Я пойду за тобой по теням

      Я лежала в холодной постели, слепо уставившись в тёмный потолок чужой комнаты остекленевшим взглядом.       Тело до сих пор пробирала мелкая дрожь от пережитого потрясения. Я боялась закрыть глаза, понимая, что забыться сном этой ночью точно не выйдет. Темнота грозилась обернуться мрачным силуэтом моего недоубийцы, и пробирающим до костей свистом пули.       Казалось, я до сих пор чувствую запах жженого пороха, точно он въелся в кожу. Чёртов кошмар наяву…       Если бы мне не удалось остановить время, меня бы уже не было в живых.       Я задышала глубже, пытаясь унять дрожь. Злость, обида и болезненная горечь душили горло противным комом. По щеке скатилась слеза, открывая безудержный солёный поток. Заглушённый всхлип красноречиво выдал внутреннюю слабость. Мне бы очень хотелось быть сильной, стойкой и волевой. Каменным изваянием, не страшащимся переменных ветров, но я просто не вывозила.       «Мы в открытом море, значит нужно плыть»… Веспер как всегда права, но мне казалось, что я тону, и спасательный круг мне никто не бросит.       В меня стреляли…При чём не в первый раз. Меня хотели убить только потому, что я Другая. Кто-то мог легко и безнаказанно отнять мою жизнь, за то, что я отмечена…клеймом. Я бы назвала его маркой, как Шен, только язык не поворачивается. Марка это знак качества, а я порченая, нечестивая, со страшным изъяном. И даже при досконально развитом Присутствии, обычные нормальные люди не перестанут шарахаться от ведьмы, пленённые своими предрассудками, недоверием и страхом по отношению к таким отродьям как я.       Все произошедшие события – тайная работа на Ватикан, моё становление частью магического сообщества, Инициация, покушение на мою жизнь – казались странным фильмом, отрывком чьей-то запутанной жизни, но точно не моей. Я не была к этому готова, но теперь уже поздно барахтаться в бесповоротно затянувшей бездне.       И почему я не родилась несколько веков назад, когда магия была равноправной пятой стихией, признанной силой? Как же приятно было бы гордиться своей сутью, а не прятаться, бежать, скитаться по временным убежищам в страхе за собственную жизнь.       Осточертело быть гонимой, вселять ужас одним своим существованием. Во мне вовек будут видеть исчадие Дьявола в то время, как я следую Слову Божьему.       «Ты можешь защитить нас. Помни свою ответственность, и помни свой долг»...       Я помню, отец…       И я правда стараюсь помочь, но когда придёт время раскрыть карты, мне никто не поверит. Презираемая людьми, тайная шпионка в Гнезде. Свои же возненавидят меня за предательство.       Я всегда считала, что другого выбора у меня не было. Но таково ли это на самом деле?       Другие устроили мне Инициацию, поверив в то, что я готова бороться за наши их права, не подозревая о моей извечной преданности…кардиналу.       Осквернена касанием Дьявола, тайно служащая церкви...       Чем обернётся моя миссия? Какова будет плата за хитросплетенную ложь?       Я уже представляла, как Веспер сыплет проклятиями мне вслед, Шен становится ещё мрачнее, а Оникс, обращаясь в кошку, шипит, и впивается когтями в лицо в желании выцарапать мне глаза.       И я готова была принять на себя эту лавину гнева, злости и ненависти ото всех, кроме того, кто заставил моё сердце биться чаще.       Меня передёрнуло от собственной подлости. Кончики пальцев онемели.       Нельзя было этого делать − позволять себе чувствовать. У меня не было на это никакого права. Но сердце почему-то ёкнуло, а душа самовольно откликнулась, стоило увидеть серебристые глаза обладателя глубокого бархатного голоса, так неожиданно прозвучавшего в моей голове.       Это было похоже на укол, резкий и быстрый, внезапно подсадивший меня на иглу, сделавший зависимой.       Эта искра вспыхнула так быстро и неосознанно, что я поздно спохватилась.       Да, уже поздно… Поздно отрицать, Нова! Ты вляпалась в ненужные чувства, прониклась желанием к тому, кого любить нельзя…       Мне было так холодно и одиноко. Отчаянно хотелось тепла. Объятий. Сильных рук, способных защитить меня от несправедливости этого мира. Запаха терпкого рома и холодного металла, оседающего на языке вкусом любимой сладости − горького шоколада, кружащего голову. Его прикосновений − аккуратных, осторожных, вежливых.       Он до сих пор боялся меня ненароком напугать, но вместо страха пробуждал чувства совсем иного рода. И каким-то немыслимым образом даровал мне покой.       