***
8 лет спустя. Мягкий, струящийся через большие окна солнечный свет приятно пригревает. Золотые лучи путаются в пышной зелени стоящих на подоконниках цветах, скользят по длинным полкам, заставленным бесчисленным количеством книг. Мелкие крупицы пыли медленно кружат на свету, оседая на полках и корешках старых томиков. Из чуть приоткрытого окна в библиотеку вливаются звуки с улицы: отдалённые, едва слышные, радостные крики школьников, наконец дождавшихся обеденного перерыва, звонкий смех, щебетание птиц. В застоявшейся и такой привычной библиотеке тишине можно даже расслышать, как восседающая за своим столом библиотекарша листает книгу. Редкие школьники, желающие провести обед за изучением материала, сидят за небольшими столами и еле подавляя зевки, вчитываются в муторный, чертовски скучный текст. Близятся экзамены, а потому времени на подготовку остаётся всё меньше и меньше. Для перехода в следующий класс необходимы хорошие оценки, а для этого нужно хорошенько постараться. Хотя бы в конце учебного года. Наши герои, как и подобает прилежным ученикам, тоже решили провести обеденный перерыв в библиотеке. Наверстать, так сказать, упущенный материал. Спрятались в самый отдалённый и малопосещаемый уголок, едва ли не поросший пылью, чтобы их никто не нашёл. Только вот… Кхм. Учёбой там и не пахло. Восседая на бедрах своего одноклассника, Чуя в очередной раз припадает к его губам, сминая, покусывая, врываясь языком в жаркий, влажный рот, отчего парень под ним тихо стонет и кусает в ответ губу, углубляя поцелуй, явно пытаясь перенять инициативу в свои загребущие лапы, но по-итогу всё как обычно превращается в маленькое соревнование. Руки живут отдельной жизнью, то оглаживая забинтованную шею, то путаясь пальцами в непослушных, каштановых кудрях, слегка оттягивая и массируя подушечками пальцев кожу головы. Накахара едва слышно стонет, когда чувствует сжимающиеся на бёдрах руки и стреляет недовольным взглядом, когда эти самые руки проникают под рубашку, оглаживая и поднимаясь выше по спине. От прикосновения холодных бусин браслета по коже бегут мурашки и Чуя мелко вздрагивает, но поцелуя не разрывает, сжимая в отместку пальцы в тёмно-каштановых волосах чуть сильнее. В карих глазах ни капли раскаяния, лишь желание и тысячи чертят, поклоняющихся рыжеволосому парню напротив. А Чуя… Что Чуя вообще может сделать против этого демона? Как уже показали годы практики, его выдержка и самоконтроль могли идти далеко и надолго, стоило только пересечься взглядом с проклятущими карими глазами и этой обворожительной, тёплой улыбкой. В такие моменты Чуя бессилен. Он вообще не способен мыслить здраво, если речь заходит о ебучем Осаму Дазае. Этот хитрожопый, обольстительный лис полностью пленил его, зачаровал, приворожил. Боже, здесь явно не обошлось без влияния тёмных сил, иначе Чуя не может объяснить, почему его сердце заходится так быстро, стоит Дазаю просто показаться на горизонте. И самое главное, что порой заставляет ноги подкашиваться — Чуя знает, что это взаимно. Знает насколько сильно нравится Осаму. От этого, если честно, голова кругом и бабочки устраивают поединки насмерть в животе. Ебучие гормоны. Всё точно из-за них. Отстранившись друг от друга с тихим чмок, парни ещё с долгую минуту смотрят друг на друга, уткнувшись лбами и переводя дыхание. Пальцы снова скользят по каштановой шевелюре, сжимаясь и оттягивая назад, заставляя запрокинуть голову. Дазай жмурится и тяжело выдыхает через нос, стоит губам Чуи впиться в неприкрытую бинтами часть шеи и слегка прикусить. Накахара усмехается, чувствуя, как дрожат под ним бёдра, тянется к покрасневшему ушку и лизнув мочку, шепчет: — Я тебя придушу, если нас запалят. Осаму на его угрозу только усмехается, недобро сверкая глазами. — Чиби такой трусишка. Ни разу ведь ещё не запалили. Но если хочешь, — он резко притягивает юношу к себе, не оставляя между ними и миллиметра, и коротко чмокает в нос, заставляя того густо покраснеть и отвести взгляд, — можем перенести на вечер. С меня вкусняшки, с тебя приставка и отсутствие сестры. Как смотришь на это? — Смотрю сквозь боль и плену страданий. От раздавшегося сбоку голоса парни едва не ловят микроинсульт и молниеносно отскакивают друг от друга. Они одновременно переводят испуганные взгляды на потревожившего их человека, мысленно уже прикидывая куда придётся прятать труп и тут же успокаиваются, выдыхая и смеряя наглеца раздражёнными взглядами. Тот стоит, привалившись плечом к книжной полке и скрестив руки на груди, совершенно бессовестно смотрит на развернувшуюся перед ним картину. Оба парня растрёпанные, покрасневшие, с алыми от поцелуев губами и мечущими молнии глазами. Губы растягиваются в злорадной усмешке, и парень мысленно ликует, что сумел-таки хоть раз застать эту парочку врасплох. Не только же им вечно невовремя появляться, разрушая все планы и портя атмосферу. — Какого хрена, Рю? — шипит Накахара, вставая с пола и поправляя расстёгнутую стараниями Осаму рубашку. Румянец ещё не сошёл с его щёк и вкупе с растрепавшимися волосами смотрится достаточно мило. Только вот мечущие молнии голубые глаза стирают всю эту милоту подчистую. — Обязательно до инфаркта доводить? Позвонить не мог? Куцые брови слегка приподнимаются. Акутагава смотрит на них, как на последних идиотов и не найдя в лицах хоть капли понимания, закатывает глаза. Они, что, издеваются над ним? Позвонить? — Если бы кое-кто додумался включить звук, мне не пришлось бы лицезреть эти животные игрища. — Ой-ли. Просто признай, что ты извращен и обломщик, — поправив наконец растрепавшиеся на шее бинты, Осаму показывает Акутагаве язык. — И кто бы говорил про животные игрища. Мистер укротитель тигрят. Рюноске моментально вспыхивает, кончики ушей краснеют. Ткань школьного пиджака трепещет за его спиной, удлиняясь и покрываясь иголками. Он уже собирается от всей души стукнуть одного идиота за чрезмерно длинный язык, как его прерывает Чуя. — Блять. Реально на беззвучном, — Накахара тихо матерится себе под нос, быстро тыкая пальцами по экрану и с каждой секундой его взгляд становится всё более раздражённее и обеспокоеннее. — Чёрт. Он убьёт нас, — Чуя поворачивает экран к Осаму и тот, пробежавшись взглядом по пропущенным, присвистывает. Если три пропущенных от Куникиды караются лекцией в два часа, чего тогда стоит ожидать от девяти? Явно не одобрительных похлопываний по плечу и словами: «Ну, подумаешь, не услышали звонка и теперь злодей вырезал половину города. Это так, мелочи. Со всеми бывает.». — Какого хрена твой супер-навороченный браслет не сработал? Только не говори, что он тоже на беззвучном?! Осаму уже открывает рот, но его перебивает Рюноске. — Собственно, поэтому я здесь, — прокашлявшись, он взмахом руки просит всех заткнуться и указывает кивком головы на телефон в руках Чуи. — Ваша головная боль опять объявилась. Чуя с Дазаем одновременно раздосадовано стонут, возводя глаза к потолку. — Да как же он задрал. — Опять? И где его видели в последний раз? — спрашивает Дазай, уже заранее подготавливая себя к смертельным гонкам по городу. С такими отбитыми, как Подрывник, по-другому просто не получится. Будет играть в догонялки до самого конца, пока Чуя в итоге не психанёт и не вырубит с одного удара. — Пять минут назад видели неподалёку от Лендмарк-Тауэр. Если поспешите, успеете пере… — Спасибо! Акутагава даже договорить не успевает, как ребята проносятся мимо него пулей. — Свяжитесь с Куникидой! Последнее, что успевает крикнуть Рюноске вслед друзьям, прежде чем те скрываются за поворотом, а вскоре и покидают библиотеку, громко хлопнув дверью, отчего клюющие носом школьники испуганно дёргаются и начинают озираться. Выйдя из книжного лабиринта, Рюноске ловит на себе неодобрительный взгляд библиотекарши и пожав плечами, покидает обитель пыли и сна. Его никогда не прельщали библиотеки, а сейчас, когда на школьном дворе, под большим раскидистым деревом его ждал один белобрысый юноша, желая отобедать вместе, тем более. Единственное, о чём он позволяет себе подумать, прежде чем выйти из школьного здания — тест по истории после обеденного перерыва. Как же невовремя объявился Подрывник. Рюноске надеется, что друзья успеют вернуться до начала теста, иначе путёвка к директору на этот раз им обеспечена.***
The Bloody Beetroots, Jason Aalon Butler - Crash
БАБАХ!
