Рычаги мотора

      В мегаполисах есть районы, мрачные даже днём. Те настороженно тихие места, оживающие под вечер липкими, неприятными взглядами со всех сторон. Давно забытые людьми, торчащими в офисах, опасающихся ступить в те дебри с наступлением темноты, молящихся, чтоб их тачка не заглохла где-то посередине сомнительно проезжей части.       Именно в таком районе на отшибе находится небольшой боксёрский зал «Punched». На стыке двух дорог, ведущих в оборот по местности. Этот зал отличается от похожих клубов тем, насколько он... сам по себе.       Полупрозрачная дверь дружелюбно впускает внутрь всех, кто осмелился появиться здесь и действительно метит почесать кулаки о грушу. Вам не нужно регистрировать своё желание: если вы здесь — что-то в вас уже есть.       Чуя никогда не был достаточно громким в своих «второй дом». Он вряд ли мог считать, что у него поистине есть первый.       Но стена, облепленная вырезками, кажется, из газет и мотивирующими плакатами, вновь попадает в поле зрения. Всего на секунды. Освещение тусклое, рассматривать подробнее с расстояния трудно, да и... это был перерыв на перевести дыхание.       Чуя фыркнул ненадёжности бесполезных украшений и отвернулся обратно; красные боксёрские перчатки застучали по груше снова. В зале есть ещё пара человек, ритм второго боксирующего разнится с его, будто тот отрабатывает технику до выдраченного состояния положений. Ещё одного не слышно: наверное, разминка или тянется с резинками.       В помещении стоит душный воздух, нисколько не удивительно узнавание запаха пота. Здесь нагрето, и Чуя снова останавливается, переводя дыхание и чувствуя жар внутри себя. Он смочил губы, слизывая солёный привкус, и жестом головы откинул рыжую чёлку назад. К счастью, она ещё не приклеилась ко лбу от количества выступившего пота.       Руки жгло у ладоней и запястий от скоростных движений, мышцы выше забиты, но недостаточно, Чуя знает, что может продолжить, он не на грани отказа.       Потому красные боксёрские перчатки стучат по груше снова, когда дверь в зал открывается. Но Чуе нет дела.       Ровно до момента, когда парень с побитым лицом начинает кружиться совсем рядом. Чуя продолжил тренировку, только косясь на него и замедляясь в ритме.       Парень хлопал глазами, осматриваясь. Чуя непроизвольно сощурился — как его, такого неуверенного и смущённого, занесло именно сюда? — и выдавал удары на автомате, но те уже не слишком колышили плотно собранную грушу.       Парень с каштановыми волосами сбил поджатые губы в сторону, начиная выглядеть неприлично растерянным, и Чуя, фыркнув, перчатками остановил грушу.       — Эй, приятель.       Получив внимание, он продолжил:       — Потерялся?       Парень двинул ближе, но опустил взгляд в пол и не торопился отвечать. Он шмыгнул носом. Чуя смерил его засветившимися усмешкой глазами и расплылся в улыбке.       — Ты чё, серьёзно?       — Я... совершенно ничего не понимаю здесь, — он столкнул взгляды, как бы демонстрируя побитость лица.       Чуя, не убирая улыбки, понимающе покивал.       — Обидчикам своим хочешь отомстить?       — Может быть.       Чуя хмыкнул и осмотрелся. Между делом, в котором он выискивал кого-то, кто мог бы помочь заблудившемуся, он сразу обозначил:       — Тренер приходит трижды в неделю всего. В остальное время мы тут сами по себе.       Он знал это?       — О? Неужели... — цыкнул незнакомец.       — Ну, ты не парься, — Чуя вернулся к нему зрительно. — Думаю, ты бы удивился сильнее, если бы сегодня не пришёл вообще никто.       — А так вас тут трое, — незнакомец в тон осмотрелся. — И они все... заняты.       — Не включая меня? — Чуя вскинул бровь.       — Ты нашёл время на поболтать, — незнакомец пожал плечами.       Чуя фыркнул. Он задумался, посылая груше совсем слабые толчки; жест отзывался глухим стуком полой части перчатки.       — Если ты драться хочешь научиться или типа выпустить пар...       — Нет, думаю, мне нужно разобраться что к чему конкретно в боксе.       — М, — Чуя дёрнул бровью. — Правила тебе рассказать?       Незнакомец склонил голову, смотря в ответ с открытым укором карих глаз. Чуя усмехнулся и качнул головой.       — Окей, окей. Могу показать тебе... пару приёмов. Только без перчаток.       — О, у меня есть перчатки! — оживившись, незнакомец обернулся в сторону шкафчиков: — Я бросил свою сумку там, потому что на входе никто не встретил и тут даже нет никакой стойки...       Чуя фыркнул. Конечно. Не в то место он пришёл, если хотел, чтобы за ним поухаживали на входе.       Чуя перчаткой стянул вторую и продемонстрировал обмотанный бинт, уточняя:       — Что насчёт этого?       — Ну, я не настолько не разбираюсь, — незнакомец отозвался резким, глубоким голосом.       Чуя поднял бровь. Вот тут и треснула его чрезмерная смущённость. Будто он пытался выглядеть другим человеком изначально...       — Окей. Что ж... в таком случае могу научить тебя пробивать джеб, но на большее не рассчитывай, я всё-таки не тренер. А боксировать всё равно без перчаток будем. Ну тебя нахер, такую ответственность брать.       — Договорились, — незнакомец расплылся в улыбке и теперь выглядел сияющим, пусть со всеми ссадинами и синяками на лице.       Чуя даже непроизвольно сощурился. Улыбка идёт этому парню в разы более честно, чем та неловкость и растерянность. Он развернулся, видимо, с мыслями добраться до своей сумки, но заметил в Чуе тот задумчивый прищур и вернулся к нему с непонимающим выражением лица.       — Что-то не так? — спросил он.       Чуя опирался оставшейся перчаткой на грушу и машинально отпинал её ещё пару раз, едва касаясь.       — Обращаться к тебе как, чудной?       — А. Дазай.       Чуя покивал и подобрал брошенную ранее перчатку с пола. Выровнявшись, он заметил на лице Дазая ожидающую улыбку и вопросительно кивнул.       — То есть, мне к тебе обращаться не надо?       Чуя фыркнул в сторону с осознанием и улыбнулся, качая головой. Надо было докопаться до Дазая с обращением и не представиться в ответ. Он столкнул взгляды, машинально кивая во время ответа.       — Накахара.       — Круто, — Дазай улыбнулся и жестом руки переспросил, можно ли ему добраться до сумки теперь, когда эта немаловажная задача решена.       Чуя кивнул в направлении, намекая идти. Дазай свалил к шкафчикам, и Чуя вздохнул, смотря на грушу. Он толкнул её от себя и поймал по бокам. Он провернул это ещё раз.       Это было бессмысленное занятие, просто занять руки. Угораздило же его, небезразличного, подобрать какого-то профана на целое подобие тренировки.       И всё же странно, что Дазай пришёл именно сюда.       Именно в этот зал, именно в этом районе, такие робкие здесь не живут, таких должны оберегать тренеры в крупных залах и клубах, вроде, те, которые бегают и вытирают слюну после пропущенного удара. Здесь, в «Punched», было грязно, самовольно и душно.       Если уж Дазаю нужно было научиться боксу, ему буквально в любое другое место, вообще в любое. Чтобы не строить такое лицо и просить какого-то рыжего любителя едва не рассказать правила... научить бить джеб, потом двойку. Смешно же?       