Я не предполагала, что может быть достаточно пары встреч, долгих взглядов, и случайных касаний, чтобы сердце сошло с ума. И теперь неумолимо рвалось навстречу, видя в нём единственное пристанище среди бескрайнего бушующего океана.       Учтивый и вежливый, немногословен и тактичен. Он подкупал своей аурой таинственности, он был загадкой, которую я жаждала разгадать.       Чистый аристократ с изысканными манерами, словно сошедший из страниц готического романа. Он не играл на публику, и не пытался казаться лучшим. Он был таким…       Поклон при первой встречи, моё лёгкое недоумение, взгляд глаза в глаза в демонстрации собственной смелости, лёгкая ухмылка на его губах, удивление и удовлетворение в серебристых глазах, смотрящих прямо в мою душу…       «Вы опасная, Нова»...       Холодный голос, красивый и будоражащий всё естество, который я уже не смогу забыть, даже если очень захочу.       Ты и представить не можешь, Люсьен, насколько я опасна. Волк в овечьей шкуре, нагло проникший в доверчивое стадо и ищущий пути его уничтожения.       Перед глазами памятными картинками замелькали все наши встречи…       Его голос в моей голове, и внезапное возникновение за спиной на задании Веспер. Изумление, промелькнувшее на благородном лице, при виде моей атаки. Принятый вызов, внезапное нападение, и ловко поставленная ловушка, загнавшая меня в капкан сильных рук.       Тогда мы впервые оказались так близко. Недозволительно, опасно близко.       И он позволил себе сделать то, что должно было напугать меня до смерти – обратиться у меня на глазах. Я помню это прикосновение… Острые когти почти невесомо, игриво прошлись по моей спине, скользнули к талии, и задержались намного дольше позволенного. Он заставил меня дрожать, но вовсе не от страха.       – Я вижу, что вы не жертва.       – Кто же тогда?       – Ловчая. Охотница.       – Поэтому вы не станете меня убивать?       – Такими, как вы, не разбрасываются. Вы – большая редкость.       Я прошла проверку, исполнителем которой, по воле случая, оказался он. Вампир, самый опасный из всех Других, кого можно было подослать неопытной ведьме, устроив постановку с ответственной миссией кражи важных писем.       Тогда у меня даже вышло совладать с собой и осмелиться противостоять ему. А вот как бороться с чувствами, что он во мне вызывает, я не имею ни малейшего понятия.       С тех пор меня преследует прикосновение когтистой руки, и стыдно признаться самой себе, как же я жажду ощутить его снова.       Он сидел у моей кровати, когда я чувствовала себя полумёртвой после выпитого эликсира. Всё внутри металось в леденящей панике, а перед глазами мутными образами плыли лица и события. Я терялась в навязчивом кошмаре, тряслась как в эпилептическом припадке. Но меня вернуло в реальность мягкое прикосновение холодных рук. Я плохо помню, что он говорил в попытке хоть как-то поддержать и успокоить, но точно знаю, что он продолжил держать мою руку, когда я наконец уснула спокойным сном.       Его же руки подхватили меня с невероятной лёгкостью, в день моего знаменательного приёма в Союз Сожжения, уберегая от лишних нагрузок.       И мы оба знали, что сей благородный жест был лишь предлогом оказаться ближе.       Я невольно заметила, как он вдыхал мой запах. Нет, вкушал, проводя языком по клыкам, пробуя на вкус. От хрипловатого голоса, шёпотом прозвучавшего мне на ухо, от свежести дыхания на моей коже, всё плавилось внутри.       – Боитесь меня?       – Нисколько.       – А стоило бы.       – Я очень смелая...       – Я вижу, охотница...       Ему сто пятнадцать лет. Сколько всего он пережил за эти годы? Сколько тайн хранит его душа? Откроется ли мне хоть одна?       – Я бы многое отдал, чтобы вас разгадать.       – А вас возможно разгадать, Люсьен?       – Давайте проверим.       – Заключим пари?       – Как думаете, кто из нас двоих сдастся первым?       Он улыбался мне так искренне на устроенном в честь моей Инициации празднике, а я продолжала нагло притворяться, что не собираюсь воткнуть нож в его спину.       – Покажите, на что вы теперь способны, охотница.       Придётся показать, но очень сомневаюсь, что ему это понравится.       Подсознание рисовало его образ под закрытыми веками, и в груди разливалось целительное тепло. Я видела волнующую острую ухмылку на красивых губах, блеск его серебристых глаз, ярко выделяющихся на фоне смуглой кожи, и невольно улыбалась, вспоминая его всегда учтивое «вы».       Измотанную и уставшую, сон забрал меня в свои объятия незаметно, и к приятному удивлению, он был тихим и спокойным, дарующим отдых истерзанной душе.

