Трудности падшего лорда

“Спасибо. Огромное спасибо. Когда-нибудь я вам отплачу за это одолжение” - сказал Луизен.  “Мы только раз поселение объедем.”  "Да. Прекрасно. Я и не смею надеяться на большее.”  Карлтон снова усадил Луизена в седло и пустил коня вскачь. Луизен крепко вцепился в одежду Карлтона – страх сменился решимостью.  "Почему я согласился на это?” - подумал Карлтон. Он чувствовал, как напряжение от Луизена передается к нему. Дрожь лорда без труда могла подействовать Карлтону на нервы, но ощущение его тела наоборот успокоило.  Для Луизена, прижатого к спине Карлтона, переживания о рыцаре, которого он так боялся, временно отошли на второй план.  Ситуация в городе была аховая.  Вышедшие на улицы люди были в лучшем состоянии – у них, по крайней мере, были силы на то, чтобы идти и кричать. Остальным жителям поселения, похоже, от истощения просто было невмоготу выйти из дома. Таким образом, многие дороги были пусты, вся жизнь остановилась. Не получив никаких новостей и обещаний о том, когда этот кризис закончится, жители деревни были крайне обеспокоены.  В одном из уголков деревни жили люди, которые бежали из своих домов к замку или на его окраины: фермеры, которые считали, что в окрестностях замка будет безопаснее, и семьи солдат-срочников. Они обитали во временных палатках и использовали изношенные одеяла вместо постелей. Сезон холодов ещё не начался, но погода всё равно бездомных не щадила. Уставшие и больные, они могли только закатывать глаза, провожая Луизена взглядом, когда он проходил мимо.  В их глазах была глубочайшая апатия; в расфокусированных зрачках Луизен видел невыносимый голод.  Луизену была знакома эта боль как никому другому.  Сначала просто хочется есть. Потом внутренности скручивает от боли, а мозг заполняют только мысли о еде. Остаются только животные инстинкты.  Гнилые фрукты, заплесневелый хлеб, грязные корни травы…  Ради получения пищи, ради того, чтобы просто набить желудок, голод заставлял забывать о тошноте и запихивать в рот всё, что попадалось под руку. В подобном состоянии за жалкие крохи человек готов на всё – на каторжный труд, попрошайничество, воровство, даже продажу тела.  Затем, когда чувство голода временно утолялось и к человеку возвращалось самообладание, он приходил в ужас от своего поведения. Эго вопило от страдания и отвращения. И всё же, даже когда гордость разлеталась в щепки, те жалкие кусочки еды были так сладки на вкус.  Луизен сочувствовал страдающим жителям деревни.  Он простонал. ‘Почему я не проверил деревню до того, как ситуация стала такой серьезной? Почему я не заметил знаков, когда проезжал через неё? Не могу поверить, что я возомнил себя хорошим человеком, когда столько боли зрело прямо у меня под носом’. Его захлестнуло чувство стыда .  “...Давайте просто вернёмся в замок”, - сказал Луизен взволнованным голосом. Страдания жителей деревни он заберёт с собой в сердце.  Карлтон молча направил лошадь обратно в замок. 