Взрыв. Второй. Третий. Крики наполняют оживлённый центр города. Заполненные людьми улочки похожи на развороченный муравейник. Букашки-людишки спешат, врезаются друг в друга, кричат срывая горло, стоит огромной каменной глыбе упасть на проезжую часть. Звонкий, безумный смех разносится эхом меж застеклённых высоток. Человек, что смотрит на всё это представление с высоты птичьего полёта не может сдержать рвущийся наружу восторг. Ему весело как никогда. Белый халат развевается на ветру, солнце отражается в защитных лабораторных очках. Огромные механические щупальца за спиной не дают мужчине сорваться вниз, крепко удерживая тело в воздухе. Он подкидывает ярко-жёлтый лимон в левой руке и, ни секунды не раздумывая, бросает вниз.БАБАХ!
Вдали слышится вой полицейской сирены. Люди в панике разбегаются, выбегают на проезжую часть, рискуя попасть под машины. Мужчина заливисто смеётся, явно наслаждаясь образовавшейся суматохой. Правая рука сжимает маленькую опечатанную колбу и быстрым движением прячёт её во внутреннем кармане. Тонкие губы растягиваются в широкой улыбке, обнажая ряд белоснежных зубов, стоит взгляду зацепиться за группу полицейских, оцепивших здание. Мужчина в фуражке быстро выходит из машины, подносит ко рту громкоговоритель и обращается таким требовательным и серьёзным тоном, что злодей невольно закатывает глаза. — Каджи Мотоджиро! Вы окружены! Немедленно спускайтесь вниз и сдавайтесь! Каджи показательно зевает, словно его эта ситуация вгоняет в сон и озорно улыбнувшись, бросает лимон прямо в полицейских. Бомба взрывается прямо у них над головой, вызывая ещё больше криков и суматохи. — А вы попробуйте достаньте! — кричит он в ответ, показывая язык. Щупальца приходят в движение, чуть сгибаясь и резко отталкиваясь от стены, оставляя после себя крупные трещины и вмятины. Каджи без особых усилий перелетает на другое здание и быстро передвигается вдоль. Крупные, сверкающие в свете солнца щупальца пронзают кирпич, словно нож масло. Бросив мимолётный взгляд на наручные часы, Мотоджиро присвистывает. Ох-ох. Что-то он сегодня и правда затянул с играми. Тяжёлый вздох срывается с губ, когда он слышит позади выстрелы. Ни одна пуля так и не попадает в него, отражённая механической бронёй. Очень хочется разразиться очередной, привычной тирадой о тупости рода человеческого, но сейчас он не может себе этого позволить. Он чертовски сильно спешит. И так задержался, решив немного потешить эго криками глупых людишек, а заказчик долго ждать не будет. Особенно этот. Где-то над головой слышится грохот лопастей вертолёта. Бросив быстрый взгляд наверх, Мотоджиро недовольно цыкает, когда замечает в кабине вертолёта мужчину с большой камерой и женщину с микрофоном. Это его одновременно и радует и раздражает. В обычное время он бы не поскупился на парочку ослепительных улыбок — как ни как за ним наблюдает весь город — но точно не сейчас. Чёрт! Если журналюги и полицейские уже тут, значит… Он перепрыгивает на другое здание, после чего спрыгивает вниз, приземляясь на крышу машины и сминая её, как карточный домик, а оттуда уже на всей скорости несётся вперёд. Люди вокруг кричат, разбегаются кто куда, но Каджи не обращает на них внимания. У него слишком мало времени. Здания, вывески, баннеры — всё это сливается в один пролетающий мимо фон. — Ну не-ет! — выкрикивает он, когда слышит позади рёв мотоцикла. И всё бы ничего, в городе полно мотоциклов. Но этот он узнает из тысячи. На этой чёртовой железке ездят те, кого он с удовольствием напичкал бы сотнями бомб и с попкорном в руке наблюдал, как их тела разлетаются подобно фейерверку во все стороны, заливая начищенные до блеска улочки кровавым дождём. Каджи буквально чувствует, как преследователи дышат ему в затылок. Он не хочет обратно в тюрьму. Заказ практически завершён и он не позволит каким-то чёртовым героям пустить всё псу под хвост! Не сегодня! Он резко оборачивается и едва не стирает зубы в порошок, когда видит несущийся за ним малиновый мотоцикл. Сидящий на нём человек улыбается и весело машет рукой, словно Подрывник его давний друг. Взгляд Каджи мечется по миниатюрной фигуре, облачённой в бежевый, явно не по размеру бомбер, по гогглам, скрывающим глаза и трепещущим на ветру каштановым волосам. Как и ожидалось. Его преследуют Антиэспер с… И тут его пронзает молнией осознания. Руки в мгновение покрываются плёнкой ледяного пота. Антиэспер преследует его один. Но где… Где его напарник?! Щупальце молниеносно цепляется за фонарный столб, подбрасывая Каджи в воздух и он снова оказывается на фасаде здания, срываясь вперёд. Несколько бомб летят в преследовавшего его героя, но ни единая не попадает в цель. Антиэспер умело маневрирует, избегая взрывов и продолжает преследование. Каджи удивлённо вскидывает брови, когда герой усмехается и показывает пальцем куда-то вперёд. Резко обернувшись, мужчина не успевает не то что среагировать, даже глазом моргнуть. Челюсть пронзает дикая боль, а голову откидывает назад. Что-то рыжее мелькает на периферии зрения, но тяжёлая, кислотно-красная подошва ботинка, прилетевшая прямо в лицо не позволяет по достоинству оценить ни ситуацию, ни противника. Хотя, вспоминая кто его преследует, не сложно догадаться, что за безумец решил нокаутировать его таким варварским способом. Щупальца безуспешно клацают, в надежде зацепиться хоть за что-нибудь, но хватают лишь воздух. Тело отбрасывает назад с дикой скоростью, в ушах шумит от свиста ветра. Щупальца вспахивают асфальт на добрые десятки метров, оставляя после себя длинные полосы, прежде чем он останавливается. Кровь льётся из носа, стекая по подбородку и падая крупными каплями на асфальт. Судорожно вдохнув, Каджи утирает ребром ладони кровь, поднимает взгляд и едва успевает поставить блок, когда прямо перед его носом на огромной скорости возникает объятый алым сиянием герой и замахнувшись ногой, наносит сокрушающей мощности удар. В ту же секунду перед лицом Подрывника возникают щупальца, блокируя удар. Усовершенствованные по максимуму, они с достоинством выдерживают напор такой силы и не без труда отражают его, откидывая героя на несколько десятков метров. Люди вокруг них бросаются в рассыпную, кто-то выбегает из машин, бросая их на проезжей части. Вокруг дикая суматоха и разруха. Но ни героя, ни злодея это совершенно не смущает. Слишком привычная обстановка. Хах, словно встреча старых друзей. Мягко приземлившись на крышу тёмно-синей тойоты, герой усмехается и встаёт в полный, как можно заметить, невысокий рост. Затянутые в высокий хвост рыжие волосы развиваются на ветру, нижнюю половину лица скрывает чёрный, с ярко-красными вставками, респиратор. Голубые глаза смотрят пронзительно и до того насмешливо, что Каджи хочется сию секунду выдавить их. — Ну привет, лимонный ублюдок! Снова вышел на прогулку? Мамочка не учила тебя сидеть в камере и не