А Дост-кун умеет перевоспитывать...

После недолгих препирательств Сигма все же согласился — боль в животе поспособствовала. Гоголь расстелил пеленку и сказал Небожителю раздеться. Сигма, стыдливо розовея, все-же избавился от одежды и покорно лег на кушетку, прижав колени к груди и, тяжело вздохнув, с лёгким испугом глянул на Николая в белых, врачебных перчатках, державшего вазелин. Ну не смотри ты на меня так! Будто я тебя убивать собираюсь! — сказал Гоголь, убирая из наконечника лишний воздух и смазывая его вазелином. Небожитель, глубоко вдохнув, отвернулся и почувствовал, как умелые руки раздвигают его ягодицы, а после внутрь без особого труда входит наконечник. Сигма хотел было отстраниться от неприятных ощущений, но был мягко удержан ласковой рукой "мучителя". Выждав несколько секунд, Николай спросил: — Ты готов? Включаю воду? — осведомился Николай. Ответом ему был кивок, но и этого хватило. Николай повернул краник на средний напор воды. Небожитель сначала спокойно лежал, чувствуя лишь приятно-прохладную жидкость в кишечнике, но скоро в его животике появилось неприятное ощущение распирания, и совсем скоро оно стало невыносимым, а живот стал раздуваться. — Можно на четвереньки стану? — покраснев, как рак, спросил Сигма — да и стать собрался в позу рака... — Можно. И не смущайся так, это нормально. — сказал Николай и помог поменять менеджеру позу. Теперь были прекрасно видны ягодицы и мужское достоинство небожителя, но Николай привык к таким видам, когда был на практике в больнице. Все-таки хорошо заочно сдать все одиннадцать классов школы, а потом еще и института. Николай погладил менеджера, который чуть ли не кряхтел, по изящному, будто женскому плечику, от чего тот немного расслабился. — Вот знал бы, что это так неприятно, ни за что бы не согласился! — пробормотал небожитель. — Сейчас неприятно, потому что кишечник полный. А второй заход тебе наверняка понравится. — Что-то не очень верится. — вздохнул Сигма. — Долго еще? — Нет, вода почти закончилась. Спустя несколько минут Николай вынул наконечник и уложил менеджера на спину и начал массировать его живот, а через десять минут и отпустил в туалет. Теперь остался второй заход. *в это время у детей* Федор отругал Дазая за истерику, объяснил, почему так нельзя делать, пообещал за следующую истерику наказание и уложил спать. Теперь троица — Ваня, Федя, Куникида собрались в гостиной. — Достоевский-сан, ну вот как вам удается с детьми контактировать? Они же все время бегают, орут и все портят! — простонал Доппо. — Очень просто. Я все время был чуть-чуть старше детей. Вот и весь секрет.