Разумом... душой... и телом

– Хочешь знать, что меня в тебе так привлекло? – Они находились наедине в спальне Найтмера. Кросс сам не понял, как согласился на предложение устроить литературный вечер. Помниться, речь шла о женских романах. Не то чтобы, было очень интересно или наоборот, но помогало забыться. В книгах, которые предложил Кошмар, не было ничего схожего с реальностью, именно эта деталь в общей картинке сравнивала плюсы и минусы положения монохрома. До определенного момента, они не обсуждали ни произошедшее сегодня, ни что-либо иное, относящееся к реальному положению дел. Но так думал только один из них, он же и отважился вновь задать мучающий и разум, и душу вопрос «Почему именно он?». Обходиться без ответов, бывший страж больше не мог. – Считай, как хочешь. – Клятва слова обязывала говорить только правду, даже если Кросс мог придумать ложь или оправдание. Нейтральные ответы, это же не враньё? Да, он хочет знать и больше не в силах делать вид, что ему уже все равно. Его пугало, что он потихоньку оттого незаметно привыкает к хладнокровным убийцам. Видел, как те смотрели вперед себя пустым злым взглядом. И все равно постепенно переставал чувствовать от них угрозу. Только бы не признаться в этом вслух. – Но ответь. – Хорошо. Ты… И снова утро. Четвертый день, вроде. Он проснулся утром, проспав всю ночь спокойно. Смахивало на подарок. Или намек. Был ли этот сон подкидышем Найтмера или его собственное воображение постаралось, различить было сложно. Кросс недовольно зажмурился, прикрывая лицо рукой, прячась от того, что блестело прямо у глаз. Солнечный луч пробирался через занавески, к подушке, а с неё на колечко. Красивое из черного золота (уж о металлах рыцарь знал все) очень дорогое. В его положении было бы стыдно не знать, что такие кольца носят при помолвке. Стражи обязаны различать статус любого другого человека или… – Что за, - Кросс приподнялся на локтях не смея прикоснуться к украшению. Он смотрел на него, как на маленького паука, которому рядом с ним точно не место. Неужто этот чертов тиран решил, что Кросс наденет его? Да ни в жизни! С другой стороны, эти кольца – символ признания в любви и желания прожить всю жизнь вместе. Это не обручальное кольцо и оно ни к чему не обязывает, а с тремя клятвами данными им осознанно, должен ли он принять… Предложение? Нет. Подарок? Возможно. Если приглядеться, то на кольце было шесть печатей, две такие же, как на ключе и ещё четыре: черное перо, топор, змей и цепь. Вполне ясно. Остальные и так привязаны к Найтмеру по разным причинам, как и сам Кросс. Неужели связи Вето ему мало? От этого черное колечко кажется ещё более нелепой идеей. Украшение полетело в окно, и монохром не желал знать его дальнейшую судьбу. Но вот повторить её время от времени хотелось неимоверно. Когда «подарочек» пропал из зоны видимости, что-то неприятно сжалось в груди. Он же вроде как решил попробовать последовать совету искусителя и смириться с положением. Найти плюсы. Не так давно, страж заметил, что его здесь приняли все, и никто не был недоволен новому… лишнему рту. Ни разу он не слышал грубости в свой адрес, и… а что, если все они до чих пор просто сдерживают себя? Это игра «кто дольше выдержит?». В таком случае, Кросс проигрывает. Иначе как объяснить тот тяжелый взгляд, который он вчера видел на лице Кошмара? Да, точно, он хотел взять его ещё тогда, но чудом сдержал себя. Правильно, вот объяснение. Играет в добряка, чтобы игрушка сама пришла в руки. И все равно, как долго это может длиться? Насколько затянется, если Кросс уже опускает руки? Что он пытается доказать? Кажется, он уже задавал этот вопрос самому себе. Замечательно, вопросов все больше, а ответы приходят через раз и в воскресенье выходной. А если он думает совсем не правильно? Сколько ещё теорий придет ему в голову? Почему он не может высказать им все напрямую? Чего он боится? Хей, а ведь если он будет игнорировать Найтмера, тот прикажет ему говорить, да? Тогда