высовываться? Мотоджиро готов поклясться, что сейчас на лице героя красуется больше похожая на злодейский оскал улыбка. — Арахабаки, — наполненное презрением шипение срывается с губ. Кулаки сжимаются от клокочущей в груди злости. Механические щупальца за спиной извиваются, улавливая настроение хозяина, клацают острыми стальными когтями. Чёртов ублюдок. Чёртова головная боль, которая прицепилась к нему ещё пол года назад и не хочет оставлять в покое. Кто бы мог подумать, что совершая очередное ограбление, он наткнётся на небезызвестный дуэт, который знала каждая собака в городе. А-ха-ха! Какая же это была ошибка, недооценить их! Как же он поплатился тогда и расплачивается до сих пор. Да твою же мать! Губы Каджи растягиваются в ответном оскале, только вот веселья в нём нет. Лишь холодный расчёт и жажда крови. Рука инстинктивно сжимается на халате, в том месте, где лежит колба. В этот раз он не даст себя поймать! Всё происходит молниеносно. Они оба срываются с места одновременно, словно в нетерпении перегрызть друг другу глотки. Искры сыпятся во все стороны от щупалец, когда герой наносит удар кулаком. Каджи снова отбрасывает назад, белая ламборджини позади взрывается сиреной. Ни секунды не раздумывая, он хватает щупальцами машину и со всей силы бросает в Арахабаки. Для героя его уровня, подобная атака, как укус комара, но Мотоджиро выцепляет всё из этих нескольких мгновений. Пока Арахабаки отвлечён, он без разбору хватает нескольких зевак, столпившихся по краям улицы и игнорируя возмущённые крики, выбрасывает в сторону героя с десяток бомб и бросается наутёк. Живой щит — лучший вариант в его ситуации. Даже Арахабаки не посмеет сделать лишних движений, пока жизням людей угрожает опасность. Он не убийца. И это его слабое место. Позади, как и должно быть, звучат взрывы и сопутствующие им крики. Мёд для ушей, но сейчас Каджи не до наслаждения любимой симфонией. Заложники, что удивительно, ведут себя слишком спокойно, никто не пытается вырваться, не голосит о помощи. И мужчина в полной мере забил бы на это, продолжая побег, если бы его глаза резко не накрыли руки, а над ухом не раздался восторженный, с едва сдерживаемым смехом голос: — Угадай кто? По спине бегут мурашки от осознания. Каджи и сам не заметил как неосознанно задержал дыхание. Руки исчезли с глаз так же быстро, как и появились. Он медленно поворачивает голову в сторону и едва не рычит от наглости своего врага. — Знаешь, — тянет герой и нахмурившись, говорит таким тоном, словно родитель, отчитывающий ребёнка. — Ты вот вообще не вовремя сегодня вылез. Не мог посидеть ещё пару часиков? Ну там, не знаю, подольше над злодейскими планами поработал бы, а то они у тебя какие-то хреновые, честно говоря. Я бы на твоём месте… Твою мать! Твою мать! Твою мать! В тёмно-зелёных глазах море злости и океаны вычислений, путей отхода, запасных планов. Это насколько нужно запаниковать, чтобы случайно схватить одного из тех, от кого так стремишься убежать?! И… Боже, лучше бы в его щупальца попался Арахабаки. Потому что этот тип хуже. В миллион раз хуже! — …тому он злится теперь, — расстроено тянет герой и надувает губы. — Пришлось гнать с другого конца города. Между прочим, герои тоже платят штрафы. А это вообще не честно! Как нам спасать людей, если нельзя превышать скорость на дороге? Да и… — Заткнись! Отцепись от меня! — рявкает Мотоджиро и дёргает щупальцем, что обвивается вокруг талии героя, в сторону, намереваясь запульнуть его как можно дальше. Только вот, к удивлению Каджи, ничего из этого не происходит. Его механическая конечность даже не шелохнулась, а сам герой, склонив голову набок, прикрывает губы кончиками пальцев, издав притворно удивлённый вдох. — Ох. Всё в порядке, Лимончик? Мне кажется или у тебя что-то сломалось? На последних словах его губы изгибаются в хитрой, не предвещающей ничего хорошего улыбке. В душе Мотоджиро поднимается такой гнев, что лицо краснеет. Внезапно скорость снижается, а через пару метров злодей и вовсе застывает посреди перекрёстка, не имея возможности сдвинуться. Его щупальца… Они не двигаются! Отказываются слушаться! — Что ты сделал, ублюдок?! — ревёт Каджи, трепыхаясь, словно пойманная в ловушку бабочка. — О! — подняв палец, Антиэспер ослепительно улыбается. — Всё очень просто! Я подключил к твоему чипу свой и нарушил нейронную связь между протезом и мозгом. Ну не круто ли?! Смотри! Он вытягивает левую руку вперёд и мужчина видит тонкий, ничем не примечательный, железный браслет. Но стоит пальцам юноши коснуться его, как в воздухе над браслетом появляется прозрачная голограмма из цифр, диаграмм и кучи красных предупреждений, которые успешно игнорируют. Он нажимает на несколько полей и щупальца медленно опускают заложников на землю. Люди тут же начинают щебетать слова благодарности, но на долго рядом не задерживаются, сразу же убегая куда подальше, опасаясь, что злодей долго не пробудет в таком состоянии и снова решит поиграть их жизнями. В принципе, опасения эти были взяты не из воздуха. Спасай их Арахабаки или те же Пожиратель с Тигром, они, может, ещё и на селфи остались, но сейчас их жизни были в руках Антиэспера и… Прозвучит довольно грубо, но в таком случае стоило бежать как можно быстрее, так как этот обаятельный, чертовски умный красавчик создавал хоть и действенные, но крайне недолговременные изобретения. — О-о-о, — тянет он, когда замечает, что Мотоджиро уже не краснеет, а бледнеет от гнева. Удерживающее его щупальце давно ослабило хватку и теперь герой свободно сидит на нём, словно на качелях, слегка покачивая ногами взад-вперёд. — Не печалься так, — он похлопывает мужчину по голове и быстрым движением достаёт из внутреннего кармана халата колбу, едва успевая уклониться, прежде чем руки Каджи смыкаются там, где секунду назад была его шея. — Я убью тебя! Заставлю страдать всех, кого ты любишь! Ублюдок! — Воу-воу, — Антиэспер выставляет перед собой руки и звонко рассмеявшись, спрыгивает на землю. — Кажется кто-то сегодня не в настроении, — заметив, что Мотоджиро тянется за лимонами, он быстрым движением вытаскивает из кармана куртки прозрачную, слабо мерцающую леску и бросает в него. Вопреки всем законам физики леска не падает на асфальт, а словно намагниченная приклеивается к Каджи и быстро обвивается вокруг рук, сковывая их. Подрывник только больше свирепеет от подобной наглости и тут же пытается скинуть с себя оковы из-за чего едва не взвизгивает от боли, когда тело целует несколько сотен вольт. Отвернувшись от разразившегося возмущениями и проклятиями злодея, юноша прикладывает пальцы к наушнику в ухе и говорит весёлым, едва не оглушающим собеседника по ту сторону, голосом: — Ну и где же носит моего любимого напарника? Вечно ты опаздываешь! Я тут уже закончил, а ты до сих пор возишься. Топай побыстрей своими короткими ножками, у нас осталось, — он украдкой смотрит на