Ты же полетишь со мной? Куда бы ни забросила судьба Одиночество вечно будет искать антоним свой И найдёт даже спустя ошибок пропасть Ведь нам суждено
— IU, Lone wins all
Любовь — это явно не то, о чём стоит думать во время выживания. Бегая с одного места на другое, прячась в лесах и заброшенных зданиях, ты только и можешь мечтать о воде, еде и сне. В голове нет ни одной мысли о чувствах, отношениях и будущем. Наверное, так происходит, потому что ни первого, ни второго, ни третьего у тебя просто нет, и, к сожалению, ты об этом ни на минуту не сможешь забыть. Однако я в этом погибающем мире всё же смог полюбить. Мы встретились в одном из последних поселений людей. Блуждая в лесах, что находились, настолько далеко от городов, насколько только это было возможно, я уже давно оставил надежду на лучшую жизнь. Не раз и не два мне просто хотелось сдаться, оставить эту ужасную судьбу позади. Может, духу не хватило? Или же моя вера ещё не оставила меня? И всё же не важно, какой была причина, ведь главное — я выжил и встретил тебя. В первые минуты я всё не мог поверить своим глазам. На полянке под ярким солнцем стояло около двадцати палаток, а между ними ходили счастливые люди, которых мне не доводилось видеть месяцами. Этот пейзаж больше походил на иллюзию, чем на что-то, что можно было бы встретить в этом новом мире. Пока моих рук не коснулись другие, пока я сам не сжал в ладонях ткань ближайшей палатки, а ароматы готовящихся блюд не заполнили всё пространство вокруг меня, мне так и не удалось поверить в реальность происходящего. К тому моменту я не ел уже дней пять, да и вода в рюкзаке уже подходила к концу. Возможно, если бы мне самому хотелось бы выжить, таких бы серьёзных проблем не было бы. До одного рокового дня я легко прятался, находил пропитание и воду, хотя, стоит сказать, тогда со мной был напарник, друг и почти брат. Весёлый блондин — на момент самой катастрофы брюнет — с вечно смеющимися глазами был со мной почти всегда с того дня, как я поступил в университет. Вместе мы прогуливали пары, шутили над одногруппниками и находили приключения на свои пятые точки. Учёба с Чимином была лучшим временем в моей жизни, однако, когда мы должны были уже получить дипломы и провести друг с другом самый счастливый день в наших жизнях, нас настиг конец света. В кубах-уборщиках произошёл сбой. Мы тогда находились на церемонии в актовом зале университета и долгое время просто не замечали шума за стенами вуза, пока один куб не влетел прямо в окно. Сначала послышался звон стекла, а затем крики девочек. Люди исчезали так быстро, что я просто не успевал как-то отреагировать на это. Моё тело просто застыло. Ни ноги, ни руки, ни язык просто не слушались меня, и если бы не Чимин, я бы погиб тогда, однако он вывел меня, а затем спасал в течение целого года, а когда наступила моя очередь, мне так и не удалось защитить его. Мы были на границе с городом. Пища подошла к концу, и нам надо было рискнуть, чтобы прожить ещё хотя бы неделю, но войти на улицы нам так и не удалось. Как только мы вышли из леса, на нас посыпались яркие лучи. Мы бежали, прыгали, прятались, но кубы не отступали. С каждой минутой их становилось всё больше. — Чимин, убегай! — всё же крикнул я другу, останавливаясь и поворачиваясь лицом к армии обезумевших уборщиков. Они, как любопытные животные, также остановили свою погоню, ожидая, что я буду делать дальше. Но их цель так и не сделала ни одного нового движения, и кубы, будто в отместку за скуку, включили поглощатели. — Нет, Тэхён! — услышал я, уже смирившись со своей участью, однако друг выпрыгнуло откуда-то сбоку, заслонив меня собой. — Даже не думай умирать… Правый глаз обожгла вспышка, когда друг просто испарился. Мне в тот момент совсем не хотелось двигаться. Я лишь желал последовать за последним близким мне человеком, но его слова не позволили мне сделать это, и, в конечном итоге, мне пришлось вернуться в глубь леса, а затем спустя через несколько дней я наткнулся на поселение. Ты была первой, кого мне довелось встретить. Когда я заворожённый картинкой счастливой жизни застыл на месте, именно твоя бледная хрупкая рука легла на моё плечо. Твои чистые пальцы так не подходили этой красной запачканной куртке, которую я даже не помнил, когда последний раз снимал. Новую одежду было добыть ещё тяжелее, чем еду, поэтому даже рядом с Чимином я не мог так рисковать. Однако в этой деревне мне наконец удалось надеть пусть и довольно старые, но всё же чистые и тёплые свитер и джинсы. Ты, как кареглазый ангел, провела меня в свою палатку, дала горячую