Надежда умирает последней

      Намджун открывает пассажирскую дверь, помогая омеге сесть, а после занимает водительское место. — Я знаю один хороший ресторан. Заедем? Ты, наверняка, голодный. — Да, давай. — Чимин откидывается на спинку, чуть съезжая на кресле вниз, тянет руку к ладони Кима, лежащей на коробке передач. Он плавно ведет пальчиками от запястья до костяшек, после чего накрывает полностью своей рукой. Намджун, оторвавшись на секунду от дороги, переворачивает ладонь и перехватывает руку Пака, переплетает их пальцы.       Оба улыбаются, щурят глаза от солнечного света. Дорога занимает немного времени, но время пути наполнено комфортной тишиной, в которой чувствуется взаимная симпатия. Любовь. Припарковавшись на стоянке у незнакомого омеге заведения, альфа выходит из машины и открывает дверь омеге, подает руку и помогает покинуть автомобиль. Чимин, игнорируя пузырящееся внутри счастье от действия Намджуна, обхватывает альфью ладонь и идет за своим спутником, оставаясь чуть позади него, словно прячется за крепкой спиной. Хостес провожает пару к свободному столику, попросив ожидать официанта. Внутреннее убранство впечатлило омегу, и он все оглядывался, старался запечатлеть в памяти каждый момент. Сделав заказ, Намджун и Чимин беседовали в ожидании подачи блюд. — Ты, кажется, знаешь обо мне всё, что только можно. — Говорит Чимин, отпивая воду из высокого стакана. — Расскажи о себе. — Моя жизнь не так интересна, скорее, немного печальна. Когда мне было пятнадцать, родители ждали ребенка, но он родился мертвым. Это ударило по папе, он не смог пережить потерю и покончил с жизнью. Отец долгое время находился в депрессии, а я тогда захотел стать психотерапевтом, чтобы быть надеждой на счастливый исход в жизни многих. — Намджун грустно улыбается, утыкая взгляд в стол. Не смотря на время, прошедшее после трагедии, ему до сих пор трудно вспоминать печальный конец их семьи. — Прости, пожалуйста. — Чимин корит себя, что поднял такую тяжелую тему. — Всё в порядке. Я хочу поделиться с тобой каждым важным событием моей жизни. Но мы можем перенести обсуждение этой темы на другое время, дабы не портить окончательно наше свидание. — Намджун, ты не портишь свидание рассказом о своей жизни. Тебе тяжело пришлось, а я хочу стать частью твоей жизни и узнать о тебе всё. Поэтому, если есть желание, то продолжай, пожалуйста. — Чимин накрывает чужую ладонь своей рукой и заглядывает в глаза.       Намджун тяжело вздыхает. Когда-нибудь придется омрачить их встречи воспоминаниями, почему бы не сделать это сразу? — Хорошо. Кхм… После смерти папы к нам перебрался младший брат отца, Сокджин. Он, как взрослый человек, поддерживал нас обоих, но ни мне, ни ему не удалось помочь отцу. Он умер ровно через два года после смерти папы, буквально в тот же день. Сокджин тогда стал моим опекуном. Он прилагал колоссальные усилия, чтобы суметь заменить родителей и дать мне лучшую жизнь. И ему это удалось, я безумно благодарен за его старания. Сейчас я стараюсь дать ему возможность счастливо жить, хоть ему чуть за пятьдесят, и он против моих вмешательств в его жизнь. Упрямый, говорит, что буду помогать лишь тогда, когда он состарится и не сможет двинуть и пальцем.       Намджун смеется от воспоминаний о Сокджине, и Чимин улыбается вместе с ним. — Ты очень сильный, смог пережить такое горе. — Чимин не особо успешно может оказывать поддержку людям, ему проще обнять и шептать слова похвалы и сочувствия, но все же омега старается передать чувство восхищения альфой. — Спасибо, Чимин. Надо вас обязательно познакомить, ты, наверняка, понравишься дяде.       Официант приносит заказ, и пара останавливает беседу о трудной жизни Намджуна, договорившись, что они еще обсудят предстоящее знакомство. А пока они делятся впечатлениями о вкусной еде и прошедшем дне.       Закончив с трапезой, альфа оплачивает счет, и они покидают ресторан, вновь усаживаясь в автомобиль Кима. Намджун подвозит омегу до дома, поднимаясь к квартире Пака. Снова та же картина: Чимин на пороге собственного дома, в метре от Намджуна, цепляется за ручку и закусывает губу. — Может посмотрим фильм?       