Persephone

       Tamino — Persephone        Лале, Лале. Лайя… Её имя, что в прошлом, что в это время звучит для Мехмеда словно чарующая мелодия. Он ещё юн, когда осознает, что видит в этой девушке не только кузину. Он хочет обладать ей, целиком и полностью, во всех смыслах. Но Лале недоступна, убегает, ускользает, даже когда Мехмед уверен, что она уже в его руках.        Когда она взрослеет, то становится ещё краше. Хочется нарядить её в самые роскошные одежды, усыпать драгоценностями. Только ей всё это не нужно. Её недоступность, как и острый язык, ещё больше распаляют Мехмеда. Он видит, что Лале может быть доброй, ласковой. И тянется к ней, надеясь, что она сможет отогреть своим теплом его сердце.        Мехмед замечает в её глазах ответный интерес, и надежда робко распускается в сердце. Воин и будущий правитель, он становится слабым рядом с хрупкой девушкой. Только с Лале он может позволить себе подобное. И к её ногам шехзаде готов положить весь мир. Когда же она подпускает его ближе к себе, позволяет целовать, Мехмеду кажется, что он познал истинное счастье. Он представляет Лале своей супругой, мечтает об их будущем…        Но надежды рушатся, когда отец соглашается на помолвку Лале с Владом Басарабом, наследником Валахии. И она не противится этому — напротив, счастлива.        «Юные влюблённые… Как же они сияют рядом друг с другом. Я не мог им отказать». — Слова султана, сказанные с теплом и нежностью, жгут сознание Мехмеда хуже каленого железа. Если бы только Лале пришла к нему, сказала, что не желает этого брака, он переубедил бы отца, сам просил бы её руки. Но она согласна, действительно хочет замуж за Влада. А Мехмед, наивный, думал, что они только друзья. Но разве можно дружить с Лале и не влюбиться в неё?        Ни прекрасные танцовщицы, ни лучшее вино не могут утолить его тоску. А победы на поле боя мало значат по сравнению с главным поражением в его жизни. Мехмед вспоминает вкус её губ, её податливое тело в своих объятьях. Что это было? Всего лишь игра для Лале? Такое поведение на неё не похоже. Никто прежде не мог назвать ветреной, несерьёзной племянницу падишаха. Её репутация почти безупречна. Возможно, на какое-то время в сердце Лале действительно вспыхнули чувства к Мехмеду. Но нежная привязанность к давнему другу оказалась сильнее.        Боль проникает в его сердце, в самое нутро. Ворочается, царапается, приносит невыносимые муки. Он хочет крушить всё на своём пути, чтобы самую малость, но стало легче. Не представляет, как сможет видеть Лале не своей женой.        Этого так и не происходит. Но лучше бы она в самом деле вышла замуж за Влада, уехала с ним в Валахию. Вместо этого они оба теряют Лале. И глядя на её бездыханное тело, Мехмед ощущает, как из его жизни уходит весь свет. Не спас, не уберег… Слёз нет, вместо них — всепоглощающая пустота. Лале больше нет — и весь мир теряет значение. Он видит обвиняющий взгляд Влада, полный ненависти. Но тот не может ненавидеть шехзаде больше, чем он сам возненавидел себя…        После смерти любимой Мехмед совершает много славных дел, приводя свою страну к ещё большему расцвету. Он хотел бы посвятить каждый подвиг, каждую мечеть, построенную по его приказу, именно Лале, чтобы радовать её взгляд и сердце. Но теперь может посвящать всё это лишь её памяти.        А потом он уходит в тень на долгие столетия, не способный умереть, вынужденный влачить своё существование на земле. Без Лале, которая так никогда и не стала по-настоящему его.        А теперь Лале — уже Лайя — снова жива, ходит, дышит, говорит. Мехмед ощущает, как её нога впервые ступает на землю Турции, в прошлой жизни являвшейся для неё родной. Каждая клеточка его тела тоже по-настоящему возвращается к жизни, сердце бьётся, а губ касается улыбка. Он предвкушает их грядущую встречу.        Она всё так же прекрасна, и сначала в её взгляде читается испуг, недоверие… и радость. Словно Лайя надеялась, что вновь встретит Мехмеда, но не была уверена, что это случится. Он мысленно задаётся вопросом: помнит ли она его? Помнит ли их? По глазам читает, что да. Пускай не всё, но многое.        Он ведёт с ней неспешную светскую беседу, сидя на балконе, угощает фруктами и сладостями. Изображает из себя незнакомца, но оба знают, что это лишь игра. Это вечер для них двоих, о котором много столетий Мехмед даже не смел мечтать. Он может видеть её, разговаривать с ней — этого уже достаточно, чтобы чувствовать себя живым.        