Любимая республика

Голова болела из-за пролитых девушкой слёз. Её принесли в лагерь, а после и вовсе оставили в свежевырытом земляном погребе, где располагался склад вина и сломанного оружия, за металлической решёткой. Видимо, место, где она сидит, специально предназначено для таких же слабых и беспомощных, как она... Кончики пальцев на руках девушки уже полностью замёрзли и слабо-слабо посинели от холода. Да, живя в достаточно жарком климате, так быстро не приспособишься к низкой температуре и влаге. В попытках хоть как-нибудь согреть себя Афганистан сжалась в калачик, ожидая, что с ней будет дальше. Долго ждать не пришлось. Скрип двери. Гулкий стук каблуков. И вновь те два иноземца стоят перед ней, только в этот раз за решёткой. Один из них достал из кармана небольшую связку ключей. Найдя нужный, он вставил его в замок и со скрипом прокрутил несколько раз, пока дверь не открылась. — Ну, что, принцесса? — странно улыбнулся он, заходя в камеру. — Пойдёшь с нами? Сильнее вжавшись в холодный угол, афганка закрыла лицо руками, всхлипывая. — Не волнуйся, больно не будет, — американец с силой поднял её хрупкое, ослабевшее тело за воротник кофты, крепко держа за руку, чтобы девчонка не могла сбежать. — Отпусти! — крикнула изо всех сил она. — Не трогай меня! — Молчи! — громким басом вякнул второй. — Вытащи её, там слишком мало места для троих. Совсем не понимая, что же от неё хотят, Афганистан послушно вышла за первым американцем из камеры. Она запоздало почувствовала, что её запястье наконец-то отпустили. Прижавшись к сырой стене, она взглотнула. Перед ней было два огромных мужика, медленно приближающихся всё ближе и ближе. — Красавица, не бойся, — облизал губы второй, резко, одним движением притягивая девушку к себе и начиная гладить её талию. — Всё будет нормально. — Она всё равно не понимает тебя, идиот, — улыбнулся другой американец, пристроившись за афганкой. Девушка тихо всхлипывала, пыталась кричать, молить о спасении, но вдруг она почувствовала жгучую боль от удара по ягодицам. — Молчи! — приказал иностранец, грубо шлёпнув её. — Себе же хуже делаешь! Она не знала, чем закончится этот жестокий акт насилия и домогательства... Резкий звук выбитой деревянной двери. — Руки за голову! — крикнул по-английски незнакомый солдат. И, на счастье девушке, это был не очередной американец, а советский военнослужащий с АК. Отпрянув от афганки, либералы молниеносно достали из кобуры пистолеты и направили их на врага. — Отпустите невинную женщину! — продолжил русский. — А с чего бы? — вопрошал американец. — Мы её нашли, теперь она наша. Одна пуля — и её уже никто не спасёт. — Опустить оружие! — крикнул так же на английском языке Марат, спустившийся за товарищем вниз, предварительно сняв с предохранителя ПМ. — Ещё чего, — огрызнулся иностранец. — Угрожаете нам из-за какой-то девчонки? Пожалуйста! На последнем слове в погребе раздался звонкий выстрел пистолета. Упав на сырой пол, Афганистан протяжно застонала, чувствуя острую боль немного выше локтя. Слёзы всё ещё текли из покрасневших глаз, а голова разболелась ещё сильнее. Уже ничего не видя и не слыша, девушка потеряла сознание. Раздался второй выстрел. Один из американцев с грохотом повалился на землю. Из области его левой брови текла горячая кровь. Увидев мёртвого сослуживца на полу, второй либерал бросил оружие на пол и поднял руки в примирительном жесте. — Уведи его к нашей технике, — скомандовал Совет и взглянул на лежащее тело девушки. — А я задержусь. Сев на корточки, он одним движением достал жгут из небольшой медаптечки. Приподняв раненую руку, Союз за несколько секунд туго намотал на женское предплечье резину. Кровоток в области поражения резко остановился. Подняв рукав тёмной кофты до места ранения, он достал из небольшого футляра обезболивающее. После этого мужчина нашёл нужное место и аккуратно ввёл препарат. — Сколько сейчас времени? — спросил, услышав шаги, Совет, даже не обернувшись на подошедшего Владимира. — Ещё раз? — переспросил сослуживец. — У тебя часы есть, я спрашиваю, сколько времени, — повторил СССР. — Тринадцать часов и четыре минуты, — ответил тот. — Как она? Союз быстро достал из кармана маркер и написал время и название препарата на левой части маленького лба Афганистан. — Жить будет, — ответил он. — Но, если сейчас же не отвезём её к нам в госпиталь, потеряет руку.