ему придется и не нужно будет заставлять себя, ведь он не против. Не плохой план. Ровно до его воплощения. За завтраком Кросс придерживался задумки и упорно молчал. Словно шпион на допросе, что поклялся не выдавать секретов. Доводилось ему видеть таких и способы добычи информации не всегда были гуманными. Он не отвечал на выпады Киллера, что могли соперничать с уколами от игл. Он также выдержал вопросы Хоррора, обеспокоенного тем, что тот ничего не ест. Чертовы вампиры и их представления о голоде. И даже замечания Даста, будто мало ему собственной совести, но смог пропустить мимо. Напряжение росло. Кросс даже успел подумать, что зря затеял игру в молчанку. Вдруг, они все разом сорвутся, и тогда меченосец пожалеет, что вовремя не подумал о последствиях упрямства. Фактически – он здесь никто. Его слова ничего не значат, его чувства – тоже пустое место, потому что он их не сберег. Тянулся к теплу, а сейчас будто упал в бездонный колодец, из которого не выбраться без помощи. Страж совсем не принимал в расчет обратный вариант. Вернись он сейчас в родной мир, где все знакомо и привычно, где он знает каждого… знает? Знал ли он, что Дрим способен на обман? Знал ли, что Найтмер способен на пощаду? Нет, не способен. Не нужно строить лишние надежды. Кросс не настолько наивен. Он прекрасно понял, откуда тот шоколад и почему они убили всех именно после поцелуя. А ведь в этом и разница – Кросс тоже изучил Найтмера. Его выдержку, ум, умение контролировать себя, раз он приютил брошенных изменников, есть ли в нем подобие сострадания? Нет, конечно, тому просто нужны верные последователи, не больше. Все эти мысли отвлекли его и внешне, Кросс опять стал похож на того слепого воина, что выполняет приказы. Найтмер прекрасно ощущал все эмоции, что метались в чужой, привязанной к нему душе. Сейчас подходящий момент. – Кросс, ответь, тебе чем-то не угодил подарок? – Чтоб вас всех создатели покарали! Это совсем не то, с чего монохром планировал начать. Хотя, все не так страшно. Кросс поднял взгляд, что до этого не заинтересованно изучал остывшее мясо. Зная, как старался кровопивец, становилось стыдно, но сейчас не об этом. – Он глупый и неуместный. – Вот так. Дальше произнести что-либо мешало то, что люди называют «ком в горле». А ещё он, возможно, подобрал не самые лучшие слова для ответа, но слово – не чертова ворона, которую можно поймать. Неуместным кольцо вовсе не назовешь, был в нем свой смысл. И глупым тоже не являлся. Вполне логично, что Найтмер, как и все испорченные тираны – собственник до гроба. Глупыми скорее были необдуманные действия страже. Да что с ним не так? Скулы жжет, страж четко это ощущал и молился всем покинувшим его богам, чтобы дрожь в теле не была заметна. – Правда? Ну, раз ты так считаешь. – Это что значит? Найтмер просто пожал плечами, словно они о прогнозе погоды говорят. Не спорит, на лице ни следа раздражения, ничего его не выдает. Оппонент ему уступал, сам себе, усугубляя положение. Серьезно, он сам все усложняет. – А чего бы тебе хотелось? – Неожиданный вопрос, подобные уже звучали, но, как и его собственные, остались без ответа. Хороший вопрос, на самом деле. – Я не знаю. – Просто и честно. Он ни-че-го не знает, не понимает и не хочет. Вернее, хочет, а чего – нет. Щеки так горят. Он заболел? Та прогулка под дождем не прошла бесследно? Бред, у него отличное здоровье. Да, это болезнь, но совсем другая. Её ни обнаружит даже самый лучший лекарь и не исцелит самое чудотворное лекарство. Ему уже ничто не поможет. – Как можно не знать, чего хочеш-ш-шь? Не держи вс-с-се в себе, оно копитс-с-ся. – Снова Киллер повис на его шее, как в первый день. Отличие состояло лишь в том, что теперь он не душил его, не пугал хотя мог укусить его за ключицу, шейные позвонки, ребра, локти, плечи, в любой момент. Впрыснуть яд смертельный или возбуждающий, любой вариант покончит с его муками. Но змей только дразнит и сползает вниз. Оно не копиться, оно