Убийство Императора

Союз в полном молчании шёл по недавно вытоптанной тропинке в сторону дворца. Всю дорогу до поворота ему сопутствовал взгляд Рейха. Прямо перед изгибом тропинки под прямым углом Совет не выдержал и повернул голову назад, чтобы посмотреть, чего на него так уставился друг. Но к величайшему удивлению коммуниста, там никого не было, хотя ощущение, что за ним кто-то наблюдает всё ещё не покидало. СССР хмыкнул про себя и пошёл дальше, думая, что ему просто мерещится. Когда Союз вошёл во дворец, на часах было уже 7 часов утра. Он и не заметил, как пролетело время, казавшееся ему часом с небольшим. Служанки уже начинали потихоньку просыпаться, каменное здание постепенно начало оживать, как и природа. На улице первые лучи солнца коснулись мёрзлой земли и снега. Тучи, затянувшие небо, медленно принимали чёткие очертания. Совет быстро и незаметно прокрался в свою спальню. Его комната представляла собой довольно небольшое пространство. Слева от большого окна, в углу, стояла дубовая кровать. Перед окном стоял письменный стол, около него стояла тумбочка с двумя ящиками. В стене, справа от окна было две двери. Одна из них была секретная, она вела далеко в подвал, где находились подземные тоннели. О ней знал только СССР. Вторая же, вела в уборную. Первым делом, коммунист проверил свои вещи: карты и планы действий, документы, чертежи и прочее. Всё было на месте. Но ко всем этим бумажкам прибавилась ещё одна. Она лежала на столе. Там крупным аккуратным подчерком было написано: «Союз Советских Социалистических Республик, прошу прогуляться со мной в сад после обеда. По принятию вашего решения, смею просить незамедлительно отправить мне соответствующую весточку. С уважением, Российская Империя». Союз ССР впал в ступор. Он несколько раз перечитывал столь странную записку, вертел бумажку, проверял, нет ли на ней кроме этого послания ещё чего-нибудь, но кроме того, что написал его отец, больше ничего не было. Но всё больше его удивляло то, как все сегодняшние непрошенные гости проходили в его комнату. И вдруг Совет вспомнил странную деталь. Когда входил в комнату после, так называемой «прогулки», дверь была не заперта. Он подошёл к дверному проёму и ужаснулся: замок был взломан. Причём, кто-то старался сделать это незаметно, и у него почти получилось. Союз сразу понял, что это сделал Рейх. Отец бы таким заниматься не стал, самое большее, что он смог бы сделать, так это приклеить записку к двери, либо же просунуть под неё. СССР быстро починил свой замок, проверил и, удостоившись в его способности к работе, вернулся к записке. Он раздумывал над ответом недолго, его грызло любопытство, что же так срочно понадобилось Империи. Он быстро начеркал первым попавшимся под руку предметом своё согласие и выглянул в окно, чтобы найти форточку РИ. Дворец представлял собой 3 корпуса, соединённых между собой и образовывающих букву «ш». В двух дворах, между корпусами, находились сады, но только в одном из таких «палисадников» находилась немаленькая беседка. Оконный проём из комнаты Союза как раз выходил на этот садик, а также располагался наискосок от комнаты его отца, как нельзя кстати. Совет наспех смастерил из записки своеобразный «самолётик», открыл своё окно, чтобы перекинуть бумажную конструкцию куда следовало. Счастью коммуниста не было предела, когда он увидел открытую форточку, а в ней силуэт Империи. Он молниеносно бросил свою бумажку, которая быстро взяла курс на комнату Российской Империи. СССР тут же закрыл окно, чтобы его не заметили. Он только остался подсмотреть, долетело его «чудо техники» до получателя или же нет. Убедившись, что его ответ успешно прибыл в место назначения, он отошёл, сел на кровать и погрузился в раздумья. Союз был озабочен несколькими вопросами одновременно, они не давали ему покоя. Во-первых, как Рейх смог безнаказанно проникнуть во дворец, мимо стражи и так бесшумно взломать замок от двери? Он отродясь не занимался какими-либо незаконными делами, наоборот, он был всегда против таких трюков. К тому же, он и не умел это делать. Во-вторых, этот разговор о государственном перевороте. Он как-то изменился… Он просто не мог таким начать заниматься. Третий Рейх всегда был безобидным, немстительным и бесхарактерным