Невольник белой ведьмы

Разметавшиеся волосы прилипли ко лбу, и Авила потянулась убрать их. – Не трогай меня, ведьма! – прорычал мужчина и снова дëрнулся. Авила с опаской взглянула на забинтованные запястья, не проступила ли кровь, и вскинула руки, показывая ладони. Чуть склонив голову, она изобразила улыбку, как надеялась – не слишком пугающую: – В толк не возьму, как это у тебя в голове укладывается – считаешь меня безжалостной тварью, готовой отправить тебя к жертвеннику… Но при этом указываешь, что делать и куда руки девать? И, заметь, я слушаюсь! Мужчина ничего не ответил, но все мысли по этому вопросу слишком ясно можно было прочесть на лице. Она ведь даже пыталась оправдываться перед ним!.. Какое унижение! – А ещë – пытаюсь спасти тебе жизнь, хоть сам ты явно желаешь сдохнуть. И взамен получаю лишь оскорбления! Может, тебе просто хочется, чтобы я вела себя так, как ты там навоображал? Может, нужно в самом деле сделать что-то плохое, чтобы ты увидел разницу и кое-что понял? И если ей было неловко за то, что она собиралась совершить, то теперь это чувство развеялось. – Не трону тебя даже пальцем сегодня, – великодушно пообещала Авила. – Но при одном условии – выпей зелье. Судя по напряжению, что разливались в воздухе, выбор казался непростым. – Мы не договорились? – уточнила она. – Могу и силой влить. Он поджал губы, и лицо стало строгим, как у ментора, спрашивающего с нерадивой ученицы невыученный урок. Жаль, но обстановка портила впечатление. – Зачем? – спросил он наконец. – Зелье – чтобы ты перестал страдать от боли. Видел бы себя со стороны! Всë остальное… мне интересно проверить кое-что. Не бойся, вреда не причиню. Или ты хотел бы наоборот? Он не ответил, но и не сопротивлялся, когда горлышко склянки коснулось губ. Это уже казалось маленькой победой. Она снова придержала ему голову, забавляясь от того, как пленник избегает еë тела взглядом. Авила отставила пустой пузырëк и снова придвинулась, села поближе. – Это странно, но ты понравился мне с первого взгляда, – сказала она. – Только зашëл в темницу, а я, вместо того, чтобы испугаться, подумала, что ты похож на хранителя Пламени. Знаешь, в храме перед алтарëм стояли такие… красивые, мужественные. – Уже тогда, когда ты рассказывала эту чушь в прошлый раз, стоило насторожиться, – сказал мужчина. – Думал, в обители пусть разберутся. Какой храм, что ты вообще несëшь? Авила вздохнула – опять дерзит, уже привычно. Но голос заметно дрожал от волнения, которое он тщетно пытался скрыть. Она подумала, что пленник теперь будет цепляться за любую возможность поговорить. Пока они пререкаются – ничего больше не произойдëт. Сама речь звучала довольно бодро, и на лицо понемногу возвращался живой цвет. Даже слишком живой – кровь явственно прилила к щекам. – Заброшенный, в лесу, – пояснила она, решив пока не замечать грубости. – Я туда случайно попала, чуть шею не свернула, между прочим! – Слушай, ведьма, ты, может, справедливо считаешь меня дураком, раз уж я так глупо попался, но хватит, не было в той местности никогда… Авила протянула палец к его губам, замерла, чуть-чуть не коснувшись. Он замолчал на полуслове, глаза широко раскрылись. – Вот именно, хватит. Взгляд блуждал по этому соблазнительному телу. Какая жалость, что придëтся довольствоваться лишь наблюдением. Послушник проклятого ордена выглядел не так, как она привыкла, видя мужчин из свиты Королевы, дворцовых мальчиков и храмовых любовников. Грубые шрамы резко выделялись на коже, слишком сильно выступали рëбра, и на них виднелись свежие синяки, которых