Несколько дней спустя

      Предложение поработать вместе в тайной библиотеке вампиров было слишком заманчиво, чтобы отказываться.       – Не против пойти по теням?       – Не против, если у тебя с собой капли для глаз.       Мы наконец-то перешли на ты. После того как Люсьен узнал о случае с пулей. Эмоции на его лице менялись так быстро, что я не успевала их уловить, но в итоге, неровно выдохнув, он крепко сжал меня в объятиях, и тихо прошептал, целуя в висок: «Я рад, что с тобой всё в порядке. Не вздумай умирать, Нова».       Люсьен протянул мне маленький пузырёк с едва заметной улыбкой:       – Специально для тебя.              Мимолётный жест проявленной заботы почему-то трогал до глубины души. Конечно, он знал о болезненной реакции глаз на любой источник света после кромешной тьмы, но, давно привычный к теням, подумал о моём комфорте.       Его руки мягко обвили мою талию, и прикрыв глаза, я прижалась к его крепкой груди, вдыхая терпко-сладкий аромат, от которого против воли мутился рассудок.       Воздух вокруг нас сгустился, схлопнулся, выбросив в невесомость за гранью пространства, и тени оцепили нас плотной, беспроглядной пеленой.       Ноги коснулись пола, но мы не спешили разомкнуть объятия. Я чувствовала его дыхание на своих волосах, прислушиваясь к учащённому биению сердца. Моё же колотилось о рёбра ещё сильнее, выдавая сполна зародившиеся чувства. И не желая, чтобы он это заметил, я решила отстраниться, но он не позволил, задержав меня в капкане своих рук.       – Ты хорошо себя чувствуешь?       – Да, всё в порядке.       Люсьен не выпускал мою руку из своей ладони, и не сводил с меня глаз.       – Ты сегодня особенно прекрасна, Нова, – его губы невесомо прильнули к моим пальцам, задержались на костяшках нежным касанием.       Гипнотический взгляд серебристых глаз выбивал из груди весь воздух. Он прекрасно видел мою реакцию, и открыто наслаждался ею.       А я злилась сама на себя, осознавая, что никому до этого не удавалось с такой лёгкостью лишить меня самоконтроля.       – Спасибо, – пришлось отвести взгляд, чтобы хоть как-то скрыть вспыхнувшее смущение.       Ситуацию спасла картина, так кстати попавшая в поле зрения.       – Кажется, я видела этот портрет в вашем вампирском логове.       Он мягко рассмеялся, лишая меня тепла своих прикосновений. Повторил мои слова, словно пробуя на вкус:       – Вампирское логово… Звучит зловеще.       Я поймала себя на мысли, что у него красивый смех. Такой же бархатный и обволакивающий, как и голос.       Всё в этом вампире было прекрасно. Увлекающий, интригующий, чарующий своей загадочностью.       – Это Винченца, – он указал на красующийся над камином портрет.       – Очень красивая, – нельзя было не отметить невероятную красоту изображённой женщины.       Делали ли её такой притягательной правильные черты лица, чрезмерная бледность кожи, или властный взгляд чёрных глаз. А, может, дело в её сути? Сомнений в том, что она вампир не оставалось.       – Да, её красота вызывала восхищение…       – Она?...       – Она уже давно не с нами. Винченца была женой Константино.       – Видимо, он любил её очень сильно, раз до сих пор хранит её портреты.       – Дело не только в любви. У них была особая связь. Винченца была носфератой Константино, – заметив в моих глазах вопрос, он пояснил, – она его обратила.       – Вампиры не умирают своей смертью. Её убили?       – Да, – Люсьен кивнул, и отвёл взгляд. – Но давай не будем о грустном.       – Прости, что спросила…       Он вернул мне улыбку:       – Не стоит извиняться. Перейдём к исследованию?       – Да, конечно.       Мы начали изучать нужную секцию с разных сторон, решив, что так будет быстрее, но, на самом деле, намеренно избегая соблазна опасно близкого нахождения рядом.       