Мир, дружба, жвачка, любовь и страшилки.

      Чимин собирается с мыслями и решает поговорить с Мином, усаживается в кровати и ждёт, когда тот вернётся. Проходит час, второй, Юнги нет. На часах уже за полночь.       — И вот где он ночует? — сам себя спрашивает Чимин, злясь. — И с кем?       Пак ворочается в кровати и засыпает только под утро. Проснувшись от будильника, он понимает, что Юнги так и не вернулся. Желание разговаривать с ним резко пропало. Чимин чувствует обиду и, наверное, ревность. С кем мог ночевать его сосед, Чим понятия не имеет, и это злит ещё больше. Он плетётся в душ, а потом переодевается и идёт на завтрак.       В столовой уже полно народу, Пак осматривается по сторонам и видит Юнги с Гуком и Хосоком. Он стоит, не может определиться, куда ему присесть.       — Привет, сладкий! — слышит Чимин за спиной и оборачивается.       — Привет, Джун.       — Пошли за наш стол, — предлагает Намджун.       — Джун, я же уже объяснял тебе, что…       — Да, я понял. Просто смотрю, ты не знаешь, куда приземлиться, вот и предложил. Что с Мином поцапались уже?       — С чего ты взял?       — Вы пришли раздельно, да и ночевал он не в своей комнате.       — Может, ты ещё знаешь, где он провел ночь?       — Конечно, знаю. Он ночевал у Гука с Хосоком, а уж с кем из них, я не знаю. — Намджун подмигивает, мило улыбается и идёт за стол, где собирается вся его шайка. Чимин злится на Мина и идёт за Намом. Тот знакомит его со всеми, кто сидит рядом, и предупреждает, чтоб новенького не трогали. Покровительство Намджуна льстит Паку, но он не подаёт вида. Мало ли, Джун неправильно поймет, и снова придется отбиваться от его ухаживаний.       Гук замечает новенького и удивлённо смотрит за спину Юнги.       — На что уставился? — спрашивает Мин и оборачивается посмотреть. Чимин сидит рядом с Намом и мило ему улыбается, о чем-то беседуя. — Сука! Конечно, вокруг него же столько парней, выбирай любого, — ворчит Юнги и отодвигает свою тарелку, аппетит пропал.       — Ты ревнуешь? — смеётся Гук. — Так и знал, что ты запал на него.       — Ага, как же?! Я сам не знал, а ты знал…       — По тебе сразу было видно.       — Да-да, видно. Я тоже заметил, — подтверждает Хосок и широко улыбается. — Хочешь, заставим его ревновать?       — Он не гей, ему на меня срать.       — Вот заодно и проверим.       Хосок нежно улыбается, накалывает на вилку кусочек яблока и протягивает его ко рту Юнги, делает это медленно. Скользит быстрым взглядом по Чимину и замечает, что тот наблюдает за ними.       Хосок облизывает уголок своих губ:       — Давай, Юнги, он смотрит, съешь яблочко, — ласково говорит Хо, и Юнги его слушается. Он снимает губами яблоко с вилки Хосока и улыбается, садясь вполоборота, чтоб Чимину было видно его довольное лицо. Хосок не сводит взгляда с Мина, продолжает улыбаться.       — Хочешь ещё? — спрашивает Хоби, накалывая кусочек банана на вилку.       — Если он смотрит, то хочу, — усмехается Юнги. А Хосок протягивает ему вилку и кормит.       Юн послушно ест с его рук и довольно улыбается. Чимин весь кипит внутри. Делает вывод, что Юнги ночевал не с Гуком, а с Хоби. Ревность заполняет все его нутро. Есть совершенно перехотелось.       — Чимин, что с тобой? — испуганно смотрит на него Джун. — Твое лицо красное.       — Аллергия! — огрызается Пак, резко встаёт и уходит из столовой.       Гук и Хосок удивлённо смотрят за новеньким.       — Кажется, вы переборщили, — дожевывая свой завтрак, говорит Гук.       — Ну, по крайней мере, мы выяснили, что новенький ревнует Мина. Надеюсь, он не задушит меня ночью подушкой, а то в этом доме прибавится призраков, — ржёт Хо.       — Нормально, пусть побесится. А то ведь он у нас «точно не гей»… — подражает голосу Чимина Юн. — Успокоиться, как только узнает, что Хоби у нас по девочкам.       