LOVE ОтМетки

      Красные капли одна за другой падали на белоснежный фарфор, мешались с водой до нежно-розового цвета и утекали в темноту водосточных труб. Около мыльницы покоилось, мерцая острыми краями, расколотое покровное стекло с безнадежно испорченным препаратом. Канаэ смыла с пальцев кровь и аккуратно выбросила осколки в мусорное ведро.       Послышался звук открывающейся двери, тихие шаги, потом вежливое покашливание. Канаэ улыбнулась, чувствуя, как пустота кабинета биологии стремительно заполняется. Санеми был похож на чарующий весенний ветер, несущий с собой облегчение после сезона заморозков.       — Что случилось? — мягким голосом спросил он.       — Разбила препарат с яйцеклеткой кошки, — сказала Канаэ и посмотрел на палец, на котором снова скопилась приличная капля крови.       — У тебя что, урок по половому воспитанию? — усмехнулся Санеми, открыл шкаф и достал аптечку с верхней полки.       — Да, для котят, — поддержала шутку девушка.       Санеми открыл аптечку, вытащил перекись водорода и обработал ей пораненный палец. Потом взял бинт и сделал аккуратную перевязку. Канаэ от его бережных прикосновений покрылась ярким румянцем. Хоть прямо сейчас обрабатывай и перевязывай щеки.       В открытой окно подул весенний ветер, принося в класс розовые лепестки. Один из них угодил прямо в длинные волосы Канаэ и запутался там. Санеми аккуратно извлек лепесток и оглядел со всех сторон.       — Красивый, правда? — спросила она.       — Красивый, как ты.       Санеми положил листок на ладонь и сдул его. Лепесток пролетел над головой Канаэ, и она радостно засмеялась.       — Спасибо за ханами! И за перевязку тоже.       — Будь аккуратнее, твои пальцы слишком красивы для ран.       — Санеми… — смущенно сказала Канаэ.       Сразу после этого послушались приближающиеся шаги. В кабинет биологии, судя по звукам, шел новый класс. Санеми стремительно выпрямился и нацепил свою обыкновенную маску жесткости и непреклонной строгости. Готовый осадить кого угодно за малейшее нарушение порядка, он отвернулся от Канаэ и стремительно вышел из кабинета. Никто не решился бы спросить его, чем он там занимался.       Канаэ сдержанно усмехнулась и принялась собирать аптечку. Она с уважением относилась к желанию Санеми держать их отношения в строжайшей тайне, хотя и не до конца понимала смысл. Первое время (это было около года назад), она даже думала, что он ее стесняется. Но Санеми объяснил свою логику тем, что не хочет лишнего внимания на работе.       Вокруг парочек всегда роятся сплетни, всевозможные слухи и перешептывания. Санеми не хотел, чтобы коллеги смотрели на него, как на чьего-то парня. Для них он просто учитель математики, коллега и, возможно, друг. Поэтому он старательно поддерживал равнодушный или раздраженный вид.       Но наедине все менялось.       Нет, Санеми никогда не переходил границ дозволенного, не зажимал Канаэ по углам и не позволял себе лишних пошлостей, оставив этот бред гормональным старшеклассникам. Вместо этого он подкидывал карикатурные записки с комплиментами или конфеты. Иногда это были приглашения на свидания, иногда романтичные замечания, что Канаэ сегодня «цветет ярче вишен в парке». Все это было очень трогательно и едва ли не вызывало у девушки слезы умиления. В ответ она старалась почаще готовить для него охаги и тоже иногда выступала инициатором свиданий.       После нескольких трудных недель, которыми неизменно сопровождалось начало года, выдалась парочка выходных. Санеми немедленно воспользовался случаем и безоговорочно увез Канаэ к побережью Токийского залива.       Залив, разрисованный безоблачным небом, ослепительно мерцал и шелестел прибоем. Где-то между двумя небесами летали белые стрелы чаек. Их неприятно высокие крики доносились до берега слабыми отголосками.       На песчаном пляже было довольно людно, поэтому Санеми и Канаэ шли в стороне от облюбованной людьми полосы в поисках более уединенного места. Никто не обращал на них внимания, люди поглощены своими делами, морем, наблюдением за детьми… здесь можно было не строить из себя никак не относящихся друг к другу людей и просто быть собой.       Санеми бережно держал руку Канаэ, поглаживая мягкую кожу костяшек большим пальцем. Канаэ увлеченно следила за тем, как чайки пикируют в воду и выныривают с рыбой в клюве. Биолог внутри нее приходил в восторг при виде естественных природных явлений. Санеми улыбнулся: он хорошо знал свою девушку и готовился к увлекательным рассказам.       — А ты знал, — Канаэ обернулась к нему с горящим энтузиазмом взглядом, — что чайка может съесть до пятисот граммов рыбы в день?       — Серьезно? — усмехнулся Санеми. — Эти твари такие прожорливые, я думал, они жрут не меньше килограмма.       — Они плавают медленнее рыбы и не всегда могут догнать ее. Но они всеядны и могут даже съесть чьего-нибудь птенца. Это ужасно.       — Мне бы тоже не понравилось, если бы моего птенца съели.       — А еще чаек так много, что их считают самыми распространенными в мире, — Канаэ отвлеклась от грустных рассуждений так же легко, как окрашивала все невзгоды в неутомимый позитив. — Они водятся даже в Антарктиде.       — И наверняка жрут там каких-нибудь птенцов.       Канаэ засмеялась, и Санеми снова покорно влюбился в нее.       — Я бы хотела однажды увидеть розовую чайку, — вздохнула она. — Розовые водятся в Сибири и Гренландии, на Хонсю даже не залетают. Это грустно отчасти. Зато они отлично чистят пляжи. Тут ведь много рачков и других животных.       — Хорошо, что не птенцов, — усмехнулся Санеми, и Канаэ снова засмеялась.       — Похоже, тебя очень задела тема птенцов, — сказала она. — А ты знал, что чайки могут пить морскую воду?       — Стоп, она же соленая…       — Да, но у них под глазами есть специальная железа, которая очищает кровь от соли. Солевой раствор потом выводится через носовые щели. Здорово правда?       — Очень…       Санеми на секунду представил себя с текущим из носа солевым раствором и поежился. В носу даже немного защипало. Канаэ снова отвернулась к морю, а он вдруг замер, не выпуская ее руки. Поначалу нерешительно, но потом сжал ее ладонь, вынуждая обернуться.       — Канаэ, дорогая, — начал он, — ты моя розовая чайка. Я мечтаю о тебе каждую минуту, когда ты не рядом. Стань моей парой. Заведем с тобой… птенцов…       Санеми густо покраснел, не веря, что выдал этот бред через собственный рот. Канаэ вдруг изменилась в лице, на глазах ее навернулись слезы.       — Ну чего ты, — попытался спастись от неловкости Санеми. — У тебя же не течет солевой раствор через нос.       Канаэ звонко засмеялась, освободила свою руку и закрыла ей лицо. Смех мешался со слезами радости и невольно привлек внимание парочки зевак.       — Я согласна, Санеми. Думаю, птенцы не заставят себя ждать. Пусть у них будет белое оперение, как у тебя.       Она взяла его за руку, решительно притянула к себе и поцеловала. Теперь в их жизни на один секрет меньше.