as a house
17 февраля 2024 г. в 06:18
Они остановились недалеко от какого-то крупного города — Ви не хотелось запоминать название; она ехала туда, куда везли её Альдекальдо, куда вела её за руку Панам.
Не Найт-Сити, конечно. Но вид до боли напоминал тот, что простирался вдалеке, когда она вскарабкалась на водную вышку вместе с Ривером — воспоминания неприятно кололи сердце, желудок и кончики пальцев. А может, это медленно стучалась в клеточки её тела смерть. Кружила рядом, напоминала, что времени мало, что важна каждая секунда, но, Боже — Ви так хотелось отдохнуть.
Отдых — это не для нас, замечает Панам. И правда: сначала была Арасака; был гормональный дисбаланс, выпадение волос от стресса, блёв в кабинке рабочего туалета — нужно было уложиться в пять минут, чтобы вовремя сдать отчёт, были таблетки на завтрак, обед и ужин; обратно в башню Ви вернулась уже с мечом — полуразбитая, отсчитывающая свои дни, словно те же таблетки перед приёмом пищи. А она просто хотела, чтобы советы её психолога наконец-то сработали — но в пыльных, выжигаемых солнцем пустынях, по которым их носило, неудобно было заниматься йогой и делать дыхательные упражнения — да и некогда.
Панам бросает ей жестянку с пивом; оно кислое, но холодное. Во время работы в корпорации Ви никогда не пила пиво — не любила; до встречи с Ви Панам никогда не целовалась с женщинами — наверное, по той же причине. Ви до сих пор помнит тот полный отвращения взгляд, когда она первый раз потянулась к её губам; прости, я не серьёзно, я… правда, прости, не знаю, что на меня нашло — ничего страшного, проехали.
Ви чувствует себя, как неизлечимо больной ребёнок — потому, что Панам, судя по всему, занимается благотворительностью. Она замечает, как труднее Ви вставать по утрам, как всё чаще и чаще в её рационе появляется алкоголь, как её взгляд ускользает куда-то за пределы этого мира — возможно, там она встречается с Джеки и Джонни — главное, чтобы не с уёбком Артуром Дженкинсом, он ведь тоже на «Дж» — корпоратов ей уже по горло хватило. Панам замечает всё это — а может, Ви сама ей это рассказывает, — и использует момент как нельзя подходящий: ночь, остывшая пустыня, потрескивающее радио рядом, пиво, в конце концов; сначала они обнимаются: кожа у Панам тёплая, слегка пахнет потом, но лишь слегка. Панам кладёт пальцы на то место, где покоится злополучный биочип; слёзы Ви такие же солёные, как и пот Панам. Ничего, и это пройдёт. Панам добавляет какие-то ободряющие слова в конце, но Ви не нужно дальше слушать. Конечно, это пройдёт. Она закончится, как песня по радио, как банка пива, как их с Панам поцелуй — он оказывается уж совсем мимолётным, и на этот раз против именно Ви; она боится смотреть Панам в глаза — боится увидеть хоть нотку того отвращения, хоть толику жалости — лучше притвориться, что это всё было искренне, но на один раз, ибо если нет, то Ви больше не выдержит отводить взгляд.
Но тут по радио начинается другая песня, рядом находится другая банка пива — и они вместе смотрят на раскинувшийся на горизонте аризонский кибероазис. Он сияет и блестит, словно первая вечерняя звезда; со стороны он похож на затерянный среди барханов Ханаан. Неужели он станет её могилой?
— Скучаешь по городской жизни? — Панам отстукивает ногтем гитарные такты.
— Учитывая, до чего меня довёл Найт-Сити — я, пожалуй, буду любоваться городами издалека.
Ви страшно смотреть ей в глаза ещё по одной причине: она боится, что это всё исчезнет; это чувство сакральности, когда она случайно касается Панам или Панам касается её; когда ей удаётся украсть её улыбку глупой, но очень удачной шуткой; когда она придаёт словам и жестам Панам какое-то тайное значение, которое суждено понять только ей — Ви чувствует вину за это и старается извиниться тем, что почти её не касается. По крайней мере специально.
Рука у Панам сухая и тёплая — Ви думает об этом только потому, что она до сих пор не убрала свою ладонь с её предплечья.
— Да, любоваться издалека — это в твоём духе.
Ви страшно, что Панам хороша только как концепт; или что слова, жесты, взгляды — это всё имеет смысл ровно такой, на который она надеется — но Панам лишь пытается смягчить её последние мгновения жизни, пытается помочь — но в конце лишь навредит, потому что даст Ви повод бороться за свою жизнь; вернёт ей страх смерти; сделает поиски лекарства чем-то поистине неотложным.
В конце концов, ей так хочется наконец-то отдохнуть. Хорошо, что начинается ещё одна песня и находится ещё одна банка пива — и не случается ещё одного поцелуя.