браслет, едва заметно хмурясь. Его голос звучит слишком оптимистично для того, с кого могли содрать шкуру, если он вовремя не явится в назначенное место в назначенный час, — где-то десять минут до начала. Если опоздаем… — А то я, блять, не знаю! Голос раздаётся, одновременно и в наушнике, и откуда-то сверху. Подняв голову, Антиэспер видит приближающуюся, объятую алым свечением фигуру человека. Как и положено всем героям, Арахабаки, подобно нёсшейся через все слои атмосферы комете, приземляется на асфальт оставляя под собой приличную вмятину и паутину трещин. Ох, дорожные работники этим вечером им явно не здоровья пожелают. Вдали сразу же слышатся полицейские сирены. — Почему так долго? Мне пришлось ловить Лимончика в одиночку, пока ты там автографы раздавал, — словно маленький ребёнок ноет Антиэспер, но сразу же закрывает рот и горестно стонет, стоит небольшому уведомлению всплыть над браслетом. «Прибытие Спец. служб через 1 минуту 47 секунд» Чёрт, им нужно простоять здесь ещё две минуты. А часики-то тикают. Что ж, кажется сегодня им придётся положиться на гравитацию, а не малинового монстра. — Не ной. Поймать этого засранца даже ребёнок сможет, — отмахивается от него Арахабаки и не без удовольствия пинает одно из щупалец, удерживающее тело Подрывника над землей. — Знаешь чью тачку этот идиот запульнул в меня? — Дай-ка подумать, — Антиэспер на мгновение призадумывается, приложив палец к губам, а после щёлкает пальцами в сторону напарника и радостно улыбается. — Мэра! Арахабаки отзеркаливает движение пальцами, только вот улыбки из-за респиратора не видно. — В точку! — радостно восклицает он и тут же хмурится, снова пиная механическое щупальце. — Тупоголовый кретин! — обращается он к Каджи. — Из-за тебя в городе убытков больше, чем от всех злодеев вместе взятых. Какого хрена тебе не сидится в камере? Уже второй раз за месяц! Мотоджиро дёргается и уже хочет разразиться проклятиями, как очередной удар током сотрясает всё его тело, заставляя заткнуться и бросить полный гнева взгляд на двух героев. — А вдруг он просто соскучился по нам и решил, что преступления — лучший способ привлечь внимание двух обворожительных героев? Ну знаешь, — Антиэспер поигрывает бровями и приложив руку к щеке, бросает взгляд на напарника, — я бы тоже не устоял перед таким красавчиком. Правда не понятно про кого именно он говорит, про себя или юношу напротив. В любом случае лицо Арахабаки кривится, словно он опрокинул в себя целый стакан лимонного сока. — Боже, Даз… Кхм. Не неси чепухи, идиотина. А то я реально подумаю, что он один из тех чокнутых фанатов, что бросаются под машины или подрывают здания, лишь бы встретиться со своим кумиром-героем, — он бросает мимолётный взгляд на перекошенное от гнева лицо Мотоджиро и обхватив себя руками, крупно вздрагивает. — Фу. Встряхнув головой, юноша смотрит на остановившиеся неподалёку от них полицейские машины. Сами стражи порядка пока что оцепляют территорию и не спешат подходить к ним, явно получив приказ сверху. Там и народ начинает подтягиваться. Кто-то машет им и улыбается, слышатся восторженные восклицания вроде: «Это же Двойной Чёрный!», «Посмотрите, это же Подрывник. Ха-ха! Опять он облажался. Я знал, что эти ребята справятся!», «Вы молодцы! Так держать!», а кто-то бросает злобные, недовольные взгляды, явно возмущённый разрушениями и образовавшимися пробками. Что ж, сколько людей, столько и мнений. Им к этому не привыкать. Ступая на путь героя, не стоит ожидать одних лишь оваций и благодарностей. Всегда найдутся недовольные. «Всегда улыбайся, но никогда не ослабляй бдительность. Будь всегда начеку, ведь спасённый тобой человек может в любую секунду вонзить тебе нож в спину.» Одно из главных правил, которого оба героя всегда пытаются придерживаться. Один из них умудрился в своё время испытать это на собственной шкуре. Печальный опыт, который больше никогда не хотелось повторять. — Сколько осталось до прибытия зануды? — едва слышно спрашивает Арахабаки, когда где-то сбоку раздаётся вспышка камеры. Ему не обязательно улыбаться публике, спасибо респиратору, но порой уголки губ сами приподнимаются, стоит заметить в толпе благодарные, тёплые взгляды. Прямо как сейчас. Обычная пожилая пара, но их взгляды… Ради этого стоит быть героем. — Десять секунд, — так же тихо отвечает Антиэспер, махая какому-то парню в ядовито-жёлтой худи и идеальной копией его гогглов. Ну, это тоже не редкость. Косплей полюбившихся героев, будь то: аниме, игра или живые люди — дело привычное. Сколько раз они видели людей в идеальных копиях их геройских костюмов, просто не счесть. Порой даже доходило до спецэффектов, где алое или голубое сияние окутывает человека. Это, конечно, классно и похвально — человек трудился, старался, но с другой стороны, подобное копирование могло привести к не самым хорошим последствиям. Злодеи не станут разбираться, настоящий это герой или нет, когда попытаются убить свою цель. Очень тонкая и опасная грань. Ни Арахабаки, ни Антиэспер ещё не сталкивались с подобной проблемой и если честно, никогда бы не хотели. Визг колёс и громкий хлопок дверью выводит Арахабаки из мыслей. Оглянувшись, он в нетерпении постукивает пальцем по бедру, смотря как к ним приближается вооружённая группа мужчин в форме, во главе с тем самым занудой, которого они ждали. Всё как обычно. Строгий, сидящий, как влитой костюм тройка серого цвета, начищенные до блеска туфли, не менее начищенные очки в круглой оправе и извечно усталый, пронзительный взгляд светло-серых глаз. Зануда, как ни погляди. Хотя, назвать его таковым вслух было бы в корне не правильно и, возможно, опасно для собственной шкуры. Но не для этих двоих. Анго Сакагучи — глава Отдела по Делам Одарённых. Именно с его позволения герои получают разрешение на свою деятельность и использование способностей, и именно он решает дальнейшую судьбу незаконных эсперов, а так же эсперов-преступников. Мотоджиро относится сразу к двум этим категориям. И то, что он уже превысил свой лимит побегов, явно не обещает ему сладкую жизнь. От одного взгляда на него у Сакагучи уже рефлекторно дёргается глаз, как и от разрушений, увиденных по дороге сюда. — Без комментариев, пожалуйста, — он сразу же качает головой, замечая, как Антиэспер усмехается и открывает рот. Тот явно хочет съязвить о самой навороченной охранной системе Мерсо, которую даже пятилетка, по его мнению взломает, не то что Каджи. Но Анго не позволяет ему создать ещё большую боль у себя в голове, а потому осаждает с ходу, протягивая руку. — Вы забрали тритий? — Как грубо, Анго, — притворно обиженно тянет герой и достаёт из кармана ту самую, опечатанную колбу, передавая её в руку мужчине. — Я ведь просто хотел поприветствовать тебя. Если Сакагучи и хочет закатить глаза, он этого не делает. Нет, он не клюнет на провокацию этого несносного мальчишки, хотя бы потому что