*** 

Прибыв в имение, Луизен направился прямиком в комнату генерала. Никто не был более осведомлённым чем он, заместитель самого лорда.  “Генерал!”  В комнату ворвался обезумевший Луизен. При виде него зрачки генерала расширились – куда подевался тот принц, о фигуре которого с таким обожанием поют менестрели? Когда он уходил, то был чист, а теперь его одежда была порвана, словно он только что катался по подлеску.  “Что случилось? А как же битва?  “...Отменили. Я отстал, меня забыли посреди городка и потом поймали местные жители”.  “Был бунт?”  "Да."  Генерал был ошарашен. Он знал, что его господину будет затруднительно передвигаться верхом, но он и не думал, что Луизен не сможет даже покинуть пределы замка. Путь был прямой, с наезженной дорогой! Даже без дальнейших объяснений генерал мог представить себе хаотичную ситуацию. Лорд, появившийся посреди толпы обезумевших от голода горожан; очевидно, что могло случиться нечто ужасное.  “А что насчет Ругера? Что же делал старший помощник, если не защищал вас?!” - спросил генерал. Ругер изучал боевые искусства специально для того, чтобы безопасно сопровождать Луизен в качестве своего помощника и эскорта.  “Слишком сумбурно всё вышло. Но, что более важно, похоже, вы знали о ситуации в городе?”  “Я ожидал чего-то подобного.... но я не думал, что вы даже ворот территории не смогли пересечь....”  “Нет, я говорю не об этом!” В порыве гнева закричал Луизен. “Почему вы не сказали мне, что жители деревни умирают от голода? Вы хотите сказать, что не выполняли свои обязанности, пока люди бедствовали?!”  Генерал нахмурился и ещё шире раскрыл глаза. “ Не говорите мне, что….Вы понятия не имели о нынешнем состоянии этих земель?” - спросил он так, словно не мог понять слов Луизена.  «Что?»  “Чтобы оказать поддержку второму принцу, я сообщил вам, что нам нужно реквизировать склады близлежащей деревни. После этого людям раздавали бы провизию. Я уверен, что получил на это ваше согласие”. Генерал был дотошным человеком; он был не из тех, кто прибегает к радикальным мерам без дозволения лорда.  Луизен правда совсем забыл об этом.  Он плохо разбирался в бумажной работе. С шести лет Луизен просто подписывал бумаги, которые генерал клал перед ним. Он лихорадочно подписывал бесчисленные документы и письма, его глаза уставали от ужасающего объема работы. Юный лорд никогда не дочитывал все бумаги.  Кроме того, для Луизена вся эта бумажная волокита была давно забытым делом. Потрясения от горящих полей и повальной гибели людей было достаточно, чтобы забыть об относительно простых вещах.  Но на данный момент это лишь жалкие отговорки, особенно перед лицом боли и страданий жителей деревни.  Луизен почувствовал глубокий стыд. На глаза у него навернулись слезы.  “….Вы действительно забыли? Как вы могли...…Разве я лично не объяснил вам все подробности?” Генерал был также ошеломлен. Луизен подписал тот документ собственными руками – не год, а всего месяц назад. Он никогда бы не подумал, что лорд забудет об этом; он предполагал, что Луизен в курсе деревенских событий, но ничего не мог сделать из-за вмешательства Карлтона.  Итак, генерал скрыл всю информацию о деревне и тайно обдумывал способы её спасения.  “Хаах...” - генерал явно выразил свое разочарование. “Разве я не говорил вам снова и снова... Не забывайте, что вы хозяин этих золотых полей”.  “...И главное сокровище этого королевства - эти золотые поля. И что Аньес, правители этих земель, - благороднейший род, поэтому я должен вести себя достойно и защитить эту землю. Я знаю, генерал”. Луизен слышал эти слова из уст генерала с самого детства. Хотя казалось, что ни в прошлом, ни в настоящем Луизен ни разу не воплотил это послание в полной мере.  Луизен был слишком подавлен, чтобы усидеть на месте. Взгляд генерала пронзил его, словно множество крошечных иголочек. Лорд вскочил с места и принялся расхаживать по комнате. Он подошел к открытому окну.  Равнины, простиравшиеся за невысокими пологими холмами, были залиты красками заката. Золотые, желтые и красные.... Зрелище было удручающим, и Луизен закрыл глаза.  Однако, погрузившись во тьму собственного сознания, то, что он закрыл обзор, только усиливало ощущения.  Вернувшись в прошлое, он почувствовал, что совершает ещё больше глупых ошибок.  ‘Что я могу сделать? О чем я вообще думал?' Стоило только Луизену обрести некоторую уверенность, как он снова разочаровался в себе. Внезапно ему захотелось от стыда исчезнуть насовсем.  В отчаянии Луизен обычно спрашивал себя: "Что же мне делать, брат Святой?’  В прошлом, когда Луизен просыпался от ночных кошмаров и рыдал от страха перед мертвецами, святой любезно вытирал ему спину.  Святой говорил: “Если боишься темноты, не накрывайся одеялом и не прячься от неё. Открой глаза и зажги свет. Чем дольше ты будешь избегать темноты и отводить взор, тем больше будет расти твой страх и давить на тебя”.  Луизен подумал... и снова подумал.  "Верно. Бежать нельзя".  Лорд открыл глаза. Он увидел прекрасные пейзажи родины и вспомнил, как сильно скучал по этому виду. Как сильно он хотел вернуть то время.  Генерал посмотрел на Луизена, не тая особых надежд.  Юный Луизен отличался слабохарактерностью и склонностью опускать руки перед любым препятствием. В частности, он терпеть не мог, когда его критиковали. 'Уверен, сейчас он заплачет и сдастся', - подумал генерал.  Но тот Луизен, который вернулся за стол, выглядел как-то по-другому.  “Как я уже сказал, я не жалею о том, что капитулировал. Как вы и сказали, герцог Аньес ответственен за защиту этих земель. И я защитил их.  “….”     “Касаемо проблемы голода….Поскольку я забыл о ней, это моя вина. Я немедленно всё исправлю. Взгляд Луизена выдавал его твёрдую волю; он был полон решимости не отступать.      Генерал был очень удивлён. Внутри мягкой ватной куклы образовался твердый плетеный хребет. В Луизене, который теперь выглядел на удивление взрослым, генерал обнаружил черты прежнего герцога, которым восхищался большую часть своей жизни.     “У вас есть план?” Тон генерала невольно стал вежливым.