***
Сону мерит перед своим зеркалом белые классические штаны на высокой посадке, купленные специально для Хэллоуина вместе с белой полупрозрачной блузой, что обшита струящимися кружевами вдоль воротника и тянется от горловины до самого пояса — идеальная комбинация для ангела. Белоснежная ткань медленно поднимается по голеням до коленок. Там руки замирают, боясь подняться чуточку выше, к ляжкам. Вот он — момент истины. Штаны, что были куплены специально на размер меньше, должны пролезть сквозь ляжки любой ценой. Сону похудел, он это видит и знает. Но достаточно ли? Глубокий вдох и штаны натягиваются выше под распирающее чувство страха и тревожные мысли, отдающие дрожью в тонких пальцах. Когда штаны доходят до половины бедер, уверенность в себе крепнет, и юноша уже решительней надевает красивый элемент одежды. Последний рывок и молния застегивается на талии, не встречая никакого сопротивления, а за ней и золотистая пуговица. Взгляд на свое худое безупречное отражение и выдох облегчения. Подготовка к мероприятию занимает не так уж много времени. Закончив с аккуратным, еле заметным макияжем и поправив свой наряд, юноша наконец спускается в прихожую. — Какой ты красивый, Сону, — щипает за щечку мама, рассмотрев сына с ног до головы. Худоба мальчишки ну просто не может не бросаться в глаза, и женщина прячет обеспокоенный взгляд за добродушной улыбкой, когда глаза скользят по некогда здоровому телосложению сына. Ему становится только хуже, и зная это, женщина просто не может больше закрывать на это глаза, надеясь, что психолог и все это лечение действительно помогают. Ну почему её сын страдает в одиночестве? Почему не может доверится ей и рассказать обо всех тревогах, чтобы она смогла хоть чем-нибудь помочь? Неужто всё, что она может сделать это молча поддерживать сына, в надежде, что он когда-нибудь сам все поведает? — Сону-я, тебя подвезет водитель Сонхуна? Я сегодня не предупреждала нашего водителя. — Нет, мам. Лучше вызову такси, — кидает парень, пока поправляет пальчиком еле заметные тени на глазах в отражении большого зеркала прихожей. — Что-то вы давно не ездили вместе… не поругались случаем? После того, как Сону снова “заболел”, мама предложила нанять водителя, чтобы возил по врачам, когда родители не смогут. Парень не растерялся и решил использовать водителя и для поездок в школу и домой. Не то чтобы ему стало настолько некомфортно с Сонхуном, что он специально прятался от него, Сону просто слишком запутался в себе. Особенно после слов психолога. Ему бы лучше отстраниться от друга, пока он не разобрался во всем этом. Так он и пришел к идее ездить в школу самому. — Нет, ты чего? Мы друзья. Как и всегда. — Это замечательно. Ваша дружба продлится на всю жизнь, — сжимает тонкое плечо сына Суха, даря ему теплую улыбку. — Не то слово… Парень отводит глаза в сторону и пускает тихий нервный смешок. Он и сам не знает как можно обозначить всю ту ситуацию между ними сейчас. От того и цель определить их отношения и поставить над ними жирную точку становится вдруг очень важной для исполнения.***
Школа арендует элитное клубное помещение для мероприятия. Декорация, оформление и техническое оснащение тщательно продумывались и разробатовались профессионалами: при входе на дискотеку гостей встречают стильно одетые охранники и яркие неоновые огни, проецирующие на стены названия их школы и хештеги мероприятия. Огромный зал, утопающий в полумраке, освещается разноцветными лазерами, бегущими вдоль стен и потолка, создавая атмосферу загадочности и волшебства. В центре зала установлен огромный зеркальный шар, который поворачивается и переливается в свете прожекторов, разбрасывая мириады бликов по всему помещению. В одном углу зала организована фотозона с профессиональным фотографом, где каждый ученик может запечатлеть себя на фоне роскошных декораций. Рядом с ней стоит и бар, предлагавший безалкогольные коктейли и изысканные закуски, приготовленные шеф-поваром из лучшего ресторана города. Так как мероприятие школьное, туда пускают только учеников их школы, а еще строгий запрет на продажу алкоголя. Все костюмы школьников должны быть в рамках приличия, и сами они тоже должны вести