на них направлено слишком много камер. Он просто кивает обоим героям в знак благодарности и хочет перейти к стандартной процедуре при задержании злодея, как мимо него вихрем проносятся эти самые герои. Он провожает их удивлённым взглядом, не сразу осознавая что происходит. — Сколько у нас осталось? — спрашивает на ходу рыжий. — Шесть ми… Упс. Теперь пять. Стоит поторопиться. — Тц. Дерьмо. — Куда вы собрались?! — Анго едва сдерживается, стараясь сохранять голос ровным и в меру строгим. — Эй! — нет, всё же не сдерживается. — Прости, но у нас срочное дело, не требующее отлагательств! — кричит ему Антиэспер. — Можете забирать Лимончика, он сейчас и мухи не обидит! Пока-а-а! Голос героя срывается на визг вперемешку со смехом, когда Арахабаки резко подхватывает его на руки, взмывая вверх и отталкиваясь от фасада здания улетает с такой скоростью, что стёкла дребезжат, а порыв ветра едва не срывает близстоящие баннеры. Кто-то из фанатов восторженно визжит, завидев эту сцену и Анго снова приходится напрячься, чтобы не закатить глаза. Тяжёлый вздох срывается с его губ, когда он поворачивается к зависшему в воздухе Мотоджиро. Неподъёмные, огромные механические щупальца, которые должна была помочь перенести в грузовик гравитация Арахабаки отсутствует, ровно как и обнуление Антиэспера, на случай, если преступник попробует удрать прежде, чем на его шее захлопнется подавляющий ошейник. Слабо мерцающие оковы на руках Подрывника — Это что, леска? Серьёзно? — доверия не вызывают. Чёрт. И почему он не удивлён. Чего-то подобного стоило ожидать от этой парочки. Взгляд невольно падает на наручные часы. Ох. Так вот куда они так спешили. Что ж, ладно, в этот раз Анго спустит им это с рук. Всё-таки вести двойную жизнь, особенно когда ты школьник, не так уж и легко. Ему ли этого не знать. Сам когда-то так жил, сбегая с уроков со своим другом, напарником и просто… Яркая вспышка камеры резко выдёргивает его из мыслей. Стерев с лица непрошенную улыбку, Сакагучи быстро отметает не нужные сейчас мысли в сторону. — Синдзи, оставляю хранение трития на тебя. Отвечаешь головой, — он передаёт мужчине колбу и не дожидаясь кивка, сразу же обращается ко второму. — Кагаме, ты вместе с группой захвата грузишь Подрывника в машину, — заметив дёрнувшуюся в удивлении бровь, Сакагучи тут же осаждает его строгим тоном. — Без возражений. И поторопитесь, А379 должен оказаться в камере к двум часам. Расправив плечи, он разворачивается и направляется в сторону бронированной машины. Выезды за злодеями были не по его части. Он, как глава Отдела по Делам Одарённых, должен сидеть у себя в офисе и подписывать множество сотен бумажек за один лишь час и решать при этом дела мирового масштаба. Такой человек, как он, не должен заниматься столь мелкой работёнкой. Но правда в том, что злодеи в последнее время словно с цепи сорвались. Количество побегов, убийств, разрухи: всё это возросло в пугающих Анго процентах. Чего только стоит один из заключённых. Жаждущий крови безумец. Они ловили его слишком долго, чтобы вот так просто позволить снова сбежать. И речь сейчас не о Каджи. За всем этим нужен максимальный контроль. Ну и конечно же личные причины, из-за которых у Сакагучи сейчас было невероятно дерьмовое настроение и уже ставшая привычной головная боль. Его личная, длившаяся уже три года головная боль. Тяжелый вздох срывается с его губ, стоит телефону завибрировать в кармане пиджака. Ненужные мысли тотчас отправляются в дальний ящик, стоит увидеть имя звонившего. — Сакагучи Анго слушает. Что ж, его ждало много, очень много работы.***
— Если нас и в этот раз не допустят, я убью вас обоих! — восклицает Чуя и засветившись алым, отталкивается от ступенек к стене и несётся наверх с такой скоростью, словно за ним гонится сам дьявол. — Хах. Если не допустят, то в первую очередь убьют нас самих. А с Лимончиком мы на небесах поквитаемся, ну или в аду. В любом случае, выследим и напичкаем его же бомбами. Осаму тоже не отстаёт, пробегает несколько ступенек вверх и хватаясь за перила, перепрыгивает на следующий пролёт. Если бы его увидел учитель физкультуры, несомненно поставил бы самый высокий балл. Проделывая все эти чудеса акробатики они ещё умудрялись запихивать остатки аксессуаров от костюмов в рюкзаки. Чёртова двойная жизнь. Порой это очень неудобно, особенно когда ты опаздываешь. И если с запихиванием в рюкзак респиратора, парочки десятков ножей и нескольких Дазаевских приблуд труда не составляет, то переодевание в школьную форму на сверхзвуковой скорости в каком-то замызганном переулке — та ещё головная боль. Они могли бы с лёгкостью остаться в костюмах и не париться, в городе частенько так делали, пользуясь популярностью косплееров, но вот в школе — учителя только у виска покрутят, да от уроков отстранят. А этого им хотелось бы по возможности избежать. И так косые взгляды ловят, да пропусков на год вперёд нахватали. — Не пытайся свалить всю вину на этого идиота! Нахера тебе сдалась эта булка? Две минуты просрали! Не мог подождать до обеда? Преодолев последний пролёт, Дазай приземляется рядом с Чуей и теперь они уже вдвоём, плечом к плечу, бегут по коридору. — Да чё ты разнылся! Мы опоздали на одну минуту. К тому же, булку попросил купить Ацуши, — он прикладывает руку к груди и драматично возводя глаза к потолку — и как только не боится навернуться на бегу — говорит так, словно вот-вот расплачется. — Боже, вот так общаешься с человеком кучу лет, а он оказывается самым настоящим тираном и злодеем! Угрожает убить, ещё и бедного несчастного тигрёнка заморить голодом хочет. Ужас-то какой! Чуя на его слезливую речь и бровью не ведёт. Разве что глаза на автомате закатывает. Но всё же, стоит отметить, что взгляд чуть-чуть смягчается. Тому явно поспособствовало упоминание Ацуши. Злиться на этого добряка даже у злодеев не всегда выходит, что уж говорить про Чую. — Ну и кто из нас ещё королева драмы? Осаму уже открывает рот, чтобы выдать очередную автоматную очередь аргументов против «королевы драмы», да из-за подставленной Чуей подножки едва не прикусывает язык, громко лязгнув зубами. Тут же бросает раздражённый взгляд, явно раздумывая какую подлянку устроить, дабы отомстить за себя любимого, но так ничего и не делает. Зато хитрая, явно не сулящая ничего хорошего улыбка расплывается на лице. У Накахары автоматически всё внутри напрягается. Геройское чутьё сразу же улавливает приближающуюся опасность. — Чу-у. Спорим, я напишу лучше? Хах. Как предсказуемо. Ну ладно, Чуя на самом деле ждал этих слов. Он и сам уже был готов предложить спор, так как померяться мозгами с этим бинтованным вундеркиндом — занятие не из скучных. В крови кипит азарт, желание выиграть и доказать, что кое-чья башка явно не так гениальна, как о ней отзывается владелец — будоражит. Да и сам Чуя, отнюдь, не глупый. Звание одного из лучших учеников школы