IMPOSSIBLE/ Невозможность

Вечером, после того, как отвезла пробирки от Чонгука, Тина сидит уже дома, на диване, укрывшись пледом, с подогнутыми ногами под себя и с бокалом вина. Снова и снова, на repeat она прокручивает свой сегодняшний выезд, уставившись в одну точку на противоположной стене, и пытается анализировать произошедшее со стороны. Но, к сожалению, или к счастью, уж неизвестно, она с каждым разом только прочнее убеждается в том, что - Нет! Ну, какая же ты, все – таки, неисправимая тупица, Тина!- Выдыхает и делает глоток красного в бокале. - Ну как так можно было себя вести? Это же отвратительно! Боже! Стыдоба - то какая!- опускает лоб на раскрытую ладонь, закрывая глаза, - ты совсем с ума сошла, девочка! Тина часто, да можно сказать, что всегда, когда одна, говорит с собой. Она не помнит, когда это началось, но это помогало ей всегда разобраться в своих запутанных мыслях и чувствах. Вести диалог со своим внутренним то ли монстром, то ли другом (хотя, одно другому и не мешает) вслух, кажется немного, нет, очень странным! Но ведь как сказал когда- то очень мудрый человек, нужно быть сумасшедшим, чтобы в этой жизни не сойти с ума. - Для чего надо было себя выставлять такой истеричкой? Он, как будто, должен тебе остался?! - Да просто взяла обида и не сдержалась! - Обида на что? На кого? Ну, писала ты ему каждый день! Ну, отправила ты 365 писем! Ты вообще уверена, что они доходили хоть куда- нибудь? - Ну… Вообще- то, когда письма не доходят, они обычно возвращаются отправившему…- дергает при этом плечами, подтверждая элементарность сказанного. - Дура! Ты как- будто в соседний город писала! Ты писала в другую страну, и, заметь, даже не в соседнюю! Они просто на помойке все оказывались! - А электронные?!.. Ох! Тина! Прекрати! Ты уже в шизофреничку превращаешься! Просто забудь! Ты его больше не увидишь!.. и Тине вдруг становится так грустно, что хоть вот реви и рви на себе волосы! Вот подарила же жизнь, судьба, что там еще бывает, … подарок! Встретились же! Нет, чтобы просто приятно побеседовать, пожелать еще больших успехов, терпения и сил… Надо было все испортить! И ты ведь справилась с этим на «отлично» просто! Не воспользовалась шансом, подарком. Упустила. Тебе не привыкать, Тина! А теперь, просто забудь! Иначе снова загонишь себя в тупик! А он… Пусть думает, что просто попалась ненормальная медсестра. Уже наверняка все забыл, и это хорошо. Эту ночь Тина впишет в список худших. Чонгук является во сне снова и снова. Он то улыбается, своей неземной абсолютно, улыбкой, то хмурит брови, то смотрит с интересом, то сердится так, что глаза метают молниями. Последнее пугает Тину и покрывает ее тело потом, а кусающий кожу страх, сковывает, словно стальными цепями и давит на грудную клетку без возможности вдохнуть. Тина никак не может совладать с паническим страхом перед агрессией с тех времен, страшных времен, который лишает ее права дышать и мыслить спокойно. Научилась только вовремя сбегать. Обычное запарное рабочее утро в клинике практически выбивает из сил после тяжелой ночи. Наплыв пациентов всех категорий, возрастов, социальных статусов нещадно высасывает все эмоциональные и физические ресурсы, но нужно до последнего держаться, а ближе к обеду станет немного легче. Ну, а пока, не дай Бог каждый из этих пациентов не увидит все 32 зуба в наисчастливейшей улыбке, и уж тем более, не услышит, что именно он является самым любимым пациентом этой клиники! После, казалось, нескончаемого потока людей, Тина, наконец, заходит в комнату для персонала, чтобы дать ногам хоть немного покоя и выдохнуть самой. Она садится у окна, даже не включая свет, надеясь, что у нее получится побыть в тишине и полумраке хоть пару минут, не думая, не разговаривая, не смотря, а просто быть. Тина не стала ничего и никому рассказывать о вчерашнем выезде. Вряд ли она бы смогла пережить бесконечное количество вопросов от Лины. И Ник (слава Богу) догадался об этом, и лишь скрытно ото всех, утром спросил как она, помня, в каком состоянии та выбежала из отеля. - Тина, вот ты где!- врывается в комнату Лина,- подруга, тебе нельзя брать выходные! Что за вид? Синяки и мешки под глазами, хоть и с горем пополам, но все же, удалось скрыть под макияжем, но вот глаза не могли скрыть бессонную ночь и усталость Тины. - А что с моим видом?