первое дежурство

      Ночью просыпаюсь, проверяю как Марк. Опять горячий. Надо бы ему температуру померить и таблетки дать. Будить или нет? Ладно, до утра потерпит. Захожу на кухню и пишу этому неугомонному записку, если раньше встанет и решит, своими куриными мозгами, опять свалить. «Померь температуру, выпей таблетки, если тебе приспичит куда-то уйти, возьми ключи на полке и оставь номер свой». Чушь, блин, какая, живём в одном доме, а поговорить нормально не можем. Записками общаемся. Курю в открытое окно, чтобы квартиру не задымить и иду дальше досыпать свои положенные часы. С утра Марк на своём месте. Записка благополучно отправляется в мусорное ведро. Готовлю чай, кашу на завтрак, не знаю, будет ли пацан, но хоть пару ложек ему надо всунуть, перед тем, как таблетками его пичкать. Захожу с подносом, на котором еда, чашка и таблетки, будить Марка, но он не спит уже. Лежит на боку, листает в телефоне что-то. Протягиваю ему градусник. Марк его берёт, но и так видно, что высокая она.       — Тебе надо поесть и выпить лекарства.       Смотрит на содержимое тарелки и морщится. Да, не так вкусно выглядит. Ну пусть ест с закрытыми глазами. Что я ещё на это сказать могу.       — Не хочу.       — Пару ложек, чтобы таблетки на голодный желудок не глотать, — уговариваю Марка.       Он вздыхает, берёт ложку в руку, и съедает ровно две. Потом сразу чай хлебать начинает. Неужели я такую гадость приготовил, что это надо таким количеством жидкости запивать?       Вынимаю градусник там тридцать восемь и два красуется. Блин, наверное, пора ему уже врача вызывать. Или Танюхе позвонить хотя бы, может, скажет чего дельного.       Даю ему таблетки, их он без пререканий берёт, и спрей для горла. Тут сложнее, смотрит на меня своими глазами жалостливыми. А я что сделаю? Противно, но надо.       Звонок Тане откладываю до завтрашнего утра, если лучше ему не будет, придётся устраивать созвон с бывшей. Не очень этого хочется, конечно.       Весь день провожу в какой-то суматохе, то поесть приготовь, то температуру этому чуду померяй. Который ещё после всех лекарств ожил чуть-чуть и носится теперь по квартире, бациллы свои распространяя. А толстовку эту его вообще еле забрал постирать. Он же в ней пропотел весь, но упорно не хотел ничего моего брать. Какая разница в каком худаке по дому ходить. Моя вон ему тоже здоровая и с плеча спадает. Подходит ко мне ближе к вечеру, когда я только сел отдохнуть после всех дел, стоит в проёме дверном, между кухней и коридором, смотрит и молчит. Однозначно, детей у меня никогда не будет. Я тут со здоровым пацаном-то не справляюсь, как люди с мелкими управляются вообще?       — Мне домой сходить надо, на полчаса выйду?       — Тебя тут никто насильно не держит, нужно — иди. Только нахера тебе туда? — да, спрашиваю. Ну а вдруг ему на самом деле за закладкой какой-нибудь. Притащит ещё это говно ко мне, или сам уже вмазанный вернётся.       Марк глаза закатывает, и вот большие усилия прикладываю, чтобы не одёрнуть его, и попросить так не делать больше.       — За вещами надо сходить. У меня тут даже трусов нет. Доволен? Мне во всём отчитываться нужно? — и зачем так психовать? Что спокойно не говорится уже?       — Хочешь, я на машине сгоняю быстро, можешь список написать, что ещё взять надо, — ну правда, зачем туда-сюда таскаться. Только температура прошла. Его с этим кашлем в какой-нибудь тубдиспансер принудительно заберут.       — Ты чё извращенец? В белье моём рыться будешь? — вспыхивает Марк, стоит весь красный, щёки дует. Надеюсь, это не температура опять.       Моё время глаза закатывать. Чем меня, по его мнению, мужские трусы удивить должны? Зачем на всё так остро реагировать? Это возраст что ли такой? Неужели я тоже таким нервным пару лет назад был? Если сейчас скажу, что ему бы девушку, чтобы он так психовать перестал, точно порвёт меня.       — Ой, иди ты куда хочешь, — отмахиваюсь от Марка и понимаю, что веду себя, как собственная мать. Надо стопорить, на неё что-то нет желания похожим быть. Тем более в двадцать лет.       Перед тем, как выходит, записываю его номер и делаю дозвон, чтобы мой у него тоже был. Сейчас пропадёт, а мне потом переживай. Что-то я прям уверен, обратно он не вернётся.       Опасения мои подтверждаются. Не через полчаса, не через час Марк не появляется. Хотя, управиться можно было минут за пятнадцать. В телеге у него уебанская функция стоит «был недавно». Звоню ему, а пиздюк этот сбрасывает. Мог бы хоть написать, что нормально с ним всё. Жив и более-менее здоров. А собственно, что я так бешусь? Взрослый мальчик, сам уже решает, где ему шляться. Ещё через полчаса слышу стук в дверь. Открываю, на пороге Марк с набитым рюкзаком и двумя здоровыми пакетами. Он ко мне насовсем переехать решил? Снимает кроссовки, задники сминая, и проходит на кухню.       — Ну и чего ты мне трезвонишь? Не видишь что ли, у меня руки заняты? — и как я интересно это увидеть должен был? Жопой почувствовать?       Пакеты на стол ставит и начинает продукты доставать. Командует ещё при этом. Бананы и хлеб в холодильник класть нельзя, видите ли.       — Откуда деньги взял? — он же не украл ни у кого кошелёк? Уж очень на это надеюсь.       — А, да мать сунула, когда уходил. Почти трезвая была даже, — пожимает плечами Марк. — Они же норм у меня так-то, когда не бухают. Работают, да и шмотки с едой всегда дома есть, — говорит об этом с такой теплотой и улыбается. — Типа слабые люди просто, — ну да, а бьют, значит любят. Маленький, это же немного не так всё работает. Не знаю, стоит ли ему пояснять. И вообще моё ли это дело лезть к пацану со своими нравоучениями. Он их так любит, а я получается сейчас буду его против родителей настраивать. Может, сам попозже поймёт всё.       — А так долго я, потому что сначала в банкомат ходил, наличку на карту закидывал, сам знаешь, за какие три пизды он у нас находится. А потом за продуктами зашёл, я так-то не любитель на халяву жить у кого-то, — выставляет всё на стол, я беру молоко и смотрю на него. Серьёзно? У нас, блин, две упаковки стоит.       — Твоё отстойное. Не люблю коровье, а это вкусное — миндальное. Будешь мне на нём кашу варить.       Ну заебись, мне теперь указывают что и из каких продуктов готовить.       Раскладываем всё по полкам и садимся ужинать. Марк, судя по всему, чувствует себя намного лучше уже. По крайней мере температуры нет у него. Только теперь и лекарства уговаривать его пить в три раза сложнее. Зачем же, ему не херово, значит здоров уже. С горем пополам, криками и угрозами прыскаю ему горло и садимся смотреть сериал. Предлагаю Марку выбрать что-нибудь новое, чтобы смотреть с самого начала вместе. Он на меня взгляд хитрый кидает и вбивает в поиск какое-то неизвестное мне название. Первая сцена начинается с того, что какой-то парень ебёт какую-то девку. Смотрю на экран, на Марка, опять на экран и ставлю на паузу.       — Я не буду смотреть порнуху, тем более, когда рядом сидит кто-то, — мне все эти приколы с совместным просмотром порно у пацанов-подростков никогда понятны не были. Да даже, когда Танюха предлагала, посылал её. Херня какая-то.       — Это вообще не порно. Такой ты зашоренный, — и включает дальше. Ну не знаю, по-моему, хрень какая-то. Не шарю я в этом.       — Им обязательно в каждый сериал гея пихать?       — А ты что против? — смотрит на меня так строго, я аж теряюсь. — Ты сейчас на трёхчасовую лекцию по поводу гомофобии нарываешься.       — Да не, мне вообще похер, — решаю не перечить этому маленькому тирану, а то опять психанёт с нихуя, как вчера.       Заканчиваем просмотр первой серии, и я сообщаю, что мне не зашло совсем. Не нравится мне такое. Марк глаза свои закатывает, вздыхает и на ноги мои спиной своей наваливается. Маленький такой, совсем ему каких-то тактильностей не хватает. Лежит так и в телефоне копается, а у меня ноги уже затекать начали.       — Всё вставай. Мне на смену завтра, спать пора.       — Неа, я тут спать хочу, — да что ж за пиздец-то такой. Как вечер, так он капризничать начинает. Трогаю его лоб, но температуры точно нет. Пытаюсь поднять пацана со своих ног, но он упирается. Ржёт и кашлять начинает сразу. Худющий, а силы нормально у него так.       — Ну что за ёбаный цирк, Марк? Вставай, я тогда пойду на раскладушку, а ты тут спи.       — Да всё-всё ухожу.       Ну слава Богу, сегодня, практически, без его шизанутых закидонов обошлось. Просыпаюсь ночью водички попить, а со мной рядом комочек лежит посапывает. Свернулся калачиком и капюшон толстовки на голову натянул. Конечно, он хоть и в одежде, но всё равно в квартире прохладно. Блин, я же окно, как открыл на форточку вечером, так благополучно и забыл про это. Ночи-то холодные, несмотря на то, что лето. Укутываю Марка и иду на кухню. Включаю свет на вытяжке, открываю окно и прикуриваю. Интересно, а что будет, когда он полностью выздоровеет? Свалит от меня? Обидно даже как-то. Я вроде как, привыкать уже к нему начал. Или теперь ко мне периодически вписываться будет. Хотя нет, скорее поверю в то, что они помирятся со своим другом, а обо мне Марк через пару месяцев и не вспомнит. Докуриваю и иду, с какими-то грустными мыслями, в комнату на раскладушку.