жаворонок

             Когда наступает июнь, растаявшим мороженым стекающий по ладоням, воздух в столице всегда раскаляется до предела. Он медленно заползает в раскрытые настежь окна, некстати расслабляя студентов, усиленно готовящихся к предстоящей сессии. Ëнджо, который безуспешно пытался нагнать весь семестровый материал за день, уже думал о том, как будет швырять в урну использованные шпаргалки и напиваться до беспамятства в честь сданных экзаменов.       «Теория вероятностей», — выводит он неровным почерком.       «Какова вероятность, что меня не отчислят?», — от безысходности заданного самому себе вопроса он тихонько начал биться головой о письменный стол.       Риск лишиться стипендии и получить нагоняй от родителей нивелировался одним приятным обстоятельством по имени Хванун. Совершенно свой, тëплый и искренний. Всегда приносящий его любимый чай с молоком и идеально написанные конспекты, разрисованные текстовыделителями всех цветов радуги. Иногда вредный, но всегда его. Пахнущий чистотой и садовой малиной. Любящий наматывать прядь волос во время раздумий. Коллекционирующий фотографии заката. Зубрила. Жаворонок. Бесконечно светлая влюблённость Ëнджо, запечатлëнная на плёнке невысказанных секретов.       Издалека он слышит суетливые шаги в библиотечной тишине. Ëнджо прекрасно знает, кому они принадлежат.       Зубрила и жаворонок. Ещё и суетится постоянно.       — Хëн, это катастрофа. — Хванун ставит возле него стопку учебников и притягивает стул, чтобы сесть рядом.       — Согласен. Завтра экзамен, а я тупой, как пробка.       — Экзамен? Да нет, я не про него. Спишешь у меня. Это катастрофа, — повторяет младший. У меня завтра свидание с девчонкой из паралельного потока, а я совершенно не умею целоваться.       От услышанного Ëнджо своим смехом привлёк внимание и осуждение всех студентов в округе. Кажется, его сегодня ждёт что-то явно поинтереснее, чем высшая математика.       — Хватит ржать, Ëнджо. Мне нужна твоя помощь, — возмущенно шипит Хванун, понижая громкость своего голоса до исторического минимума.       — Какая? Тебя в интернете что ли забанили? — он подпирает голову рукой, не в силах отвести взгляд от смущённого друга, в самом деле похожего сейчас на нахохленного жаворонка.       — Понимаешь — он запинается, подбирая нужные слова. — Мне нужно… Хён, научи меня целоваться! — набравшись смелости, выпаливает Хванун, зажмуриваясь от страха и накатившей неловкости.       Стоп. Ëнджо пытается соотнести услышанное с реальностью, что получается из рук вон плохо. До зубной боли, до выглаженных белых рубашек консервативный Хванун предлагает поцеловаться? Ему показалось, что он уже просто перегрелся на солнце. Чувства, спрятанные в самый дальний ящик сознания, начали напоминать о себе щемящей недосказанностью.       — А ничего, что я твой друг? Мужского пола, как бы. Меня-то это не смущает, но ведь ты такой правильный, что просто обнять и плакать, — Ëнджо возвращается в разговор с полным набором неоспоримых для Хвануна аргументов.       Смущение Хвануна в этот момент мог испытать на себе каждый из присутствующих. Завитая на его указательном пальце прядка превратилась в очаровательный завиток.       «Чудо», — произносит про себя Ëнджо, подмечая деталь, теплотой напоминающую о том, насколько сильно он влюблён.       — Ну мы же просто будем, — Хванун, пытаясь подобрать слово поудачнее, постукивает указательным пальцем по подбородку, — учиться. Я недавно читал, что уже после первого поцелуя становится понятно, любишь ли ты человека или нет.       — Фанфиков, что ли, перечитал?       — Я сейчас развернусь и уйду просить Гонхака. Это серьёзно, Ëнджо, — лицо Хвануна выражало крайнюю степень напускной обиды. — В самом деле, ну чего ты смеëшься опять?       И сейчас, в действительности, Ëнджо стало не до смеха.       — Пошли, — Ëнджо кидает тетради в сумку и ведëт за руку Хвануна в читальный зал. — Буду тебя учить.       Он прекрасно знал, что в библиотеке есть места, куда никогда не ступает нога студента. Например, в секцию корейской литературы. Подходящее место, чтобы обучать поцелуям зубрил и жаворонков.       — Мы что, прямо здесь будем? — Хванун останавливается между книжных стеллажей, беззвучно кладя рюкзак на пол.       — Тебя что-то не устраивает? — Ëнджо становится напротив, чуть загораживая его, чтобы тот не испарился от смущения в ту же секунду.       Хванун очевидно чувствует себя неудобно. Он переминается с ноги на ногу, не отрывая взгляда от своих кроссовок. Ëнджо ощущает это тягучее напряжение, отчего решается взять ситуацию в свои руки.       — Смотри, — он берëт его лицо в свои ладони, обращая взгляд на себя. — В этом нет ничего такого. Ты не станешь от этого плохим или неправильным. Сам же сказал, просто будем учиться, — Ëнджо оглаживает большими пальцами его бархатистые скулы, пытаясь расслабить.       Спокойствие, что дарят его прикосновения, заставляют Хвануна глубоко вдохнуть и прислушаться к себе. Всë в порядке, но только почему-то путаются мысли.       — У тебя красивые губы. С тобой, наверное, очень приятно целов… — Хванун осекается от своей неожиданно нагрянувшей смелости, отводя взгляд в сторону книг.       Кажется, у Ëнджо проблемы. Кажется, он влюбился в него заново. По второму кругу. Среди пыльных книг и в абсолютной тишине. В бестолковых попытках научить целоваться.       Пока Хванун не успел одуматься, он мягко, почти невесомо, кладет руку на его талию, притягивая к себе.       — Расслабься, — на выдохе произносит Ëнджо. — Я тебя не съем.       «Хотя, если честно, очень хочется», — мысль молнией проносится в голове, отпечатывая на подкорке очертания чужих рëбер.       От неожиданности Хванун выставляет вперëд ладонь.       — Стучит, — он поднимает глаза на друга, когда чувствует рукой его сердцебиение.       Его губы, оказавшиеся недосягаемо близко, вновь напоминали Ëнджо садовую малину. Он замирает, не позволяя своим мыслям пойти дальше. Ëнджо очень любит малину.       — Стучит, — повторяет следом, не отрывая взгляда от линии розоватых губ.       И если он сделает следующий шаг, то это явно будет шаг в пропасть. После такого — либо быть вместе, либо расходиться. Насовсем.       Он касается его губ и приятно удивляется, что Хванун не отстранился, а лишь прильнул ближе, впуская глубже. Хванун неуверен и скован из-за отсутствия опыта, но он с лёгкостью и безусловным доверием подстраивается под Ëнджо, боязливо проводя пальцами по его спине. Осторожные касания начали переходить во что-то большее, в чëм каждый из них не признается. Не сегодня.       Хвануна не хотелось отпускать. Наверное, уже никогда.       Либо вместе, либо расходиться. Ëнджо приподнимает его свободную белую рубашку, ведя по линии позвоночника. Из пальцев сыпятся искры. Целует глубоко, приторно-сладко, сплетая их языки. Влажно до лëгкого головокружения.       — Хëн… — Хванун тяжело дышит, не выпуская из объятий Ëнджо. — Это было хорошо.       — Вполне, — отвечает он в излом тëплой шеи. «Как же вкусно ты пахнешь, с ума сойти».       — Но я думаю, нужно еще… попрактиковаться, что думаешь?       — Если со мной и только со мной, — Ëнджо снова наклоняется к нему, начиная целовать чуть более смело, прикусывая нижнюю губу. Всë в один момент стало резко неважно. Завтрашний экзамен, страх потерять их дружбу, дурацкая теория вероятностей и июньская жара. Все стало таким незначительным сейчас, когда Хванун тихо постанывает в его рот, оголяя каждый нерв.       Зубрила и жаворонок. Ëнджо его больше не отпустит. Ни сегодня, ни завтра.

✨✨✨

             — На своё свидание ты завтра не идëшь, — произносит Ëнджо, целуя Хвануна в лоб и укутывая в свой плед.       — Мы с тобой совсем не подготовились к экзамену, — жалуется Хванун, проваливаясь в изнеженный сон.       «Опять он про свои экзамены, ещё и в 9 вечера спать вырубился. Зубрила и жаворонок», — думает Ëнджо и глупо улыбается, смотря на своего мирно посапывающего парня.       Для него это лето было на вкус как садовая малина, а ещë как сладкие, медленные поцелуи в обгоревшие на солнце плечи Хвануна.