- наигранно удивляется Тина. - Не смешно! Ты можешь играть в эти игры со всем остальным персоналом, Тина! Но не со мной! – возмущается подруга. - Тогда вот тебе ответ, подруга! Дело не в том, что я брала выходной, а в том, что с этого выходного меня дернули!- с милой, широкой и все такой же наигранной улыбкой разводит показательно руки Тина, на что Лина только закатывает глаза и через секунду: - Блин! Совсем забыла! Тебя же главный просил зайти к нему. И дело касается как раз вчерашнего выезда, - хватается ладонью за лоб. - А что не так?- не нравится это Тине. - А кто сказал, что что-то не так? Думаю, было бы дело плохо, он бы не просил, а потребовал. А здесь, он ясно сказал: «Попроси Тину зайти ко мне ».- Дергает плечами в подтверждение слов и закидывает орешек с пиалы на столе Лина, а потом хмуря брови: - Хотя… А все в порядке было? Ты, кстати, ничего не рассказывала,- пристально вглядывается в лицо подруги. - Да как обычно все было, - тушуется Тина под пристальным взглядом Лины. Ну почему ее никто не научил врать?! Она бы дала клятву, что будет пользоваться этим исключительно в редких и самых необходимых случаях! - Ты уверена?- щурит уже глаза Лина и подается вперед, чуть ли не залезая на стол. - Да уверена я! Господи! Лина, ты сама сказала, что с настроением главного все хорошо, значит - не на ковер вызывает.- уже вскакивает Тина,- Я пошла! « Вот ведь….» - злость Тины уже почти достигла максимума, но она все же не может подобрать слово для человека, который уже не на шутку претендует на первое место в ее жизни в номинации «Не дающий покоя»! «Заяц хренов»!- завершает свою мысль Тина уже перед дверью главного врача клиники. Ну, неужели, и правда, пожаловался? Вот он значит, какой? И чего это Тина так убивалась из-за него? Тина стучится в дверь и думает о том, как именно будет сейчас объяснять свое поведение и отношение к VIP- пациенту, но, все же, надеется, что максимум, что грозит - это штраф, поскольку терять работу сейчас не входит в ее планы, ну совсем никак! - Заходи!- доносится из кабинета, а Тина глубоко вдыхает и открывает дверь. - Проходи, Тина, садись.- Откладывает ручку Лев Константинович и снимает очки, внимательно вглядываясь в лицо напротив. Лев Константинович занимает пост главного врача клиники достаточно долгое время. Заступил он на эту должность еще до прихода Тины. Мужчина искренне любит свою работу и свой персонал. Всегда принимает активное участие в жизни коллектива и старается и вне работы держать связь с каждым, считая, что именно так и должно быть и, что доверительные отношения в коллективе необходимы для более сплоченной работы. Будучи мужчиной в зрелом, но не пожилом возрасте, статным, высоким, с приятной внешностью и серебристой проседью на висках, он всегда выглядит аккуратно, ухоженно и невозможно увидеть на его халате ни одной лишней складочки. И вряд ли можно найти в их коллективе хоть одного человека, который бы не восхищался и не равнялся на него. Тина опускается на стул и, молча, ждет отчитаний от главного с опущенной головой. - Ну, Что Тина?! Расскажи- ка мне, что ты там вчера сделала с нашим пациентом?- улыбается доктор и чуть наклоняет голову. - Да ничего я с ним не сделала, Лев Константинович! С чего Вы это взяли?- вскидывает резко голову и начинает, чуть ли (явно), не оправдываться Тина, - Просто взяла кровь. Все по регламенту! Все, что должно было, я сделала!- не унимается никак,- Я же не должна его облизывать, толь… - Так, Тина, погоди, не тараторь так! Чего ты так разнервничалась?- удивляется доктор. Тина прикрывает тяжело веки, выдыхает медленно и: - Он пожаловался, да?- кривит в сожалении лицо. - Пожаловался?- вскидывает брови и округляет глаза Лев Константинович, - А было на что? И сейчас уже очередь Тины удивляться и не понимать. - Не поняла,- хмурит брови и чуть подается вперед,- Если НЕ жаловался, то зачем тогда Вы меня вызывали? - Ох, Тина!- тяжело вздыхает главный врач и машет головой в загадочной улыбке,- Не знаю уж, что именно у вас там вчера произошло, но пациент пожелал, чтобы все процедуры дальнейшие ему проводила «исключительно та медсестра, которая приезжала брать кровь», и это его слова!- подытожил главный. - Подождите, Лев Константинович! Как это? – Тина чувствует, как волна чего- то (пока неизвестно радость или возмущение) поднимается у нее внутри,- но я ведь не выездная медсестра. А наш VIP- пациент вряд ли будет сюда приезжать на процедуры, ведь так?