не за красивые глазки получил. Пусть он не создаёт всякие навороченные геройские приблуды и не имеет, как порой кажется, гугл в голове, как Дазай, но посоревноваться с ним в дурацкой школьной программе может даже с закрытыми глазами. — На что спорим? — с усмешкой в голосе спрашивает Чуя. Поворот направо и вот вдали уже виднеется дверь заветного кабинета. Чёртова история. Чёртов тест. Если они и в этот раз опоздают, директор с них шкуру спустит. И даже не посмотрит, что они одни из лучших учеников. Оценки оценками, а вот пропусков столько, что хоть с головой в них прыгай и брасом плавай. — На желание! Ох, сколько радости в голосе. Ну точно что-то задумал. Губы Осаму растягиваются в ослепительной улыбке, но только хорошо знающий его человек ведает, какие черти за ней скрываются. Чуя в числе таких и прекрасно знает, что этот бинтованный проныра явно что-то задумал. Его губы растягиваются в ответной, но более зловещей улыбке. Он жмёт протянутую ему руку и пробежав ещё пару метров, резко останавливается. Подошвы кед громко скрипят в тишине коридора. Их взгляды автоматически метнулись друг к другу, быстро кивнув, они уже собираются заходить в кабинет, Осаму тянет дверь в сторону и именно в этот момент Чуя замечает лишнюю деталь на голове друга. Блять. Он срывает с каштановых волос гогглы, Дазай удивлённо распахивает глаза и уже открывает рот, чтобы возмутиться, мол, с какого хрена ему только что отвесили подзатыльник, но затыкается, когда в грудь пихают забытый аксессуар и буквально впихивают в класс. Они практически вваливаются в кабинет, загнано дыша и привлекая к себе всеобщее внимание. — Надо же, какие люди, — учительница отрывает взгляда от журнала и с недовольством смотрит на подростков из-под оправы очков, тут же поднимает взгляд на циферблат часов, висевших над дверью. — Вы опоздали на две минуты, — припечатывает она строгим тоном. — Простите за опоздание, Миямура-сан! — одновременно выпаливают ребята и сгибаются в поклоне, мысленно умоляя всех существующих богов, чтобы у этой дамы оказалось хорошее настроение и она не отправила их с неудом к директору. Миямура поджимает накрашенные розовой помадой губы, несколько раз стучит ручкой по странице, словно над чем-то усердно раздумывая. Ребята за ту долгую минуту, что она раздумывает, едва из шкур не вылезают. Их взгляды мечутся то в сторону Рюноске и Ацуши, что уже начали писать тест, то на учительницу, что, кажется, уж слишком сильно затянула драматичную паузу. — В последний раз, — наконец говорит она и заметив недоумение на лицах подростов, указывает ручкой в сторону парт. — Это последний раз. Ещё одно опоздание и будете говорить с директором. Берите тесты и садитесь. Бесшумно выдохнув, ребята берут протянутые им тесты и наконец проходят на свои места. Кажется в этот раз боги смилостивились над ними. Осаму смотрит на сидящего за соседней партой Ацуши и тот, оторвав взгляд от листа, проводит большим пальцем по шее. Намёк Дазай понимает сразу и стоит ему взглянуть на свой вариант, довольно усмехается. Что ж. Кажется кое-кто будет должен ему желание.***
— Ай! Да твою мать! Можно ехать аккуратней! — рявкает Мотоджиро, когда его в очередной раз подбрасывает и леска, реагируя на движение, посылает по телу разряд тока. Чёртов мальчишка. Когда Каджи выберется, он с удовольствием использует на нём весь свой арсенал. Поджарит до хрустящей корочки, заставив перед этим вопить от боли и умолять о смерти. Один из сопровождающих его охранников бросает на Каджи презрительный взгляд. — Сиди и не ной, ублюдок! Дороги разворочены из-за тебя! Синдзи — огромный, лысый амбал под два метра ростом, со слегка раскосыми карими глазами, кучей мышц и явным отсутствие мозга. Каджи недовольно цыкает и решает проигнорировать его. Подобные индивидуумы даже его взгляда не достойны. Они только и умеют, что горланить, да кулаками махать. Мотоджиро тоже так умеет, но у него, в отличие от этой амёбы, есть мозг. И, стоит сказать — куда более развитый. Второй охранник, Кагаме, как по копирке сведённый, тоже не удостаивается внимания Подрывника. Взгляд приковывают две сидящие в конце машины фигуры. Сидящий рядом с охранниками заключённый выглядит максимально неинтересно. Во всяком случае для Каджи. Мешковая одежда, глубокий капюшон, скрывающий лицо. Ну прямо мистер-загадка. Единственное, что может рассмотреть Каджи — скованные титановыми наручниками руки. Есть ли на нём ошейник, он не знает и это даже интригует. Что мог сделать этот тип, что ему выдали путёвку до Мерсо? Для этого нужно, как минимум: подорвать несколько банков, ограбить парочку правительственных лабораторий и убить пару десятков человек. О, а ещё сбежать из самой охраняемой тюрьмы не меньше пяти раз, ну и быть при всём этом эспером, потому как Мерсо — тюрьма исключительно для людей со способностями. Но это так, к слову. Человек-загадка не выглядит как тот, кому судьба предрешила долгие годы заключения в особо охраняемой тюрьме. Хотя, внешность обманчива, а учитывая, что никакой внешности, кроме кистей рук он не видит, сложно что-то говорить. Взгляд перемещается на второго заключённого и… Ох, вот тут уже интереснее. Каджи слегка прищуривается, разглядывая сидящего в углу человека, буквально сканирует его взглядом, выцепляя каждую деталь. На первый взгляд ничего примечательного. Обычный офисный клерк средних лет, коих в мире пруд пруди, но дальше — интересней. Когда-то чистый и выглаженный с иголочки костюм теперь напоминает потрёпанную, окровавленную тряпку. Волосы сальные, слипшиеся от крови. Мужчина больше походит на скелет, чем на живого человека и кажется вот-вот умрёт. По лицу стекает пот, сам он чертовски бледен, дышит хрипло, тяжело. И это не из-за сдавливающего горло ошейника. На коже выступают чёрные ветви вен и это, если говорить откровенно, дерьмовый признак. Из уголка рта капает на пол слюна, но мужчина этого совершенно не замечает, продолжая пялиться безумным взглядом куда-то себе под ноги. Каджи ещё не встречал подобного. Что у него за болезнь? Или это какая-то побочка? Может вирус? Какая у него способность? Боже-е. В голове столько вопросов, что череп начинает свербить. Сглотнув вставший в горле ком, он переводит взгляд на одного из охранников. — Что он сделал? — кивок в сторону умирающего бедолаги. Охранник смотрит сначала на одного, а после на второго заключённого. — Тебя это не касается. Сказал, как отрезал. Мотоджиро не удерживается от закатывания глаз. — Да ладно тебе. Нам ехать ещё, — он на мгновение призадумывается, — двадцать семь минуть и тридцать четыре секунды. Понимаешь? Я ведь не отстану. Либо ты рассказываешь, либо я продолжаю распинаться о том, какое вы ребята дерьмо, раз не можете доставить такого ценного преступника, как я, в целости и сохранности. А вдруг я тоже скоро умру? Удар током — довольно болезненная штука, моё сердечко может просто