☆☆☆
лёгкий ветер разбивает день, разбрасывая невинно белые лепестки цветов с деревьев. солнце медленно уходит в подвал, напоследок светя ярче, чем путеводная звезда, чем жёлтый цвет, переходя в красный, чем фонарик. велосипеды и скейты разбросаны у ног одной из железных коробок для машин и старых вещей. изнутри доносится пластиночная музыка, а с крыши — голоса. смех, споры, подъебы и жалобы. ловкие пальцы открывают банку пива, стирая мелкие капли от перепада температур. феликс выхватывает её с быстрым «извиняй», делает пару глотков, неуклюже вытирая рот тыльной стороной ладони, разбегается и перепрыгивает расстояние между двумя гаражами. раздается радостный крик: — я смог, вы видели это?! — руками проводит траекторию прыжка, после указывая на всего себя. — я, блять, не мог собраться две недели! — молодец, ликси! — хенджин раздвинул руки, видя как младший теперь бежит в его сторону; ловит это крохотное создание, бережно обнимая. из гаража вышел чан, вопросительно глядя на парней. он, вроде как, готовил что-то перекусить, оставив джинни, феликса и чонина на минхо. кто бы их пустил на крышу без старших. — что такое? — тут же солнечный мальчик выбрался из объятий, подбегая к краю, ловко спускаясь по шарнирам, спеша похвастаться. среди довольного смеха и хвалеб, раздается тихий голос: — а мне можно так же? чонину не нравится быть младшим, так все считали. по крайней мере, по тому, сколько он жаловался или молчаливо грустил, когда ему что-то запрещали из-за возраста, они сделали такие выводы. и это, как бы жалко не звучало, грустно само по себе. минхо склонил голову набок и посмотрел наверх, делая вид тяжких размышлений, выглядя нечестно кошачьим. — смотри, когда сможешь перепрыгнуть «камикадзе», — ладонью он показывал на то самое расстояние, после поворачиваясь обратно. — тогда и будешь пытаться победить «черную дыру», — младший уже было хотел подорваться, как его осадил хенджин: — нет уж, мелкий, мы идём есть, — демонстративно уйдя спускаться. маленький пир состоял из самоделошных бутербродов, нарезанных овощей, соусов, пары пачек чипсов и нескольких банок пива и газировки. очень культурно и отдыхабельно. пока все трапезничали, на фоне играли старые песни жанра между роком и инди, ветер немного стих, все еще продолжая пытаться сдуть волосы с головы — тщетно. солнце уже заходило за горизонт, когда группа ребят начала потихоньку собираться по домам, а луна на небе стала чётче. крис с чанбином остались ночевать в гараже, к ним хотел навязаться чонин, и после долгих уговоров и тяжёлой артиллерии (щенячьих глаз), чан, все-таки, сжалился над ним. попрощавшись, остальные пошли по темным дворам, иногда освещая путь фонариками на телефонах, или же крутясь вокруг фонарных столбов, пока хенджин пытался запечатлеть сие представление. потом джисон остановился на какой-то детской площадке у качелей, когда его поддержал феликс, радостно прыгая рядом. сынмина тогда посадили на карусель и раскрутили так, что он не мог прийти в себя минуты две-три, при этом не желая даже говорить, боясь спровоцировать новую волну головокружения. но ему понравилось. как же могло не! по домам они вернулись уже после полуночи, держа яркие воспоминания и молодость. молодость не плачет, молодость живёт. а ночь даёт ей отдохнуть. впрочем, джисон с минхо полностью игнорируют усталость, сидя на подоконнике на пятом этаже подъезда, куря в дырку в окне. окно с выпуклыми квадратами, где между стёклами есть пустое место; там ещё часто волшебным образом появляются дохлые мухи и комары. один квадрат был разбит насквозь, обдувая их воздухом и позволяя выдыхать сигаретный дым на улицу изнутри. джи болтает-болтает-болтает, в том числе и ногами болтает, а старший слушает-слушает-слушает, бесконечно слушает. не смея оторвать взгляд или резко двигаться — упустит из виду, спугнет. такие редкие ночные посиделки он хранит далеко в своём сердцевидном органе, честно держа в секрете, как они дали клятву друг другу. «торжественно клянусь не вставлять глупые фразы из ебаного гарри поттера и запереть эти разговоры у себя в голове». они всегда говорили о разном, но в то же время об одном и том же. обо всем и ни о чем. рассказывали свои страхи, делились своими тайнами и обменивались признаниями. разными страхами, разными тайнами и разными признаниями. так джисон как-то рассказал, что боится услышать по радио, что какой-то вид животных вымрет, а минхо рассказал о страхе глубины — моря, знаний. также минхо поделился кражей шоколадки за сто шестьдесят четыре вона в каком-то ларьке, а джисон о побеге с уроков. оба скрылись без последствий, безумно радостные. когда-то джисон признался, что это он подлил чанбин-хену красной краски в шампунь, а минхо признался в чувствах. ему. это вырвалось совершенно случайно, он просто забылся в сердечной боли, пока тот рассказывал о какой-то байке, о которой ему поведали родители, но метко. в тот момент было страшно, но, вспомнив, когда они находятся, ему стало спокойно. правда, спокойно. ещё лучше стало, когда неумелный мальчонка потянулся в объятия, глупо тыкаясь губами в губы. глупо, но счастливо. в следующий раз минхо рассказал о том секундном страхе, а джисон о страхе, что он тогда просто пошутил. сейчас же они замолчали, наслаждаясь тишиной после бури эмоций. молчали и выпускали дым кольцами. молчали и переплетали пальцы рук. молчали и тушили сигареты по очереди, устало улыбаясь. старший тянул сона с подоконника в сторону квартиры, а младший следовал за ли, как слепой доверчивый котёнок. они медленно зайдут в квартиру, не включая свет, лишь звездную гирлянду и две лампы. без слов пройдут в комнату, мило подерутся за честь первым воспользоваться ванной, но хо, конечно, уступит хану. этому милому существу, которое он смог приручить. хотя, скорее всего, наоборот. они будут целоваться и обниматься на разложенном диване, пока сон не заберёт их к себе в чащу, обхватывая своей мантией. а через пару часов им позвонит крис с паническим «мы не можем найти чонина». тишина после бури была лишь затишьем.☆☆☆