- ухмыляется Тина и разводит руками. Тина чувствует, как волна негодования заполняет ее снизу вверх. Вот ведь чертенок! Решил воспользоваться положением! Ну, это мы еще посмотрим, Чон Чонгук! - Лев Константинович, послушайте, у нас ведь есть для выездов отдельные сотрудники, в число которых, я не вхожу. К тому же, и в клинике у меня достаточно работы, Вы и так все знаете. - Тина, девочка, ты не хочешь ничего мне рассказать?- заботливо и по- отечески спрашивает главный, замечая, как Тина начинает нервничать. Ведь это впервые, когда она так упорно отказывает. - Эмм… Нет, Лев Константинович, ничего,- отвечает она после раздумий в несколько секунд. - Я тебя понял, Тина. Ты права в том, что это не входит в твои обязанности. Я решил просто спросить, не интересует ли тебя хорошая премия от них и, возможно, последующий отпуск от нас. Но вижу, что ты не согласишься. Я откажу им в таком случае. Не переживай, и можешь продолжать работать. И знай,- смотрит он, чуть наклонившись, пристально в глаза, - кто бы это ни был, и что бы это ни было, можешь смело мне говорить или рассказывать все, что беспокоит! Мой персонал для меня важнее, чем прилетающие и улетающие суперстары!- Улыбается так же тепло доктор. Тина и без лишнего напоминания знает прекрасно, как Лев Константинович относится к ней, да, и ко всем сотрудникам. Но она солжет, если скажет, что сейчас ей это никак не помогло. - Спасибо Вам большое, Лев Константинович!- выходит она из кабинета с широкой улыбкой и с почти мокрыми глазами. В конце концов, многолетняя репутация клиники не пострадает от одного отказа одному залетному «соловью». Этот день уже не кажется Тине таким уж плохим. Настроение уже намного уровней подскочило вверх. Даже силы, откуда-то, берутся, и она чувствует себя великолепно весь остаток дня. Стоит возле стойки, оперевшись на нее, и болтает с администратором, изредка поглядывая на часы. Еще какой- то часок и она может идти домой, отсыпаться. И все ведь идет отлично, лучше некуда… Пока… - Good afternoon, Tina!- слышит она где-то за спиной и, даже, теряется на пару секунд, не решаясь обернуться. Так и стоит, с замершей на губах улыбкой, и смотрит на девушку прямо перед ней за стойкой регистрации пациентов. - Тина, по-моему, это - к тебе,- шепчет так же с натянутой улыбкой бегая глазами от нее к стоявшему за спиной Тины. - Блять!- только и отвечает Тина шепотом ей и так же, растягивая губы,- Может, все-таки нам обеим это послышалось? - Тина! Не глупи! Он стоит прямо за тобой и смотрит прямо тебе в затылок!- шипит девушка. Тина прикрывает глаза и снова отчаянно просит, уже умоляет свое сердце - уголек, душу (кто и что там у нее еще внутри сидит) не душить ее и дать хотя бы свободно дышать. Тина не хотела этого? Конечно, хотела! Тина не ждала этого? Конечно, ждала! Не мечтала именно об этом? Чтобы Чонгук пришел сам к ней? Кончно, мечтала! Тина сейчас внутри себя не переживает бурю? На 100% переживает! Тина кому- нибудь, включая себя, сознается в этом? Вы с ума сошли? Конечно, НЕТ!!! Ни за что и никому!!! - Тина?.. – слышит она снова голос позади. -Да?- наконец, поворачивается она к нему лицом, - Чем могу Вам помочь?- так же натянуто улыбаясь и… Что-то не так? Чонгук, в черном длинном, кашемировом пальто нараспашку, в черной водолазке с высоким горлом прямо под скулами, в черных обтягивающих джинсах, штанины которых заправлены в берцы и в черной маске, завершающей весь этот дьявольский образ, уверенной, размашистой походкой идет прямо на нее, не сводя своих темно - шоколадных глаз с ее лица, хмурит брови, замедляет шаги, зачесывает пятерней волосы назад, освобождая взор от падающей челки угольных волос, снимает маску, до сих пор, так и не моргнув ни разу, и уже останавливается перед ней. Он стоит просто и смотрит, будто… Просто стоит, просто завис. Просто нагло рассматривает ее лицо. Просто Тина уже чувствует, чуть ли, не жжение на своей коже. Ее сейчас, что, правда, едят? Прямо сейчас? Жадно и … Боже! Как же жарко! Здесь кондиционеры сломались? - Господин Чонгук?- напоминает Тина о себе,- Я могу Вам чем-то помочь?- наклоняет голову чуть вбок. - Да! Да, можете, Тина!- моргает пару раз Чонгук и смотрит, теперь уже снова, в глаза! Ну, пора уже!