себя прилично. Хотя правила нужны, чтобы их нарушать, не так ли? Барменом оказался знакомый одного из старшеклассников. Так что нужная провизия им обеспечена за определенную плату. А с алкоголем куда веселее. Тем более с такой большой концентрацией подростков с бушующими гормонами и молодым духом. Помещение потихоньку начинает заполнятся молодежью в различных хэллоуинских нарядах, и недавно тихий клуб уже становится более оживленным. Музыка громко играет из колонок, заряжая находящихся там школьников праздничным настроением Хэллоуина. Когда на часах большая стрелка близится к десяти часов вечера, на пороге появляются самые главные и важные лица в своем полном составе. Все взгляды подростков, что одеты в разнообразные костюмы вампиров, ведьм и другой нечисти, устремляются на четверых вошедших школьников, Сону чувствует их внимание своей кожей. Такое чувство, будто они действительно стали f4, только в какой-то школе для монстров. Они входят в ярко украшенное помещение во главе Вонён, которая одета полностью в черное: обтягивающая элегантная черная кофта украшена такими же черными перьями на кончиках широких рукавов и вокруг шеи, создавая таким образом иллюзию воротника. На её длинных ногах штаны клеш такого же цвета, а длинные волосы завиты в прелестные кудряшки. И лишь одна вещь выделяется из этой черной массы — красная карточка, прицепленная на грудной части кофты с левой стороны. За ней идут все трое парней: Сонхун, одетый в классический костюм-тройку, с темно-зеленым шарфом вместо галстука. Через плечо у него висит игрушечный мини саксофон, на котором часто играл его персонаж. Ники одет в широкую коричневую косуху поверх белой майки, снизу у него винтажные потертые джинсы, а на руках кожаные перчатки без пальцев. Странно, но Ники такой стиль подходит как никому другому. Следом за ними идет Сону, полностью в белом, подобно подлинному ангелу. На плече у него висит чехол от скрипки для аутентичности образа. Они идут в центр танцпола под пристальные взгляды всех окружающих. Этот нереальный момент Ким запомнит еще надолго: эти приятные мурашки, что разливаются по телу от мысли, что каждый здесь смотрит на Сону разинув рот. Как же прекрасно, что он похудел и стал еще красивее. Как же замечательно, что они сейчас смотрят на его лучшую версию и восхищаются им. Он горд. Ким действительно горд за себя и не может скрыть своей радости, улыбаясь, от чего милые ямочки появляются у него на бледных от пудры щеках. — Так, давайте что бы ни случилось не отходить друг от друга, — говорит Сону, когда все четверо подходят к барной стойке. Он знает, что собирается пить, и из-за этого боится натворить глупостей если они разделятся. Получив от всех кивки, подтверждающие их согласия, он протягивает бармену деньги и называет кодовое слово, чтобы получить заветный алкоголь…***
Громкая музыка бьет по перепонкам, а в крови уже течет Лонг-Айленд, туманя разум и затормаживая мыслительный процесс вместе с действиями. Когда Сону останавливается на танцполе, он понимает, что вокруг него никого нет. Только танцующие безликие люди в непонятных и странных костюмах. Он медленно поднимает голову кверху и старается отдышаться, но навязчивая музыка, чьи биты ощущаются каждой клеточкой тела, не дает сосредоточиться ни на чем. Дабы разыскать друзей, Ким плетется наверх, в лаунж-зону, где можно отдохнуть от танцев на диванах или же побыть в тишине от громкой музыки. — Вот ты где, хён, — пьяно улыбаясь, он подходит к сидящему на диванчике Сонхуну. Старший здесь совсем один, в руках у него бокал с каким-то темным напитком, а в глазах пустота. Завидев младшего, Пак удивляется и тут же убирает бокал подальше на низкий столик рядом. — Сону? Почему не танцуешь с остальными? — Пак отодвигается, освобождая рядом с собой место, когда замечает, что Сону хочет сесть. — Я искал тебя. Почему младший не сказал «вас всех»? Это вышло само собой, и удивленное выражение на лице старшего подтверждает, что Ким совершил ошибку. — Зачем же тебе искать меня, Сону-я? Сонхун выглядит совсем нетрезвым. Его немного пошатывает, когда он наклоняется к парню, чтобы заглянуть в распахнутые глаза Кима, такие же пьяные. Вопрос