не выдержать. Мужчина кривится, когда Каджи улыбается, обнажая алые от крови зубы. — Я же… — Боже. Просто ответь ему, Синдзи, — со вздохом говорит Кагаме. — Я его уже третий раз сопровождаю. Этот ублюдок нам весь мозг выест. Синдзи окидывает раздражённым взглядом Каджи, явно не желая делиться с ним информацией. О безумном Подрывнике он наслышан, но сопровождает его впервые, так что не знает всех тонкостей его хитрой, раздражающей натуры и решает прислушаться к напарнику. — Он убил людей. Машина снова подскакивает и Каджи едва зубы в порошок не стирает от прошедшего по телу электрического разряда. Одно из щупалец едва заметно дёргается и глаза Каджи удивлённо распахиваются. Он пробует снова пошевелить механической махиной и та с большим запозданием, но реагирует на посылаемые нейронами команды. О, боже. Каджи так сильно хочется рассмеяться, что челюсть сводит. Этот псевдо-герой даже представить себе не может как оплошал, нацепив на Мотоджиро электрические оковы. Сам же себя и подставил, идиот. Глупый мальчишка, сам того не подозревая дал Каджи ключ к свободе. Никто в машине кроме Мотоджиро не заметил пришедших в движение щупалец. Губы тут же растягиваются в улыбке. Если он правильно всё просчитал, то ещё парочка разрядов и установленный Антиэспером чип выйдет из строя. И-де-аль-но. — Да ладно, — с сарказмом тянет Каджи, снова возвращаясь к разговору, дабы отвлечь внимание. — А то я не догадался. Может добавишь чуть больше деталей в свой рассказ, капитан очевидность? — Тц. Заткнись. Может тогда ты мне ответишь, грёбаный гений — слышал ли ты о резне в Токио месяц назад? — М? — Мотоджиро едва заметно склоняет голову вбок. — Нет. Не особо интересует. — Не удивительно, — с пренебрежением выплёвывает Синдзи и округлив глаза, громко смеётся, когда Подрывник чихает, сгибаясь пополам, отчего его снова бьёт током. Что ж, довольно унизительно и неприятно. Но Мотоджиро готов перетерпеть этот мерзкий лай. Ведь до свободы ему осталось… Все его мысли мгновенно обрываются, как и сотрясающий стены смех, стоит громкому, душераздирающему крику вдарить по ушам. Охранники тут же вскакивают с мест, держа оружие наготове и устремляя напряжённые взгляды на упавшего на пол и забившегося в конвульсиях мужчину. Его кости ломаются с пронзительным хрустом, тело выкручивает так, что даже Мотоджиро становится не по себе. Каджи не знает, что именно происходит, но внутреннее чутьё подсказывает не терять время зря и поскорее валить отсюда. Не отрывая взгляда от развернувшейся картины, Каджи вскакивает со скамейки, отступая назад из-за чего очередной разряд тока сотрясает тело, заставляя согнуться. Шею опаляет жгучей болью и Мотоджиро стискивает до боли зубы, чтобы не заорать. Кровь снова течёт из носа, но ему на это сейчас абсолютно плевать. Щупальца послушно двигаются вслед за хозяином, сминают в крошку подавляющий ошейник, но никто не обращает на них внимания, полностью сосредотачиваясь на вопящем от боли мужчине. Выгнувшись дугой, бедняга хватается за горло, впиваясь в кожу и разрывая её ногтями. Кровь хлещет из горла, скатывается из уголков покрасневших глаз. Чёрные ветви вен шевелятся под посеревшей кожей, расползаются по всему телу, заставляя мужчину кричать ещё громче. Он дёргается ещё несколько раз, прежде чем обмякнуть и окончательно затихнуть. В образовавшейся тишине можно услышать лишь тяжёлое, напряжённое дыхание. Никто не рискует двинуться с места, продолжая сверлить напряжённым взглядом труп. Поднеся рацию ко рту, Кагаме сглатывает и нажимает на передачу. — Сакагучи-сан, у нас проблемы. Заключённый A379 мёртв. Рация шипит, из динамика сквозь небольшие помехи раздаётся голос Сакагучи, но услышать его уже никто не успевает. Всё происходит мгновенно. Тело мертвеца прогибается в спине, конечности дёргаются, из широко раскрытого рта вырывается сгусток чёрного тумана, устремляясь ураганом вверх и оставляя в крыше кузова большую вмятину. Человек-загадка, что до этого сидел неподвижно тут же приходит в движение, кидаясь на Кагаме и перерезав ему глотку неизвестно откуда взявшимся ножом, прячется за ним. Синдзи успевает лишь возвести дуло пистолета, как в тот же момент пришедшие в движение щупальца разрезают кузов напополам, отправляя его голову в полёт. У Мотоджиро сердце бьётся где-то в глотке. Неведомый, первобытный страх окутывает сознание, вопя на все голоса убираться как можно дальше. Кейс с запрятанным в нём тритием вовремя попадается на глаза. Щупальце без особых усилий пробивает титановую крышку и хватает колбу. Бросив за спину несколько лимонов, Мотоджиро пулей вылетает наружу, пробивая щупальцами асфальт и сбивая все попадающиеся машины на пути. Позади раздаётся оглушающий взрыв. Его любимые малышки сработали как всегда безупречно. Правда радости от этого он сейчас не испытывает. Он несётся так быстро, как может. Каджи и сам не понимает от чего его охватил такой страх, но как-то препятствовать бешеному выбросу адреналина не пытается. Внезапно по спине пробегается холодок. Нехорошее, максимально дерьмовое предчувствие скребётся о черепушку изнутри, заставляя оглянуться. Что ж, он явно пожалел, что сделал это, так как из-за увиденного у него тут же кровь в жилах холодеет. Нечто, что вышло из тела того бедняги сейчас несётся вслед за ним. Чёрный сгусток дыма преследует его по пятам, отставая на какие-то жалкие метры. Лимоны сыпятся без остановки, взрывы не затихают ни на секунду, но этой твари всё ни по чём. Что бы это ни было, оно продолжает преследовать Мотоджиро с завидным упорством, подбираясь с каждой секундой всё ближе. — Оставь меня в покое! Он ускоряется ещё сильнее, чип в его шее нагревается до критической температуры, заставляя слёзы брызнуть из глаз. Он успевает преодолеть ещё несколько метров прежде чем что-то с огромной силой бьёт его в спину. Едва не потеряв набранную скорость, Каджи быстро оборачивается, но лишь спустя мгновение понимает, что совершил фатальную ошибку. В очередной раз. Плотный сгусток дыма врывается в его рот, тут же проникая внутрь. Схватившись за шею, Каджи успевает сделать лишь несколько хриплых вдохов, прежде чем глаза закатываются, а потерявшие управление щупальца вместе с ним валятся на землю. Тело дёргается несколько раз в судорогах, по коже расползаются тонкие ветви чёрных вен и тут же исчезают. Несколько секунд ничего не происходит, Каджи лежит неподвижно, словно мертвец. Вокруг него бегают люди, кто-то кричит, зовя на помощь, кто-то плачет навзрыд, едва выбравшись из покорёженной машины и оставшись в живых. Вдали слышится вой полицейский сирены. Никто из очевидцев не осмеливается подойти ни к Подрывнику, ни к пострадавшим, опасаясь за собственную шкуру и снимая издалека. Едва открыв слипшиеся от крови глаза, Каджи некоторое время бездумно пялится в небо. Сознание никак не хочет приходить в норму, внутренности, как и само тело болят