И у меня даже получилось на какое-то время включиться в работу, отбросив волнующие мысли о нарушителе моего сердечного покоя, и старательно игнорируя его присутствие в десятке шагов за спиной.       Меня окутал приятный сладковатый запах с нотками ванили и миндаля – запах старых книг. Увлечённая поиском нужной информации, я заметила интересное название на корешке массивного фолианта, упрятанного на самом верхнем ярусе.       Тянуться почти под потолок за находкой с моим ростом было бы глупой затеей, но я вовремя заприметила сложенную стремянку у соседнего стеллажа.       Почти поднявшись к верху, подняла руку в желании достать нужную книгу. Но меня постигло проклятие последней ступеньки.       – Чёрт… – это всё, что я успела произнести, готовясь к неминуемой встрече лица с антикварным ковром на полу.       Но падения не последовало. В секунду я оказалась в знакомых желанных объятиях. Сильные руки держали меня крепко, но как всегда, деликатно.       А мне хотелось лишь одного – чтобы он не отпускал меня.       – Не ушиблась?       – Нет…       – Могла бы попросить меня о помощи.       – Могла бы и сама справиться.       – Но не справилась…       – Нет…              Он говорил вовсе не о моей провалившейся попытке дотянуться до искомой книги, слова его были о ином, и тайный смысл их мы оба понимали.       С каждым словом его губы всё ближе приближались к моим, до запретной близости, до сбитого дыхания, до распаляющегося жара в груди.       Люсьен всё ещё держал меня на руках, так легко, словно я ничего не весила.       Серебро его глаз встретилось с моим янтарем. И даже если бы я хотела, то не смогла бы отвести взгляд. В холодных глазах вампира огненными всполохами танцевали оранжевые языки пламени.       С первой встречи мы пытались бежать друг от друга, но, кажется, вышли на финишную прямую. И бежать больше некуда…       Он приблизился настолько, что прохладное дыхание касалось кожи. Глубокий голос прокатился хрипловатым шёпотом:       – Я жду, охотница…       – Что?..       – Попроси меня…       – О помощи?       Эта ухмылка на его губах делала меня совсем безвольной.       – О том, чего на самом деле хочешь, Нова.       Мои желания были столь явными, что не составляло труда их разгадать, или, просто совпадали с его?..       Я обязательно вспомню о своей сути, вернусь к тайной миссии, найду Источник силы, и совершенно точно запрещу себе чувствовать, но только после того, как узнаю вкус его манящих губ.       Мои руки обвили шафранно-смуглую шею в нетерпении оказаться ещё ближе. Поддавшись искушению, я выдохнула:       – Поцелуй меня…       – Avec plaisir...       Желанные губы накрыли мои, унося в долгожданное блаженство. Он не спешил, изучал меня медленно и осторожно, следя за реакцией, упиваясь моими безуспешными попытками подавить стон.       Руки сжимали моё тело сильнее с каждой секундой. Пальцы путались в его густых волосах. Языки сплелись в медленном неспешном танце, который в пару мгновений набрал бешеный темп. Его клыки царапали мою кожу, но я не замечала этого. Пьяненная нахлынувшим безумием, хотела большего, чем изнывать от желания в его крепких руках.       – Где ты взялась, ловчая? Поймала меня в свои сети… – хриплый от возбуждения голос пылал обожанием, мягкие губы не отрывались от моей кожи, заставляя выгибаться навстречу умелым ласкам.       – Ты сам попался…       – Сам?.. Даже если и так, это прекраснейшая в своём коварстве ловушка…       В следующий миг я оказалась сидящей на столе. С его скоростью перемещения мне ещё предстоит свыкнуться.       Люсьен навис сверху, окидывая меня помутневшим взглядом. Прохладные пальцы аккуратно поправили выбившиеся пряди, прошлись по плечам, и воздушно коснувшись ключиц, скользнули к талии, так и не опустившись к бёдрам. Только сейчас я осознала контраст температур наших тел. Приятный холод наряду с моим пылающим жаром.       