Нас только двое в этом городе.
…Я и моя паранойя.
— Да я люблю тебя! — Да ты не можешь любить меня!!! Арсений ударил кулаком по старой кирпичной стене. Его совершенно точно осудят за такой акт насильственного вандализма, который был совершён в отношении памятника архитектуры, но Арсений плевать хотел на эту мелочь. Перед ним стоял другой памятник. Живой, вполне материальный, двухметровый и кудрявый. С такими зелёными глазами, что выть хотелось от разрывающих чувств. Арсений любил. Всё ещё. Его тянуло, тащило, притягивало. Затапливало нежностью и желанием прикоснуться. Утонуть он хотел в этой зелени, забыться в сильных руках, подставляя шею под горячие поцелуи, и чувствовать, чувствовать, чувствовать! Только памятник этот был воздвигнут на могиле, в которой покоилась нервная система Арсения. Антон красив. Антон молод. Антон перспективен. Антона крупные музыкальные лейблы готовы порвать на мелкие кусочки, лишь бы всем досталось. В его рэпе не было глубоких текстов, не было каких-то невероятных битов, не было того, чего нет у других. Но тем не менее он цеплял. Публика моментально проникалась этим самородком. Они орали от негодования, когда Антон заканчивал своё выступление. Заходились в истерике, когда он выходил на сцену. Они каждым плеером знали его наизусть… Арсений знал его ещё до этой славы. Он был рядом, когда Антон только-только начинал. Поддерживал его, не давал опускать руки, помогал. Ночами сидел около Антона, когда на того нападало вдохновение. Арсений знал Антона, когда тот впервые шагнул в небольшую студию записываться. Неуверенно, будто опасаясь, не веря в себя. Арсений был рядом и уверял Антона, что всё пройдёт отлично, ведь его заметили и пригласили записаться. Арсений знал Антона, когда тот делал первые шаги на сцену. Арсений держал его за руки перед первым выступлением и долго-долго обнимал, переживая за него даже сильнее, чем сам Антон. Арсений знал Антона, когда за ним начали бегать толпы фанаток. Арсений был рядом короткими вечерами, которые слишком редко удавалось урвать на двоих между выступлениями, записями, съёмками. Арсений нихуя не знал Антона. — Чёрт возьми, Арс! — Антон с силой встряхнул его за плечи. — Хватит параноить! Ты уже перешёл все рамки! — Я перешёл? — Арсений слишком спокойно посмотрел в зелёные глаза, в которых плескалась такая палитра эмоций, что даже художникам под спидами не снилась. Холодные капли стучали по тонкой кожанке и стекали неприятными струйками с мокрых волос. У Арсения всегда было странное ощущение, что их только двое на этот огромный серый Питер. Будто и не существует всех остальных. И даже сейчас он чувствовал, что посреди холодной дождливой ночи их только двое. Таких не близких, с одной гнилой душой и одной насквозь больной. Полгода назад в их жизни объявился Макар. Старый друг детства, всплывший как говно по весне. Его не ждали, не приглашали, он просто появился из ниоткуда и как клещ вцепился в Антона. А Антон… Он добрая душа. Наивная и доверчивая. Арсений так думал, когда Антон всё чаще проводил время с Макаром под предлогом работы над совместной песней. Естественно, в ущерб их коротким вечерам. Арсений так думал, когда Антон посреди фильма отвечал на звонок Макара и уходил в соседнюю комнату. Арсений так думал, когда Антон приходил домой посреди ночи и молча валился спать на диван в гостиной. А потом Арсению прислали видео, где Антон с Макаром… Больше Арсений не думал. До этого были разборки. Сначала осторожные просьбы проводить чуть меньше времени с Макаром и чуть больше с ним. Но с каждым разом просьбы становились громче и отчаяннее, а глухота Антона сильнее и непробиваемее. «Макар мне просто друг» заезженной пластинкой крутилось вот уже полгода и знатно раздражало Арсения. Он устал верить. Устал кричать в попытках докричаться. Ему так больно от взгляда Антона, что лучше бы нож в сердце воткнули. — У меня хотя бы совесть есть! — Арсений оттолкнул от себя Антона. — А ты со своим эго, ЧСВ и цинизмом играл на струнах души моей как на контрабасе, пока я пытался наладить отношения! — Ты их методично ломал, Арс! — Антон сделал шаг вперёд и короткий вдох. — По кирпичикам разбирал своим недоверием и подозрениями! Ты строишь из себя воздушный шарик, да только тяжёлым грузом тянешь вниз нас обоих! — Конечно, давай всё на меня скидывать! — Арсений скривился. То ли от боли, что разъедала его израненную душу, то ли из-за раздражения, намертво смешавшегося с разочарованием. — Это же я сутками с Макаром на студии сижу! Это же я не желаю говорить с тобой и рассказывать, чем вы там, собственно, занимаетесь! Это же я, блять, с Макаром ебался!!! — Что? — Антон опешил и сделал шаг назад, будто ища опоры. — Ой, вот только не надо вот этих наивных глаз, Антон. — Теперь Арсений уже точно скривился от отвращения. — Я всё прекрасно видел. — Что ты видел, Арс?! — Антон снова перешёл на повышенный тон. — Нельзя увидеть то, чего нет! Арсений больше не