***
Все было ясно ещё с первой встречи — это любовь. Такое чувство было чуждо на территории криминальной Поэны, и Лололошка в ней оказался тем самым чужаком. Тем мироходцем, который вмиг поломал давно устоявшиеся правила. И это касалось не только любви. Разрушить Видомнию — кажется, чем-то невозможным и невероятно ужасающим. Герой, спасая других, платил собственным душевным здоровьем — кошмарами и пустотой после каждой такой операции. Он искал утешение в объятиях Сан-Франа, где мог беспрекословно лить свои тоски, прижимаясь к нему столь крепко, что костяшки пальцев белели, а бессвязные слова лились как при лихорадке. Маг, в свою очередь, никогда не жаловался. Он целовал в лоб, убаюкивал и пел песни, лишь бы вновь усыпить этого мальчика. В этом странном союзе царила нежность и взаимопонимание. В оазисе такой непримиримой среды, где мягкость казалась аномалией, связь между Лололошкой и Сан-Франом напоминала светлую мелодию на фоне непрекращающегося грохота. Ло заходил в лавку ныряльщика каждый день, а то и несколько раз на день — и это не для продажи добытого, а просто спросить: «Привет, как ты?», просто застрять на очередную беседу. Мироходцы долго не могли признаться друг другу, хотя это было ясно, как свет, всем окружающим. Их взаимные признания произошли под светом дневной Эрессии. Вдохновленный эмоциями, Сан-Фран с таким жаром высказал свои чувства миру, что не заметил, как неожиданно признался в любви собеседнику. Лололошка сорвал василёк и вплел его в светлые волосы. Символично, ведь цвет напоминал глаза контрабандиста и хорошо сочетался с одеждой мага. Потом их губы сошлись в поцелуе, и остаток дня они провели погруженные в тепло луга и ласки солнца. Однако всё поменялось слишком быстро. Чем дальше в башню, тем больше помощь ученого из Эрессии. Седрик был соучастником в создании различных улучшений для их команды, а Сан-Фран играл роль его главного помощника. Оба выполняли важные функции, и без них команда не смогла бы добиться успеха. Но в этом наш мироходец нашёл место для ревности. Из-за миссий, он пропадал в Видомнии, а Фран — в Эрессии. Они проводили все меньше времени вместе, и даже когда у них была возможность встретиться, Фран всегда отмахивался, утверждая, что устал и нуждается в отдыхе. Именно в этот раз Лололошка впервые слишком агрессивно разобрался с добычей, попавшей на его путь. Любовь сходила на нет, а отсюда оба меньше проводили времени, больше конфликтов, из-за которых страдало всё — психическое состояние Лололошки, стало сложнее справляться с кошмарами пленных, тем же временем маг утрачивал эффективность в их спонтанной лаборатории. Это ставило под сомнение успех запланированной операции. Седрик, не подозревающий о глубине чувств и внутренних переживаниях своего друга Франа, делал попытки завязать с ним разговор, но тот настойчиво удерживал его на дистанции от возникшего между ним и Лололошкой конфликта, считая, что друг имеет более важные дела и это не его проблемы. Он крупно заблуждался, что впоследствии стало очевидно, когда мироходец, начал относиться к Седрику с отчетливым пренебрежением, вовсе почти перестав с ним общаться. Если и помогал, то делал это молча, наблюдая за каждым действием своего парня. Дошло до просто невыносимой атмосферы в замке. И ныряльщик терпел, долго терпел, пока не выдержал и, бросая всю работу, выбежал из замка. Тогда-то с ним наконец-то заговорили по-настоящему. Клятвы о перемене поведения прозвучали, но, к сожалению, остались лишь словами. Ситуация на деле только ухудшилась. Да сначала всё более менее наладилось, Ло и Фран стали даже чуть больше времени проводить вместе. Однако один из кошмаров видимо сломал что-то внутри мироходца. С магом стали грубо обходиться, дошло даже до рукоприкладства, в ответ на что тот поставил ультиматум — либо улучшение отношений, либо расставание. Кто только не пытался поговорить с Ло, но мироходец был непоколебим. В этих условиях Сан-Фран пришел к решению — раз и навсегда разрешить эту проблему.***
