Система «Наказание бога литературы» для преданного хейтера

      Заботливо утерев мокрый и покрасневший нос Гарри салфетками, взятыми изначально для приёма пищи, Станислав поправил одежду мальчика и его растрепавшиеся волосы, нежно пригладив непослушные пряди пальцами. Усадив его обратно, этот ранимый парень с мягкой улыбкой молчаливо и терпеливо наблюдал за тем, как внимательно Гарри рассматривает свою матушку, запечатлённую на волшебных фотографиях.       — Расскажите мне о том, какой она была, — охрипшим тонким голоском промяукал Гарри, с мольбой посмотрев на Станислава.       Очень долгое время образ родителей Гарри строился исключительно из бесед различных персонажей с главным героем. В общем-то, он вполне соответствовал оригиналу — они были исключительно положительными и светлыми персонажами. Но потом началась арка Дамблдора с красочными флешбеками и… Кхм. У Изумрудного Журавля наблюдались явные проблемы со всей его кровью, иначе Станислав никак не мог объяснить, почему все родственники Гарри были последними ублюдками.       Ситуация была сложной. Журавль всё так закрутил, что в конце концов оказалось, что Поттеров, собиравшихся пожертвовать своим первенцем в борьбе против Волдеморта, убил сам Дамблдор, осознавший, что мёртвые Поттеры несли большую ценность, чем живые.       Северус всё ещё оставался виноват, несмотря на то, что Поттеры собирались кинуть в пасть обезумевшего Риддла своего годовалого сына, так как именно он рассказал о пророчестве своему змеиному повелителю, запустив цепочку действий. А тот факт, что пророчество было сфабриковано Дамблдором, знал только он сам, а впоследствии узнал ещё и Гарри.       Мутная каша, в которой будущее Станислава всё равно оставалось довольно дерьмовым в перспективе, если у него не получится устроиться под крылышком главного героя и получить его милость.       Чистым душам Великая Матерь давала выбор после их смерти, но такой же привилегией обладали и потомки её крови, независимо от их чистоты. Соответственно, Джеймс и Лили почивали на лаврах фамилии первого и в ус не дули, наслаждаясь привилегиями Повелителей Смерти до момента появления Гарри на пороге их дворца. Он посещал Серые Чертоги с одиннадцати лет, находился в столице, в храме Смерти едва ли не каждый вечер, но только в восемнадцать узнал о том, что его родители вполне себе здоровы и счастливы. Убил ли он их? О, это была одна из самых жестоких сцен, ознаменовавшая полное падение героя во тьму.       — Ваша матушка была невероятно талантливой ведьмой. Понимающая, заботливая и по-особенному красивая, она была любима многими людьми. Если бы ангелы существовали, то Лили точно имела бы крылья, — Станислав отвёл взгляд, чувствуя неловкость в том, что ему приходилось врать Гарри, зная при этом, какой Лили была на самом деле. Но у него были причины так говорить — Северус видел леди Поттер именно такой: чувственной, нежной и самой привлекательной девушкой, в обиде на него растоптавшей его хрупкое маленькое сердечко. Он не знал её настоящей и лелеял лишь созданный самим собой образ.       Станислав не мог осуждать Северуса. Он глубоко и преданно обожал этого персонажа и был готов всячески защищать его независимо от того, насколько нравственно падшим человеком он в действительности являлся. Если потребовалось бы он, честно признаться, даже начал бы драку — настолько сильна была его привязанность к Северусу Снейпу.       — И вами тоже? — с непонятной эмоцией прошептал Гарри, смотря на Станислава пронзительно-зелёными глазами, которые, казалось, глядели в самую душу.       — Что вы имеете в виду? — нахмурился Станислав, не совсем поняв, что имеет в виду мальчик. Он тоже — что?       Гарри не ответил — его прервало появление Тома с их обедом. И разговор как-то сам собой замялся. Станислав спустя пару минут и вовсе забыл о том, о чём он спрашивал, так как полностью погрузился в принятие пищи. Они оба были очень голодны, и, если Гарри Станислав заказал сытные блюда, то себе решил взять салатик, так как не был уверен, не будет ли этот салатик выблеван им в процессе их небольшого путешествия по Лондону. Желудок Северуса, конечно, мог переварить по ощущениям даже камни, но Станислав просто не доверял самому себе.       