еще точно не было прошлым вечером. Но он не вызывал отторжения или брезгливости. И теперь, в ярком свете свечей можно было рассмотреть его как следует. Наверное, примесь ривалонской крови сделала своë дело – у мужчины было привлекательное, статное сложение, сильные, хоть и слишком напряженные сейчас плечи, длинные жилистые ноги с на удивление изящными ступнями. Аристократически бледная кожа, которую так хотелось ощутить ладонями. Она задумалась на мгновение, что именно пообещала ему, и входили ли в договор о неприкосновенности губы и язык. Решила, что это будет не слишком-то честный эксперимент, который точно закончится плохо. Наверное, еë возненавидят смертельно, а этого, всë же, хотелось бы избежать. Впрочем, он может взбеситься и так… Редкие волоски на теле мужчины, кустящиеся лишь под мышками и тонкой дорожкой убегающие под низко сползший пояс штанов, казались удивительно светлыми для жёсткой чëрной шевелюры. Когда Авила касалась его лица, не почувствовала отрастающей щетины. Не вонючий и волосатый дикарь, какими предстают обычно фаррадийцы на фресках и иллюстрациях в хрониках, да и какими она сама видела их в конце глупого путешествия через границу. Мужчина выглядел почти как настоящий ривалонец, и в нëм чувствовалась такая же благородная внутренняя сила. Был бы еще характер под стать, без этих глупостей в голове… И выражение лица попроще, не такое враждебное. – У тебя красивое тело, жаль, что ты не хочешь прикосновений. Но я всë понимаю, грязной шлюхе-ведьме не полагается осквернять то, что было осенено благословением твоего бога. Только вот… возможно, мне вчера ночью в полумраке подземелья только показалось… Мужчина резко выдохнул. Он смотрел внимательно, будто наблюдал за ядовитой змеëй, которая не бросится лишь пока глядишь ей в глаза. – Возможно, ты прикидываешься кем-то, кем не являешься на самом деле. Прости, не хотела тебя оскорбить! Быть может, это лишь ошибка… Знаешь, как пройдëт твоë испытание на праведность? Она усмехнулась, вспомнив, как в другом подземелье этот мужчина проверял ее на ведьмовской дар. Он дышал часто и тяжело. Звякнула цепь от невольного движения рук. Напряженное тело чуть заметно подрагивало. Хотелось коснуться его, утешить мягкими поглаживаниями. Воображение нарисовало картину, от которой сделалось тепло в груди… и пониже. Но нельзя, да и не сработает – он – не Кассиан, он не доверяет ей. – Мне нравится, что ты смотришь в лицо, – сказала Авила. – Так и смотри. Если отвернëшься или зажмуришься – проиграешь, это понятно? Ты ведь не слабак, а воин, и умеешь терпеть?.. Она ожидала злости, а может, даже оскорблений, но их не последовало. – Опускать взгляд пониже – можно, если пожелаешь. Главное, чтобы ты смотрел на меня. А я буду любоваться тобой… И если ничего не дрогнет в ответ, если я пойму, что тебе это не нужно, невыносимо, отвратительно – отступлюсь. И дам тебе право выбора – что дальше. Кажется, он чуть встрепенулся. Наконец-то слушает внимательно? Авила вздохнула. – Но если ты лишь притворщик, что разыгрывает из себя святошу, придëтся с этим что-то сделать. Тогда я оставлю право выбора себе. Как и тебя самого. Идëт? – Это не имеет смысла, – сказал он почти шёпотом. – На мне ошейник, ты можешь заставить… Как было бы просто! Но, к сожалению, невозможно, силëнок не хватит. Авила чуть не пояснила это вслух, но вовремя спохватилась. – Вряд ли можно перепутать свои ощущения с навязанными, – сказала она. – Ты всë поймёшь. – Будто тебе есть дело до этого… Авила усмехнулась. – Молчи. И, заметь, пока я просто прошу.