- Да! Именно Вы мне и можете помочь, Тина!- уже улыбаясь своей ненавистной (такой желанной) ей улыбкой и сплетая пальцы перед собой. - Слушаю Вас. Чем могу быть полезна? От своего слащавого голоса и наигранной противной вежливости Тину скоро и саму затошнит. - Хмм… - тянет Чонгук и щурит глаза. - Нас понимает эта улыбчивая девушка у Вас за спиной, Тина?- отвечает так же противно слащаво Чонгук, и немного подается вперед, снижая голос. - Конечно, понимает, господин Чонгук!- повторяет его действия и так же почти шепчет для пущей достоверности. - Правда?!- вдруг выпрямляется резко и говорит громче. Проверим?- резко обходит Тину и опирается на стойку так же, как Тина пару минут назад, наровя, уже почти, перелезть через нее. - Господин Чо…- не успевает договорить Тина, с ужасом понимая, что сейчас ее обличат во лжи с позором, и слышит: - Hello lovely girl! Is the girl behind my back very mischievous and capricious always or only with me? What do you think about it? Тина поворачивается в их сторону и готова прожечь взглядом дыру на затылке у Чонгука. Что значит вредная и капризная? Ладно, вредная! Но… Капризная?! И что это за такое расслабленное поведение? В чем дело? - Эммм… - слышит она умоляющее мычание и переводит взгляд на девушку с улыбкой в те самые 32 и ужасом в глазах. И только Тина решает отвлечь Чонгука и поднимает руку, чтобы привлечь его внимание: - Окей! Сипаасиба,- слышит ломанный, но русский и видит смущенную, но не менее широкую и ярку улыбку Чонгука. Ну, до чего же милый и теплый да, Тина? И Тина даже почти улыбается в ответ, но хитрый прищур на лице парня и то, как он поворачивается и медленными плавными шагами снова идет на нее, быстро приводят ее в чувства. - Значит, Тиинаа,- тянет Чонгук ее имя,- Вы у нас теперь еще и врунишка?- наклоняет голову набок и заглядывает в золотисто - карие глаза. - Госпо…- не успевает договорить Тина, как к ним подходит главный врач. - Господин Чонгук! Очень рад Вас видеть в добром здравии! Я – Лев Константинович, главный врач этой клиники. Мы можем пройти в мой кабинет, если пожелаете и выпить по чашечке кофе или чая.- Тянет ту же фирменную улыбку доктор и, даже, немного наклоняется в знак уважения и тянет руку, приглашая в сторону кабинета, непривычно быстро и взволнованно проговорив все на одном дыхании. Тина, хоть и чувствует себя спасенной и благодарной, но, все же, не понимает столь активного участия Льва Константиновича. С каких это пор он встречает пациентов (даже VIP) и предлагает им выпить чашку чего- нибудь в кабинете? У них в клинике ведь были персоны не меньшей величины известности и важности, если не большей, но вот никто из них не удостоился такой чести. А этот полупоклон? Ничего не понятно! И вообще! Откуда он узнал, что Чонгук здесь? Ну, допустим, что через пару десятков лет после того, как установили камеры и на его компьютере появились записи в режиме онлайн, Лев Константинович вдруг заинтересовался и решил глянуть, что там происходит сейчас в клинике за час до закрытия! Допустим! Но, все равно, не понятно его поведение. - Тина, какое - то волшебство! – выводит ее из мыслей шепот девушки за стойкой, пребывающей в шоке до сих пор,- Ко мне подошел и заговорил сам Чонгук!- подпрыгивает она на месте и тихо хлопает в ладошки. - Ага!- смотрит Тина на нее,- То - волшебство, а ты - позорище! Смотри!- разводит Тина руками,- Из- за незнания языка, возможно, упустила свою судьбу! А могла бы и ответить, и даже побеседовать, а там, может, и до ЗАГСа бы добеседовались!- щурит глаза и улыбается мило, очень мило, слишком мило (Ооо!!! Где мое ведро?!). - А сейчас, остается только до конца жизни вспоминать свое многозначительное «Эммм…»,- уже серьезно, даже, злорадно,- а я говорила тебе учить язык!