Накалывая овощи на вилку, Станислав некоторое время молчаливо наблюдал за тем, как сидел Гарри, нависнув над столом в такой позе, словно у него могли в любой момент отобрать тарелку с едой, и в конце концов не выдержал. Это было, конечно, лицемерие. Он сам сидел как остеохондрозная старая креветка всю свою сознательную жизнь, но сейчас, находясь в теле Северуса, спина которого, казалось, не сгибалась вовсе и всегда оставалась болезненно прямой, он считал, что имел право поучать главного героя в этом вопросе.       — Мистер Поттер, — постучал указательным пальцем по столу Станислав, привлекая внимание Гарри. — Позволите ли мне сделать вам некоторые замечания? — вежливо поинтересовался этот хитрый парень, понимая, что неуместные придирки могут настроить маленького фарфорового ангелочка против него.       — Эм, какие? — неуверенно пробормотал Гарри, прекратив кушать.       — В сентябре вы окажетесь в новом коллективе, значительная часть которого является представителями магической крови, живущей по достаточно старым и строгим правилам культуры и этики. Чтобы не показаться невежественным, вам не стоит сидеть так — нависнув над столом, — мягко объяснил Станислав, тепло улыбаясь уголками губ. — Выпрямьте спину, мистер Поттер. И будьте уверены, что никто в этом новом для вас мире не попытается украсть вашу еду.       Только отравить, не решил добавлять Станислав.       — В-вот так? — спросил Гарри, сев всё ещё немного ссутулившись, но уже вполне себе достойно.       — Всё верно. У вас хорошо получается, — похвалил Станислав тут же довольно зардевшегося ребёнка, склонившего голову так, что не было видно его розовых щёк, но зато покрасневшие кончики ушей были прекрасно заметны, — не забывайте об этом, когда у вас будут другие приёмы пищи, — улыбнулся Станислав и ласково погладил мальчика по голове.       Они ели молча ещё около получаса. Точнее ел Гарри, а Станислав неторопливо пил чай, размышляя о том, что всё складывается пока довольно удачно. При дальнейшем развитии сюжета, если всё будет также гладко, а он сам достаточно проворен и лицемерен, чтобы стелиться перед маленьким героем, ему удастся без особых потерь через шесть лет исчезнуть из его жизни, когда пройдёт Суд. В конце концов, Северус умирает одним из самых первых (да, конечно, его смерти предшествовали несколько месяцев пыток, но Станислав отчаянно не хотел о них думать).       — Ах, мистер Поттер, как я мог забыть! — мягко воскликнул Станислав, когда его мысли от смерти Северуса через пару тем привычно перетекли к деньгам. — Мы же с вами не обменяли галлеоны на фунты. Придётся возвращаться в банк… — посетовав на свою забывчивость, Станислав расстроенно покачал головой. Ему не очень нравилось, когда что-то выбивалось из плана.       — Зачем? — спросил Гарри, отодвигая пустую тарелку. Его тонкий нежный голосок звучал робко, но достаточно спокойно, давая понять, что он чувствует себя сейчас вполне комфортно и безопасно рядом с ним.       — Как это зачем? — удивлённо приподнял одну бровь Станислав. — Вам же нужно будет на что-то жить до сентября. К тому же, я планировал обновить ваш гардероб, прикупить вам канцелярию в школу. Вы не хотите?       — Было б здорово, но мои дядя и тётя, они… — замялся Гарри, опустив взгляд.       — Не увидят ни цента из ваших сбережений, как и не смогут взять ваши вещи. Не переживайте, я позабочусь об этом, — тихо пообещал Станислав.       Они вернулись на Косую Аллею. Людей всё ещё было много, несмотря на то, что время близилось к обеду. Дети громко смеялись, родители отчитывали их, но сами прятали улыбки — атмосфера была беззаботной и лёгкой. Солнце заботливо пригревало головы людей, лёгкий прохладный ветер то и дело игрался со свободными полами мантий.       Станислав шагал вперёд, наслаждаясь приятной погодой и внутри себя радовался тому, что Северус не потел — он, Станислав был уверен, мог даже надеть привычный этому телу тяжёлый многослойный балахон, по ошибке названный одеждой, и чувствовать себя прекрасно. Так что его настоящий наряд совершенно не доставлял дискомфорта.       