мог. Всё, конечная. Антон… Его любимый светлый лучик в этой жизни слишком внезапно и незаметно стал тёмной тучей. Арсений не хотел верить в то, что Антон способен настолько хладнокровно им пользоваться и не испытывать ни капли вины или стыда. Не хотел верить в то, что совести у Антона примерно как и у табуретки интеллекта. Не хотел верить в то, что их давно уже не двое и у Антона кто-то второй есть. Только вот не получалось не верить. — Исчезни из моей жизни, Антон. — Арсений проглотил горький ком, вставший поперёк горла. — Пожалуйста. И больше не появляйся. Арсений развернулся на негнущихся ногах и зашагал прочь по холодным лужам, в которых плясали огни жёлтых фонарей. А внутри что-то отчаянно разбивалось на миллионы осколков, которые царапали изнутри. Арсению, пожалуй, никогда ещё не было так больно. Настолько, что приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не заорать. Только слезам он позволял оставлять горячие дорожки на щеках. Всё равно дождь. Никто не заметит. Пропустят мимо, как надоедливый пре-ролл, думая лишь свои мысли. Арсений так хотел войти в историю жизни Антона, но попадал только в stories его запрещённограмма. Случайно, обрывками, исключительно как дизайнер мерчевых вещей и его хороший друг. Им нельзя было говорить правду. Антон ведь звезда, да и Арсений не так чтобы серая масса, на которую людям плевать. Но Арсению хотя бы простительна его ориентация. Дизайнер же, а они все не от мира сего. А Антону нельзя. Знаменитый рэпер-гей звучит как смертный приговор карьере. Впрочем, Арсению теперь плевать на Антона и, тем более, на его карьеру. Не плевать, но уже плевать. Такой вот абсурд, не поддающийся никаким логическим объяснениям и пониманию. Арсению и на это плевать. Он остался один на один с огромным мегаполисом, который слишком скоро его задушит. *** Арсений нехотя поднялся с пола и пошёл открывать дверь. Ночью он так и не лёг спать. Собирал вещи с их общей с Антоном квартиры. Антон домой так и не вернулся. Это было ожидаемым, но тем не менее, всё равно болезненным. Внутри Арсения всё ещё жила надежда, что Антон не такой. Что он вернётся, извинится, всё объяснит. Пообещает больше не общаться с Макаром. Арсений слаб. Настолько, что прямо сейчас готов забыть о том видео и простить Антона. Лишь бы тот рядом был. — Арс, ну какого чёрта? — Дима вошёл в не очень любезно открытую дверь. А у Арсения вновь что-то разбилось внутри. За тот короткий миг он успел нафантазировать себе Антона за дверью. Промокшего, ибо дождь так и не заканчивался с ночи, холодного и такого отчаянно влюблённого, как и тогда, когда они только познакомились. — Что именно? — Арсений опёрся плечом на стену и скрестил руки на груди. — То, что я до Тохи со вчерашнего вечера дозвониться не могу! — Дима гневно сунул руки в карманы. — А это значит, что вы опять посрались по какой-то херне! — Он перевёл взгляд на чемоданы, что стояли за спиной Арсения. — Чёрт, Арс… Только не говори, что ты купился на то видео… — О, да ты в курсе. — Арсений невесело усмехнулся. — Конечно в курсе! — Дима всплеснул руками. — Половину ночи у Макара проторчал, доказывая его жене, что Лёха еблан. При том ещё и криворукий! — У Макара есть жена? — Арсений нахмурился. — Прикинь! Арсений хмуро кивнул Диме в сторону кухни, расплетая руки. Про наличие жены Арсений не знал. Так же как и подумать не мог о том, что Лёха не только ему шедевр немецкого кинематографа скинул. То, что Арсению такое прилетело, было ожидаемо. Щербаков давно точил зуб на Антона и уверял Арсения в том, что не всё так гладко с этим рэперочком. Арсений не верил. До последнего не верил, ибо смутно помнил историю, когда Лёша пытался подкатить к Антону, а тот его отшил. — Это обычная кривая подстава, Арс. — Дима сел на табурет. — Тебе же тоже скинули весьма мутное видео, где в полумраке лишь силуэты чем-то похожи? Ну и цвет волос совпадает. — Арсений неуверенно кивнул. — Есть полная версия, где видно, что это совершенно другие люди. — Но он с Макаром… — Он с Макаром с детства дружит, алё! — Дима тяжело вздохнул. — И связался с ним только из-за тебя и твоей просьбы освободить побольше времени! — И как это связано? — Арсений нахмурился. — Прямо, Арс, прямо! Лейбл поставил условие: Антон ищет себе достойную замену и может валить на все четыре стороны. А Макар как раз планировал вырваться наконец из Воронежа. — То есть… Арсения отвлёк телевизор, на котором мелькнула слишком знакомая, но почему-то раскуроченная машина. Он схватил пульт со стола и прибавил громкости. «Вчера ночью на Невском проспекте произошла авария. Известный рэпер не справился с управлением и на огромной скорости влетел в угол здания. Антон Шастун скончался на месте.» Вчера Арсению было не больно. Вчера Арсений не помнил, что Антон всегда его слушал и старался выполнить все просьбы. Вчера Арсений не думал, что это может быть их действительно последний разговор. Антон всегда выполнял просьбы Арсения.