весит в воздухе тяжелым грузом, заставляя всё нутро подростка сжаться и напрячься. Рука Сонхуна упирается в диван сзади Кима для хоть какой-то опоры, отчего создается ощущение, что юноша оказывается в клетке. Заторможенный мозг слишком медленно фильтрует информацию, а безупречные черты лица Пака не дают сосредоточиться. — Нам… нам надо поговорить, Сонхун, нужно с тобой поговорить, — вытекает поток слов из пухлых губ, хоть их обладатель и не знает, что несет. — Конечно, Сону. Я готов тебя выслушать, — продолжает нависать Пак, его трезвость ума давно покинула тело. Еще тогда, вместе с первым бокалом виски. Сону его видит таким впервые. — Ах да. Разговор… Почему сейчас ничего не лезет в голову? Он же итак планировал поговорить об их отношениях со старшим. Разобраться с кашей между ними и наконец начать общаться как раньше. Но почему сейчас юноша может сосредоточится только на красивых карих глазах и так изумительно сидящим на его теле костюме. Парень не замечает как засматривается на тело старшего и закусывает нижнюю губу. Как его глаза со странным блеском исследуют парня напротив, и он выпускает ртом нежный вздох, смотря на красивые губы. — Боже… Сону, ты такой… Пак тянется к Сону ближе, сокращая между ними расстояние. Все эти соблазнительные взгляды и покусывания не могут скрыться от его глаз, и Сонхун понимает, что даёт слабину. Младший продолжает завороженно смотреть на Пака, ожидая продолжения его слов. — Блять, ты такой красивый… Сону-я, ты даже не представляешь насколько красив. Глубоко дыша, юноша шепчет эти слова совсем тихо, но они отдают громким эхом в воспаленном сознании Кима. Что? Сонхун действительно считает его, Ким Сону, красивым? Он это серьезно? Сонхун ведь никогда не признавал его красоту. Он ведь не считал его красивым, что бы парень не делал с собой. Как бы долго не ждал этих слов. Сону не верит. Он не может поверить услышанным словам. Просто продолжает пялиться в бездонные глаза напротив, мило задирая голову к старшему. Он как ненормальный впивается руками в ворот Пака и сильно сжимает. — Хён, ты считаешь меня красивым? — не веря, спрашивает Сону, пока смотрит Сонхуну точно в глаза. — Боже, конечно я считаю тебя красивым, — перехватывает Сонхун руки младшего, убирая со своего воротника, — блять, ты что-то ломаешь во мне, — сжимает он руки младшего в своих больших, причиняя ему боль, — это так больно, но я терплю, Сону. Пока еще терплю… Нежная кожа, не привыкшая к грубой силе, начинает краснеть и посылать импульсы в мозг. Ким, чей болевой порог слишком низок, тут же реагирует. Пытаясь вытащить из чужих тисков свои ладошки, Сону толкает от себя старшего, но тщетно — Сонхун сильнее. — Ломаю? О чем ты, хён? — он плаксиво смотрит на Пака из-за боли в руках и непонимания, задирая голову чуть сильнее. — Сука, какой же ты всё-таки… Пак поддается к губам Сону и зачарованно, но с глубокой болью смотрит на прикрывшего глаза веером пушистых ресниц юношу. Сердце стучит где-то в горле, алкоголь в крови не дает мозг обдумать правильность действий. Желание, что все это время было заковано в цепи, наконец не получает сопротивления — сердце дает зеленый свет. Сонхун наклоняется вперед…***
Сонхун не знает когда всё успело зайти так далеко. Маленькие ручки Кима крепко держат шею старшего, пока он тянется за страстным поцелуем к Паку. Мягкие лепестки губ младшего по очереди сминают то нижнюю, то верхнюю губу Пака, заставляя задыхаться в поцелуе. Когда в дело ступает язык, Сону довольно мычит в поцелуй и ерзает на коленях Сонхуна своими тонкими бедрами, спрятанными в белых штанах. От нехватки кислорода старший отстраняется первым, отпихивая Кима в грудь, явно недовольного таким раскладом. — Что такое, хён? Тебе не нравится? — он тянется к шее Пака, и проходится влажным языком по крайне чувствительной коже старшего от кадыка к челюсти, — разве не этого ты хотел, Сонхун? — Я н-не, — через придыхание произносит парень, пытаясь унять дрожь из-за немыслимо приятных ощущений. Между ног уже становится опасно, а предмет воздыхания сейчас прямо перед ним, сам тянется к нему. Сдерживать себя не имеет смысла. — Да брось, я знаю, о чем ты постоянно думаешь… как ты