Он дразнил меня прикосновениями, нарочно минуя чувствительные места, словно хотел узнать предел моего терпения. По коже бегали мурашки от его близости, от дурманящего запаха, от первородного вожделения, которому я не в силах была противиться.       Люсьен склонился к моей шее, шумно втягивая запах кожи:       – Знаешь, как ты пахнешь?       – Скажи…       – Лимонный мирт и вербена... Изысканное сочетание сочного цитруса и хвои, сладкого лимонного щербета и холодного мохито в знойный день...       – Нравится?...       Губы припали к моей шее, клыки черкнули по коже, заставив сердце зайтись в запредельном ритме. Влажная цепочка поцелуев петляла, опускаясь к груди, и возвращаясь выше.       Вместе с выдохнутым признанием на ухо, моего бедра коснулось что-то острое, но знакомое колющее прикосновение тут же сменилось тихим поглаживанием:       – Ты даже не представляешь насколько… Мне всё в тебе нравится. Ты с ума меня сводишь... Только нужно ли тебе это на самом деле? – рука сжалась сильнее, ощутимо впиваясь когтями.       Я прикрыла глаза, всё ещё не веря, что чувствую это снова. Он обращается, принимая форму крови, решая испытать мою стойкость и уровень доверия.       Я должна была ощутить страх, хотя бы тень сомнения, но вместо этого внизу живота туго затянулся узел желания, а с губ сорвался предательский стон. Мой голос дрожал:       – Разве ты не знаешь ответ?       – Я уже говорил тебе, что не читаю мысли… – у него всё ещё хватало самообладания и наглости издеваться надо мной, мучая томными поцелуями.       Когтистая рука прошлась по спине, поднялась к лопаткам, спустилась, перечитывая позвонки, и остановилась на пояснице, посылая волны удовольствия.       – Тебе совсем не страшно?       – Нет…       – Тогда посмотри на меня, Нова.       Открыв глаза, я увидела его настоящего. Как в тот раз, когда он застал меня за кражей писем у Константино.       Казалось, из лёгких выбился дух, и я лишилась доступа кислорода. Он был прекрасен и желанен, как ни один мужчина до него.       Сильные, жилистые руки держали меня в объятиях так невесомо, точно были готовы отпустить в любую минуту, если я вдруг его отвергну.       Моя ладонь коснулась изменившегося лица, не утратившего благородства даже в этом облике, замерла на щеке, наслаждаясь приятной прохладой кожи. Я смотрела в его покрасневшие глаза открыто, с абсолютной уверенностью:       – Я не боюсь тебя, Люсьен. Будь собой... Будь со мной настоящим…       – Моя бесстрашная охотница… Я никогда не причиню тебе вреда.       Мы слились в поцелуе с нескрываемой страстью, провалившись в глубину ощущений, и не задумываясь о последствиях. Пылко: точно охваченные сумасшедшим пламенем, грозящим испепелить всё вокруг. Остро: его руки бесстыдно изучали изгибы моего тела, чередуя мягкие прикосновения холодных пальцев с дерзкой остротой когтей.       Это было необузданное желание, на грани безумия, тотальной одержимости.       Не отрываясь от ласк, он избавил меня от одежды, ничуть не заботясь о том, насколько сильно она будет изорвана когтями.       Руки до сладкой боли сжали мои ягодицы, пододвигая к себе ближе, давая почувствовать его налитую твёрдость.       Язык влажно прошёлся по шее, вызывая новый табун мурашек. Поцелуи-укусы спустились к груди. И клыки словно исчезли, осталась только мягкость губ и нежность искусных ласк, доводящих до исступления.       Обвив ногами его бёдра, я нетерпеливо потерлась, прижимаясь ближе, не в силах выносить эту сладостную муку.       Придерживая спину, Люсьен опустил меня на стол. Я до того хотела почувствовать его в себе, что неудобство твёрдой поверхности меня совсем не смущало.       Когтистые руки аккуратно стянули трусики, оставляя тонкое кружево почти невредимым. Сбитое дыхание выдавало моё возбуждение даже больше, чем пылающее тело.       