так, словно Арахабаки в очередной раз вмял его гравитацией в асфальт. Кое-как приподнявшись на подрагивающих руках, он оседает на асфальт, осматриваясь. Вокруг царит сущий хаос. Покорёженные, откинутые в сторону с дороги машины. В некоторых угадываются силуэты людей, но те навряд ли живы, учитывая состояния автомобилей. Поодаль от дороги толпятся зеваки, держа перед собой телефоны. Каджи проводит рукой по лицу и с недоумением смотрит на алый развод на ладони, пытаясь вспомнить, что произошло. Кровь. Воспоминания о последних событиях врезаются тысячей иголок в гудящий мозг и мужчина, широко раскрыв глаза, едва не воет. Перед глазами всплывает образ заключённого, что превратился в кровавое месиво за считанные секунды. Его охватывает такой ужас, что желудок скручивает от подступающей тошноты. Он резко поднимается и игнорируя накренившийся мир с ринувшимися в разные стороны зеваками, срывается на вновь подчиняющихся щупальцах вперёд. Последнее чего хочет Мотоджиро — превратиться в кровавое месиво, испытав перед этим все прелести адской агонии. Он не знает, что за тварь пробралась в его тело и выяснять не желает. Он — учёный, и он, блять, справится с этим. Вытравит из своего тела незваного гостя, даже если по окончанию придётся заменить половину тела механическими частями. Всё, что ему сейчас нужно — добраться до лаборатории. Каджи перегрызёт глотку любому, кто посмеет остановить его.***
— Господин Накаджима, если я ещё раз увижу, как вы списываете, отправитесь к директору. Голос Миямуры-сан режет слух по-хлеще ногтей по стеклу. Ацуши вздрагивает, когда называют его фамилию, он отрывает взгляд от лежащего на коленях телефона и смотрит на учительницу с таким удивлением, что женщина на мгновение даже теряется, подумывая, что ошиблась. — Но Миямура-сан. Я не списывал, — тянет жалобно юноша и когда телефон соскальзывает с колен, падая под громкий «бам» на пол, а по классу проходятся смешки, хочет резко стать невидимкой, ну или просто провалиться сквозь землю. Щёки моментально вспыхивают, взгляд лихорадочно бегает по классу, смотря куда-угодно но не в глаза учительнице. — Конечно, — тянет она, смотря на юношу поверх оправы очков. — Вы меня услышали. Больше никаких предупреждений. Это относится ко всем. А теперь подойдите и возьмите другой тест. Ацуши встает с едва сдерживаемым вздохом отчаяния, путь до учительского стола кажется дорогой на плаху. Взяв новый тест, он возвращается обратно за своё место и буквально падает на стул, мысленно воя и утыкаясь лбом в лист с треклятым тестом. Ну не знает он! Не готовился! Чёрт возьми, у него есть веские причины для этого. Если бы эта чрезмерно строгая женщина знала, чем он вчера занимался, то не относилась бы к нему так. Но рассказать ни ей, ни кому-либо ещё Накаджима не мог. Единственные люди, которые были в курсе, сейчас смотрели на него с сочувствием, но они, в отличие от него, даже не готовясь заранее, знали предмет достаточно хорошо, чтобы не выйти отсюда с позорной С, а то и F, как Накаджима. Прикосновение к ноге вырывает его из пессимистичных мыслей. Посмотрев вниз, Ацуши видит чёрную ленту, ползущую вверх по ноге и удерживающую маленький клочок бумаги. Он быстро смотрит на учительницу и не заметив никакой угрозы, быстро разворачивает листок. «Какой у тебя вариант?» Ацуши не решает оглянуться назад, так как Рюноске сидит за последней партой. Он осторожно показывает ему три пальца и лента моментально исчезает вместе с запиской. Краем глаза замечает, как та уже перебралась на ногу Осаму, но тот показывает двойку. И только когда Чуя, поправляя хвост, показывает три пальца, а после следующей записки что-то строчит на маленьком листике, Ацуши готов расплакаться и вот прям сейчас сгрести друзей в объятиях. Листик появляется на его коленях так же быстро и не заметно, как в первый раз. Развернув его, Накаджима начинает быстро выделять правильные ответы, как перед ним приземляется ещё один комочек бумаги, только в этот раз подкинутый не способностью Акутагавы, а сидящем по левую от него руку Дазаем. Изогнув удивлённо бровь, Ацуши вопросительно смотрит на Осаму. Тот коротко кивает на листик. Заметив несвойственную другу серьёзность, Ацуши без промедления разворачивает записку и тут же мрачнеет. «Лимончик обезвредил мой чип и сбежал» Ацуши тут же бросает на Дазая взволнованный взгляд. — Как давно? — спрашивает он беззвучно, одними губами. — Минуты две назад — отвечает ему так же беззвучно Осаму. Чёрт! Ацуши чувствует, как волна напряжения сдавливает внутренности. Только этого дерьма им не хватало. Чёртов Мотоджиро. Извечная заноза в их заднице. Сколько жизней забрал этот безумец, сколько судеб поломал, а ему всё мало. Грёбаный безумный учёный, что строит свои дьявольские изобретения на костях. Ему плевать на жертвы, плевать на чужие страдания. Ацуши ненавидит, призирает подобных ему людей. Их уже невозможно исправить, невозможно поставить на путь исправления. Только недавно ведь Чуя с Дазаем его снова отловили и отправили обратно в тюрьму. Что могло пойти не так? Каким образом Мотоджиро снова сбежал? Тест мог идти смело куда подальше. Ацуши плевать, если его отчислят. Он не позволит этому безумцу снова навредить мирным жителям. Накаджима уже собирается встать, как экран телефона загорается, привлекая внимание. От прочитанного мурашки бегут по коже. «Срочно покиньте класс!» Судя по шевелению ребят, что Ацуши замечает боковым зрением, сообщение пришло и им тоже. Это чертовски плохой знак. Если Куникида вызывает всю четвёрку — хороших новостей можно не ждать. А учитывая, что Мотоджиро сбежал… Картина вырисовывается не самая оптимистичная. Что ж, видимо это судьба. Тест и правда может катиться куда подальше, как, судя по-всему и их будущее в этой школе. Перекинувшись с ребятами взглядами, Ацуши тут же подрывается с места и скинув все вещи в рюкзак, хватает тест, направляясь к выходу из класса. Миямура по-началу даже не знает, что сказать, немо открывая рот, когда мимо неё проносятся четыре ученика, бросая на стол тесты. — Молодые люди! Немедленно объяснитесь! — восклицает она, но не увидев реакции, подскакивает с места, громко хлопая ладонями по столу. — Что за поведение?! Родителей к директору сегодня же! Только вот последней фразы ребята уже не слышат, несясь по коридорам школы так быстро, словно от этого зависит их жизнь. Кто-то из учеников в классе громко присвистывает, кто-то пользуясь моментом, списывает правильные ответы у соседа, а кто-то в очередной раз делает ставки, выпрут ли из школы эту бедовую четвёрку или же снова простят. И только четыре листика на учительском столе говорят о том, что тест написан на отлично почти у каждого. А то, что уважаемая Миямура напишет отвратительную рекомендацию и заставит директора в очередной раз жмурить глаза от головной боли… Что ж, с этим ребятам позже всё же придётся повозиться.