человеком. А теперь, в нём как будто что-то щёлкнуло, переклинило и заменило все эти качества на противоположные. У него даже взгляд изменился… В-третьих, записка от отца. СССР мучился в догадках, что Российская Империя имеет представление о его планах, о революции. Вот только правда ли это? Хотя сомнений почти не было. Отец всегда вёл себя слишком подозрительно, пытался загрузить Совета любыми делами, но они никогда не были связаны с государством. Но заботила записка. О чём всё-таки хотел поговорить РИ? Союз пребывал в абсолютной уверенности, что разговор будет связан либо с дальнейшими их отношениями и общением, по большей вероятности, либо о смене власти, что представляло собой наименьшую вероятность поворота событий. Надо хорошенько подготовиться к разговору… Коммунист внезапно вскочил с кровати. Его посетила жуткая мысль, которая была связана с утренним происшествием. А вдруг это Рейх убил того бедолагу? У него как раз был такой нож с тонким лезвием, точно подходящим под описание того, которым было совершено убийство. Совет-то знал, он сам в позапрошлом году выточил этот нож и преподнёс в качестве подарка на день Рождения нацисту. Решение было принято незамедлительно, Союз быстро оделся и выбежал на улицу. Он на секунду оглянулся посмотреть в окно Российской Империи, но он ничего не увидел, кроме закрытой форточки. СССР хмыкнул и быстрым шагом, чтобы не замёрзнуть направился вглубь леса. Хоть и шёл небольшой снег, его старые следы ещё не успело совсем припорошить. Через 30 минут блуждания по лесу, Совет сбился с пути. Дальше следы отсутствовали, но зато появился терпкий запах запёкшийся крови, что означало приближение к цели. Он прибавил шагу и вскоре оказался на том же самом месте. В присутствие Рейха, Советский Союз не стал бы искать какие-либо улики, так как такое поведение могло привлечь излишнее внимание. Коммунист присел на корточки и скривился от порыва ветра, который ударил ему в лицо вместе со стойким и очень сильным запахом большого количества засохшей крови. Несмотря на это, он продолжил осмотр места преступления. Внимание его привлекла заметная на снегу деталь. Это был золотой крестик. Рейх точно такой не мог носить. Значит, скорее всего это был кто-то из «белых». Все солдаты «Красной» армии проходили осмотр, и если у кого-то находили крест только при принятии в ряды, то его просто конфисковали, а проще говоря, выкидывали. Но если этот предмет находили уже после принятия, тогда солдат должен был подвергнуться какому-либо наказанию. Но тогда тот же вопрос, откуда такой тонкий нож? Да, на кухне могли содержаться такие ножи, но Союз очень сильно засомневался в его кухонном происхождении. Всё было очень странно… слишком. Совет поднял оборванный крестик и внимательно его осмотрел. Вдруг его как молнией ударило. Этот крестик был очень похож на тот, что носил Российская Империя. Даже гравировка была точь-в-точь такая же… Что это могло значить? Подкинули ли сюда его, либо же РИ и убил этого молодого человека… Что же, вполне возможно, отец таил и продолжает таить в себе большое количество тайн и секретов. СССР ещё раз внимательно осмотрел крест. Он сиял и переливался на тусклом солнечном свете. На нём было тонкими и мелкими буквами подписано: «Боже, царя храни». Гравировка была очень тонкая, подделать её было почти невозможно, да и кому было этим заниматься в наше-то время. Вряд ли у кого-то найдётся столько денег, чтобы купить такую работу, да и, впрочем, мало кто знал о том, что было на этой бессмыслице. У Союза тоже был похожий крестик, только, будучи атеистом, он попросту его не носил. Сомнений больше не было: эта золотая вещица точно принадлежала отцу. Вот только зачем ему понадобилось расправляться с этим солдатом? Откуда у Российской Империи такой нож? Что этот человек ему мог сделать? Мужчина ведь был так молод, самое большее, сколько ему можно дать, так это лет 20. Но даже если это сделал не Империя, то кто тогда? Кому понадобилось подставлять его? И самое странное: Империя этот злополучный крест никогда не снимал. Так каким же образом этот убийца его выкрал? Или это было что-то вроде заказной расправы… На все эти вопросы ответов не было. Совет ещё раз внимательно проверил этот участок леса, пошарил