Вернувшегося Дазая Чуя заставил размяться, и, казалось, Дазай был невероятно расстроен этим. Чуя вскинул бровь, повторяя, что нихера ничему его не будет учить без подготовленных мышц.       Дазай упёр ладони в бока, стараясь стоять на своём самоуверенным выражением лица. Чуя пожал плечом и натянул перчатку обратно. Он начал кружиться вокруг груши, встав в стойку, и нарочно игнорировал проявляющего характер Дазая. Он вернулся к тренировке в медленном ритме, отскакивая после двойки. Он продолжил стучать по груше красными перчатками, когда боковым зрением заметил Дазая, с недовольной миной принявшегося тянуть мышцы.       Чуя усмехнулся, но побил грушу ещё немного, и Дазай прочистил горло, намекая посмотреть, какой он послушный, как он начал разминаться.       Чуя перевёл взгляд, не скрывая улыбки, и поймал качающуюся грушу в спокойное состояние.       Дазай задыхался, когда закончил разминку, и Чуя с легкой улыбкой смерил его взглядом, уточняя:       — Куришь?       Дазай нахмурился в ответ. Он смочил губы и постарался сделать вид, будто не переводит дыхание.       — Почему?       Чуя пожал плечом.       — Слышу, как твои легкие хрипят, умоляя больше так не делать.       Дазай усмехнулся.       — Слух, как у пса, — съязвил он.       — Просто сам раньше курил, — ответил Чуя, кивая на бинты Дазая.       Дазай начал заматываться, между делом уточняя:       — Бросил?       Чуя покивал.       — Хорош, — похвалил Дазай.       Но Чуя и без него это знал. Благодарно кивнув, он уступил ему место возле груши.       Он поставил Дазая в стойку и спросил, с какой руки они будут начинать. В стойке Дазай машинально вытянул правую вперёд, и Чуя кивнул. Он развернул Дазая чуть боком и сказал ударить джеб так, как он знает.       Дазай сделал «удар курицы», уводя локоть в сторону. Чуя подавился воздухом, стараясь скрыть улыбку, и покачал головой.       Он сказал, что локоть должен быть прямым, пока он учится. Главное, выработать технику, чтобы совершенствовать и усложнять позже.       Чуя показал джеб без перчаток и непосредственного удара. Он объяснил нахождение ног, ещё раз попросил не демонстрировать «удар крыла курицы» и показал поворот.       Дазай пробил джеб груше. Чуя захлопнул веки, и это «нет» из его рта было почти отчаянным: Дазай опустил вторую руку, открываясь для ответного удара. Чуя сказал не распускать стойку. Руки у лица, пока правая — его ведущая сейчас — бьёт, левая — неизменно у подбородка.       Дазай закатил глаза, будто это не его инициатива, будто он не сам нарисовался здесь с мыслями о боксе.       Чуя сравнил, что Дазай выше его самого, и, отталкиваясь от этого, постучал по груше, обозначая место, куда Дазай должен впечатать собранный удар, напрягая его непосредственно в момент столкновения.       Чуя чуть отошёл, чтобы понаблюдать за ним. Он обернулся на шум двери: тот боксирующий одновременно с ним покинул зал. Теперь снова трое, один из которых — новичок.       Чуя рассматривал его. Дазай готовился так, будто готов провернуть нечто нереальное, и Чуя даже заинтересованно склонил голову.       Дазай пробил джеб.       Чуя даже заинтересованно вскинул бровь и не стал поправлять ровно ничего.       — Ещё раз, — потребовал он.       И Дазай повторил. Медленнее первого и сразу после смотря на Чую.       Чуя улыбнулся и кивнул.       — Быстро схватываешь.       Дазай фыркнул и растянул губы в улыбку.       — Ещё раз? — Чуя больше не был таким требовательным.       Дазай же стал увереннее, возвращаясь в стойку.       Он пробил джеб с отзвуком, задерживая перчатку в месте, куда стучал Чуя.