Людей было много. Им то и дело приходилось кого-то обходить. Обходя стороной одного человека, Станислав совершенно не ожидал, что столкнётся с другим. Он возник перед ним так неожиданно, что столкновения никак нельзя было избежать.       Станислав почувствовал на своей спине чужую ладонь, промозглым холодом кончиками длинных пальцев невесомо коснувшейся кожи за тонкой тканью рубашки. Ладонь заботливо придержала Станислава от падения после резкого и внезапного столкновения.       Станислав распахнул глаза.       В свете солнца, любовно обволакивающем фигуру, состоящую из исключительно острых граней белоснежного мрамора, на него с многозначительной, но достаточно вежливой улыбкой тонких губ глядел молодой высокий мужчина, красные глаза которого с ненавязчивым любопытством ласкали его лицо.       — Приношу свои извинения, — низким голосом начал мужчина, делая шаг назад и словно бы нехотя отпуская из своей хватки чужую спину, когда Станислав заусетился. — Здесь в это время так многолюдно, что столкновений невозможно избежать, — с мягким смешком мужчина склонил голову. Длинные пряди чёрных волос плавно спали с его узкого плеча.       Станислав прикусил язык, чувствуя, как его сердце разрывается в груди от этой невероятной красоты, облачённой в образ молодого мужчины, стоящего перед ним. Голос, внешние черты хищного лица, эта насмешливая улыбка, высокий рост и стройная фигура — этот человек выглядел как Северус. Точнее так, как его в своих влажных фантазиях представлял Станислав.       Помимо других причин, была ещё одна, почему Станислав покинул дом своей бабушки, перестав общаться как с ней, так и со своей противной тёткой. И эта причина заключалась в том, что в нежные четырнадцать лет этот парень осознал в себе влечение к мужчинам. Женщин он продолжал любить всё также нежно и самоотверженно, вознося их в своём сознании. Но в тот момент в его маленьком ранимом сердечке вдруг нашлось место не только мягким грудям и вагинам, но и членам.       Обстоятельства осознания ориентации были довольно грустными, но сам Станислав себя за свою бисексуальность ненавидеть не начал. К сожалению, испытать опыт отношений с мужчинами у него так и не получилось. А с девушками всё складывалось как-то само собой, но и прекращалось точно также — прекрасные создания бросали его как одна через пару месяцев, объясняя это тем, что он был слишком пассивным и уступчивым. В любом случае, ни там, ни там дело до секса так и не дошло. И умер двадцатилетний Станислав девственником, разве что узнал, каково это — целоваться.       Так что, этот парень был ценителем не только мягких женских изгибов, которым всегда воздавал должное, но и крепких мужских спин и узких задниц. Поэтому, что ж… Его нельзя было осуждать. Мужчина перед ним был его идеалом (то есть, так похож на любимого героя).       — Я, эм… — Станислав неуверенно усмехнулся, отводя глаза в сторону. — Вы правы. Никогда не знаешь, с кем тебя столкнёт судьба, — несмело пошутил он, не зная, куда ему деваться от этого тяжёлого, пристального взгляда, неспешно и словно любовно исследующего его лицо и тело.       — Порой Судьба довольно милостива и сталкивает нас с интересными людьми, — мужчина подался вперёд, делая едва слышный вздох. Станислав взволнованно посмотрел на него, услышав, как собеседник втянул воздух вблизи его лица, и столкнулся с тёмно-красными глазами, рубиновая глубина которых и пугала, и возбуждала одновременно. — К сожалению, обстоятельства сейчас не располагают к более близкому знакомству, — с расстройством покачал головой мужчина, бросая быстрый насмешливый взгляд на злобно глядящего на него мальчишку, трясущегося от едва сдерживаемой ярости. — Позвольте узнать ваше имя перед нашим расставанием?       — Сев… — Станислав резко замолчал, подавившись воздухом, когда это произведение искусства подняло его руку и ледяными губами коснулось тыльной стороны ладони. — С-Северус… Северус Снейп, — на выдохе выпалил этот впечатлительный парень.       — Снейп? — задумчиво повторил мужчина, точно уже слышал его фамилию, и усмехнулся: — Действительно, пути Судьбы неисповедимы. Я напишу вам, Северус, ждите, — с насквозь пробивающей сердце этого жалкого юноши чувственной лаской произнёс мужчина и, опустив его руку, исчез.       