рукой по снегу, в надежде найти ещё хоть какую-то зацепку, которая навела бы его на мысль. Но всё было тщетно: кроме этой «святой» вещицы, ничего не было. Тогда он снова осмотрел этот крестик и затем, положил в карман. Всё то время, пока СССР находился в лесу, его мучало странное чувство, как будто за ним кто-то очень внимательно наблюдает. Взгляд был настолько пристальный, что готов был прожечь дыру на одежде коммуниста. Но сколько он не оглядывался и не всматривался в заросли, никого не смог заметить. Успокоив себя тем, что ему снова что-то мерещится, он побрёл в сторону дворца. К тому времени, как Союз вернулся, было уже около полудня. Он быстро прошмыгнул в свою комнатку, заперся на замок и достал из кармана золотую цепочку с крестом. Он так долго и упорно вглядывался в эту безделушку, что ему стало казаться, как будто вещица ему начала подмигивать светом. Встряхнувшись, он вышел из свей комнаты, оглянулся по сторонам и быстрым шагом направился к комнате своего отца. Удивившись тому, что дверь в его кабинет была не заперта, он убедился, что в помещении никого не было, стал нервно озираться по сторонам. Постановив тот факт, что рядом абсолютно никого не было, даже надоедливых и вездесущих служанок, он молнией влетел в комнату. Пространство итак было огромное, так оно ещё было поделено на несколько частей: покои, кабинет и приёмная, а также уборная, гардеробная и прочее. На стене висел портрет Императора, а сразу рядом стояли огромные, почти под потолок, часы с маятником. Дубовый стол стоял перед окном, но повёрнут был во внутреннюю сторону помещения. Вдоль стен тянулись ряды книжных шкафов с разнообразной литературой. СССР сразу подошёл к столу и аккуратно попытался открыть ящик, но ручка не поддалась. Тогда он взял ранее прихваченную с собой проволоку как раз для таких случаев и начал взламывать замок. Труда такие действия не составили, и вскоре стол открыл все тайны и секреты, которые хранил там Российская Империя. Взору открылась огромная кипа бумаг. Коммунист не стал перебирать их все, а лишь просмотрел несколько стопок и убедившись, что кроме государственных дел тут ничего нет, отправился в личные покои свое отца. Комнатка, в которой спал Империя, была не столь огромна, как приёмная. Союз снова аккуратно прошелестел все бумажки, нашёл парочку древних «личных дневников» отца, времён Петра Первого и Екатерины Великой, которые, судя по своему состоянию, чудом дошли до наших дней. Совет не очень любил лезть в чужие секреты, да и тем более, что сейчас в этом не было острой необходимости, потому что, то время сейчас его мало интересовало. Потерпев жуткую неудачу в поисках, СССР направился к себе в комнату. Возвращаясь, он пребывал в ужасном настроении, благо, его никто не увидел. После того, как вошёл в комнату, негодующий коммунист с силой забросил этот злополучный крест в самый дальний угол. Он хотел избавится от него раз и навсегда, и, снова подняв он предпринял отчаянный шаг: выбросил дорогую вещицу за окно. А время, пока Союз злился, приблизилось к обеденному. Пора было уже собираться на ещё одну неприятную прогулку, для соответствующих разговоров с Российской Империей. Совет абсолютно не хотел больше вообще сегодня выходить из своего кабинета, но раз он уже дал слово, значит надо было его сдержать. Через 15 минут, Советский Союз был уже одет и выглянул в окно. Как ни странно, там его уже дожидался отец. Чтобы его не мучали долгими расспросами про то, почему он так долго собирался, быстро побежал в сторону выхода. Совет вышел на улицу, после чего его тут же обжёг мороз. Он небыстро подошёл к Российской Империи, так как не был морально готов к психологическому давлению, которое сжигало его изнутри и говорило, чтобы он немедленно развернулся и побежал прочь, но он лишь ускорял шаг, приближаясь к отправителю записки. Когда коммунист подошёл к РИ, тот встретил его с каким-то странным выражением лица. Тогда он остановился. Отец и сын долго стояли напротив друг друга молча, прожигая друг на друге дыры. Всегда спокойный и непринуждённый взгляд пронзительных голубых глаз РИ сейчас отражал ту же самую степень беспокойства, которой был охвачен и СССР. Ясно было только одно: предстоял долгий и очень серьёзный разговор…