- утыкается в плечо девушки пальчиком и разворачивается в сторону ординаторской, качая головой и цокая. Вредная? О! Да! Колючая? Однозначно! Капризная? Нихрена! Ибо Тина не любит лень. Ибо Тина относится так же требовательно ко всем, как и к себе в плане саморазвития (конечно, с некоторых пор). Всего в своей жизни Тина добилась сама. Конечно, если бы, в свое время, ей бы кто вправил мозги, было бы еще лучше. И сейчас «всего в своей жизни» включает в себя не очень многое, и от этого ей не стало лучше, и это, скорее всего, является главной причиной ее столь «красивого и шикарного» падения, а, впоследствии - собирания себя и склеивания своих микроосколков супер - стойким клеем. И, тем не менее, Тина имеет свое место в этой жизни. Пусть не большое, но окружение ее любит, уважает и, даже, знает ее рамки, которые не стоит переходить и не переходит. Ее называют «личной» и «семейной» медсестрой далеко не простые люди в городе, а то и в стране. Ее рекомендациям может позавидовать добрая, очень добрая половина всех ее коллег по городу. Люди ее знают, люди ее запоминают, и очень часто останавливают на улице и здороваются, интересуясь, как у нее дела. Ни разу не было такого, чтобы пациенты не возвращались к ней, ну… ее рукам. Ведь они у нее «золотые и незаменимые», как говорят сами пациенты, и «изменять этим рукам совсем нет желания»! Именно по причине того, что она убеждена, по своему опыту, что не нужно, нельзя терять время впустую, и нужно вкладывать в себя максимум всего, что только может быть, молодые девушки и парни, у которых уйма возможностей вокруг, а они лишь топчутся на месте, довольствуясь тем, что им подносят другие на блюдечке, в ней вызывают желание встряхнуть тех за шкирку и прокричать им в ухо во весь голос: «Ты, вообще, нормальный? Может слепой? Или, может, идиот? Начинай, уже, двигаться, черт тебя дери!». Слишком строго и навязчиво? Может быть. Кто бы так же был строг и навязчив с ней в свое время. Тина последний раз осматривает свой процедурный кабинет, проверяя, все ли на месте и все ли сделано, перед тем, как выключить свет и закрыть дверь. Идет в сторону раздевалки, бросая взгляд на часы – уже можно переодеваться. Интересно, что там делают и обсуждают «мальчики» за закрытыми дверьми? Прямо бесят! «Тина, зайди, пожалуйста, в мой кабинет», - читает сообщение от Льва Константиновича Тина, выходя, уже переодевшись, из раздевалки. Тина в рыжих замшевых «казачках» на невысоких каблучках, черных, плотно облегающих стройные ноги и округлые бедра, джинсах бежевого цвета, свободной, тонкой вязки, блузке, заправленной в джинсы и открывающей острые ключицы глубоким и немного широким вырезом, болотного цвета свободном пальто с широкими треугольными отворотами спереди, чуть спускающимся ниже колен и с рыжей замшевой сумкой – мешком на плечах, в комплект с обувью, идет по длинному коридору мимо стойки регистрации с обиженной до сих пор девушкой. Дополняют этот образ цепочка и кулон, в виде слившихся солнца и луны из белого золота с янтарем внутри, который так маняще лежит на глубоком декольте, прямо между полушариями, открывающимися глубоким вырезом. А волосы, которые еще минуту назад были туго затянуты в низкий хвост, сейчас обрамляют лицо крупными густыми рыжими локонами со светлыми прядями вразброс на концах и спускаются на полуоткрытые плечи и ключицы. Губы выделять Тина не очень любит, только увлажняет, чаще всего, бальзамом. А вот большие золотисто - карие глаза с раскосым разрезом всегда подчеркивает изящными стрелками, которые у нее получаются на славу. Густые и подкрученные, черные ресницы, как на верхнем, так и на нижнем веке, так и манят задержать взгляд в этих бездонных, сейчас настолько выраженных в своем темно - золотом цвете, омутах. Тина подходит к кабинету и видит стоящего в стороне Джиёна, который коротко улыбается ей одним уголком губ и кланяется в знак приветствия. - Добрый день,- отвечает ему таким же поклоном, а про себя,- Совсем не меняется. Уважительный такой,- дергано улыбается и поворачивает голову снова к двери. Она снова стоит перед дверью главного врача, снова кусает нижнюю губу, и снова ведет диалог со своим… угольком? Да какой там уголек?! Это целый угольный булыжник, который уже не помещается в ее грудной клетке. Стук в дверь и тянет ручку вниз после «заходи, Тина». Тина закрывает за собой дверь, поворачивается к находящимся внутри мужчинам с выражением лица «совершенно не понимаю, зачем я здесь вам понадобилась» и снова ловит на себе пожирающий взгляд Чонгука (ну (не!), хватит, может быть?). - Вы просили зайти к Вам, Лев Константинович,- на английском (ну потому что неудобно, как- то) прерывает молчание Тина. - Да. Тина, мы с господином Чонгуком говорили о поднятой нами с тобой сегодня теме, если ты ее помнишь,- смотрит серьезным взглядом главный. - Помню, конечно. Только я так же помню, что мы эту тему закрыли. Раздраженный взгляд с доктора переходит к Чонгуку и высверливает дыру на его симпатичном профиле. А тот, в свою очередь, до сих пор не спускает с нее сосредоточенных слишком глаз (ну, подавиться, ей Богу!). Она уже устала от всего этого! Да, сколько можно-то? Чего он добивается? Ну, неужели нельзя просто пройти мимо и забыть? Столько вопросов сейчас крутится в голове у Тины. - Может быть, вам стоит поговорить и прийти к решению самим?