неожиданность

***

Бродерик потянулся, вставая из-за стола и слегка поглаживая себя по лбу. Ему казалось, что это собьёт усталость, впитавшуюся в кожу и во все его существование. Он аккуратно складывал тетради учеников, стопку свитков, как в кабинет постучали. — Входите, — ласково отозвался мужчина, поднимая взгляд и слегка растерялся, когда в кабинет вошёл… огромный букет сверкающих бабочек. — Простите? Он сглотнул, чувствуя тепло в груди, затем бабочки рассыпались, заполняя помещение приглушённым светом. В сверкающих искрах по-детски довольное лицо Зелкоз’за казалось действительно самым необычным способом удивить Бродерика. — Ну как тебе? — спрашивает он, подходя ближе и опираясь руками на стол, крутя в пальцах палочку. — На тебе тестировать не буду, но это новый способ напугать учеников. Вчера на уроке опять из шкафа вылез я. С каждым годом количество боггартов увеличивается, — и он засмеялся на своем баритоне, слегка постукивая костяшками по столешнице. Йонтас несколько секунд открыто рассматривал летающих бабочек и мелкие звёздочки, запутавшиеся в вечно расстрепанных волосах Зелкоз’за. Он чувствовал, как что-то внутри растворяется вместе с искристым волшебством вокруг. — О… Ээ, — часто заморгал Бродерик, возвращаясь взглядом к стопке тетрадей. Руки машинально взяли их, словно пытаясь найти душевную опору. — Я. Да. Очень нравятся, — он мягко улыбнулся, возвращая конспекты учеников обратно туда, где они и лежали. — Думаю, тебе, наоборот, стоит находить более мирные подходы, а не запугивать их. Они просыпаются на моих уроках от кошмаров. — Я рад, — Зелкоз’з расплылся в самодовольной улыбке, скрещивая руки и слегка поддаваясь корпусом вперёд. — Жизнь будет намного жёстче, чем страшные сны на уроках трансфигурации. — Все же, Зелкоз’з, подумай о моем предложении. И знаешь, — Йонтас сглотнул, переводя взгляд на парочку мазолей на пальцах. На лице непроизвольно расцвела улыбка. Преподаватель трансфигурации поднял глаза, уже без доли стеснения сообщая: — Мне нужно кое-что протестировать. Не составишь мне компанию? Зелкоз’з прищурился, но в зрачках вместе с последними растворившимися в воздухе бабочками угасал свет, уступая место притупленному чувству доверия. Зелкоз’з не верил. Чувство опустошености ещё до сих пор скреблось внутри, заставляя сомневаться в мягком изгибе губ, в ласковом взгляде, буквально во всем Бродерике. Лишь плод его больной фантазии, временная иллюзия, которая никогда не станет реальностью. — Тебе так одиноко без меня? — Йонтас моргнул, растерявшись, но мотнул головой и стряхнул невидимую пыль с плеча. — Совсем нет, — мужчина по привычке заправил белокурые пряди волос за ухо, что сразу же привлекло внимание Зелкоз’за. — Но я не хочу раскрывать карты заранее. Оба опешили от расцветающей искренности. И пересекающихся взглядов. Зелкоз’з чувствовал вину, тихо скулившую от желания довериться. Бродерик — небольшую неуверенность, дергавшую за нитки, чтобы поскорее убраться и подавиться глупостью, на которую способен был только он. За его действиями вечно по пятам следовали ошибки, о которых ему буквально ничего не давало забыть. — Убить, не иначе, позвал, — Зелкоз’з, не спрашивая, схватил шокированного Йонтаса за локоть и потянул к выходу. На коридоре Бродерик сообразил, поворачивая по застеленному лунным светом полу в сторону одной из башен. Их шаги эхом отзывались от каменных стен, заставляя отвлечься от бешено бьющихся сердец. В какой-то момент Йонтас поднял руку, желая коснуться чужой ладони. Зелкоз’з дернулся в унисон с ним. — Ты… — одновременно начали они, чтобы сглатить неловкость, настигшую врасплох обоих, но оба замолчали. — Хочешь? — Снова в один голос. Румянец, к счастью, сливался с падающей на лицо тенью, которая постепенно гасла в душе Зелкоз’за, едва ли проходило все больше времени в присутствии этого невероятно благородного преподавателя трансфигурации. — Говори