༒

      А после Чуя поснимал перчатки, требуя того же от Дазая. «Я не ударю», уточнил он, становясь напротив, но Дазай только закатил глаза: это было очевидно.       Их руки были в бинтах, и Чуя собирал только подобие на кулак, отставляя большой палец в сторону. Дазай собрался в стойку, но Чуя много трещал, и он даже распустил руки.       Чуя тогда сделал неожиданный выпад вперёд, резким, поставленным ударом проезжая ровно перед лицом Дазая. Дазай зажмурился и отвернулся, но Чуя не ударил его.       Чуя только хмыкнул, сказав, что всегда нужно быть готовым. Он, коротко говоря, отругал Дазая за распущенную стойку.       Так что Дазай закатил глаза и вернул руки к лицу. Чуя объяснял, что собирается делать, размахивая подобием на кулаки.       И всё было окей до момента, когда он накрыл голову Дазая ладонью, прикладывая силу, чтобы опустить её вниз. Дазай моргнул на него, хлопая ресницами, и Чуя разразился смехом, поясняя, что уворачиваться от удара нужно не так, как он пытался согнуть Дазая, и в этот момент Дазай понял, что неплохо прослушал его, потому что залип в голубые глаза, казавшиеся острыми и ледяными под скудным освещением.       Нет, Осаму знал, что у него голубые глаза, конечно. Просто Чуя реально долго трещал.       Потом они постарались провести приблизительную технику спарринга. Чуя проезжал кулаком над головой Дазая, указывая, что от двойных ударов нужно уклоняться в стороны поочерёдно и, в идеале, отдавать в ответ удар в челюсть. Но?..       — Не распускать стойку, — ответил Дазай. — Я запомнил.       — Да? — Чуя вскинул бровь.       Он выпадом подался вперёд, не имея намерения ударить, и Дазай согнулся, уходя от подобия кулака. Выпрямившись, Дазай сделал то, что относительно научился, и пусть Чуя ушёл от направления, он похвалил собранность Дазая.       По окончанию, которое, к удивлению, выбирали не прокуренные лёгкие Дазая, а торопливость Накахары, они стояли возле шкафчиков. Чуя открыл свой и стянул с полки телефон, потом наушники, Дазай стоял и пялился, высматривая конкретность его вещей.       После телефона, наушников и ключей Чуя стянул карту, и Осаму нахмурился, выдавая это быстрее, чем успел обработать мозг:       — Кредитка?       Чуя поднял взгляд. Он хмыкнул и повёл головой в сторону, заталкивая кредитку туда же — в карман куртки.       — Ага.       — Потратил все деньги на экипировку для бокса? — усмехнулся Осаму.       Чуя закатил глаза и за лямку вытянул из шкафа свою спортивную сумку.       — Да, мои перчатки стоят состояние.       Осаму покивал, ухмыляясь. Это было хорошо. Очень хорошо.       Чуя закинул сумку через плечо, проверил, всё ли забрал из шкафчика, и похлопал по карманам ладонями. Он перевёл взгляд на Дазая и беспечно сложил губы.       — Что ж. Надеюсь, однажды отомстишь обидчикам. Может быть, ещё встретимся, если у тебя достаточно развита дисциплина. Береги себя.       Он не дождался ответа и просто двинул к выходу, Дазай задержал взгляд вслед и хмыкнул.       — За себя беспокойся, — тихо сказал он в спину, когда Чуя выходил через полупрозрачную дверь.       Осаму вздохнул и покривлялся, потягиваясь в плечах и спине. Накахара Чуя вымотал его своим требованием разминки, после — джебом, а уже потом своей неожиданностью в псевдо-спарринге.       Осаму вытянул телефон и уставшим взглядом изучал газетные вырезки и мотивационные плакаты вдоль стены, пока слушал гудки. Он ногой подвинул спортивную сумку с экипировкой, чуть-чуть её пиная.       Когда звонок был принят, к счастью, не нужно было больше строить из себя неуверенного, смущённого, побитого парня с нулевыми знаниями в боксе. Правда только последнее. Осаму вздохнул от усталости снова и говорил в телефон.       — Подбери меня возле вонючего боксёрского зала, — получив ответ, он усмехнулся. — Возле самого вонючего, какой только знаешь.       