Станислав моргнул — от него не осталось даже тени.       Гарри, до боли сжимавший свои кулаки, дрожал от переполняющей его злости, которая, казалось, ломала его кости из-за невозможности выместить ненависть. Как, думал он, как смел этот грязный человек касаться его профессора? Как смел он смотреть на него таким жадным взглядом, словно имел какое-то особенное право? Почему, продолжал размышлять мальчик, профессор не оттолкнул его с самого начала, а продолжил с ним разговаривать?       Погружённый в свои тревожные мысли, Гарри не заметил одухотворённое выражение лица своего профессора.       Сам же Станислав, обернувшись на маленького героя, решительно отбросил все влажные фантазии, где не только рубиновые глаза, но и эти холодные руки исследовали его тело, и взволнованно приблизился к мальчику, заметив как сильно покраснело его лицо. Испугавшись, что это может быть какой-то болезнью, Станислав мягко заворковал, коснувшись лба Гарри:       — Что случилось, мистер Поттер, вам плохо? — голос его наполнился заботой и беспокойством. Гарри поднял на Станислава свои большие слезящиеся глаза, в которых была сосредоточена боль всего мира, и этот ранимый парень издал жалобный растерянный звук. — Что такое, чем я могу помочь вам?       Гарри подался вперёд, и Станислав с охотой, но непониманием случившегося заключил мальчика в крепкие объятия. Он был очень тактильным человеком — ему нравилось так или иначе касаться людей и получать прикосновения от них. Поэтому для него никогда не было проблемой подарить кому бы то ни было обнимашки и поцелуйчик в лоб. Ласково погладив отчаянно жмущегося к нему мальчика по волосам, Станислав растерянно прошептал:       — Мистер Поттер, я не смогу помочь вам, если не пойму, что случилось.       — Вы уже помогаете, — глухо пробормотал в ткань жилета на груди Станислава мальчик, а затем грустно добавил: — Меня очень ранило, что вы… что, хм… — он замолчал, так и не сумев заставить себя выдавить ни слова осуждения чужого поступка. Но Станислав понял.       — О, мистер Поттер, — разрушено вздохнул Станислав, пряча довольную улыбку. Кто бы мог подумать, что маленький фарфоровый ангелочек начнёт ревновать его уже сейчас, когда они едва узнали друг друга. Насколько, должно быть, Гарри был одинок, что теперь так нуждающи хватается за человека, едва протянувшего ему руку? Как великолепно! — Вы всегда будете для меня на первом месте, — бархатисто нежно заворковал Станислав, слегка отстраняя главного героя, чтобы заглянуть ему в глаза. — Только вы, — прошептал он, стирая пальцем влажную дорожку слезы, — а другие люди совсем не имеют для меня никакого значения.       — Правда? — жалко всхлипнул Гарри, крепко сжимая в своих маленьких кулаках ткань жилета на спине Станислава. Он с мольбой смотрел в его глаза своими, острая, болезненная нужда в которых песней ласкала сердце Станислава. Сердце Гарри разрывали странные, тёмные чувства, которые он ещё не мог описать.       — Правда, — легко улыбнулся напоследок Станислав, позволив себе невесомо пунькнуть маленького героя в мокрый кончик носа подушечкой пальца.       После того, как Станислав привёл Гарри в порядок, они наконец-то дошли до банка. Знакомый им гоблин был занят, так что они подошли к другому окошку. Приняв от мальчика его мешочек с деньгами (это был необходимый ритуал, так как в ином случае Станислав просто не смог бы взять ни монеты) и вежливо поприветствовав гоблина, который в следующее мгновение сразу же подобрался. Станислав попросил обменять галлеоны на пару тысяч фунтов. Дело много времени не заняло — меньше чем через десять минут они уже шагали к выходу из Косой Аллеи.       Когда они вышли на улицу, Станислав озвучил Гарри план действий и, не получив от него какого-либо сопротивления в плане передвижения и выбора места шоппинга, бодро направился в сторону автобусной остановки. Он продумал план при поддержке Рут до самых мелочей, так как ни в чём не был уверен, а потому уверенно шагал по дороге, вспоминая карту, нарисованную виртуальной помощницей.       