уже, — бросил нарочито безразлично преподаватель ЗоТИ, специально засовывая руку в карман брюк. Дабы сдержать непреодолимое желание коснуться. Коснуться, чтобы убедиться, что рядом с ним не фантом. — Я хотел спросить только, — тихо прошептал Йонтас, нервно убирая волосы назад, отчего те хаотично рассыпались по спине. Пряди мягко скользили по спине, белокурые, чистые, словно он сам. — Что… Что с моими волосами не так? Зелкоз’з моргнул, затем отвернулся, сжимая руку в кармане. Он уже не в первый раз прослушивает «небольшие» монологи Йонтаса. — Ничего примечательного, — выдавил он, желая сказать, что угодно, но не это. — Так ты не против? — ещё тише бормочет Бродерик, указывая рукой на появляющуюся перед ними дверь в темноте. — Да мне все равно, — черт знает, на что он соглашается. Главное, что с этим скоплением прекрасного в одном человеке. — Подожди секунду, — Йонтас обгоняет его, доставая палочку из нагрудного кармана, и шепчет заклинание, отчего замок громко щелкает и скрип проносится по коридору рычанием демонов внутри Зелкоз’за. Выбор очевиден. Но он все ещё пытается отвергнуть любые доводы, которые намекают, что переступив порог, он не сможет вернуться к прежней жизни. — Люмос, — свет вспыхивает, освещая их лица. — Прошу, проходи, — ласково улыбается Бродерик, указывая на лестницу. — По каким потёмкам ты меня водишь, Бродерик, — он скрещивает руки, уверенно переступая порог и оглядываясь. — Я начинаю сомневаться в этой затее. — Не переживай, — усмешка прилетела в спину, жаром обдавая затылок. Слава Салазару, что эта мимолётная слабость останется незамеченной! — Я сдерживаю свое слово. Они молча поднимались по круглой металлической лестнице. Холод неприятно забирался под плащи. Где-то на высоте пятнадцати метров в волосах зашевелился лёгкий ветер. Зелкоз’з, запрокинув голову, выдохнул, замечая черную точку крыши. Непроходимую стену между небом и помещением. Такую же, как между ними. — Почти пришли, — выдыхает Бродерик, цепляясь за поручни, — уж прости, что пришлось ради этого тащить тебя так далеко. — Думаю, извинений здесь будет маловато, — усмехается Зелкоз’з, наконец выходя на просторную площадку. Йонтас странно закашлялся сзади и ничего не ответил. Оба молча прошли к центру помещения. Позади погас свет, на секунду ослепив сплошной темнотой. — Я, честно признаться, надеялся, что… — язвительно начал Зелкоз’з, вдруг чувствуя судорожный вдох рядом с лицом. Черт возьми, слишком много неловких совпадений за сегодняшний вечер. — Зелкоз’з, будь добр, — голос звучит уверенно, — стой на месте и не шевелись. — А можно что-нибудь поинтереснее? — закатывает глаза он, скрещивая руки и оглядываясь. В темноте начали проступать очертания предметов, пока тусклый свет не заполнил помещение, освещая небольшой стол с… — Я, честно не уверен, что тебе поможет, но, надеюсь, тебе понравится, — Бродерик сложил руки перед собой, нервно ломая пальцы. — Ты сделал это для меня? — вскидывая брови, тянет Зелкоз’з, прищуривая один глаз и медленно подходя к столу. — Ну да, для тебя, — глупо моргая глазами, кивает Йонтас, непонимающим взглядом уставившись в лицо преподавателю ЗоТИ. — Черт, ты каким был придурком, таким и остался, — он отворачивается, не глядя на подарок. — Но ты же не умеешь плавать, — возмутился Бродерик, — я подумал, что такого рода метла позволит тебе плавать хотя бы на воде. Чем тебе не замена? Зелкоз’з с некой долей презрения смотрел на улыбающееся лицо Бродерика, и никак не мог осознать, что хочет сделать больше. — Я тебя ненавижу, — четко цедит Зелкоз’з, хватая его за шиворот и притягивая к себе. В голове у обоих взорвались фейерверки, едва губы соприкоснулись. И также быстро потухли, оставляя шокирующий осадок, что Йонтас даже не заметил, как метла исчезла со стола вместе с стремительно улетающим из башни Зелкоз’зом. И что-то в душе постепенно начало оттаивать, капая на пол горячими слезами.