- Отвечает Лев Константинович,- я приму и одобрю любое. - Но…- Тина не успевает дать волю своему возмущению, как слышит: - Лев Константинович, Вы верите в существование на нашей земле Ангелов?- и видит, как глаза Чонгука в это время блестят, немного задержавшись на ее лице, и он переводит их на доктора. Что?.. ЧТО, БЛЯТЬ?! Тине показалось? Это ее мозг решил поиграть с ней в такие игры? Какого хрена? Губы Тины раскрываются в немом вопросе, а доктор озвучивает этот самый вопрос: - Что, простите? - Вы верите в существование Ангелов? Что они могут быть среди людей?- Повторяет свой вопрос этот … Этот … Чон, мать его, Чонгук и скрещивает пальцы на своем колене, закидывая правую ногу на левую. Тина может поклясться, что направленные в сторону доктора глаза сейчас пристально следят боковым зрением за ее реакцией. Но… Но она не может ничего сделать, изменить, скрыть, потому что не чувствует совсем ни своего лица, ни тела. А с лица как будто сползает все живое, глаза расширяются и не моргают. В них Чонгук медленно начинает плыть, а потом и вовсе уходит в туман. Сердце пропускает пару ударов, а затем пускается галопом, ударяясь болезненно с каждым сокращением о ребра, которые, кажется, сейчас, прямо сейчас треснут под таким натиском. Что, черт возьми, происходит? Это игра? Невозможно! Невозможно не хватает воздуха! - Я даже не знаю, что Вам ответить, господин Чонгук. Вы поставили меня в тупик,- Тина слышит голос главного, словно, через вакуум. Стены начинают двигаться, а потолок опускается прямо на нее, грозя приплющить. - Я вот верю!- продолжает Чонгук, а она бы хотела сейчас прикрыть уши, чтобы не слушать, чтобы не слышать, потому что страшно, очень страшно.- И скажу вот еще что: Всем Ангелам!.. Каждому Ангелу!.. Тоже… Когда- нибудь… Нужна… Помощь!.. Нет! Нет! Нет! Нет, этого не может быть! Это… Это чья- то игра! Это жестоко… Тине кажется, что на долгое мгновенье ее оставляет душа, способность дышать, видеть, слышать, что-либо воспринимать и чувствовать. Она пятиться назад, не в силах удержать свое тело на уже согнутых ногах и опирается на дверь за спиной. Жадно втягивает ртом воздух, до боли жмурит веки, а под ними среди ярких вспышек видит себя и слышит свои слова: «Мой Ангел меня спас, и я не имею права быть не в порядке! Ведь и ему когда-нибудь может понадобиться моя помощь!». Еще немного, и ее настигнет паника. В груди что-то обрывается и падает вниз, а ноющая боль распирает грудь. Тина чуть наклоняется вперед, удерживая вес руками, упирающимися в колени, и опускает голову. Первым реагирует, сидящий к ней лицом, главный. Он вскакивает и подходит к ней быстрым шагом, обойдя стол, наклоняется тоже, чтобы заглянуть в глаза и хватает под руку. - Тина, ты в порядке?- обеспокоенный голос доктора немного приводит в себя. Она поднимает голову и видит перед собой лицо Льва Константиновича, а чуть ниже - лицо Чонгука. Он сидит перед ней на согнутых коленях на полу, а на лице бледное, болезненное и сожалеющее выражение. - I am sorry, Tina…- шепчет одними губами бледный Чонгук и смотрит так умоляюще в глаза, что у Тины перехватывает дух. - Тина?- касается плеча доктор в ожидании. - Я… Я в порядке, просто немного душно, Лев Константинович, не волнуйтесь, все хорошо,- успокаивает главного Тина и ,- I am fine,- Чонгука, который, кажется, сейчас готов расплакаться в этом кабинете, сидя на полу перед ней на коленях. - Я принесу тебе воды, а ты садись, возле окна,- берет под руку Тину, помогает пройти глубже в кабинет и выходит из него главный после того, как открыл это самое окно и посмотрел в молчаливой просьбе на Чонгука присмотреть за девушкой. Чонгук несмело и осторожно подходит ближе к Тине, заглядывая в лицо, и протягивает руку, предлагая опереться на нее, чтобы дойти до стула возле окна. Она смотрит на протянутую ладонью вверх руку несколько