Они добрались до торгового центра пешком, прогуливаясь вдоль Темзы. Несколько дней назад Станислав как угорелый турист, наконец-то дорвавшийся до путешествия, носился по Лондону, с восторгом запечатлевая в своей памяти главные достопримечательности столицы Соединённого королевства, которые всегда видел лишь на фотографиях. Они были такими же величественными, какими выглядели на открытках и на слайдах презентации учительницы английского. Сейчас, когда этот туристический угар поутих, Станислав чувствовал себя уже не столь взбудоражено.       — Купим несколько комплектов повседневной одежды и пару костюмов, — улыбнулся Станислав мальчику, пока они поднимались на второй этаж на эскалаторе. — Вы можете выбрать всё, что захотите.       — Вы ведь колдун, — начал Гарри, когда они взяли тележку и направились вдоль рядов разнообразных рубашек для взрослых мужчин. Толкая тележку вперёд, мальчик с сомнением поглядывал на Станислава. Получив мягкий кивок, он продолжил: — Но почему вы так… спокойно воспринимаете наши, немагические, вещи? Не удивляетесь, не ругаетесь…       — Так же, как и вы, мистер Поттер, я рос в привычном для нас с вами мире, лишённом магии, — тихо принялся объяснять Станислав. — Да, я знал о существовании Хогвартса, Косой Аллеи и других колдунов, так как моя матушка была ведьмой, но жили мы, что ж… Взгляните на эту рубашку, как вам? — Станислав вытащил за вешалку детскую мальчишечью рубашку, белоснежную и полупрозрачную, и приложил её к телу Гарри. — Хм… рукава коротковаты. Обстоятельства вынудили нас жить в крайней нищете в индустриальном городке, существующем и поныне засчёт фабрики, на которой трудится большинство жителей, хм… Что думаете об этой? — Станислав задумчиво приложил белую рубашку из плотной ткани к телу Гарри и удовлетворённо кивнул, бросая одежду в тележку.       — Как называется город, в котором вы росли? — Гарри покорным взглядом проследил путь ещё пары рубашек, брошенных в тележку.       — К несчастью для меня, я не только там вырос, но сейчас там ещё и живу, — Станислав покачал головой. — Он называется Коукворт… О, какая хорошая ткань! — восторженно вздохнул Станислав, вытащив рубашку приятного перламутрово-зелёного цвета, ткань которой нежно скользила в руках. Удивительно, что одежда такого качества продавалась в подобном магазине. Не иначе как удача. Станислав с довольной улыбкой бросил рубашку к остальным.       Он испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие, гуляя по магазинам одежды. Покупать себе или выбирать кому-либо ещё одежду было для него одной из форм доставления своеобразного удовлетворения телу и сознанию. В прошлой жизни он даже устроился в один из шоурумов в качестве консультанта. Несмотря на нелюбовь к людям и контакту с ними, его привязанность к одежде и подбору нарядов пересиливала всю неприязнь. Может быть, именно поэтому он и учился на дизайнера одежды… Жаль, так и не смог завершить обучение. Что теперь горевать.       — Коукворт? — удивлённо переспросил Гарри, отвлекая Станислава от придирчивого рассматривая пуговиц на одной из рубашек. — Мы… Мой дядя… Мы были там!       — Были? Хм… — Станислав задумчиво нахмурился, пытаясь вспомнить сюжет оригинала, а затем тихо пробормотал себе под нос: — Действительно были. Что ж, это приятное совпадение, мистер Поттер. Значит, мы живём не так уж и далеко друг от друга, — более громко сказал следом он, переходя к отделу футболок. Честно говоря, Станислав не очень любил футболки и подобную им одежду с короткими рукавами. Так что просматривал их без особого энтузиазма, но Гарри ведь дитя 90-х, футболки являлись неотъемлемой частью его гардероба.       — То есть… В теории, просто в теории… Мы могли бы видеться?       Станислав остановился. Гарри тоже остановился, взволнованно глядя на своего профессора большими глазами, в которых плескалась светлая и чистая надежда. Мальчик с силой сжимал ручку тележки худыми маленькими пальцами, не отрывая взгляд от застывшего в растерянной задумчивости мужчины, острый профиль которого выглядел в свете ламп особенно хищно и привлекательно. И правда, с некоторой странной печалью понял Гарри, на него невозможно не смотреть. Невозможно не любоваться.       — Да, в принципе, это возможно… Но прежде, чем я дам вам ответ, мне необходимо подумать об этом. Так что отложим этот вопрос до следующей нашей встречи, хорошо? — Станислав мягко улыбнулся, мысленно же пытаясь понять, чем ему может грозить такие тайные встречи с маленьким героем. С одной стороны, в этом одни плюсы: он сможет контролировать действия своего фарфорового ангелочка и наставлять его на тот путь, который ему необходим, но с другой… А не слишком ли сильно повлияет это на канон? Обычно его успокаивало то, что он знал сюжет «ПС», которому мог следовать, но… Такие встречи наверняка изменят или не позволят случиться тем или иным событиям, и у него не будет никакого рычага давления. Дилемма.       Они блуждали по магазину до тех пор, пока тележка не заполнилась. После чего Станислав решительно погнал маленького героя мерить свою одежду, которую он ему подавал в виде уже готовых гармоничных луков: верх, низ, обувь и редкие аксессуары. Из повседневной одежды чаще всего попадались сочетание рубашка + футболка + брюки/джинсы + кроссовки. Это было довольно скучно, как по мнению Станислава, но видя, как мальчик втайне любуется собой, наслаждаясь футболками с логотипами рок-групп или изображением актёров известных фильмов и комфортно сидящими на нём брюками и джинсами, он закрывал глаза на своё недовольство подобной одеждой. Ангелочку нравилось, значит, нравилось и Станиславу.       Что касаемо официальных нарядов, что ж… Тут уж этот парень отыгрался по полной. Главный герой был хорош собой даже в детстве, так что ему шла любая одежда, независимо от того, какого цвета и ткани она была. Пусть, конечно, из-за некоторой худобы мальчика рубашки порой выглядели большеватыми, но Станислав верил, что откормит Гарри к тому моменту, когда он и вовсе вырастет из всех этих несчастных рубашонок, жилетов и пиджаков. Хваля каждый выход Гарри, Станислав с восторгом отмечал, как особенно выглядит его маленький ангелочек в подобных строгих костюмах. Но, было очевидно, что душа его, всё же, лежала к другому.       Пребывание в торговом центре заняло у них в общей сложности около двух с половиной часов. Видя, что мальчик уже очень устал, Станислав решил более его не мучить, и они поехали до Литтл Уингинга на такси. Поездка была не близкой, так что этот ранимый парень не удивился, увидев, как маленький герой задремал, прижавшись щекой к его плечу. Устроившись так, чтобы ему было чуть более комфортно, Станислав молчаливо и осторожно перебирал пальцами его непослушные прядки, думая о том, что он скажет Петунии и её мужу по прибытии. Пытаться построить конструктивный диалог смысла не было — Дурсли были ещё большими неадекватами, чем казались в оригинале.       Если те унижали маленького ангелочка только словесно и не сильно — физически, то эти… Эти пиздили его с таким удовольствием, что при прочтении становилось больно. Журавль совершенно точно вымещал на Гарри какие-то свои личные обиды.       Они прибыли, когда начало вечереть. Такси тихо остановилось у нужного дома. Станислав, ласково поглаживая хмурый светлый лоб, нежно позвал мальчика несколько раз. Гарри испуганно распахнул глаза, но, когда понял, кто перед ним, смущённо покраснел и засуетился. Они выбрались из автомобиля, поблагодарили таксиста и направились к дому. Видя, как тяжело идёт Гарри, Станислав невесомо коснулся его плеча:       — Я рядом, — прошептал он и глухо постучал по двери.       Дурсли должны были к этому времени уже приехать, если верить расчётам Рут. Они не подвели — едва прозвучало два первых стука, дверь стремительно отворилась. На пороге, покраснев в приступе гнева стоял боровоподобный мужчина со светлыми усами над верхней губой. Он с ненавистью взглянул на сжавшегося Гарри, а затем презрительно посмотрел на Станислава, но… Взгляд его был встречен промозглой безжизненной тьмой, таящей в себе невидимую потустороннюю силу, сдавившую горло Вернона Дурсля.       — Вернон Дурсль, — низким, невыносимо холодным голосом произнёс его имя этот призрак с восковой маской вместо лица. — Не скажу, что рад встретиться с вами и… С вашей женой, — он остановился на мгновение и отвёл взгляд, посмотрев за спину Вернона, где в оцепенении ужаса замерла его жена. — Петуния, как давно мы не виделись. Ты всё такая же жалкая и беспомощная, — ядовито усмехнулся мужчина.       — Ты… ты… Презренный ублюдок, да как ты посмел вообще явиться на порог моего дома?! — завизжала Петуния, крупно дрожа то ли от переполняющей её ярости, то ли от страха и тыкая в него пальцем. — Ещё привёл с собой этого сына шлюхи! Мы-то думали, наконец-то избавились от него!       Не имея никакого желания слушать оскорбления в адрес своего маленького ангелочка, Станислав стремительно вынул из рукава палочку и наложил на женщину и следом на её мужа Силенцио. Напуганные актом магии, супруги, казалось, сошли с ума: Вернон бросился на Станислава с кулаками, но был в то же мгновение отброшен назад заклинанием, грузно упав на пол. С презрением взглянув на него, тяжело и сипло дышащего, но живого, этот парень метнул предупреждающий взгляд на дрожащую в припадке Петунию.       — Одно лишнее действие, Туни, и я размозжу голову твоего кабана так, что вы даже его череп по кусочкам собрать не сможете. Я ясно выразился? — одними губами произнёс Станислав и, получив судорожные кивки, надменно усмехнулся: — А теперь давай поговорим. Гарри, — намеренно по имени обратился к мальчику Станислав, демонстрируя женщине их близкое знакомство друг с другом, — не мог бы ты, пожалуйста, помочь своей тетушке добраться до кухни? Боюсь, она сейчас упадёт в обморок.       Гарри молчаливо наблюдавший за Станиславом с едва сдерживаемым восхищением перед его действиями и аристократично-высокомерной манерой поведения с другими людьми, ими не являющимися, покорно подошёл к своей тётке, но та, словно он был заражён чумой, сделала несколько судорожных шагов назад и зашла на кухню. В груди мальчишки бурлил светлый, искренний смех — он невыносимо наслаждался тем, как его профессор взаимодействовал с Дурслями, ставя их на место после стольких лет унижений.       Петуния сидела за столом, когда Гарри и Станислав зашли на кухню. Присев напротив взволнованно перебирающей рукав блузы женщины, этот парень окинул её оценивающим взглядом, в котором сама Петуния видела чёрную, пронизывающую её насквозь отвращением насмешку.       — Совсем скоро Гарри отправится в Хогвартс, но пока он будет месяц находится в этом доме… Честно признаться, я до сегодняшнего дня не знал о том, в каких условиях он жил, потому был неприятно удивлён тем, что он не жил, а существовал как скот, раб и прислуга… Хм, — Станислав взял небольшое яблоко, лежащее в стеклянной корзинке посреди стола и, пропитав его магией, агрессивными ледяными реками энергии текущей по телу, разложил до состояния гнилостной трухи, чёрными лепестками упавшей на белоснежную скатерть. — Кто бы мог подумать, не так ли, Туни? — Станислав взглянул на женщину из-под приоткрытых век. Он замолчал на несколько бесконечно долгих секунд, а затем зло и достаточно громко произнёс, невольно наполняя комнату своим тяжёлым, льдисто-острым магическим духом, пронизывающим присутствующих холодом: — Смотри на меня! — Петуния задрожала, вперив слезящийся взгляд на Станислава, а тот, войдя в раж, зло рассмеялся: — Видишь, к каким последствиям привели ваши поступки… Это я ещё милостив и не проклял вашего маленького поросёнка, который трусливо прячется на втором этаже.       Станислав взглянул на стоящего в стороне Гарри, с наслаждением в изумрудных глазах смотрящего на то, как он наказывает его тётку, и послал мальчику тихую крохотную улыбку, так как боялся, что тот воспримет его «злой» образ всерьёз. Гарри захихикал, и этот эгоистичный парень удовлетворённо кивнул. Всё в порядке, маленький герой наслаждается шоу.       — Если за этот месяц с Гарри что-то случится, — Станислав подался вперёд, делая свой голос угрожающе тише, — если я узнаю, что это подобие человека, — он кивнул на Вернона, — подняло на него руку, если я узнаю, что ваш маленький поросёнок случайно или намеренно толкнул Гарри или причинил ему любую другую боль… Я вырву сердце каждому из членов твоей семьи, Туни, и заставлю тебя сожрать их. Ты меня поняла? — мглистые провалы вместо зрачков и радужки смотрели в самую душу Петунии.       Женщина заплакала и судорожно закивала.       