Люсьен развёл мои ноги, скользнул руками по плоскому животу к груди, сжал соски, скручивая между пальцами. А я, запрокинув голову, едва дышала, ожидая желанного проникновения. Но вместо этого ощутила поцелуи на внутренней стороне бедра. Губы двигались всё ближе и ближе к влажным складкам.       Я застонала так громко, что пришлось прикрыть рот ладонью, когда его язык оказался там, где горело от страсти. И я знала наверняка, что Люсьен ухмыльнулся как довольный кот, почувствовав, насколько я мокрая. Чёртов искуситель, он изводил меня, следя за каждым откликом податливого тела, прежде чем усилить напор.       Распахнув мои бёдра ещё шире, впечатался лицом между моих ног, впиваясь в кожу когтями до лёгкой боли, возбуждающей меня до дрожи. Он творил что-то невообразимое, заставляя извиваться змеей под его ласками и задыхаться от тягучей истомы.       Я чувствовала, как он сминал губами, надавливал языком, вбирал в рот клитор.       Чувствовала, как его язык проникал внутрь и подавалась навстречу, балансируя на тонкой грани накрывающего оргазма. А когда клыки едва ощутимо задели нежную плоть, меня будто прострелило разрядом тока, и я выгнулась струной, растворяясь в долгом, ярком блаженстве.       Люсьен не дал мне опомниться, не позволил прийти в себя. Втянув воздух сквозь плотно стиснутые зубы, он потянул мои бёдра на себя, и вошёл с мучительной медлительностью, словно испытывая сам себя.       Замер, войдя до конца, давая мне привыкнуть к тесной наполненности внутри.       Жёсткие руки жадно прошлись по моему телу, задерживаясь на груди, цепляя соски когтями. Оставляя едва заметные следы, очерчивая изгибы, спустились ниже, крепко сжимая бёдра. Он любовался мной, как скульптор любуется совершенством своего творения.       Люсьен начал размеренно двигаться, набирая темп. Наблюдал за мной, стиснув челюсти, чтобы не сорваться. Я понимала, что он всё ещё сдерживался, и была несказанно благодарна ему за собственное удовольствие. Он вправду хотел, чтобы мне было хорошо. И мне было с ним хорошо. Настолько, что я едва могла это вынести.       Он склонился надо мной для поцелуя, и я послушно потянулась навстречу. Клыки кусали губы едва не до крови, когти скользили по нежности моей кожи, оставляя царапины, и это сводило его с ума.       Глухо рыкнув, он быстрым движением поменял позу, развернув меня спиной к себе. Вошёл сзади резко, на всю длину, меняя угол проникновения, и вбиваясь нетерпеливыми, быстрыми толчками. Я задыхалась от его напора, от бешеного темпа, но молила, чтобы он не останавливался.       Тело горело, ноги дрожали, волосы прилипли к коже, покрывшейся испариной.       Люсьен брал меня, так как хотел – жарко, страстно, глубоко, до загнанного сердца в груди и темноты перед глазами. С моих губ слетали громкие протяжные стоны, переходящие в короткие вскрики, пока голос не охрип, и я не перестала себя помнить.       Это именно то, что было мне нужно – забыть, кто я такая, утонуть в хмельной усладе с острым привкусом боли.       Сумасшедшие движения внутри замедлились, перетекая в плавные, но мощные толчки. Люсьен приподнял меня, прижал к себе, точно почувствовав подступающую волну моей разрядки. Рука скользнула между моих ног, умело доводя до пика. И я обмякла в когтистых руках с безудержным стоном, крепко сжимая его в себе сокращающимися стенками.       С гортанным рыком он излился мне на бедро. Мы оба были мокрые, прерывисто дышали. Прохлада его кожи приятно остужала мой жар. Я цеплялась за когтистые руки, сжимающие меня в объятиях, боясь не удержаться на ослабевших ногах.       – Жива, охотница? – хриплый шёпот в висок, и новая волна мурашек по телу.       У меня не было сил что-либо ответить, но судя по лёгкой усмешке, его устроило моё невнятное мычание.       – Зря ты поддалась мне.       – Почему?..       – Потому, что теперь я не отпущу тебя...       – Не отпускай...       Его губы утянули меня в поцелуй, сладкий и головокружительный. А в следующий миг нас окутали густые тени...