Чуя давно уже живёт один. Он так привык к этому, что пустота тёмной квартиры не пугала его. Он только пошлёпал выключатели, заставляя квартиру перестать быть настолько тёмной.       Он выдул воздух, швыряя сумку в небольшом коридоре, и первым делом решил сходить в душ. Неудивительно, после тренировки, в которой он ещё успел подобрать какого-то новичка под «крыло курицы», каким тот пытался пробить один из своих первых джебов. Чуя усмехнулся, вспоминая неуверенный взгляд Дазая, невинно направленный на него в готовности слушать о своих ошибках. Чуя мимолётно сложил губы, вспомнив, какая уверенность догнала Дазая сразу после первых успехов.       Впрочем, Чуя быстро распрощался с этими мыслями и закрыл за собой дверь в ванную. Только фактически. Не закрываясь на защёлку: чтобы что? Он живёт один, и он так привык не закрываться за собой.       Рёта подъехал аккурат к стыку дорог и шумно тормознул шинами возле неприметного здания, внизу которого расположилась полупрозрачная дверь. Осаму вывалился из зала нехотя, лениво переставляя ноги. Он открыл заднюю дверь чёрной Toyota Camry и швырнул спортивную сумку.       Он упал на переднее пассажирское с нескрываемо усталым стоном.       — Как оно, боксёр? — ухмыляясь, спросил Рёта. — Точнее... как он, тот твой боксёр?       Осаму перевёл взгляд, даваясь дерзкой усмешкой.       Чуя вылетел из ванной раньше планируемого: просто звонил телефон, не давая и надежды включить фен в розетку. Он тискал мокрые рыжие волосы полотенцем, подбирая разрывающийся телефон. Который он бросил на громкой рядом, продолжая тереть волосы.       — Чего тебе нужно в такое время? Я говорил, что у меня диета, я сушусь.       Но Тачихара не был привычным в своих предложениях. Они познакомились в университете, — до того, как Чуя бросил учёбу, — и Тачихара с того момента не менял своей легкости ко всему вокруг него происходящему. Он мог звонить вот так, требуя наесться чего-то, что ни он, ни Чуя ещё никогда в жизни не пробовали. Это было уже типа привычкой: Тачихара тянулся к странным заведениям и, преимущественно, в вечернее время, когда позади его работа на полставки.       — Эй? — Чуя замедлился в сушке, в его голосе просквозило беспокойство. — Ты тут?       — Да, но...       — Но?       — Я типа... мхм. У меня не было мыслей позвать куда-то.       — Что хотел тогда? — Чуя нахмурился.       — Скорее... напроситься к тебе?       Чуя дёрнул бровями.       — Что-то случилось?       Но Тачихара промолчал, и Чуя мрачно вздохнул, приглашая без уточнений.       — Адрес знаешь, код от арки 6130.       Осаму растянулся на пассажирском. Он покрутил запястья, чтобы сбросить напряжение.       Рёта выезжал в поворот, и Осаму бросил взгляд на боксёрский зал через зеркало заднего вида.       Осаму резко собрался и подтянулся. Он обратил на себя внимание, прочищая горло, и с укором поднял указательный палец вверх, жалуясь:       — Он заставил меня боксировать!       — В боксёрском зале? — Рёта вскинул бровь. — Вот хамло, как он только мог...       — Будешь так язвить, я напомню, что подобрал тебя с помойки, — фыркнул Осаму.       Рёта закатил глаза.       — Да, боксировать в боксёрском зале! Он ляпнул что-то типа о том, что я «курица»!       Эффект куриного крыла, но Осаму не разобрался.       — Ну, а ты, Дазай, не курица в боксе?       — Мне нахер этот бокс не приснился.       — Зачем тогда пошёл к нему туда?       Осаму стянул пачку сигарет из бардачка, зубами вытягивая себе одну, и отвёл взгляд в зеркало, наблюдая, как «Punched» растворяется позади.       Чуя не был готов принимать гостей или типа того. Так что на стойку он выставил какие-то закуски, не все даже гретые. Он чувствовал себя уставшим и, говоря честно, мечтал упасть в кровать и забыться сном.       