Гарри подавился дыханием — до того профессор выглядел великолепно, шепча жуткие угрозы своим бархатистым голосом, до того был привлекателен его образ защитника, что… Мальчику казалось, что его сердце остановится. Никто никогда не был так привлекателен в его сознании, как Северус Снейп. Никто и никогда не защищал его от тирании родственников, а с такой отдачей — тем более. Никто и никогда не был с ним так… близок. Гарри хотелось спрятаться в чужих объятиях, пахнущих терпкостью одеколона и безопасностью, и никогда не отпускать профессора, не позволять ему ни с кем общаться, не позволять никому касаться его. Северус Снейп… единственный, кто ему был нужен.       — Замечательно. Тогда я прощаюсь с тобой, Туни. Через несколько дней я навещу вас снова, — его обещание визита показалось настоящей угрозой. К сожалению, вполне реальной — он действительно собирался придти сюда, когда школьная форма Гарри будет готова. — Мистер Поттер, не могли бы вы проводить меня?       Когда они вышли из дома, маленький герой стремительно бросился вперёд и с отчаянием прижался к Станиславу, обвивая его талию своими руками. Мальчик сипло задышал, и этому сентиментальному парню показалось, что он сейчас начнёт плакать, но… Он не плакал. Гарри тяжело дышал, с восторгом, блеском света отражающимся на изумрудной радужке глаз, смотря на Станислава. Увидев, что никто плакать не собирается, он расслабился и позволил себе мягко улыбнуться и погладить своего фарфорового ангелочка по щеке. Тот с нуждой потёрся о холодную, но сухую ладонь.       — Мистер Поттер, я приду к вам, как только получу известие о готовности вашей формы. Это не займёт много времени, так что вы по мне даже не успеете соскучиться, — Станислав пунькнул маленького героя в кончик носа подушечкой пальца.       — Гарри, — сипло произнёс мальчик. — Зовите меня… Зовите меня по имени. Пожалуйста, профессор.       — Хорошо, Гарри, — улыбнулся Станислав и, погладив мальчика напоследок по мягким волосам, он легко отстранился, не чувствуя с каким отчаянием скользят по его одежде маленькие ладони. — До скорой встречи. Береги себя и обязательно начни читать книги, которые мы купили. Желательно справочники для маленьких волшебников об устройстве магического мира.       — Да, я… Обязательно, обязательно! — воскликнул Гарри и, когда Станислав скрылся за одним из домов, чтобы трансгрессировать, он тихо добавил: — Только вернитесь. Умоляю, только вернитесь…       Станислав рисковал, несомненно. Он трансгрессировал исключительно в пределах дома Северуса на крохотные расстояния (и тогда стрессовал как последняя сука), поэтому не был уверен, получится ли у него без проблем трансгрессировать на таком большом расстоянии. Взяв себя в руки и прокрутившись, Станислав закашлялся, когда почувствовал ударивший в нос привычный запах затхлости дома Северуса. Он… он на месте! И он… он со всеми своими конечностями! Вот что значит опыт тела, вот что значит настоящий колдун!       Захохотав, Станислав упал в кресло. Едва он коснулся задницей сбитого сидения, как услышал нетерпеливый звук уведомления системы.

Внимание, Пользователь! Вы взаимодействовали с Главным Героям, оставшимся в положительном настроении после Вашей с ним встречи! Обратите внимание, что за действия в процессе взаимодействия, одобряемые Главным героем, начисляются Очки Репутации в зависимости от значимости того или иного действия непосредственно для Главного Героя. Внимание, Пользователь! За хорошее поведение в процессе взаимодействия и угождение Главному герою вам начислено: 595 ОР. Ваш баланс: 635 ОР.

      Станислав подавился воздухом, увидев, сколько ему начислили за этот день тисканья маленького героя. Чёрт возьми, подумал он, да это же настоящая золотая жила! Станислав громко и счастливо засмеялся, поняв, что все его переживания о том, что у него не получится заручиться одобрением Главного Героя и спасти свою задницу на Суде, оказались просто глупыми страхами, в реальности не имеющими никакой почвы под собой. Главный герой был от него без ума, оставалось лишь поддерживать эту симпатию малыша к нему и дожить до того самого момента.       Жизнь начала налаживаться.