И Намджун отчаянно не хочет видеть в этом какой-то пошлый подтекст, но его много месяцев сдерживаемая влюбленность туманит разум. Альфа чуть краснеет, но соглашается. В небольшом коридоре они стягивают обувь и проходят в гостиную. Решили ничего не заказывать к кино, ибо животы обоих еще полны после посещения ресторана. Включив какой-то популярный фильм, они уселись на диван. Намджун откинулся на спинку, закинув на нее руку, и Чимин юркнул к нему под бок, уложив на грудь альфы голову. Намджун опустил руку на плечи Чимина, прижав его тельце к себе. Оба чувствуют учащенное сердцебиение друг друга, но никто не сдвигается с места. Спустя полфильма, Намджун, все же изведя себя в мыслях, наклоняет голову к омеге, тянет руку к его подбородку и приподнимает, заглядывает в глаза. Чимин задержал дыхание, начиная тонуть в темных глазах напротив. Намджун наклоняется, прикрыв веки, прикасается губами к губам омеги, а тот распахивает глаза, чувствуя прикосновение. Чимин хоть и хотел заграбастать себе этого альфу, почему-то сейчас завис в изумлении и совершенно не двигается. Намджун, не ощущая ответа, отрывается и вновь смотрит в глаза: — Я… Прости, я не должен был лезть без твоего согласия…       Но Чимин не дослушивает. Он, наконец, приходит в себя, теперь сам тянется навстречу. Он целует аккуратно, слегка прикасаясь. Оба зажмуриваются и продолжают поцелуй, что из нежного и трепетного постепенно перерастает во влажный и страстный. Чимин сам не понимает, в какой момент оказывается сидящим на бедрах альфы. Намджун зарывается правой ладонью в волосы омеги на затылке, сжимает руку в кулак и тянет, заставляя Чимина запрокинуть голову назад. Увидев открытую и незащищенную шею, альфа порыкивает и приближается, лижет и покусывает, выбивает из омеги несдержанные стоны удовольствия. Чимин в ответ может лишь цепляться пальчиками за плечи, царапать шею и стонать, просить о большем. — Только если ты готов. — Намджун заглядывает в глаза Чимина, у обоих взгляд неясный, они опьянены чувствами и страстью по отношению друг к другу. — Я готов. Пожалуйста, Намджун.       Альфа в ответ кивает и встает, удерживая на руках омегу, что оплетает ногами талию мужчины. Они устремляются в спальню, где торопливо раздевают друг друга, с трудом прерывая влажные поцелуи. Намджун растягивает Чимина, ни на секунду не отрывает взор от его лица, контролирует каждую эмоцию. Их первый раз должен быть наполнен любовью, нельзя допустить ни капли боли. Альфа входит в податливое тело омеги, нависая сверху и сплетая пальцы. Еще один крепкий поцелуй напряженными от оргазма губами.       Приняв душ, пара снова легла на перестеленную кровать. Чимин занял излюбленное место на груди мужчины, пока альфа выводил замысловатые узоры на спине омеги. — Чимин, будешь моим омегой?       Чимин стремительно садится, разворачиваясь лицом к альфе. Внутри словно что-то, что долго и трепетно хранилось, окончательно потеряло важность, ведь сейчас на этом месте расцветает новое, неизведанное, но такое необходимое. Чимин хранил в памяти каждое мгновение с Юнги, хоть и привык к его отсутствию в своей жизни. А сейчас, с предложением Намджуна, Чимин понял, что же потеряло важность. Все воспоминания с Юнги будут дороги сердцу в любом случае, ведь любовь и положительные воспоминания не стереть просто так. Только теперь поверх этих моментов накладываются новые, которые актуальны именно сегодня. А жизнь с Юнги стоит оставить во вчерашнем дне. Чимин, наконец, отмирает. Глаза увлажняются от слез, но он даже не хочет с ними бороться. Чимин всё-таки стал важной составляющей в жизни другого человека, любимой и нужной частью, без которой Намджун не представляет дальнейшую жизнь. — Конечно, буду, конечно! — Чимин нависает над альфой, целует, роняет слезы на его лицо, отчего влажные дорожки альфы и омеги сливаются в одну. Как и судьбы Намджуна и Чимина, после пережитых тягот, соединились, стали одним целым. — Я люблю тебя, Чимин. — И я тебя люблю, Намджун.       Ои соприкасаются лбами, прикрыв глаза. Наконец в жизни каждого наступил момент, когда есть кому довериться, есть кого любить и оберегать. Им еще предстоит наладить общий быт, а сейчас можно откинуть эти мысли и вновь отдаться во власть друг другу.