смотришь на меня, — продолжая соблазнять старшего, Сону ерзает у того не коленках, совсем близко к паху. — Н-не правда… а-ах, — низко стонет Сонхун, получив желанное трение. Увидев бурную реакцию, Ким хитро улыбается и только усерднее начинает ерзать туда-сюда, специально проезжаясь на натянутом тканью бугорке. — Думаешь я не замечаю? Ну же, ты можешь делать всё, что когда-либо хотел со мной сделать. Я весь твой. Громкий крик проносится по просторной светлой комнате, когда Пак резко просыпается и встает с постели. — Сон? Всего лишь сон.., — выдыхает он, загнанно дыша. Холодный пот стекает по его лбу, а сердце галопом стучит, разрывая грудную клетку. Отдышавшись и успокоившись, парень медленно поднимает одеяло и смотрит себе между ног, где аккурат на трусах он видит мокрое пятно. — … какой же я урод, — мрачно выдыхает Сонхун.***
Утро встречает Кима жуткой болью в голове и мерзким осадком от вчерашнего дня. Он потягивается на кровати, еле шевеля конечностями. Каждое движение отдает тупой болью в висках, а каждый звук, даже легкий шорох, кажется ударом молота. Медленно открыв глаза, парень понимает, что находится не у себя в комнате, и события вчерашнего дня медленно начинают к нему возвращаться. Когда Сонхун уже намеревался поцеловать Сону, наклоняясь все ближе к его губам, дверь вдруг резко распахнулась, и в некогда тихое помещение ворвалась шумная толпа подростков. Пак тут же отпрянул от растерянного юноши, чей разум уже давно превратился в путаницу мыслей. Когда Сону наконец пришел в себя и начал осознавать происходящее, он первым оттолкнул старшего со всей силы и, пошатываясь на ватных ногах, побрел прочь. По пути к выходу из шумного клуба он столкнулся с Вонён, совершенно растерянно уставившуюся на Кима. Она не прекращала говорить о том, как ей плохо и как она хочет домой, подальше от музыки и шума. Если бы Сону был в более трезвом состоянии и здравом уме, то он точно бы взбесился от ее прилипчивости. Однако тогда его хватило лишь на то, чтобы предложить ей вместе вернуться домой. Тем более он и сам был не прочь уйти оттуда поскорее. В такси она не переставала ныть ему о том, как сильно перебрала и все плывет вокруг, как сильно хочется пить и поскорее лечь спать в теплую кроватку. Сону был в курсе, ведь ощущал тоже самое. Он по-джентльменски отвез девушку домой, проводил до самой двери, и когда собрался уходить, она остановила его. «— Мои родители сегодня не дома, мне плохо и страшно. Останься со мной, пожалуйста», — умоляла она, а Сону, а что Сону? Он и сам слишком сильно устал, и не особо хотел переться домой в такой то час. Дома оба подростка сделали все этапы ухода, не смотря на свое состояние — память мышц всё-таки. Выпили по литру прохладной воды и принялись обсуждать вчерашний вечер прямо посередине её комнаты на полу. Сону не знал с чего начать и как все объяснить, так что он просто слушал Вонён. Она начала о том, как они все вместе танцевали, как ей делали комплименты и просились вместе сфоткаться в фотозоне. Как она разделилась с Кимом и Паком, попросив Нишимуру себя пофоткать у бара. Как и Ники исчез из её поля зрения, оставив совсем одну с коктейлем в руках. Как она решила самостоятельно попробовать пару напитков, что предлагал ей симпатичный бармен. Потом её взгляд стал более интригующим, а сама она стала какой-то взбудораженной. «— Мне кто-то нравится, Сону. Очень сильно и давно.», — тоненько проверещала она. Сону стало безумно интересно, и он решил дать ей поделится личным, а уж потом и рассказать свою историю с Сонхуном. «— Я бы не стала рассказывать, если бы не была настолько пьяна», — смеялась Вонён, забавно хихикая и прикрывая улыбку тоненькой ладошкой. Она пересказывала его повадки и внешность, то, за что он ей приглянулся и как в конечном итоге она оказалась в него бесповоротно влюблена. С каждым словом Сону становилось всё хуже, а алкоголь всё рьяней дрался с желудком, чтобы в конечном счете вырваться наружу. Все эти сравнения и описания уж слишком походили на конкретного человека, а когда из её пухлых губ томно и тихо послышалось «Сонхун», Киму так поплохело, что он ринулся к унитазу, чтобы выблевать все содержимое желудка. Хотелось