❆ ❆ ❆
Жестокий мир и единственный спасатель. Стоишь за углом мрачного дома-коробки и трёшь кровоточащий укус собаки. Трёшь в надежде, что кровь перестанет течь, в надежде, что всё закончится этим, в надежде, что мир не предоставит события похуже, а просто погладит по голове, извиняясь. Боже... Субин стоит у того самого дома-коробки и чешет укус. А кровь не останавливается, льётся всё обильнее. Рука синеет, слезы просятся на волю и сердце мучительно болит. Будто гниёт. Улицы опустошены. Лишь снег загадочно кружил и падал на землю, превращаясь в большие, холодные сугробы. Свет в окнах на противоположном доме мигал, будто азбука морзе. Ветер дует в лицо, Субин отворачивает голову и слышит звук ломающихся снежинок. Страшно. –Субин? – с сожелением прозвучал до боли во всём теле, нежный, знакомый и подрагивающий голос. –Кай... – буквы дрожали, рука всё сильней сжимала укус, зубы вростали в нижнию губу, образовывая новые увечья. –Не делай так, – Кай аккуратно поворачивает лицо Чхве и смотрит в залитые солёной водой глаза. Смотри и нежно проводит по нижней губе. Зубы перестали терзать замученные губы. –Пойдём, – шепнул Кай, снимая шарф и перематывая им шею друга. Стало тепло и до боли уютно. Сердце уже не так терзает душу. Укус почти не напоминает о себе. А Кай ведёт Чхве за руку, не отпускает, боится что он потеряет его в глубоком сугробе. А Субин послушно идёт и изредко утопает в мыслях. Кай – его дом, его спасение, его первая любовь. Его любовь... Уже виднеется знакомый дом, старый подъезд, замёршие лавочки и побитый временем фонарь, что еле освещал улицу. Кай открывает тяжёлую дверь подъезда, держит её спиной и пропускает Субина. А Чхве неохотно идёт вперёд. На пути находится побледневшая лестница ввысь. Подростки лениво перебирают ногами, иногда запинаясь за бетонные выступы. Преодолели. Дверь квартиры скрипит, она полностью пуста. Это странно для квартиры семьи Хюнин. Кай впускает Субина, закрывает дверь и снимает с себя куртку, вещая её на деревянную, пропахшую лимоном и мятой, вешалку. Субин делает также. Хюнин снова берёт Чхве за руку, но в этот раз ведёт на кухню, садит на стул и уходит. А возвращается уже с бутылочкой перекиси и белыми, как кость, бинтами. Кай присаживается напротив Субина, берёт бледную руку и закатывает рукав чужой кофты. Открывает пузырёк холодной перекиси и потихоньку льёт на красное пятно. Субин шипит. –Потерпи, – говорит Кай и, поставив перекись на стол, начинает наматывать бинт. Аккуратно отрезает лишнее и завязывает концы белой сетки в неряшливый бант. –Спасибо, – дрожа поблагодарил Субин. А Кай, отпустив руку, крепко и любя, прижал Субина к себе, одной рукой забираясь в густые, тёмные и сырые от снега волосы. Больно... Душа болит от любви к нежному, милому, немного застенчивому мальчишке, что сейчас копошился в мягких волосах и сильно, но при этом нежно, обнимал Чхве. Субин не просто любит Кая, он обожает его всего. Любит его блестящие глаза, широкую, белоснежную улыбку, звонкий смех, что часто раздавался в ушах звоном и грел душу, светлые пряди волос, что иногда закручивались, щёчки, что розовели от холода. Он любил в нём всё. –Я буду охранять оставшиеся кусочки твоей разбитой души, – Кай отпустил друга и отлипнув от чужой, тёплой и вкусно пахнущей кофты, преподнёс холодную руку к горячей щеке Субина. Поглаживает. Будто заглаживает раны. Хюнин прислоняется ближе, кладёт другую руку на вторую щёку и целует. Неумело, нежно, ласково. Субин не сопротивлялся, лишь переложил руки на тонкую талию и немного прижал к себе. Воздуха перестало хватать и подростки отдалились друг от друга, пытаясь схватится за воздух. Отдышаться. Не передать словами как они долго ждали этого момента, как мечтали о нём перед сном, как хотели признаться. –Любишь? – Субин смотрит, то в глаза, то на блестящие и пухленькие губы, мечтая снова попробовать их на вкус. –Нет, – недолгое и мучительное молчание Кая. – Обожаю. У Кая разум был затуманен и когда он понял, что он сделал, то чуть ли не крича, сказал: –Ой, может чаю? – Хюнин немного заикался и медленно, но заметно, краснел. Субин засмеялся от милого и робкого Кая. Заметив смех и улыбку Субина, Кай нежно улыбался и смотрел глубоко в душу. Он был счастлив от того, что растрёпанный Субин сидел напротив него и смеялся. Не сидел закусывая губу, не плакал, не отводил взгляд от вопроса "что случилось?", не замечал времени. Смеялся... –Печенье хоть есть? – Субин уже не смеялся, а искренне улыбался, смотря на глянцевые щёчки Хюнина. –Угу, – Кай мотнул головой и встал со стула, открыл ящик, достал шуршащий, прозрачный пакет, добавил: – С кремом. Хюнин опустил пакет на стол и зажёг синий огонь под металлическим чайником. Вода вскипела. Кай разлил кипяток по двум кружкам, забросил пакетики с измельчёнными и сухими листьями чая, подставил кружку к Субину и снова сел напротив. Чай уже почти выпит. За окном темнота захватила улицы. Фонари уже погасли. И внезапно слышится скрип входной двери. Хюнины вернулись в родное убежище. Мать зашла на кухню: –Привет, – женщина подошла к мальчишке и поцеловала блондина в висок. –Мам, – позвал Кай женщину. – Можно Субин останется у нас? –Конечно, – ответила Хюнин, улыбаясь. Кай встал со стула, взял за руку Субина и повёл в комнату. Привёл. Посадил на кровать и сел сам. Хюнин снова прильнул к припухшим губам и начал терзать их. И снова у Субина горит сердце. Выворачивается душа. Появляется чувство свободы. Он понимает, что Кай любит его. Каждая минута которую они проводили вместе всегда исцеляла. Она каждый раз приносила не забываемый чувства. Может это счастье? –Я вечно буду хранителем твоей сердечной любви. Я соберу осколки твоей души. Я... – Кая перебили очередным поцелуем. А Кай проводил руками по щекам, по спине, шарился в волосах, нежно целовал, любил, ценил и понимал. Кай знал, что мог открыться Субину. Он чувствовал любовь. Как она может управлять эмоциями, действиями, как может повлиять на человека. Хюка из-за всех сил старался оберегать Субина от ужасных действий его родителей, от собак которых он до сметри боится, от холода, что мог окутать его с головой и утопить в омуте чувств. Не всегда получалось. Но у него получилось заслужить любовь. Получилось открыть Субину дорогу к счастью. Чхве был счастлив от того, что мог целовать коралловые губы, что мог оглаживать руками Хюку, что мог любить и доверять. И не думать о ужасном мире. Не думать о том что был когда-то пуст и полон одновременно.❆ ❆ ❆