секунд и поднимает глаза на лицо Чонгука. Оно сейчас такое бледное. Столько сожаления сейчас в этих темно - шоколадных больших глазах, которые, кажется, стали еще темнее и глубже, что у Тины щемит в груди. Медленно вкладывает свою ладонь в протянутую, не отрывая глаз с лица мужчины, проходит к окну и опускается на стул, поворачивая лицо навстречу прохладному, влажному воздуху с улицы. - Тина,- зовет Чонгук ее еле слышно. - Я в порядке, правда. Не за чем переживать, господин Чонгук,- отвечает так же тихо и снова смотрит ему в глаза, - только… К чему были эти слова про Ангела? Тина не понимает, вернее, понимает, что те слова были сказаны не случайно, но не может поверить в то, что он действительно знал, о чем говорил. Как такое может быть? А если это совпадение? В это Тине верится еще меньше. Она не знает, что говорить сейчас, не знает, как вести себя сейчас и не знает, к чему может это все привести. - Вы же знаете, к чему, Тина. – Отвечает Чонгук и взглядом просит не отрицать этого. Тина опускает голову и прикрывает веки. Она очень устала. Не привыкла к таким сюрпризам и поворотам в своей размеренной и спокойной жизни. Она так хочет сейчас оказаться у себя дома, поднимает снова голову и смотрит в свой личный ад (рай) и думает: «может быть, я хочу не домой, и не оказаться одной, а прижаться к этой груди и согреть, наконец, свою замерзшую душу?». Смотрит в его глаза и думает о том, как было бы прекрасно позволить себе утонуть в этой темноте. Чонгук следит за ней, за ее взглядом, за выражением лица и, будто, угадывает ее мысли, осторожно тянет руку к ней, на секунду задерживает ее в воздухе и, не увидев запрета в глазах напротив, костяшками пальцев касается точеной скулы. Проводит медленно по линии, а у Тины сердце снова начинает набирать обороты. Не в силах видеть эту нежность в глазах Чонгука, она прикрывает глаза и слышит шепот: - Вашему Ангелу нужна помощь, Тина. Прошу, не отказывайте ему в этом и не бросайте на полпути. Ведь он сейчас готов доверить Вам не только свои вены и отчасти здоровье, а нечто большее, по непонятным пока причинам. Иначе… Ангелу придется превратиться в надоедливого чертенка и приезжать самому к Вам в эту чертову клинику. Как Вам такая альтернатива?- Чуть наклоняет голову в сторону Чонгук и тянет уголки губ вверх, а в глазах уже несмело начинают плясать те самые чертята. Тина же смотрит на него и снова не может поверить в то, что слышит. Вот он сказал только что нечто такое, от чего внутри все переворачивается, а уголек начинает снова полыхать жаром. И через секунду говорит то, от чего хочется его просто выкинуть в это окно и помахать вслед ручкой. Это ведь Чон, черт бы его побрал, Чонгук! Лев Константинович, про которого все здесь уже успели забыть, открывает дверь и заходит со стаканом воды, говоря: - Кто у нас отвечает за куллеры с водой, Тина? На этаже почти все пустые, - и протягивает ей воду. - Ты выглядишь лучше, слава Богу! - Доктор смотрит с интересом на, встающего с корточек и делающего пару шагов назад, Чонгука. - Да, мне намного лучше, Лев Константинович, спасибо за заботу, - отвечает Тина. В кабинете стоит давящая тишина. Все избегают взглядов друг на друга. Тина судорожно пытается осмыслить все произошедшее, но получается это из рук вон плохо. Ей хочется, уже совершенно точно, испариться и оказаться сейчас в своей квартире, в безопасности и подальше от человека, прикосновение которого до сих пор чувствуется на лице. «Ангелу нужна помощь»- прокручивает снова и снова слова в голове, «Вашему Ангелу». Но разве сможет она находиться так близко к нему и сохранить в целости себя? Вряд ли. А терпеть его в клинике со всеми вытекающими? Вряд ли. А сможет снова упустить такой подарок судьбы, чтобы потом корить себя всю оставшуюся жизнь за трусость? Тоже - вряд ли! Тина чувствует сейчас очень остро свою противоречивость. - Ну, так, что вы решили с выездами на процедуры?