пищу, травяной чай, ничего не спрашивая, будто давая возможность перевести дух. Я тоже ничего не говорил. Пусть меня и интересовало, как эти люди смогли организовать тут целое поселение, я не хотел узнавать что-то об этом, боясь прикипеть и привыкнуть к последнему раю на земле. Чувство вины гнало меня отсюда, постоянно повторяя, что я не достоин спокойной жизни. Однако почему-то мне так и не удалось покинуть тебя. Шли дни. Я привыкал к новой жизни, а ты так и оставалась рядом. Тёмное каре, что скрывало локонами твой маленький носик и яркие глаза, навсегда отпечатались в моей памяти. Кажется, пару раз мне даже снилось, как касаюсь их, но в реальности я просто не мог позволить себе этого. Как бы тепло здесь ни было, это не было моим местом. Мой путь остался далеко позади, рядом с одеждой лучшего друга и мучившими нас кубами. Покой я просто не заслужил. — Тэ! — услышал я твой звонкий голос и отложил подобие лопаты, которым выкапывал грядки для помидоров. Удивительно, но такие, казалось бы, ненужные в Сеуле навыки фермера, которым меня обучила бабушка, так пригодились мне здесь. Интересно, разведи мы с Чимином сад где-нибудь в лесу, остался ли бы он в живых? Может быть, не нуждайся мы так в еде, нам бы не пришлось так рисковать, отправляясь в город. — Расскажешь? Я обернулся, а ты в легкой кофте и шортах уже стояла прямо за мной. Аромат ромашки и лаванды, с которыми ты обычно заваривала свои чаи, заполнил всё пространство, и я с трудом мог думать, пытаясь задержать дыхание и не ощущать тебя так близко. Как быть, если от одного твоего запаха, меня вело сильнее, чем от сотни бокалов виски? — Точно хочешь услышать, Джиын? — улыбнулся я той улыбкой, которую и ты, и Чимин называли квадратной. Странно, но даже раньше, имея под рукой зеркало, не видел этой формы у своих губ, а сейчас и подавно не смогу проверить. Однако почему-то я верил вам обоим на слово. Не помню, в какой именно момент тебе захотелось узнать меня, но в памяти всплывает множество моментов, когда ты подходила ко мне и задавала этот глупый вопрос, пытаясь попасть, как можно глубже в голову, а я на него всегда отвечал одинаково. Возможно, настаивай ты до конца, ещё в первую твою попытку тебе бы удалось узнать всю историю моей жизни. Однако настаивать ты не любила, и это было одной из тех черт, что я полюбил. И всё же однажды нам всё же пришлось поговорить об этом. В тот день я сорвался. Ночью ко мне пришёл лучший друг. В том жутком кошмаре его руки хватались за мои запястья и сжимали мёртвой хваткой, почти незнакомый, пугающе мрачный голос всё повторял, что я виновен во всём, что моё место внутри машины, что именно мне нужно было исчезнуть в тот день. Чимин бы никогда такого бы не сказал, и я прекрасно знал это, но не мог простить себя. Я проснулся в холодном поту и с именем друга на губах. Глаза сразу заскользили по палатке в поиске рюкзака. Решение уйти было импульсивным и глупым, но правильным в моих глазах. С самого начала мне нельзя было привыкать к этому месту. Нет, не к месту. Я не должен был привязываться к тебе. Именно твой образ не дал мне уйти, но в тот момент, когда тебя не было рядом, у меня хватило смелости оставить и это место, и тебя. Однако ты будто почувствовала, что я собираюсь делать. На улице давно было за полночь, но моя прекрасная леди сидела у костра с кружкой очередного чая в рука. Почему же ты там была? Разве смог бы я уйти, не отпечатав в голове каждый последний жест? На тебе тогда были и свитер, и брюки, хотя днём ты всегда носила лёгкую одежду. Однако ночи всегда были холодными, и я, наверное, не должен был удивляться смене образа. И всё же ты показалась мне такой уютной, что даже будь у меня больше силы воли, мне бы так и не удалось отвернуться. Я подошёл к тебе и сел рядом, бросив рюкзак себе под ноги. Ты даже не шелохнулась, лишь печально вздохнула прежде, чем подняла на меня усталый взгляд. — Почему? — ты говорила шёпотом, боясь меня спугнуть. Твой голос был таким грустным и обречённым, что совесть мне просто не позволила молчать. — Я не достоин… — Спокойно жить имеет право любой человек. — Зависит от обстоятельств, — отрицательно я замотал головой, пока твои глаза прожигали во мне дыру. — Я просто не могу себе позволить наслаждаться жизнью, которую отобрал у другого человека. — Тэ, судьбы других людей не в наших руках, — твой голос и взгляд так резко смягчились, что последующие слова просто били куда-то в глубину грудной клетки. Когда твоя рука обняла меня за плечи, я совсем забыл, как дышать. — Они сами принимают решения, иногда их последствия