Но Тачихара на другой стороне стойки выглядел разбитым и нервным, так что «пока» мыслям об отдыхе. Тачихара трясся от статичной дрожи ноги, его ладони сцеплены в замок на стойке, большие пальцы бегали вокруг, выдавая чрезмерное волнение.       Чуя поставил последнее блюдце с громким отзвуком и приземлился на барный стул, готовый выслушивать проблему друга.       — Ну?       — Я реально не знаю, как это получилось...       — Ты грохнул кого-то? — Чуя лениво поднял бровь и пальцами пошуршал в тарелке с листьями салата. — Тогда давай быстрее, если нужно избавиться от тела, а то искать начнут.       Он отправил лист в рот и был небрежным в этом.       — Нет, — Тачихара натянуто усмехнулся в сторону и покачал головой. — Нет, но... Это немного длинная история, я не ожидал, что так выйдет, так что...       Чуя покивал и всё же подобрал палочки, чтобы погрызть квадратные куски сыра.       — Начинай, — предложил он.       Осаму нашарил бензиновую зажигалку и зубами покачал зажатую сигарету. Он небрежным жестом откинул крышку идеально серой зажигалки. Но захлопнул обратно.       Чуя перестал есть по мере развития истории Тачихары. Он смотрел на него серьёзно и мрачно, понимая, что в рассказе ждёт переломный момент.       Осаму вытянул сигарету, чтобы ответить:       — Прицениваюсь. Просто прицениваюсь. — После зажал её обратно.       Чуя покусал щёку изнутри, оставаясь разбитым к развязке.       — И теперь я должен кучу бабок очень серьёзным людям, — закончил Тачихара.       Осаму повторным жестом откинул крышку зажигалки и прикурил.       — Вот дерьмо, — Чуя обречённо захлопнул веки.       От сигареты слышался шипящий звук горения, Осаму затянулся без рук, прикрывая глаз от едкого дыма. Он вытянул прикуренную сигарету и опустил взгляд, наблюдая за жестом, в котором захлопывает крышку обратно с громким отзвуком щелчка.       Он пальцем провёл по серому корпусу зажигалки, очерчивая поочередностью английские буквы       «Red Madness».

༒

      Чуя был хорошим другом. Не настолько, чтобы уступать спальню или типа того, но Тачихара остался у него под страхом быть пойманным или выслеженным. Он спал на диване, об который Чуя почти споткнулся с утра, тихо ругаясь.       Мышцы приятно болели после тренировки, Чуя отметил это достаточно мимолётно, чтобы напрочь выбросить из головы вчерашний вечер, как только он оказался на парковке.       Там его ждала красная Mazda CX-5 с литыми дисками на r19.       Чуя въебал в эту тачку достаточно денег, чтобы продать и забыть про кредитку, но... для этого дерзко-красную мазду нужно продать, а с этим Чуя не согласен.       Так что он шлёпнулся внутрь и машинально огладил руль. Ничего. У всех бывают трудные времена, он ни за что не расстанется с этой тачкой.       Он заводил двигатель, когда вспомнил этот весёлый взгляд карих глаз. «Кредитка?», спросил этим взглядом Дазай.       «О, ты чертовски наблюдательный», съязвил ему сейчас в ответ Чуя.       Чуя двинул на работу, на автомате прислушиваясь, всё ли в порядке с работой мазды. Он очень любит эту машину.       Плохие времена, но он ни за что не продаст машину. Он пользуется кредиткой с не слишком большим энтузиазмом, того требуют нынешние обстоятельства.       Он притормозил на светофоре и спустил окно, поставив локоть на раму. Это был тяжёлый вздох: теперь ещё его друг вляпался в крупные неприятности. В долги.       Пальцами второй руки Чуя постучал по рулю.       Мазда плавно двинулась с места, и по городу даже не обязательно вести двумя руками, серьёзно.       Чуя платил за квартиру с зарплаты, он не был идиотом в корне, он имел представления о том, как сводить концы во время напрягов, пусть и пользовался кредиткой. К тому же, ему обещали поднять разряд.       