- прерывает доктор уже невыносимую тишину. А Тина и Чонгук встречаются глазами, но оба молчат. Молчат и ждут. Ждут оба, что другой уступит и спасет (утопит). Через долгих несколько минут упорной борьбы под ожидающим взглядом главного врача, Чонгук тихо выдыхает и прикрывает веки. Он сдался? Не может быть! Ну, знаешь ли, Ангел ты хренов! - В дополнительной премии нет необходимости, - Тина слышит собственный голос, который вдруг стал таким спокойным и решительным и видит, как глаза Чонгука медленно открываются и смотрят в ее, оживившись. Ведь спасает его (топит себя), - Только отпуск. Двухнедельный. Без звонков и выдергиваний. После завершения курса терапии господина Чонгука. И обещанный свободный остаток дня после процедур во время терапии, - переводит взгляд на главного врача, который немного удивляется, а через мгновение просто кивает. - Договорились, Тина. Отпуск тебе гарантирован. Ты не брала его года два, если не больше. Можешь взять и месяц. И обещаю, что тебя не потревожат,- улыбается ей доктор. - Спасибо большое!- Уже тянет свою солнечную широченную улыбку Чонгук, похожий сейчас на маленького мальчика, которому обещают самое вкусное на свете. Тина кивает с легкой - в ответ и отвечает: - Можем приступить завтра, если Вы готовы, господин Чонгук. Буду приезжать к Вам к 11 часам. И, да,- поворачивается к доктору Тина,- Водитель не нужен. Раз я не буду возвращаться в клинику, не стоит его держать занятым. - Хорошо… - Отлично… - Отвечают синхронно мужчины и улыбаются друг другу, как старые друзья. - Раз мы все решили, я уже поеду домой. Вам хорошего вечера.- Тина направляется к двери и, захватив сумку с дивана у стены, выходит из кабинета, не дожидаясь ответа. В проходе снова натыкается на телохранителя, который, только взглянув на нее, подскочил и: - Госпожа Тина, Вы в порядке? - Да, господин Джиён, все хорошо,- судорожно вдыхает, но старается не подавать виду мужчине, - мне просто душно стало, пойду скорее на улицу, не волнуйтесь, и спасибо за заботу,- проходит мимо него и направляется к выходу по уже пустому коридору клиники. Тина идет не спеша. Вышла за территорию клиники, зашла за угол, предпочитая пойти по менее шумной улице в обход. Она, как и всегда, старается обходить шум и большие скопления людей. Серый осенний вечер, будто успокаивает, а легкий ветерок ласкает прохладой разгоряченную кожу. Тина снова и снова прокручивает слова Чонгука. Каждому Ангелу нужна помощь… Вашему Ангелу нужна помощь… Не отказывайте… Не бросайте на полпути. Да, о каком пути он вообще говорит? Что за бред? А бред? А что, если не бред? Но как?! Если не бред, значит, знает, о чем говорит и что говорит. Но откуда? И как может быть бредом, если настолько все открыто говорит? Боже! Как же во всем этом разобраться и не утонуть? Как понять? А для чего понимать? Что будет делать с тем, что поймет? Тина, словно на автомате, кладет ладонь на ребра над сердцем. Снова чувство, будто зудит. Поднимает чуть лицо к небу и вдыхает такой приятный прохладный воздух в легкие в надежде, что чертов уголек внутри хоть немного остынет. Тина идет размеренными шагами, даже не всматриваясь и не замечая дороги. Доверилась ногам. Вокруг тихо, лишь редкие прохожие попадаются на глаза и мир, словно, сжалившись над ней, помогает тишиной. Она прикрывает глаза, не замедляя шаг, останавливая бесконечные метания вопросов в голове. Тина не может. Она не сможет сейчас ничего решить. Она так устала за сегодня. Нужно отложить немного все, просто плыть по течению какое- то время – это самое верное (легкое) решение на сейчас. И это самое течение приводит Тину прямо к черному минивэну с открытой дверью в конце тротуара, в котором сидит Чонгук лицом к ней, со спущенной одной ногой на подножке и ждет ее. Тина немного замедляет шаг, заметив его, а потом и вовсе останавливается в пяти шагах. Чонгук молчит. Чонгук ждет и поджимает губы. В глазах видна неуверенность, уже нет тех чертят, что плясали в этих омутах, когда он только зашел в клинику. Тина смотрит прямо, не отводит глаз. Ведь не убежать, не скрыться. Сама не знает, что решает, о чем думает, просто смотрит. Невозможно подойти ближе. Невозможно уйти дальше. Сколько она стоит так? Неизвестно. О чем думает сейчас Чонгук, когда так нежно смотрит? Неизвестно. Что будет дальше? Черт его знает! Чего Тина хочет? Тина хочет ближе! И, если отбросить все «но» и «если», то Тина хочет сейчас именно «ближе»! Она неуверенно делает первый шаг, чуть решительнее – второй и, уже полностью уверенная, твердыми шагами делает оставшиеся три, не отпуская его взгляда, проходит мимо него в машину и садится на сиденье напротив лицом к профилю Чонгука, который так и сидит, пока та не устроится и закрывает за ней дверь.