Повернув волшебной палочкой, Сан-Фран вызывает появление воды вокруг себя и своего оппонента. С еще одним жестом, он превращает воду в единый ледяной сгусток, несущийся в сторону человека, которого он когда-то любил, или… любит до сих пор? Лололошка стоит неподвижно, но в последнюю секунду уворачивается, вытащив свой меч. Мироходец поклялся, после того раза, что не сделает больно дорогому, но, кажется, обещание снова придется нарушить, если это поможет донести свои мысли до собеседника. Фран держался долго. Он знал, что за его спиной творил этот парень, но надеялся, что тот одумается. Маг говорил, пытался переубедить, доказать — всё бесполезно, в ответ он получил пощёчину и поток просто отвратительных слов в свой адрес. Не одумался. Они итак довели ситуацию до пика. В этот раз ныряльщик так просто его не простит. Им надо разобраться один на один, без той самой личности, которую Ло просто хотел придушить. Их сердца бьются вразнобой, как в бешеном танце. В этот момент они забывают о любви, оставляя лишь боль и разрушение. Время кажется остановившимся, но в этой мрачной атмосфере оно тянется медленно, словно мучительное пытка. Очередной удар Сан-Франа Лололошка отразил мечом, приближаясь вплотную. Оружие исчезло, и парень взял руки своего напарника, крепко сжимая. Он смотрит на другого с горящими глазами, его движения наполнены яростью и ненавистью. Мироходец стремится причинить боль и уничтожить своего возлюбленного, несмотря на то, что было сотни противоречивых мыслей в его голове. Лололошку съедала ревность изнутри. Со стороны казалось, что он ничего не делал, чтобы бороться, но это не так. В какой-то момент, Видомния показала… Его собственный кошмар. Тогда мир будто бы рухнул, треснул на тысячи осколков и разлетелись в пустоте. Он остался один, от него отвернулись все. Иронично, но сейчас была схожая ситуация — мысли других до него не доходили, и теперь обращались исключительно по делу. Только Фран оставался добрым, но и тот оказался глубоко расстроен Лололошкой. Последствия становились до тошноты отвратительными: кошмары только усилились, заставляя страдать бессонницей, мысли только и вели куда-то на дно, подкидывая идеи наложить на себя руки, бесконечные слезы, от непонимания, что он делает здесь, почему всё так сложилось и возможно ли ещё исправить всё исправить. В конце концов, его настигла полная апатия. Он просто хотел снова обнимать и целовать Франа, снова расчесывать его шелковистые волосы, и снова улыбаться, как прежде. В этот момент Ло непреднамеренно, под влиянием неожиданного порыва, осторожно, но с решительностью, схватил за руку своего любимого человека, а второй руки легким движением коснулся его тонкой талии. Будто подсознательно начав движение, Ло переступил одной ногой, затем другой, и его партнер продолжил этот танец в унисон. Мягкие мелодии, созданные ветром, и песнопения птиц, служили отличной музыкой для танца. Изначально это был плавный и незаметный танец, но затем он наполнился эмоциями, которые ощущали оба. Они кружились на крыше, забыв о предыдущей схватке. Внезапно Лололошка улыбнулся и остановился, готовясь поцеловать Сан-Франа. Тот ответил на поцелуй со слезами на глазах, но вскоре отпустил его руки, отступая назад. Казалось, будто маг неожиданно и слегка, но решительно дал толчок неосторожному Ло. Его ноги потеряли опору, заставив его тело упасть на зелень. Легкий ветерок колышет мягкую траву. Жаль только, что ее цвет теперь не ярко-зеленый, а приобрел глубокий красно-бордовый цвет. Фран, аккуратно спустившись с крыши, сел рядом с бездыханным телом возлюбленного. Он нежно провел рукой по спокойному лицу и мягко улыбнулся. Лололошка уже не дышал. — Когда ты проснешься, — шепнул он, — всё будет в порядке.