Два месяца назад, правда, но, впрочем, с того времени Чуя неизменно бегает на подработки. Он даже подумывал уйти из сервиса и стать частником, но это сравнительно... сложнее в поиске, а чтобы клиенты искали сами, это надо иметь репутацию уже хоть какую-то.       Нет, его нынешнее положение не то чтобы ставило его в тупик. Но это был угол. Из угла всегда есть две грани, два пути, какие-то варианты, в отличии от глухого тупика, так что Чуя не стал бы жаловаться кому-либо, кто не боксёрская груша. О, если речь об этом, он ни за что бы не пошёл в спорт на «заработать». Нет, увольте, лучше перебежать из угла в тупик, упираясь лбом в стену. И стоять так. Если это станет последним вариантом — вариантов нет.       У Накахары свой взгляд на некоторые вещи.       Это касается и положения, в котором люди бегают по друзьям и знакомым, выпрашивая занять без процентов, в отличии от банков. Это безграничная любовь к тачке — красная мазда сх-5 — его любовница. Платоническая... Это спорт, бокс, это нежелание брать ответственность за людей, которые...       В момент теряют свою маску неприступности.       Чуя хорошо запомнил момент, в котором нарочно робкий и стеснительный Дазай резко отзывается о бинтах. Чуя вспомнил его прокол личности и громко хмыкнул, качая головой.       Он повернул голову, отмечая, что почти на месте, и собрался с мыслями. Пожалуйста, во время работы стоит думать о работе, чтобы не цепануть брелок на выхлопную трубу.       Обычно у Накахары не остаётся работы на утро помимо «отдать авто владельцу», но если мы вспоминаем вчерашний вечер... он ушёл в зал. Так что стоило доделать несчастную, брошенную вчера тачку.       И Чуя закатился под неё на подкатном лежаке. Он шуршал с дном, полный мыслями исключительно о работе, о том, чем он занят прямо сейчас, потому на работе — о работе. И никаких брелоков на выхлопную трубу, никаких зверей с барахолки на фаркоп...       Просто в момент кого-то принесло, и Чуя только мысленно выругался, это было единственное, на что он в действительности отвлёкся. Здесь где-то шатается ещё один механик, пусть прибывший найдёт его и не будет отвлекать занятого Чую.       Но шаги остановились возле машины, под которой возился Чуя.       — Надо тачку покрасить. Возьмёшься?       — Один нюанс: тачка в угоне? — на автомате отшутился Чуя, после выкатываясь на лежаке.       Он сел, поднимая колени, и завис в этом положении. Он был удивлённым, но быстро проморгал это и прочистил горло, хмурясь.       — Дазай?       — Накахара? — он поднял бровь.       — Ненатурально, — фыркнул Чуя.       — О чёрт, давай ещё раз, — Дазай выпрямился и поправил фантомный галстук. Он дважды широко раскрыл глаза, но сбросил попытки жестом головы. В итоге решил остановиться на поднятых в удивлении бровях: — Накахара?!       Чуя расплылся в улыбке и хмыкнул.       — Всё ещё не верю.       — Блять, зря универ бросил, надо было перевестись на актёрское, подтянуть навыки...       — Тоже бросил? — Чуя вскинул брови, но это было искреннее удивление.       — Тоже? — Дазай улыбнулся и вопросительно повёл головой.       Чуя усмехнулся и секундно дёрнул бровью.       — Ты какого чёрта здесь? — перевёл он тему, потянувшись к тряпке: руки грязные.       Дазай цыкнул.       — Я же спросил, возьмёшься ли ты за покраску корпуса.       Чуя с подозрением сощурился и наставил на Дазая палец протёртой руки, держа тряпку во второй.       — Ты угнал тачку своих обидчиков и хочешь перекрасить её, чтобы продать?       Дазай усмехнулся и опустил взгляд. Он тыльной стороной ладони потрогал синяки и ссадины на лице, смотря в сторону.       — Знаешь, я не очень прикалываюсь махаться кулаками, заметно, правда?       — Предпочитаешь стволы? — поднял бровь Чуя.       Дазай столкнул взгляды, улыбаясь. Он чуть сощурился, будто чтобы быть убедительным.       — В точку.       Чуя усмехнулся, но сравнительно слабее и замедленнее.       — Окей, — отмахнулся он, прочищая горло. — Окей, но я спрошу серьёзно. Я не берусь за какое-либо нелегальное дерьмо. Причина покраски?       Дазай лениво выдул воздух и закатил глаза. Он прошёл к тачке, которую ремонтировал Чуя, и вальяжно опёрся на неё, скрещивая руки на груди.       — Это тачка моего друга, — начал он. — Он шарил по автосервисам и остановился на этом, но я увидел среди работников «Накахара Чуя» и решил наведаться сам... как к своему бокс-тренеру.       — Я тебе не... — попытался поспорить Чуя, но прерывался, прикрывая глаза, и перешёл на другой момент: — Единственный человек на всю Японию?       Дазай нахмурился и непонимающе повёл головой.       — Фамилия, — пояснил Чуя.       Дазай расплылся в улыбке и отвёл взгляд.       — Ещё раз? — попросил он.       — Единственный человек на всю Японию—       — Там есть фотка, — ляпнул Дазай.       И Чуя снова смотрел на него, хмурясь.       — Почему?       Дазай поднял бровь.       — Почему что?       — Почему меня никто не спросил про фотку на сайт... — ответил Чуя, но будто обращался к самому себе.       — Ну, сходи, пожалуйся, — пожал плечом Дазай. — Личное пространство, права, вся херня, не знаю...       — Нет, я не совсем об этом, — Чуя зажевал щёку изнутри, смотря перед собой. На работе — о работе, но когда всплывают такие вещи... это всё ещё работа.       Дазай прочистил горло, привлекая внимание, получив которое, вопросительно кивнул:       — В гараже есть вытяжка. Возьмёшься за покраску?       — Почему я? — Чуя поморгал, чтобы быть вовлечённым в разговор. — Там была типа подпись «красит тачки просто потому, что он на приколе на это—       — Нет, — глубоким смехом оборвал Дазай. — Нет, поэтому я и уточняю. Мы ведь... знакомы уже вроде.       — Ты типа надеешься на какую-то скидку по этому поводу? — Чуя сощурился.       Но Дазай засмеялся снова.       — О нет. Ты прослушал? Я предлагаю сделать это в гараже, который я предоставлю. Я пытаюсь сказать, что я неплохо заплачу тебе за помощь. А твоя кредитка...       Чуя сглотнул. Дазай отметил его кредитку в тот свой первый заход в боксёрский зал и теперь пытается играть на этом.       — Дазай. Ещё раз. Я не берусь за нелегальные вещи.       — Ничего такого. Просто у нас достаточно денег, мы выбирали специалиста.       — Причина покраски, — потребовал Чуя.       Дазай втянул нижнюю губу, задерживая её зубами, и отвёл взгляд. Он хмыкнул, медленно распуская задумчивое выражение лица в улыбку.       — Этот идиот исцарапал корпус, пока выезжал из поворота.       — Познакомь.       Дазай бросил на Чую какой-то ядовитый взгляд, его язык провернулся по дёснам. Чуя поднял бровь повторяя:       — Познакомь с владельцем.       — Расслабься, — Дазай закатил глаза. — Пф. Ладно. Окей. Познакомлю. Но давай ты не будешь так давить, это просто покраска корпуса. К тому же, я хорошо заплачу за это.       — Ты? — Чуя вопросительно склонил голову. — Не владелец?       Дазай вздохнул.       — Я путаюсь из-за того, как ты на меня давишь! Какая разница, если ты пользуешься кредиткой, а от тебя просто требуется покрасить корпус?       Чуя действительно давил, он понимал это, он был настороженным в отношении Дазая ещё с первой встречи, когда он сказал, что не настолько идиот, не разбирающийся в боксе.       Чуя подумал. На работе, о работе. На работе о том, что произойдёт за пределами этой работы. Если это произойдёт всего один раз, и он получит больше денег, чем в сервисе и с тупыми переработками на шабашках...       Чуя тяжело вздохнул и столкнул взгляды, Дазая — ожидающий.       — Ещё раз. Я не берусь за нелегальные вещи.       Дазай вскинул руки в сдающемся жесте, заверяя в отсутствии подставы.