***

Очнулась Афганистан уже в госпитале с ощутимой болью в руке, на которой уже не было жгута. Вместо него медсёстры оперативно сделали давящую повязку. Афганка отчётливо запомнила того, кто ворвался в погреб первым. Даже затуманенный разум не помешал ей. Мужчина был таким же молодым, как и она. С веснушками и яркими глазами... Девушка всё-таки решилась спросить о незнакомце медсестёр, но, когда она описала внешность смелого солдата, женщины лишь пожали плечами, ответив, что они лучше запоминают раненых, чем тех, кто их приносит. Так же одна из них добавила, что он оказал ей первую помощь, зажгутировав руку, чем предотвратил её ампутацию. Неприятное чувство досады нахлынуло на афганку. Неужели она больше не встретит его?.. Помимо того, что он спас незнакомую девушку из плена американцев-развратников, так ещё и сохранил ей руку… Уткнувшаяся носом в подушку Афганистан была готова расплакаться. Но на сегодня ей этого хватит, иначе узкие светло-зелёные глаза потеряют свою былую красоту. Час, два... В палату зашли медсестра и солдат. — Да, с ней всё хорошо, — отвечала пепельноволосая женщина-медик. — Я сделала ей давящую повязку, кровь остановилась. Пулю из раны я извлекла, загноения не будет. Как только афганка увидела посетителей, её сердце застучало, кажется, вдвое быстрее. Она сразу узнала его. Вот он, тот самый советский военнослужащий, который спас её. — Можно с ней побеседовать? — вздохнул незнакомец. — Если поймёте друг друга, то конечно, — ответила на вопрос медик. — Поймём, — поспешил к спасённой девушке мужчина. Солдат подошёл к раненой и присел на табуретку, что стояла у кровати. Присмотревшись, афганка наконец-то разглядела эти прямые черты лица, его веснушки и янтарные глаза. Он достал из сумки блокнот, и, полистав его, протянул зеленоглазой. На нем было написано на родном для Афганистан языке — дари, — "Как твоё самочувствие?" Взглянув на равнодушное лицо незнакомца, она тихо произнесла: — Я умею говорить по-русски. Спасибо... Всё хорошо. В глазах мужчины читалось явное удивление. Не нужно было общаться через блокнот. Она знает его язык, значит, разговор будет складываться намного легче. — Извини, не знал, — услышала она в ответ негромкий бас. — Рад, что тебе уже лучше. Наступило неловкое молчание, режущее слух собеседникам. Совет был необщительным человеком, как и Афганистан. — Как тебя зовут?.. — тихо спросил солдат. — Афганистан, — слегка улыбнувшись, ответила девушка. — А Вы? — Советский Союз. Можно просто Совет или Союз, — всё так же, без нотки радости, ответил он. — Спасибо Вам большое, Советский Союз... — в уголках глаз появились еле-еле заметные капельки слёз. — Если бы не Вы, я не знаю, что бы они сделали со мной... Спасибо огромное. — Не стоит благодарности, — остановил её болтовню Совет. — Для меня главное, что ты жива. Так собеседники переговаривались где-то полчаса, пока сослуживцы не позвали командира помогать чистить автоматы. — Так Вы ещё и высшего звания... — удивлённо глядела на мужчину Афганистан. — Помимо должности, я же ещё и глава своего государства, — пожал плечами Совет, показывая, что для него в этом нет ничего удивительного. — И говори со мной, пожалуйста, на "ты", а не на "Вы". — Просто Вы намного выше... Правами. Таковы нравоучения, — вздохнула азиатка. — Знаешь, я как-то ещё не свыкся с законами твоего государства, потому я не принижаю тебя в каких-то… Правах. И не собираюсь. Ты молодая девушка, так и остаёшься ею, — ответил Союз.