За перилами балкона виден Босфор, величественный и прекрасный, чуть дальше — крепостные стены. Всё это подсвечено красками заходящего солнца.        — Отсюда невероятный вид. — Лайя встаёт из-за столика, делает несколько шагов, желая насладиться видом. Мехмед, как загипнотизированный, следует за ней. Встаёт за её спиной совсем близко, почти вплотную. Осторожно кладёт ладони на её плечи. Лайя прерывисто выдыхает, но не отстраняется, будто ждёт, что он предпримет дальше. Тогда Мехмед притягивает её к себе, и она откидывается спиной на его грудь. Он обнимает её, наслаждается близостью к Лайе, на которую не смел надеяться долгие века. Стоило столько прожить, чтобы вновь встретиться с ней.        «Ты мой сладкий лукум», — думает Мехмед, но вслух это не произносит, опасаясь спугнуть прозвищем, которое когда-то дал Лале. Он свою личность раскрывать не спешит, хотя Лайя наверняка поняла, что он тот самый Мехмед, которого она когда-то знала.        Он наклоняется, чтобы вдохнуть тонкий аромат её кожи, смешанный с тонким парфюмом. Не в силах больше контролировать себя, прижимается губами к её шее, и Лайя срывается на тихий стон. Она такая нежная, податливая. Живая… Хочется упиваться этим моментом, сделать так, чтобы эта девушка наконец стала по-настоящему его. Но Мехмед больше не будет торопиться, не сделает такую ошибку. Он ждал долгие века. Сможет подождать ещё немного.        Он не учитывает одного — вернулась не только Лайя. С ней её друзья. С ней Влад. Мехмед помнит, что когда-то она любила его, и надеялся, что это осталось в прошлом. Но Лайя смотрит на Влада так, словно он для неё — весь мир, будто она не таяла недавно в других объятьях. Доверчиво тянется к своему чудовищу, позволяет себя обнимать. Мехмед смотрит на них и чувствует, как ревность жжёт его сердце каленым железом. Он сжимает кулаки так, что ногти впиваются в мягкую кожу ладоней. Где-то глубоко в груди зарождается крик, но застревает в гортани, и с губ срывается лишь негромкий потрясенный хрип.        Между Мехмедом и Владом — века застарелой вражды. Они оба правили странами, которые воевали друг с другом. Но гораздо больше их разделяет любовь. Любовь к девушке, что всегда отдавала предпочтение одному из них. Но Мехмед надеется, что сможет это изменить. Пускай он смотрит, как Лайя уходит с Владом, но в своём сердце не способен её отпустить.        Мехмед использует все возможные способы, прибегает к хитрости, лишь бы урвать немного времени наедине с Лайей. В его доме картины, написанные когда-то Лале, ей самой в прошлой жизни. И это манит её, несмотря на доводы рассудка. Желание узнать правду о самой себе оказывается сильнее.        Она сама не осознает, в какой момент оказывается в спальне Мехмеда. Он просто желает поговорить с ней, без лишних ушей вокруг. Но в какой-то момент беседа превращается в перепалку, а потом… сложно вспомнить, кто первым потянулся навстречу. Их губы встречаются, и Мехмед целует её жадно, сжимая в объятьях, выпивая её дыхание до дна. Отстраниться сейчас — выше его сил. Но Лайя не отталкивает его, вместо этого — скользит ладонями по его плечами, тихо стонет в губы Мехмеда. Ему сносит крышу, и единственное, чего он желает сейчас, — обладать ей целиком, без остатка.        Они опускаются на кровать, и Мехмед спускается поцелуями к шее Лайи, а ладонями сжимает её грудь через ткань платья. Она сначала податливо прогибается в спине, но потом замирает, напрягаясь всем телом. Он не сразу улавливает это. Когда же замечает, смотрит удивлённо, и тогда Лайя выпутывается из его объятий, отползает к спинке кровати. В её взгляде смятение, и сначала Мехмед думает, что причина тому — воспоминания, когда она являлась Лале, а он был молод, глуп и едва не взял её силой. Он слегка отодвигается, чувствуя вину, опасаясь, что мог напугать Лайю.        Но в её взгляде отзеркаливается то же чувство, а ещё то, чего Мехмед точно не испытывает, — сожаление.        — Прости, нам не стоило, — выдыхает она. Его будто погружают в ледяную воду, и всё внутри коченеет. Она жалеет… И о причине догадаться несложно, она носит имя «Влад».        Лайя слезает с кровати и уходит, почти выбегает из спальни. Убегает от Мехмеда или от собственных чувств? Он дожидается, когда её шаги затихнут, после чего со сдавленным стоном опускается обратно на кровать. Только он поверил, что счастье близко, как оно снова ускользнуло из его рук. Между ним и Лайей сейчас несколько комнат, а кажется, будто целая пропасть.        Надежда, что наступит момент, когда Лайя будет принадлежать только ему, становится всё призрачней.