причиняют нам боль, но с этим нужно просто свыкнуться. После ты рассказала мне о своём брате, что пожертвовал собой ради тебя. История очень походила на нашу с Чимином, только вот последние слова были другими. — Он сказал мне отправить все эти чёртовы кубы на металлолом, но вот уже прошло четыре месяца, а я ни с одним роботом не встретилась. Слишком быстро оказалась на этом островке спокойствия и так и не смогла покинуть. Но с тобой я бы могла уйти. Эти слова были большим, чем просто проявление привязанности. В них были и доверие, и верность, и какая-то крепкая незримая связь. Была ли это любовь, Джиын? Кажется, и ты сама не знаешь ответ. Мы были знакомы всего лишь месяц, но уже не представляли жизни друг без друга. Может быть, причиной было наше общее одиночество, которое не покидало ни на минуту с тех пор, как мы потеряли близких? Или же мы видели друг в друге отражение самих себя? Не важно, что из этого правда. Я просто хочу сказать, что ты стала моим смыслом жизни. После того разговора мы начали путь в город. Ты выбрала Пусан, где и погиб твой брат, а я же, вспомнив, как вместе с другом навещал там своих родителей, согласился. В пути мы редко молчали. Наверное, причиной не заканчивающихся диалогов был я. За то время, что избегал любых разговоров, я соскучился по общению. Ты рассказывала о своей жизни, прошлых планах и о том, как горько было всё это потерять. Я же говорил об университете, Сеуле, Чимине и о том дне, когда апокалипсис испортил мой выпускной. Тем для разговора было много, ведь мы почти не знали друг друга, и вроде бы, узнавая тебя, я должен был найти хотя бы один недостаток, но так и не нашёл. Где-то через неделю мы оказались у границы города. С холма было отлично видно и город, и море, и кубы, что мрачно висели над совершенно пустыми улицами. Пока я наблюдал за этой картиной, ты взяла меня за руку и повела какими-то обходными путями к гавани, скрытой от радаров роботов. Когда мы оказались перед этими чистыми, сияющими волнами, я посмотрел на тебя. Ты с лёгкой улыбкой смотрела на горизонт, а солнечные зайчики будто расчёсывали твои короткие волосы. За одним отблеском последовала моя рука, и впервые я коснулся твоих локонов своими пальцами. Ты смущенно повернулась ко мне с вопросом в глазах, и мои чувства просто вырвались на свободу. — Джиын, может, сейчас не время, но оно ведь никогда не наступит теперь, верно? Глупо тогда ждать какого-то особенного момента, поэтому я и должен сказать это сейчас, — я набрал в лёгкие, как можно больше морского воздуха, надеясь, что он придаст мне смелости. — Я люблю тебя. Ты лучшее, что случалось со мной. Хотя, возможно, я лгу, ведь могу не помнить то, что было до всего этого, но ведь и нет того Тэхёна, который жил в те обычные дни, поэтому ты определённо лучшее, что есть у нынешнего меня. Твой взгляд был не читаем. Я не знал, что ты чувствуешь и что хочешь сказать. С каждой новой минутой молчания тревога всё сильнее поглощала меня, и всё-таки, когда сердце уже было готово выпрыгнуть из груди, ты подобно ветру приблизилась ко мне и поцеловала. Аромат ромашек и лаванды давно покинул тебя, и всё-таки мне казалось, что он всё ещё живёт в твоих губах. Я пытался напиться этим поцелуем, запомнить каждое лёгкое нажатие и прикосновение, ведь каждый наш день может быть последним. Мне не хотелось выпускать свои руки из твоих волос, чувствовать холод, который бы сковал меня, как только бы ты разорвала наши объятия, и всё же оторвать друг от друга нам пришлось, чтобы ты смогла сказать следующие слова: — Нет ничего более особенного, чем этот момент, ведь о любви мне сказал именно ты, — твои губы вновь оказались на моих, и я не смог скрыть вздоха облегчения. Впервые ты целовала меня не под вспышками камер! Я слышал, как съëмочная группа начала аплодировать нам, ощущал взгляды Чимина и Сокджина, направленные в нашу сторону. Чуть приоткрыв глаза, видел, как наши коллеги и друзья начали показывать нам большие пальцы вверх. Однако вместо того, чтобы как-то отреагировать на их действия, я обнял тебя сильнее, целуя ещё глубже. Ты не представляешь, как долго мне пришлось думать над этим признанием. Я влюбился в тебя с первого взгляда. Как только увидел тебя на съëмочной площадке, что-то внутри меня взорвалось фейерверком, а руки вспотели от волнения. Ты же помнишь, как я заикался в самом начале? И вот я перед тобой, произношу признание, которого даже не было в сценарии, чтобы рассказать о том, что чувствую. — Эй, скажи, это было твоим лучшим признанием в жизни? — прошептал я тебе в губы, а ты лишь улыбнулась.