блевать, но блевать не пищей. А сущностью своего внутреннего я. «Ну почему именно Сонхун?», — думал Сону, ощущая себя какой-то любовницей или разрушителем семейного очага, и от этого становилось только противнее от себя и всех вокруг. Почему Сонхун решил только сейчас сказать о том, какой Сону красивый? Почему Вонён только сейчас решила поведать о своих чувствах? Все события этого дня наслаивались на друг друга, создавая адскую смесь в голове у мальчика. Вонён ринулась за Сону следом, похлопывая по спине и протягивая ему стакан воды. Она много раз потом спрашивала о его самочувствии и пыталась предоставить ему самые комфортабельные условия. Пока хозяйка дома стелила юноше постель на полу в своей комнате, она не замолкала о Паке, и Ким не мог ничего поделать, как смиренно слушать её истории и грезы, пока давал ей позаботится о себе, таком слабом и обессиленном. Сейчас, вспоминая весь вчерашний ужас, Сону просто хочется сдохнуть, но он ограничивается лишь криком в подушку. Ким и на всю комнату был бы не прочь закричать, однако парень по-прежнему находится в доме Вонён, что еще мирно спит у себя на кровати, укутавшись в розовое покрывало. Не смея еще дольше задерживаться в доме у подруги, он на цыпочках семенит в ванную, чтобы умыться её дорогой уходкой, почистить зубы и привести себя в порядок. До парня доносится громкий писк, когда он смывает с лица умывашку, и испугавшись шума, он тут же устремляется к его источнику. На кровати перекатывается с одного бока на другой Вонён, обнимая телефон обеими руками, как самое настоящее сокровище. Заметив Кима, она резко поднимается и довольная ползет к нему по кровати. — Сону! Я так счастлива! Я самая счастливая девочка на свете! — пищит она на радостях. — Да что случилось? — непонимающе спрашивает Ким, вытирая мокрое лицо краем футболки. — Желания материальны, Сону! Я не верю своим глазам… — Не томи, — совсем не понимая, что происходит, и от этого чувствуя странную тревогу, торопит девушку Сону. — Сонхун! Он позвал меня на свидание! Он позвал меня на свидание… Позвал на свидание… … Он что?! Сону улыбнулся и обнял в ответ радостную девочку, но в глазах вдруг стало так пусто, будто вместо них ему вставили стеклышки, не отображающие ничего. Парень просто позволяет себя трясти, как бездушную куклу, когда сейчас его душа буквально вылетает из тела, махая на прощание ручкой. Кима не должно это ранить или заботить, но ему больно. Почему-то ощущение, будто его нагло использовали, как последнюю шлюху, окутывает сознание, больно раня в самое сердце. А ведь ничего плохого и не случилось. Они даже и не поцеловались в тот вечер. Сонхун был пьян, как и он. Оба могли что-то попутать или совершить ничего не означающие ошибки. Но боль в сердце… Он не помнит, как попрощался с счастливой подругой, как вышел из дома, как сел в такси и набрал на телефоне номер человека, кому действительно мог довериться. «Ну. Бери же чертову трубку», — нервно покусывает губу парень, ожидая ответа на другой стороне провода. — Алло? Как ты? Как вчера добрался домой? — Звоню, — почти что всхлипывая, говорит Сону. — Что? — Рики, ты сам сказал, что я могу позвонить тебе, если что-то случится. Я звоню! Секундное молчание длится вечность и прозрачная влага постепенно копится на краюшках лисьих глаз, приближая момент всеразрушающего потопа. — Где ты? Давай встретимся. В парке красиво и тепло — успокаивает. Сону покачивается с пяток на носки, ожидая Ники рядом с приятно шуршащей речкой, где они и условились встретится. Сейчас Ким вспоминает, что с Ники они в последнее время даже и не общались вовсе, настолько Сону поглотили собственные проблемы и переживания? Станет ли сейчас Ники выслушивать его? Почему-то Сону уверен в положительном ответе, ведь это Ники, да? Вечно веселый, он смеется в глаза проблемам и переживаниям. Он знает выход из любой трудности, и вообще он супер-мега-комфортик. Конечно он поддержит Сону.Apocalypse — cigarettes after sex
(Просто включите на
задний фон, пожалуйста)