Неожиданно включается противопожарная сирена. Все переглядываются и вскакивают со своих мест. Учителя просят не создавать панику и не спеша покинуть здание школы. Ученики напуганы.       Через 10 минут все стоят перед школой. Чимин скользит по толпе взглядом и замечает Юнги, успокаивается и отворачивается в другую сторону.       — Что происходит? — спрашивает Пак у Тэ, что стоит рядом с ним.       — Сработала сигнализация.       — Это я понял, а где пожарные? Разве по инструкции они не должны были приехать?       — Должны. Только вот понимаешь, — Тэ медлит, но все-таки решает рассказать, — в прошлом году каждое 13 число каждого месяца эта долбанная сирена начинает вопить. Пожарные первые три раза приезжали, а после решили, что персонал сами будут осматривать помещение и, если точно есть возгорание, то тогда уже вызывать пожарных по телефону.       — Интересно, кто так прикалывается, — смеётся Пак.       — В том-то и дело, что никто. Джун шерстил, а он знает всё, и его все боятся. Если б кто-то был к этому причастен, он бы точно знал.       — Ты хочешь сказать, что это призраки? — не верит новенький. — Может, провода где-то перебило, например.       — Ага, так перебило, что только по 13-тым числам срабатывало.       Прям мистика, всё интересней и интересней. Погоди, так сегодня же не 13-е, а 7-е!       — Да, но вдруг это что-то значит. Иногда тут происходят странные вещи, от которых мурашки по телу бегают. Спорим, что возгорания никакого нет. Запомни число, убедишься через месяц.       Чимину нравится всё мистическое, и он загорается идеей изучить историю особняка.       Возгорания действительно не обнаружили, и все ученики вернулись на занятия. После уроков ученики не торопятся расходиться, им надо обсудить утреннее происшествие.       — Как думаете, что это может значить? В прошлом году сирена срабатывала по 13-м числам, а сегодня 7-е, — негромко говорит Хосок, усевшись на парту.       — Не знаю, но как-то жутко. Вот если бы так и срабатывало по 13-м, тогда я бы даже не напрягался, — отвечает Юнги.       — Ребят, вы что? Серьезно думаете, что это связано с призраками? — удивляется Чимин. Все молча смотрят на него.       — Не веришь? — Гук подходит ближе и смотрит прямо в глаза. — А ты слышал, что в прошлом году пропало 13 учеников? Никто не знает, где они, — полушёпотом начинает говорить Гук и видит, как Чимин замирает, слушая его.       — Я не слышал про это, — тихо отвечает Пак, широко раскрыв глаза.       — Первый ученик пропал 13-го сентября, — продолжает рассказ Чон, и все затихают. — Он ушел на озеро и не вернулся, организовали поиски, вызвали спасателей, но его так никто и не нашел. И теперь каждую ночь в полнолуние, если подойти к воде, можно увидеть его отражение за своей спиной.       — Ааааааа! — орет Хоби, который подкрался к Чимину сзади, пока Гук отвлекал его местной страшилкой. Пак вскакивает и орет от испуга. Все начинают ржать. Чимин злится, краснеет. Отталкивает от себя Гука и уходит в комнату.       — Опять выставил меня полным идиотом перед почти всем классом, — бубнит Чимин, злясь.       Пак сидит в комнате один, делает уроки и пытается забыть о глупой выходке Гука и Хосока. Злится на них, но больше всего на Юнги, который смеялся над ним, как все остальные. Юнги заходит в комнату и переодевается.       — На ужин идёшь? — обращается Мин к Паку.       — Даже не знаю, боюсь, что вы опять выставите меня полным идиотом, — не поднимая на него взгляд, отвечает Чимин.       — Это была просто шутка, зачем так реагировать?       — Шутка — это когда смешно всем.       — Ну, так и смеялись все.       — Ты может и не заметил, смеялись все, кроме меня.       — Ой, Чимин, выключай гея и пошли в столовку.       Мин морщится, он не любит, когда ноют.       — Я не гей!       — Я это уже слышал, но в душе вчера убедился в обратном.       