабелями автоматными очередями укладывал. В отличие от Сергея реакция Птицы пуста. Хочется встряхнуть его за перья с вопросом: «Вот тебя совсем не ебёт, что я в крови?», лицо разбить ему хочется, приложить иногда за равнодушие висками к косякам. А к Рубинштейну переступать порог не хочется никогда. Смотреть в глаза доктору и пересказывать прошедшую неделю, подтверждать, что никаких зависимостей нет и не бывает даже по выходным стограммовочки. Но Птица мозги склюёт, если Олег не оторвёт задницу от стула и не пойдёт на приём. — Завтра договорюсь. — От мысли, что действительно придётся с назойливым специалистом разговаривать, морщины кривятся в болезненной агонии. Как же он не любит больницы. Птица не сочувствует — не умеет. Но исполнительный, аж тошно. Так что Олег назначает приём на понедельник. Он, конечно, прогуливает так собеседование на работу, но Птице знать это необязательно — в конце концов, у него должна же быть свобода выбора, правильно, Серёж? ××× Разумовский это сплошное горячее солнце, настолько ослепительное, что Олег сравнивает его с Жар-Птицей. Его брата, тоже рыжего, очень недоверчивого и закрытого, он сравнивает с Сирин Васнецова — о каком счастье и радости может идти речь, когда Птица раздражает его привычкой ходить за ним по пятам везде и всюду. Птица смотрит, что он ест, пьёт, насколько аккуратно бреется, как спит, дышит — бережёт и контролирует. Птица в курсе, как это нервирует, но он не может отказать в удовольствии доводить Волкова до ручки. Олегу кажется, что это его месть за погубленное птичье сердце. Однако, Птица Волкова охраняет. Другие оборотни не рады тому, что вынуждены вдыхать человеческий запах бывшего наёмного охотника, но и Птица — соперник грозный, Птица проломит грудную клетку глазом не моргнув, склюёт печень и прочие органы, прокаркает о смерти врагов, так что нельзя недооценивать птиц. Птица обожает цикорий — Олег выделяет наличные на него с государственных выплат; Олег не любит зеркальные поверхности — Птица оставляет зеркало только в ванной комнате. Птица любит думать под Natural Geography — Олег добавляет вкладку в избранные, чтобы Птица мог посмотреть обновление, когда захочет. И так бесконечным витком заботы, прикрытой ложными взаимными оскалами. Хотя цикорий Олег правда не переваривает. Сергей Разумовский — солнечная белая ворона — может никогда бы не подверг свою пернатую семью опасности быть убитой охотниками и всю жизнь бы притворялся сиротой, но здесь и сейчас он преломил пути дорогих ему родных, чтобы костлявая помогла ему сплести их нити в одну, по предписанной судьбе которой Олег однажды улыбнётся от хорошего лучистого утра, а Птица попытается растянуть губы в имитации. И тогда Олег смирится с булькающим цикорием. Может быть.