Ребро саднит от тупого удара, когда Рики выходит из такси, в спешке переводя тому деньги за поездку. Вряд ли что-то сломалось, но все равно не приятно. Синяк-то заживет, а вот сердце — нет. Но Рики заслуживает любви. Даже он заслуживает. Он подходит к речке и замечает да боли знакомый белый аутфит парня — он что не переодевался со вчерашнего дня? Подбежав к юноше, он кладет свою руку к нему на плечи, из-за чего тот вздрагивает и поворачивается к источнику. — Напугал, — бубнит себе под нос Сону, обиженно зыркнув на друга, но остается в том же положении. Руку не отпихивает. — И тебе привет. Ну рассказывай. Что стряслось? — с напускным весельем начинает японец, взъерошивая чужие волосы, когда парни усаживаются на траву. — Не хочу говорить об этом, — отстраненно говорит младший, будто не ради этого и позвал друга, — давай полюбуемся природой, — отворачивается к речке Сону, любовно рассматривая лучики солнца, что красиво переливаются на мелких волнах. Рики хмыкает и пожимает плечами, — Как хочешь. Тишина, которую нарушает лишь редкое пение птиц и шуршание речки, ненавязчиво нависает над парнями, пока японец все же не решается её прекратить. — Мне нравится. Ким отводит свой взгляд от прекрасного вида природы, чтобы непонимающе посмотреть на Нишимуру. Он медленно моргая, продолжает сверлить парня своими любопытными глазами, все еще ожидая от того пояснения. — Нравится вот так сидеть и смотреть с тобой на речку, — хмыкает он, пальчиками пододвигаясь к мирно лежащей на траве ладошке Сону. — И мне. Младший, ласково улыбнувшись, возвращает свой взгляд обратно на природу, но когда он чувствует чужие пальцы на своих, то он невольно зыркает вниз, к их переплетенным рукам. На сердце становится и вправду тихо и спокойно. — Успокаивает. Шуршание речки, — уточняет Рики, даже не думая отпускать чужую теплую ладонь, — как будто и не было тревог. — Ты для меня как шуршание речки, — смущено произносит младший, сжимая в ответ широкую ладонь своей маленькой. Уголки губ японца расползаются в довольной улыбке, и он совсем аккуратно поднимает ладонь младшего к своему лицу тыльной стороной, и оставляет невесомый поцелуй на бледных костяшках. Вспыхнув, Ким отводит смущенный взгляд. Никто и никогда не целовал ему руки. А Рики делает это с такой нежностью и упоением, что почему-то у Кима начинаются странные галлюцинации: Внезапно солнце начинает светить ярче, а небо становится голубее. Приятный прохладный ветерок ударяет в лицо, и листья вокруг них начинают кружиться, словно в замедленной съемке, сдувая с лица уже сильно отросшую челку. Эта перемена в погоде словно переносит их в иной мир, где всё вокруг оживает и наполняется энергией. Ощущение гармонии и умиротворения наполняет сердце Кима теплом, а лёгкость ветра и игра солнечных лучей создают впечатление, что время замедлило свой ход. — Можно поцеловать тебя? — раздается в воздухе вопрос, и Ким уже полностью теряется в этой атмосфере. — А таком не спрашивают, — шепчет он, когда Рики любовно поглаживает его алеющую щеку. — Нет, мне нужно твое согласие. Сону, ответь мне, — настаивает Ники, играясь с испорченной прической и зачесывая назад челку, что лезет Киму в глаза. Он боится. Прямолинейность и серьезность Рики вводят бедного мальчика в ступор, однако так подкупают, даря тепло и уют. Он закусывает нижнюю губу, пряча глаза за пушистыми ресницами. Но вдруг его берут за подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза. Увидев взгляд, полный нежности и любви, Сону не выдерживает и смущенно кивает, и как только старший получает разрешение, он льнет к пухлым губам напротив. Дыхание спирает, а сделать новый вздох страшно — Сону боится испортить поцелуй. Первый поцелуй в его жизни. Рики целует так нежно, так невесомо, сминая поочередно его губы и с каждым таким мягким движением превращая мозг младшего в кашу. Наконец отстранившись, Рики прижимается своим лбом ко лбу Кима, и тяжело дыша, заглядывает в милый разрез лисьих глаз. — Есть песня, что мне напоминает о тебе.., — выдыхает он в чужие губы — Правда? — не ожидав, рассеянно смотрит на старшего Сону, — И что там за текст? — Ну, — Ники облизывает нижнюю губу, сощурив свои притягательно узкие глаза, — там поется…Got the music in you, baby
Tell me why?
Got the music in you, baby Tell me why?You’ve been locked in here forever
And you just can’t say
goodbye.