Чимин снова краснеет, ему нечего возразить.       — Ты рассказал кому-нибудь? — спрашивает Пак, смотря Мину прямо в глаза.       — Нет, конечно! Ты думаешь, я трепло?       — Не думаю. Спасибо.       — Все, хватит дуться, пошли, поедим. — Юнги подходит к Чимину и тянет того за руку. Чим встаёт и идёт за ним. — А история, что Гук рассказал, она реальная. Действительно, 13 человек пропали. Но некоторых нашли. А кто-то исчез бесследно.       — Почему тогда школу не закрыли?       — Списали всё на переходный возраст и неустойчивую психику детей. Мол, отрезаны от мира и всё такое. И да, тех, кого нашли, поместили в психушку, сказали, что они пережили сильный стресс и тронулись головой. Но все они рассказывали одно и то же. Типа их манил какой-то зелёный свет, они уходили за ним к озеру, а потом всё, чернота, провал в памяти.       — Сколько человек нашли из тех 13ти?       — Семь, — произносит Юнги и смотрит в удивлении на Чимина, понимая связь числа и сирены.       — Все, теперь мне реально страшно. — Чимин хватается за руку Мина, и они входят в столовую.       — Что уже помирились? — встречает их Намджун.       — Мы не ссорились, — отвечает Мин.       — Как же? Если б вы не ссорились, то фрукты ты бы ел с рук Чимина, а не Хосока.       — Намджун, тебя вообще каким боком касается, с чьих рук я ем?       — Ты меня вообще не волнуешь, а вот он… — Джун указывает на Чимина и улыбается. Пак смущается и тянет Юнги к раздаточному столу.       Они набирают еду на свои подносы и идут к Гуку с Хосоком. Чимин, увидев Хо, хмурит брови. Он вспоминает, как за завтраком тот кормил Юнги. Хосок замечает настроение Чимина, но решает ничего не говорить. Юнги за ужином рассказывает, какую связь они с Паком нашли между числом, сиреной и пропадающими.       — Значит, сирена — это своего рода предупреждение о том, сколько человек в опасности? — рассуждает Гук.       — Вообще-то, сирена — это само по себе предупреждение. Очень символично получается, — отзывается Хосок.       — Да, но как нам узнать, кто именно в опасности? Кого захочет забрать старик?       — Почему ты решил, что старик их забирает? — спрашивает Тэхен, который проходил мимо и услышал их разговор. Он останавливается и присаживается рядом с Гуком.       — Ну а кто ещё? — спрашивает Пак.       — Не знаю, маньяк какой-нибудь… — предполагает Тэ.       — Ага, и за ранее предупреждает, сколько человек он похитит?       Тэ ничего не отвечает, пожимая плечами.       — Приятного аппетита, ребята. — Подходит классный руководитель к их столику. Все замолкают и смотрят на Хён Шика.       — Спасибо! — благодарит Хосок.       — Вы помните про свое наказание? — смотрит учитель на Гука и Чимина.       — Помним! — огрызается Гук. Тэ обеспокоенно смотрит на него и сжимает его бедро под столом.       Раньше Тэхен всегда так делал, когда видел, что Чонгук может натворить глупостей из-за своей вспыльчивости. Чон отворачивается от учителя и играет скулами. Он чувствует руку любимого на своем бедре, давно забытое ощущение, и успокаивается. Всё как раньше, только есть одно «но». Тэ трахался с этим учителем.       — Вот и отлично, приступаете с сегодняшнего дня, — оповещает Хён Шик и уходит из столовой.       Гук зло провожает его взглядом, а потом смотрит на Тэхена, рука которого так и сжимает бедро Чона.       — Можешь отпустить, — тихо говорит Гук, смотря Тэ в глаза.       Тэхен резко отдергивает руку и ударяется о стол. Морщится и шипит от боли. Чонгук пугается, хватает его за кисть и осматривает, нежно держа ее в своих руках: «Больно?»       — Да, надо в медпункт, вдруг перелом.       — Пойдем, я провожу тебя.       Гук и Тэхен встают и идут к выходу, парни с открытыми ртами провожают их взглядами.       — Помирились? — спрашивает Хо.       — Хрен знает, вряд ли.       Тэ и Гук идут к медпункту.       — Как у тебя дела? — спрашивает Тэ.       — Нормально. А у тебя?       — Пойдет.       — Ты встречаешься с ним?       — Ты про Хён Шика?       — Да, про него.       — Нет, Гуки я с ним не встречался, не встречаюсь, и встречаться не собираюсь.       — Почему же тогда ты с ним…       — Иди назад в столовую, поешь. Я сам дойду до медпункта, — прерывает его Тэ и ускоряет шаг. Гук останавливается на месте, смотрит в спину уходящего Тэхена, а в глазах собираются слезы. Он разворачивается и идёт обратно.       — Ну что там? — спрашивает Чимин.       — Не знаю, он отправил меня назад, сказал сам дойдет, — недовольно отвечает Гук.       — Понятно. — Юнги сжимает плечо друга.       — Юнги, ну вот что понятно? Он ведёт себя, как будто я виноват, на самом деле же косяк за ним. Он должен искать со мной встреч, просить прощения, ну или хотя бы сожалеть. Но, блять, всё совсем не так. Почему?       — Может и правда виноват ты, — вмешивается в разговор Чимин.       — Слышь, тебя не спрашивали! — огрызается Гук.       — Ладно, молчу.       — Может Чимин прав? — тихо произносит Мин и смотрит на друга.       — Ну и в чём я виноват? Я не изменял, не предавал его. Всегда был внимателен к нему. Я любил его. Я и сейчас люблю его. Но то, что он сделал, это же пиздец. Если б я был на его месте, он бы никогда не простил.       — А что он сделал? — Хосок смотрит на Гука и ждёт ответа. Тот молчит. — Ты все говоришь, что виноват Тэ, а что он натворил я так и не услышал.       — Он переспал с другим, — тихо отвечает Чонгук. — Только никому не пизди. Иначе я тебе язык вырву, Хо. Ты меня знаешь, я не шучу.       Гук переводит взгляд на Чимина, не обращая внимания на удивление Хоби. — Тебя это тоже касается.       Чимин подносит руку к губам и закрывает рот на невидимую молнию. Мин усмехается.       — Такого не может быть! Тэ обожал тебя, ты был у него на первом месте. Я не верю, что он мог такое сделать, — произносит Хосок.       — Я сам их видел. Понимаешь? Сам, своими глазами… Если б мне кто-то сказал такое, я бы тоже не поверил. Да я бы морду разбил тому, кто сказал бы такое про моего Тэ…       — На первом месте? — переспрашивает Чимин, пазл немного складывается в голове. — Он часто тебя прикрывал? — спрашивает он Гука.       — Да, — Гук улыбается, вспоминая все свои косяки и как Тэхен постоянно выручал его. — При чем тут это?       — Да так пришла одна мысль в голову.       — Какая?       — Ну смотрит. Если он ведёт себя так, как будто виноват ты, а не он. Может, ты реально накосячил так, что Тэхену пришлось тебе изменить? Может, это был единственный выход?       — Бред. Ну, отчислили бы меня и что?       — Ну, тебе пофиг, это понятно. Но Тэхену на тебя нет. Для него ты важнее всего, и он сделал бы всё, чтоб защитить тебя, — высказывается Мин. Гук смотрит и закусывает нижнюю губу.       — Мне нужно поговорить с ним. — Чон встаёт и идёт в медпункт. Он подходит к двери, навстречу к нему выходит медсестра.       — Ой, извините, а Тэхен тут?       — Да, он разговаривает с классным руководителям, — указывает медсестра на процедурную.       — Спасибо.       Чон улыбается ей и проходит. Дверь он не открывает, стоит за ней и прислушивается.       — Хорошо, что это не перелом.       — А тебя разве волнует, перелом это или нет?       — Тэхен, почему ты думаешь, что мне от тебя нужен только секс?       — Ой, даже не знаю… Может, потому что ты шантажом вынудил меня переспать с тобой?       — Но тебе ведь понравилось… Ты стонал от удовольствия.       — Я представлял Чонгука, когда ты трахал меня.       Гук слышит шлепок и резко открывает дверь. Тэ сидит, прижимает руку к своей щеке и смотрит на учителя. Чонгук сжимает челюсть, он похож на разъяренного быка, который видит красную тряпку перед собой.       — Гук, нет! — Тэ вскакивает с кушетки и хватает Чона, сжимая его в своих руках, не обращая внимания на боль. — Тихо, послушай меня. Гуки, ты слышишь?       