уже переполнило. – Почему? – Одно измотавшее слово. Корень, от которого все проблемы. – Что, почему? – Он ещё и тут не упускает возможность поиздеваться. Кошмар, что сказать. Знает же, о чем речь, но заставляет говорить. Ты же этого добивался, Кросс? Пожалуйста, получай. – Почему именно я? – А почему именно мы? – Даст вмешался резко, вышибая из колеи. – Посмотри на нас с другой стороны. Разве мы только те, кем кажемся? Думаешь, мы не хотели другого исхода? Получилось так, что мы теперь здесь и сейчас по одним крылом и знаешь, что? Лучшего исхода и быть не могло. А ведь точно. И это не оправдание или давка на жалость, нет. Это реальность, другая её сторона. Мрачная и мучительная, но за плохим всегда следует хорошее. Почему Кросс так эгоистичен? Почему думает о себе, будто другим легче? Ведь на их фоне он – счастливчик, попавший в рай за свою доброту и преданность и… Как и они все. Да, как и они все, за свою правду. Одного поля ягоды. Хладнокровные убийцы, а сам-то? – Простите. – Приехали. Теперь он извиняется. Ночью снова не спиться. Но на сей раз только по его собственной вине. На душе повисло что-то тяжелое. Одолела бессонница. Хотелось тактильности, а подушка хорошим партнером по обнимашкам перестала быть с тех пор как… с прошлой ночи. Тот сон никак не покидал его. Напротив, перестал пугать и теперь являлся довольно заманчивой перспективой. Как ни крути, а тело требует своего и ему плевать на внутренние терзания. И снова Кросс бродит по коридорам, надеясь наткнуться на призрака. И не ошибается. Тот находился у одного из высоких окон. Пыльный, полупрозрачный в лучах лунного света и табачного дыма. Думал о чем-то своем, прятал сигарету под капюшон, долго не затягивался, а вот выдыхал медленно, так, что серое облако постепенно растворялось в воздухе, от чего Даст становился ещё менее заметен. Выглядело очень красиво. Дворецкий понял незадачливого полуночника без слов. Это снова сон? Или он наяву проходит в темную, пугающую неизвестностью спальню своего «пленителя»? Не важно, пути назад нет. Зачем себя мучить? Дальше все, как в тумане. И укус Киллера, распространившего яд по всему телу, и сияние голубого зрачка. Таким чистым Кросс его видит впервые. Первое время он прятал лицо в подушку, толи чтобы заглушить стоны, толи чтобы скрыть слезы, толи чтобы не видеть, то, что твориться там, внизу. Магия сформировалась быстро и в том заслуга не только яда. Это из-за возбуждения страж такой покладистый и робкий или он всегда таким был? – Скажи, что хочешь. – Шепот у самого края губ. И такое же робкое, но решительное «хочу» снесло все предохранители к чертям. Его руки, руки деспота, сейчас так плавно спускаются по бедрам и обратно. Кросс упустил момент, когда одна из рук пропала, а новых ощущений прибавилось, и сдерживать голос больше не получалось. Нет, он не был девственником, но он никогда не был нижним. А ведь это так приятно. За покладистость сквозь мрак невидимой комнаты монохром получает поцелуй в висок, затем в уголок таки мокрых глазниц, дальше – щеки и, наконец, губы. Это уже второй их поцелуй и так хочется, чтобы не последний. Как вторая рука вернулась, а ощущения в тазу и собственные движения навстречу не прекратились, Кросс не заметил и вовсе. Растворился в сладком, как терпкое вино моменте. Но вокруг было так темно, что страж прижимался к чужому телу своим все теснее, толкался активнее, лишь бы не потеряться совсем, оставаться здесь, чувствовать, что Найтмер держит его руки и не отпускает. Кросс закидывает ноги на его спину, чтобы тот был ещё ближе. Кажется, прошла всего минута, но нет. Прекращать вот так быстро? Но на вкус уже стало слишком приторно, и чужой и своей кульминации было, наконец, достаточно. Но мгновения блаженства ещё не покинули не тело, ни сознание и Кросс дышал глубоко и часто, чтобы пьянящий аромат не пропал бесследно, чтобы отпечатался в памяти новым клеймом. От которого под утро остался только неприятный осадок на самом дне.