Учитель испуганно смотрит на Чонгука, который смотрит с дикой ненавистью в его глаза.       — Я убью тебя, если ещё раз хоть пальцем к нему прикоснешься, — шипит Чонгук, — не смей его трогать.       Хён Шик ничего не может ответить, он смотрит в глаза Чону и верит ему.       — Гуки, тихо, посмотри на меня, — просит Тэ и пытается заглянуть ему в глаза, Чон переключается на Тэхена и расслабляется в его руках. — Вот молодец. Проводишь меня в комнату? Гук кивает, и они выходят в коридор.       Они заходят к Тэ и остаются наедине.       — Прости, Тэхен, прости меня. — Гук встаёт перед любимым на колени, и из его глаз по щекам скатываются слезы. — Я не знал, что тебе придется ради меня пойти на это. Я идиот, я увидел тебя с ним и разбираться не стал…       — Никто бы на твоём месте не стал разбираться. Встань с колен. Это было мое решение.       — Почему ты не отказался? Лучше бы меня отчислили…       — Гуки, отчисление — это не самое страшное, что тебе грозило за поджог домика для персонала. Он хотел сдать тебя ментам, и тогда бы тебя не просто отчислили, а отправили бы в колонию. Как я мог отказаться? Как я мог не спасти тебя?       — Мне очень жаль, Тэша, из-за меня тебе пришлось…       — Все, хватит, я не хочу про это вспоминать.       Слезы Гука никак не могут остановиться, он очень сожалеет. Он виноват во всем, только он. Когда перед окончанием учебного года он проспорил Намджуну и поджёг траву неподалеку от домика, Гук не думал о последствиях. И, как всегда, Тэхену пришлось расхлёбывать. Переступить через себя ради любимого человека, который потом будет считать тебя предателем и изменником. Гук смотрит сквозь слезы на Тэ и не решается подойти.       — Поцелуй меня, — просит Тэхен, — я безумно соскучился по тебе.       Чонгук нежно касается его губ, вспоминает до боли любимые ощущения, целует нежно, медленно, сладко. Руками зарывается в шелковистые волосы любимого. Он тоже безумно скучал по Тэхену.       Они не могут оторваться друг от друга, не могут напиться друг другом, слишком долго они были по отдельности. Они как две половинки одного целого, у них на двоих одна душа, одна жизнь, одна любовь. Они друг для друга словно вселенная. Красивая, яркая, неизведанная, завораживающая, бесконечная.       Гук обнимает любимого крепко и не хочет больше его отпускать.       Столовая опустела, все ученики разошлись по своим комнатам. Чимин сидит за столом и смотрит на входную дверь. Гука так и нет, а наказание отбывать надо. Придется ему одному отдуваться за них обоих. Пак идёт на кухню, там ему показывают, где находятся большие раковины для мытья посуды, дают всё необходимое. Он надевает резиновые перчатки и приступает к своему наказанию.       Чимин слышит чьи-то шаги за спиной и оборачивается взглянуть, кто пришел. Юнги, улыбаясь, подходит к Паку. Обнимает его сзади, прижимается своим телом к нему. Одной рукой скользит по плоскому животику, второй проходит по груди. Новенький стоит, замерев. Мин, поняв, что Чимин не против ласк, прикасается своими губами к его шее. Приятные мурашки пробегают по коже Пака, он прикрывает глаза и чувствует дрожь во всем теле. Юнги тоже чувствует, как он дрожит в его руках, и доволен такой реакцией соседа.       — Я помогу, — тихо, куда-то в шею Чимина, произносит Юнги. Отстраняется от него, надевает перчатки и приступает к мытью посуды.       — Ты не должен… — Чимин смотрит на Мина, начиная мыть тарелки.       — Не должен, но я не хочу оставлять тебя одного с горой посуды, ты так до утра не справишься.       Юнги подмигивает, а Чимин улыбается. Ему приятно, что о нем беспокоятся и заботятся, тем более это Мин Юнги. Чьи объятия вызывают в Чимине такую бурю новых ощущений, которых он никогда раньше не испытывал. Пак теряет разум от прикосновений этого парня.